Помоги проекту - поделись книгой:
В штаб 19-й армии прибыли писатели М.А. Шолохов, A.A. Фадеев, Е. Петров (Е.П. Катаев), ответственный секретарь газеты «Красная звезда» А. Карпов. В газете был опубликован ряд статей о действиях войск армии, в том числе спецкоров 3. Хирена и Я. Милецкого «Успешные бои частей командира Конева», «Новые успехи частей командира Конева», «Части командира Конева продолжают развивать успех». 24 августа «Красная звезда» напечатала следующую информацию:
Публикация статей о действиях войск генерал-лейтенанта Конева продолжалась до 28 августа, когда ответственному редактору газеты «Красная звезда» Д.И. Ортенбергу позвонил Сталин и сказал:
— Довольно печатать о Коневе.
Оказалось, что иностранные корреспонденты, ссылаясь на «Красную звезду», всячески раздули Духовщинскую операцию, которая выдавалась ими чуть ли не как генеральное наступление Красной Армии. А тем временем ее войска оставили Новгород, Таллин, Гомель. В последующем «Красная звезда» продолжала освещать боевые действия войск 19-й армии, но без упоминания «частей командира Конева».
В то время как генерал-лейтенант Конев проводил Духовщинскую операцию, Верховное главнокомандование вермахта внесло существенные коррективы в свои планы. 21 августа Гитлер подписал директиву, которая, по мнению генерал-полковника Гальдера, имела «решающее значение для всей Восточной кампании»{97}. В директиве важнейшей задачей до наступления зимы определялся «не захват Москвы, а захват Крыма, промышленных и угольных районов на реке Донец[25] и блокирование путей подвоза русскими нефти с Кавказа». На севере предусматривалось окружение Ленинграда и соединение с финскими войсками. Группы армий «Юг» и «Центр» должны были нанести удар своими смежными флангами по сходящимся направлениям, вытеснить за Днепр 5-ю армию Юго-Западного фронта и полностью уничтожить его войска, прежде чем они сумеют отойти на рубеж Десна, Конотоп, Сула. Остальным силам группы армий «Центр» ставилась задача отражать атаки войск Западного фронта на центральном направлении.
А теперь рассмотрим планы советской Ставки Верховного Главнокомандования[26]. Командующему Резервным фронтом 25 августа было приказано главными силами укреплять оборону на рубеже Осташков, Селижарово, Оленино, р. Днепр (западнее Вязьмы), Спас-Деменск, Киров. Наряду с этим 30 августа перейти в наступление с целью разгромить ельнинскую группировку противника, овладеть Ельней и выйти к 8 сентября на рубеж Долгие Нивы, Хиславичи, Петровичи{98}. Войскам Западного фронта, согласно директиве № 001254 Ставки ВГК, предстояло энергично продолжать начавшееся наступление, разбить противостоящего противника и во взаимодействии с войсками левого крыла Резервного фронта к 8 сентября выйти на фронт Велиж, Демидов, Смоленск{99}. Командующему 19-й армии предписывалось развивать наступление с ближайшей задачей овладеть Духовщиной, а в дальнейшем — ударом в юго-западном направлении занять район Смоленска, не ввязываясь в лобовые атаки за город.
Однако выполнить поставленные задачи войскам Западного фронта не удалось. Соединения 16-й армии, форсировав в ночь на 1 сентября р. Вопь, втянулись в затяжные бои с превосходящим противником. 5 сентября они под его напором начали отход на прежние позиции. Части и соединения 22-й армии вели боевые действия в окружения, из которого ее остатки сумели выйти только к 3 сентября. Неудача постигла 29-ю армию, вынужденную вести оборонительные бои в районе южнее Торопца, а затем под ударами превосходящих сил противника отходить к Волге. Южнее Ярцева тяжелые оборонительные бои вела 20-я армия, прикрывавшая дорогобужское направление. Не имело успеха и наступление 19-й армии на Духовщину. И только 30-я армия, перейдя 29 августа в наступление своим правым флангом, прорвала оборону врага, вынудив его отойти. Воспользовавшись этим, Маршал Советского Союза Тимошенко ввел в прорыв кавалерийскую группу полковника Л.М. Доватора[27]. Она, пройдя по тылам противника, к вечеру 1 сентября вышла в районе Устье.
Маршал Советского Союза Тимошенко, убедившись, что дальнейшее наступление войск Западного фронта не приведет к желаемым результатам, 5 сентября принял решение о переходе к обороне. Точку в Смоленском оборонительном сражении поставила Ставка ВГК, приказав 10 сентября своей директивой № 001805 войскам Западного фронта перейти к обороне{100}. Главным итогом сражения был срыв плана противника на безостановочное продвижение к Москве. Это позволило Ставке ВГК выиграть время для совершенствования стратегической обороны на московском направлении и подготовки стратегических резервов. Противник понес значительные потери. К концу августа его моторизованные и танковые дивизии лишились половины личного состава и материальной части, а общие потери составили около 500 тыс. человек{101}. Значительные потери понесли и войска Западного, Центрального, Резервного и Брянского фронтов: безвозвратные — 486 171 человек (83,6% от общей численности), санитарные — 273 803 человека{102}.
И.В. Сталин считал одной из причин неудач не только на западном, но и на других направлениях, то, что многие бойцы и командиры не проявляли необходимой стойкости. В директиве № 001919, написанной 12 сентября начальником Генштаба Маршалом Советского Союза Б.М. Шапошниковым под диктовку Верховного Главнокомандующего, предписывалось создать в каждой стрелковой дивизии «заградительный отряд из надежных бойцов, численностью не более батальона (в расчете по 1 роте на стрелковый полк). Он, находясь в подчинении командира дивизии, имел в своем распоряжении, кроме обычного вооружения, средства передвижения в виде грузовиков и несколько танков или бронемашин. Задачами заградительного отряда являлись: оказание прямой помощи комсоставу в поддержании и установлении твердой дисциплины в дивизии; приостановка бегства одержимых паникой военнослужащих, не останавливаясь перед применением оружия; ликвидация инициаторов паники и бегства; поддержка честных и боевых элементов дивизии, не подверженных панике, но увлекаемых общим бегством. От работников особых отделов и политсостава дивизий требовалось оказывать всяческую помощь командирам дивизий и заградительным отрядам в деле укрепления порядка и дисциплины{103}.
После завершения Смоленского сражения по решению Сталина Маршал Советского Союза Тимошенко 11 сентября был назначен главнокомандующим Юго-Западным направлением вместо Маршала Советского Союза Буденного. На освободившуюся должность командующего Западным фронтом по предложению генерала армии Жукова 12 сентября назначается генерал-полковник Конев[28]. Ему предстояло остановить «Тайфун»[29] — такое наименование носила операция по окружению Москвы.
Согласно директиве № 35, подписанной 6 сентября Гитлером, войска группы армий «Центр» должны были в конце сентября перейти в наступление и «уничтожить противника, находящегося в районе восточнее Смоленска, посредством двойного окружения в общем направлении на Вязьму при наличии мощных танковых сил, сосредоточенных на флангах». После разгрома основных сил войск Западного стратегического направления намечалось перейти к их преследованию на московском направлении, примыкая правым флангом к р. Ока, а левым — к верхнему течению Волги. При этом группе армий «Юг» предписывалось выдвинуть подвижные соединения на северо-восток для прикрытия с юга главных сил группы армий «Центр», а обеспечение их с севера возлагалось на группу армий «Север»{104}.
В соответствии с директивой № 35 командующий группой армий «Центр» и его штаб приступили к подготовке и планированию операции «Тайфун». В директиве № 1300/41 от 16 сентября отмечалось, что переход в наступление предусматривается не позже начала октября{105}. К этому времени планировалось усилить 4-ю и 9-ю армии с подчиненными им 4-й и 3-й танковыми группами с таким расчетом, чтобы «каждая из армий при помощи сильной атакующей группы, состоящей из моторизованных, танковых и пехотных соединений, смогла бы осуществить прорыв обороны противника по обе стороны дороги Рославль, Москва и севернее автодороги; уничтожить зажатые между внутренними флангами войска противника». Для этой цели они должны были, прикрывшись с востока в зависимости от обстановки, «совершить поворот либо против общей линии Вязьма, Дорогобуж, или с обеих сторон к Вязьме».
24 сентября в штаб группы армий «Центр», находившийся в районе Смоленска, прибыл начальник Генерального штаба Сухопутных войск генерал-полковник Гальдер. Он вместе с генерал-фельдмаршалом фон Боком обсудил замысел операции «Тайфун». Фон Бок сообщил, что планирует 30 сентября начать наступление в полосе 2-й танковой группы, а на остальных участках — 2 октября.
26 сентября фон Бок подписал приказ № 1620/41 о наступлении{107}. На главном направлении, вдоль дороги Рославль — Москва предстояло наступать 4-й армии с подчиненной ей 4-й танковой группой. После прорыва обороны советских войск 4-я армия, прикрываясь с востока, должна была повернуть крупными силами в направлении шоссе Смоленск — Москва с обеих сторон Вязьмы. На участке прорыва шириной 56 км сосредоточивалась основная часть сил и средств: 10 из 15 пехотных дивизий и все танковые и моторизованные соединения. Оперативная плотность на этом направлении тоже была существенной — одна дивизия на 3,3 км.
Войскам 9-й армии с подчиненной ей 3-й танковой группой предписывалось прорвать оборону советских войск между шоссе и районом Белый и выйти к железной дороге Вязьма — Ржев. Часть сил армии намечалось повернуть восточнее верхнего течения р. Днепр в направлении автодороги западнее Вязьмы при одновременном прикрытии с востока. На внутренних флангах 4-й и 9-й армий между районом Ельня и шоссе предусматривалось сковывать советские войска, создавая видимость наступления путем нанесения отдельных сосредоточенных ударов с ограниченными целями. На 50-километровом участке прорыва сосредоточивались 50% пехотных дивизий, все танковые и моторизованные соединения. Благодаря этому была создана высокая оперативная плотность — одна дивизия на 3,2 км.
Войска 2-й армии должны были прикрыть правый фланг 4-й армии, прорвать оборону на р. Десна с нанесением главного удара по правому флангу советских войск в направлении Сухиничи, Мещовск. При возможности 2-й армии предстояло внезапным ударом занять городской и индустриальный район Брянск, Орджоникидзеград (Енакиево). На направлении главного удара развертывались (с учетом армейского резерва) пять дивизий. Оперативная плотность здесь была особенно высокой — одна дивизия на 1 км фронта. От 2-й танковой группы требовалось нанести главный удар в направлении Орел, Брянск. Левый фланг группы, продвигаясь с юга в направлении на Десну, получил задачу во взаимодействии со 2-й армией вытеснить советские войска из района дуги рек Судость, Десна.
В директиве от 26 сентября отмечалось, что группа армий «Юг» своим левым флангом (6-я армия) наступает в восточном направлении севернее Харькова, а группа армий «Север» силами 16-й армии прикрывает линию севернее озер Желанье и Ильмень. Поддержка наступления группы армий «Центр» возлагалась на 2-й усиленный воздушный флот.
За счет резервов Главного командования Сухопутных войск и войск, снятых с других участков Восточного фронта, группа армий «Центр» была значительно усилена к концу сентября. В ее состав были переброшены: из группы армий «Север» — управления 4-й танковой группы, трех механизированных корпусов, четыре танковые и две моторизованные дивизии; из группы армий «Юг» — четыре пехотные, две танковые и две моторизованные дивизии; из резерва ОКВ — две пехотные и две танковые дивизии. В результате группа армий «Центр» насчитывала до 1800 тыс. человек, свыше 14 тыс. орудий и минометов, 1,7 тыс. танков, на поддержку которых было выделено около 1390 самолетов{108}. Это составляло 42% солдат и офицеров, 33% орудий и минометов, 75% танков, более 50% авиации от общего количества сил вермахта на советско-германском фронте. В первом эшелоне группы армий «Центр» было развернуто 69 дивизий. В резерве оставались всего лишь три дивизии (из них одна танковая) и две бригады. Три охранные дивизии осуществляли оборону тыловых объектов.
Части и соединения пополнялись людьми, вооружением и боеприпасами. Укомплектованность пехотных дивизий была доведена до 90% штатной численности, а количество танков в танковых соединениях — до 70–100%. За две недели до операции начались перегруппировка и сосредоточение войск с соблюдением мер маскировки. Все передвижения осуществлялись только в ночное время, а в исходные районы войска выходили незадолго до наступления и с проведением дезинформационных мероприятий.
Войскам группы армий «Центр» противостояли Брянский, Резервный и Западный фронты, насчитывавшие около 1250 тыс. человек, 7,6 тыс. орудий и минометов, 990 танков и 677 самолетов (с учетом резервных авиагрупп){109}. Войска Западного фронта (22, 29, 30,19, 16, 20-я армии) оборонялись на московском направлении в полосе шириной 340 км — от Осташкова до Ельни. К концу сентября фронт насчитывал 320 600 человек, 440 танков (в том числе 389 легких), 2263 орудия, 730 минометов (без 50-мм), 272 самолета (из них исправных 214){110}. Военная техника было устаревших образцов, с недостаточно высокими боевыми возможностями. В составе Западного фронта имелось лишь 12,8% тяжелых и средних танков, а в авиации только 20% самолетов относилось к новым типам.
Противник превосходил войска трех фронтов по живой силе почти в 1,5 раза, по орудиям и минометам — в 1,8, по танкам — в 1,7 и по самолетам — в 2 раза. На направлениях главных ударов противника это превосходство было еще более существенным — в личном составе, артиллерии и танках в 5–8 раз. В Ставке Гитлера были уверены в том, что «последнее, решающее сражение кампании», безусловно, будет выиграно. В свою очередь, Главнокомандование Сухопутных войск полагало, что операция «Тайфун», а вместе с ней и вообще война на Востоке завершатся до середины ноября.
По воспоминаниям И.С. Конева, 15 сентября он был вызван в Москву в Кремль. В присутствии членов ГКО командующий Западным фронтом доложил И.В. Сталину о состоянии фронта и о положении войск. На совещании ни слова не было сказано о задачах Западного фронта, об его усилении войсками и техникой, о возможности перехода противника в наступление.
К 20 сентября усилиями штаба Западного фронта, который возглавлял генерал-лейтенант В.Д. Соколовский, был разработан и утвержден командующим план оборонительной операции. В нем главный упор делался на сочетании прочной обороны в первом эшелоне с активными действиями фронтовых и армейских резервов{112}. Задача войск состояла в том, чтобы, закрепившись на занимаемом рубеже, не допустить прорыва врага в восточном направлении, создав за счет второстепенных направлений сильные резервы.
Оперативное построение войск фронта было одноэшелонным с выделением в резерв двух стрелковых (152-я, 134-я), двух мотострелковых (101-я, 107-я) дивизий, трех танковых бригад (126,128,143-я), кавалерийской группы генерала Доватора (42, 50,53-я кавалерийские дивизии), двух мотоциклетных полков (8-й, 9-й). Фронт также располагал одной бомбардировочной, четырьмя смешанными авиационными дивизиями, тремя отдельными зенитными дивизионами, бригадой и пятью бригадными районами ПВО, двумя корпусными артиллерийскими полками и тремя полками гвардейских минометов (PC).
В плане операции определялись шесть вероятных направлений действий противника: осташковско-пеновское, ржевское, бельское, сычевское, ярцевское, дорогобужское. Наиболее реальным генерал-полковник Конев считал удар врага в стык 19-й и 16-й армий, вдоль шоссе Смоленск — Вязьма, где, по данным разведки, было сосредоточено 500 танков или около трети всех танков, имевшихся у противника на московском направлении. Поэтому действовавшим здесь 19-й и 16-й армиям были определены узкие полосы обороны, и они получили на усиление больше танков и артиллерии, нежели другие объединения. Основные резервы фронта (152-я стрелковая, 101-я мотострелковая дивизии, 126, 128 и 143-я танковые бригады, 8-й и 9-й мотоциклетные полки) также были сосредоточены в полосах этих двух армий. Остальные резервные соединения располагались в районе Белого. Последующий ход событий показал, что генерал-полковник Конев ошибся в определении направления сосредоточения основных усилий противника.
В соответствии с замыслом командующего Западным фронтом армиям были поставлены конкретные задачи. При этом каждой из них указывались наиболее опасное направление и направления контрударов, места оборудования армейских рубежей и отсечных позиций, противотанковых районов, порядок обеспечения стыков с соседями и другие меры. Некоторым армиям предписывалось наряду с обороной вести наступательные действия для улучшения своего положения. Такая двойственность в постановке задач отвлекала командующих армиями от целеустремленной организации обороны, заставляла распылять и без того слабые силы, имевшиеся в их распоряжении. От командующих армиями требовалось усилить бдительность и всеми видами разведки вскрыть группировку противника и направления его ударов. Артиллерию приказывалось подготовить для проведения артиллерийской контрподготовки, а также усилить противовоздушную оборону.
26 сентября генерал-полковник Конев направил Сталину и начальнику Генерального штаба донесение, в котором отмечал, что по данным разведки и опросом пленного летчика-истребителя установлен подход резервов врага из глубины по железной дороге Минск — Смоленск — Кардымово и по шоссе Минск — Смоленск — Ярцево и Бобруйск — Рославль. В районе Духовщина, Ярцево, Соловьевские переправы, станция Кардымово, Смоленск против войск 19, 16 и 20-й армий Западного фронта и против Резервного фронта на рославльском и спас-деменском направлениях сосредоточиваются вражеские группировки. По показанию пленного летчика, противник готовится к наступлению на Москву, а главный удар будет наноситься вдоль шоссе Вязьма — Москва. Всего для наступления подтянуть около ста дивизий, до 1000 танков, в том числе около 500 в районе шоссе Смоленск — Починок. Переход в наступление намечен на 1 октября. Для прикрытия ярцево-вяземского направления выдвигаются резервы Западного фронта, а в районе станции Дорогобуж и севернее создаются противотанковые рубежи. Конев подчеркивал, что фронт располагает ограниченными резервами — всего четыре стрелковые дивизии и три танковые бригады. Поэтому он просил выделить дополнительные резервы{113}.
Сталин, получив это донесение, пришел к выводу, что войска Западного фронта еще не готовы к проведению крупных наступательных операций. В этой связи он 27 сентября приказал генерал-полковнику Коневу перейти к жесткой упорной обороне, вести одновременно активную разведку противника и лишь в случае необходимости предпринимать частные наступательные операции с целью улучшения своих оборонительных позиций{114}. Для возведения оборонительных сооружений предписывалось мобилизовать все саперные части и соединения, создавая окопы полного профиля в несколько линий с ходами сообщения, проволочными заграждениями и противотанковыми препятствиями. Особенно хорошо требовалось прикрыть в инженерном и огневом отношении направления на Ржев, Вязьму и стыки с соседними фронтами.
Таким образом, Ставка ВГК, правильно определив основные направления наступления противника, приняла превентивные меры. Однако у Ставки не имелось документально оформленного плана ведения оборонительной операции на московском направлении. Времени на его подготовку не было, как и на организацию устойчивой обороны. К концу сентября на Ржевско-Вяземском оборонительном рубеже и Можайской линии обороны было выполнено всего 40–50% запланированного объема инженерных работ.
Фронты Западного стратегического направления в предшествующих боях понесли значительные потери. И хотя в сентябре они получили свыше 193 тыс. человек маршевого пополнения (39,2% общего количества людей, направленного в действующую армию), укомплектованность войск была явно недостаточной. Так, некомплект более чем наполовину достигал: по людям — в 22% дивизий, по артиллерии — в 44% и по пулеметам — в 60% дивизий. Большинство стрелковых дивизий оборонялась в полосах свыше 20 км. Это обусловило невысокую плотность на 1 км фронта — 1,2 танка, около 6 орудий и минометов, 1,6 противотанковой и до 0,8 зенитной пушки{115}. Столь низкая плотность, незначительная глубина и очаговый характер обороны делали малоэффективной всю систему огневого поражения противника, борьбу с его танками и противовоздушную оборону войск.
Командующий и штаб Западного фронта, начальники родов войск и служб, готовясь к отражению удара противника, стремились максимально использовать имеющееся время на организацию устойчивой обороны. Ее основу составляли взводные, ротные опорные пункты, объединенные в батальонные районы обороны. Последние, как правило, оборудовались окопами на отделение, пулеметными площадками, огневыми позициями для минометов и противотанковых орудий. Промежутки между этими районами прикрывались огнем из всех видов оружия и заграждениями. Запасные позиции создавались лишь в случае, если оставалось время. На тыловых оборонительных рубежах строились долговременные инженерные сооружения для огневых средств с плотностью 2–3 дота и 2–3 дзота на 1 км фронта, оборудовались траншеи, противотанковые рвы, эскарпы, полосы заграждения.
Артиллеристы готовили участки неподвижного заградительного и сосредоточенного огня по районам вероятного скопления противника и выдвижения его к переднему краю. В полосах 19, 16, 20-й армий для проведения артиллерийской контрподготовки планировалось привлечь 300 орудий, а также 82-мм и 120-мм минометы. Однако во многих частях и соединениях не хватало средств огневого поражения.
Большое внимание уделялось организации противотанковой обороны. Основная часть противотанковых средств объединялась в противотанковые опорные пункты и районы, расположенные на переднем крае и в глубине. Согласно плану оборонительной операции, предусматривалось создать противотанковые районы в 30-й армии в районе Борисова, в 19-й армии — в районе Неелова и в 20-й армии — в Михайловке. Однако этот план не удалось полностью претворить в жизнь. Для отражения массированных танковых ударов противника планировалось использовать, кроме противотанковой артиллерии, которой было крайне мало, артиллерию, приданную полкам, артиллерию групп поддержки пехоты, танки, находившиеся в резерве командующих армиями, противотанковые ружья, а также инженерные взрывные и невзрывные заграждения, гранаты и бутылки с горючей смесью. Огневые позиции дивизионной пушечной и гаубичной артиллерии оборудовались на танкоопасных направлениях. Но этих средств, как и боеприпасов, было мало.
Танковые части и соединения были укомплектованы преимущественно легкими машинами. По данным автобронетанкового управления Западного фронта, к 1 октября в двух моторизованных дивизиях (107-я, 101-я) и пяти танковых бригадах (128, 127, 143, 147 и 126-я) насчитывалось 465 танков. Из них новых танков КВ было 18 и Т-34–51, что составляло 15% от общего количества этих боевых машин. Все танковые соединения находились в составе вторых эшелонов и резервов армий и фронта. Они предназначались для проведения контратак и контрударов по вклинившемуся противнику.
На авиацию возлагались задачи по прикрытию своих войск и их тылов от ударов авиации противника, уничтожению его выдвигающихся и атакующих частей на поле боя, в первую очередь танковых и моторизованных колонн, нанесению ударов по вражеским аэродромам. Кроме того, авиация Западного фронта и резерва Верховного Главнокомандования в подготовительный период вела воздушную разведку и осуществляла налеты на аэродромы врага. Так, только в сентябре авиация Западного фронта вывела из строя и уничтожила на аэродромах до 120 и в воздушных боях сбила 89 самолетов противника{116}. К сожалению, не всегда удары наносились по разведанным и уточненным целям. Например, неоднократно осуществлялись удары на великолукском и торопецком направлениях, хотя здесь не было ударных группировок противника.
Генерал-полковник Конев часто бывал в соединениях и частях, ночами работал над картами в штабе. Этого требовала обостряющаяся обстановка. «В
30 сентября 2-я танковая группа генерал-полковника Гудериана перешла в наступление на орловском направлении, положив начало операции «Тайфун». 2 октября удар нанесли войска 9-й и 4-й армий, 3-й и 4-й танковых групп. Они нанесли поражение войскам Западного, Резервного и Брянского фронтов, которые отходили с большими потерями, пытаясь контратаками сдержать наступление врага. Однако его ударные группировки рвались к Вязьме, охватывая войска Западного фронта, удерживавшие позиции между флангами прорыва, в 100–110 км к западу от города. Вероятность их окружения превращалась в реальность.
Сталин, получив сведения об этом, был в ярости. Об этом свидетельствуют воспоминания управляющего делами Совнаркома СССР Я.Е. Чадаева, которыми мы воспользуемся{118}. Он был вызван в кабинет Сталина, где увидел вождя, который ходил поспешно с растущим раздражением.
— Ну и болван, — тихо произнес Сталин. — Надо с ума сойти, чтобы проворонить… Шляпа!
Чадаев молча стоял. В это время зашел Поскребышев и доложил:
— Командующий Конев у телефона. Снова предоставим слово Чадаеву:
После этого Сталин соединился с членом Военного совета Западного фронта H.A. Булганиным и тоже набросился на него. Оправдываясь, Николай Александрович доложил, что чрезвычайное происшествие случилось вследствие того, что командующий войсками Резервного фронта Маршал Советского Союза С.М. Буденный узнал о захвате противником Юхнова только на второй день, и то из переговоров с Булганиным. Наряду с этим Булганин доложил Сталину, что имели место большие промахи и со стороны командования Западного фронта. Сталин, выслушав члена Военного совета, немного смягчился и потребовал:
— Не теряйте ни секунды… во что бы то ни стало выведите войска из окружения.
И.С. Конев следующим образом излагает дальнейший ход событий:
Действительно, прорыв противника на вяземском направлении вынудил Сталина в половине одиннадцатого вечера 5 октября принять решение об отводе войск Западного фронта в ночь на 6 октября на линию Осташков, Селижарово, Бекетово, Ераево, Хмелевка, станция Оленино, Воробьи, Болычево и далее вдоль восточного берега р. Днепр до города Дорогобуж, Ведерники. На усиление фронта из состава Резервного фронта передавались 31-я и 32-я армии. Остальным армиям (24, 43 и 33-я) этого фронта приказывалось отойти на линию Ведерники, Хлысты, Митишкино, Шилово, Лазинки, Городечня, Ключи, Глагольня, Мосальск, Серпейск, Хлуднева, станция Шахта, Жиздра{120}.
В установленный Сталиным срок отвод войск Западного фронта не начался. Коневу потребовалось время для организации этого отхода. Около шести часов утра 6 октября он приказал начать отход в полосе 19-й и 20-й армий, а сутки спустя — остальным армиям фронта{121}.
В районе Вязьмы генерал-полковник Конев планировал сосредоточить пять стрелковых дивизий со средствами усиления. Эта группировка должна была нанести контрудар по противнику в направлении Юхнова. Руководство ею вручалось командующему 16-й армией генерал-лейтенанту К.К. Рокоссовскому, которому штаб Западного фронта 5 октября направил телеграмму с требованием немедленно передать занимаемую полосу обороны с войсками командующему 20-й армией, а самому вместе со штабом 16-й армии прибыть 6 октября в Вязьму. Телеграмма вызвала сомнение у Рокоссовского, так как связь между штабами Западного фронта и 16-й армии прервалась.
Вскоре дежурный по штабу армии доложил о прибытии летчика с письменным приказом командующего Западным фронтом, подтверждавшим содержание телеграммы{123}.
Командующий 20-й армией генерал-лейтенант Ф.А. Ершаков появился в штабе 16-й армии только глубокой ночью. На подготовку и передачу ему всех необходимых документов потребовалось время, а потому штаб 16-й армии смог двинуться в путь лишь утром 6 октября. Во второй половине дня генерал-лейтенант Рокоссовский прибыл в Вязьму, где начальник гарнизона города генерал-майор И.С. Никитин доложил:
— В Вязьме никаких войск нет и в окрестностях тоже. Имею только милицию.
А буквально через несколько минут генерал-лейтенанту Рокоссовскому и его штабу пришлось поспешно ретироваться, чтобы не попасть в руки передовому отряду противника, ворвавшемуся в Вязьму{124}.
В связи с ухудшением обстановки на западном направлении Сталин вызвал из Ленинграда в Москву генерала армии Жукова. Он поручил ему незамедлительно выехать в расположение войск Западного и Резервного фронтов и разобраться в обстановке. В половине восьмого вечера 6 октября командующим этими фронтами направляется директива № 002684, в которой говорилось:
Генерал армии Жуков прибыл в штаб Западного фронта, расположенный в Красновидове, поздней ночью 6 октября. А утром следующего дня 10-я танковая дивизия 4-й танковой группы соединилась в Вязьме с частями 3-й танковой группы. К этому району подошла и 2-я танковая армия[30]. В результате, как отмечал штаб 4-й танковой группы, «вокруг армий Тимошенко сомкнулось грандиозное кольцо, которое войдет в историю под именем “Вяземского котла”»{126}. В него попали управления 19-й и 20-й армий Западного фронта, 24-й и 32-й армий Резервного фронта, 37 дивизий (в том числе одна дивизия под Калугой), 9 танковых бригад, 31 артиллерийский полк РГК. Окруженные войска входили в состав четырех армий (16, 19, 20, 30-я) и оперативной группы генерал-лейтенанта И.В. Болдина Западного фронта, пяти армий (24, 31, 32, 43, 49-я) Резервного фронта{127}. В сообщении Верховного Главного командования вермахта от 18 октября говорилось о разгроме группы маршала Тимошенко в составе 8 армий, 67 стрелковых, 6 кавалерийских и 7 танковых дивизий, 6 танковых бригад, о пленении 648196 человек, захвате и уничтожении 1197 танков, 5229 орудий различного типа, а также огромного количества военного имущества. По данным генерал-фельдмаршала фон Бока, в сражениях за Брянск и Вязьму в плен попали 673 098 человек, захвачено 1277 танков, 4378 артиллерийских, 1009 зенитных и противотанковых орудий, 87 самолетов{128}.
Еще одним достижением противника стала 500-километровая брешь, пробитая подвижными соединениями группы армий «Центр» в обороне войск Красной Армии. В результате у генерал-фельдмаршала фон Бока появилась реальная возможность для прорыва к Москве. Он 7 октября приказал войскам 2-й танковой армии развивать наступление на Тулу, чтобы овладеть дорогами для дальнейшего продвижения на Коломну, Каширу и Серпухов. Соединениям 3-й и 9-й армий предстояло уничтожить войска, окруженные в районе Дорогобуж, Вязьма.
4-я армия должна была наступать с рубежа Калуга, Медынь в северо-восточном направлении, овладеть переправами через р. Протва у Малоярославца и Боровска. На 3-ю танковую группу возлагался захват линии Гжатск, южнее Сычевска. 2-й армии во взаимодействии со 2-й танковой армий предстояло подавить сопротивление советских войск в районе Трубчевск, Жиздра и овладеть дорогой Рославль — Брянск{129}.
В сложившейся обстановке требовалось немедленно прикрыть наиболее опасные бреши, где противник мог развить свой успех. Оценив обстановку, Жуков пришел к выводу, что наиболее опасным участком является Можайская линия. Об этом он доложил 8 октября Сталину, попросив быстрее стягивать войска на эту линию. Решать данную задачу предстояло самому Жукову, который в тот же день директивой № 002743 Ставки ВГК был освобожден от обязанностей командующего Ленинградским фронтом и назначен командующим Резервным фронтом вместо Маршала Советского Союза Буденного.
Сталин, не будучи уверенным в том, что удастся удержать Москву, подписал постановление ГКО о проведении специальных мероприятий по уничтожению предприятий и других объектов в Москве и Московской области в случае захвата столицы немецкими войсками. Эта задача возлагалась на «пятерку» под руководством заместителя наркома внутренних дел комиссара госбезопасности 3-го ранга И.А. Серова{130}. Она подготовила список, в котором намечалось уничтожить 412 предприятий путем взрыва и 707 предприятий путем механической порчи и поджога.
А пока окруженные войска пытались вырваться из вражеского кольца. К этому моменту внутренний фронт окружения имел протяженность около 320 км. Его создали 24 вражеские дивизии, из них 6 танковых перешли к обороне на восточном участке фронта шириной 80 км. Они образовали так называемый «танковый фронт», проходивший через Вязьму с северо-запада на юг в форме дуги. Внезапно 7 октября резко изменилась погода, начались снегопады и метели. Армии Западного фронта, прикрываясь арьергардами и минными заграждениями, почти под непрерывным огневым воздействием противника, продолжали отходить к Вязьме. Войска 19-й армии и оперативной группы генерал-лейтенанта Болдина сосредоточились к 8 октября в районе Павлова (25–30 км северо-западнее Вязьмы), а 20-й армии — в 4–18 км к югу от города. Генерал-полковник Гальдер в этот день отметил в своем дневнике:
Первоначально казалось, что прогноз Гальдера сбывается. Попытка оперативной группы генерал-лейтенанта Болдина и частей 19-й армии прорвать кольцо окружение утром 9 октября успеха не имела. На следующий день 1-я танковая дивизия противника захватила Сычевку, которую обороняли соединения 31-й армии генерал-майора В.Н. Далматова. В тот же день в Красновидово, где находился командный пункт Западного фронта, прибыла комиссия из представителей ГКО и Ставки ВГК. В нее в числе других входили В.М. Молотов, К.Е. Ворошилов, А.М. Василевский. Членам комиссии предстояло разобраться в причинах катастрофы армий Западного, Резервного и Брянского фронтов. Они вместе с И.С. Коневым и членом Военного совета фронта H.A. Булганиным обсудили сложившуюся обстановку и направили И.В. Сталину записку следующего содержания:
Члены комиссии также пришли к выводу, что без немедленного объединения сил Западного и Резервного фронтов под единым командованием положение спасти не удастся. Они предложили назначить командующим Западным фронтом генерала армии Г.К. Жукова, его первым заместителем — И.С. Конева[33], членами Военного совета — H.A. Булганина, И.С. Хохлова и комиссара госбезопасности 3-го ранга С.Н. Круглова{133}. Вспоминая об этом, Жуков пишет, что Сталин решил освободить Конева «с поста командующего» Западным фронтом и назначить на эту должность Георгия Константиновича. 10 октября была издана соответствующая директива Ставки ВГК за № 002844.{134}
И.С. Конев в должности командующего Западным фронтом потерпел фиаско. Он не смог остановить противника. Конечно, не во всем это была его вина. Немалую долю ответственности несла и Ставка ВГК. А вот как оценивал деятельность генерал-полковника Конева новый командующий Западным фронтом.
С.Е. Михеенков, автор книги «Конев. Солдатский маршал» считает одной из причин поражения войск Западного фронта решение Ставки ВГК о переброске «в самый канун немецкой атаки, и именно там, где намечен основной прорыв и ввод в дело главных сил (3-я танковая группа генерала Гота)» войск 49-й армии на юг{136}. При этом автор книги ссылается на воспоминания Конева, который утверждал, что эта армия за сутки до начала наступления главных сил группы армий «Центр» была снята и переброшена на юг.
Документы, ставшие достоянием историков почти два десятилетия тому назад, свидетельствуют об обратном. 6 августа 1941 г. директивой № 00732 Ставки в состав Резервного фронта была включена 35-я армия, которая директивой № 00850 от 12 августа стала именоваться 49-й армией{137}. 1 октября Ставка ВГК своей директивой № 002488 потребовала для прикрытия орловского, курского и харьковского направлений выделить ее из состава Резервного фронта в качестве резервной армии{138}. При этом она не была сразу в полном составе переброшена «на юг». Погрузка ее 194-й стрелковой дивизии была назначена на 18 часов 2 октября, 248-й — на 18 часов 3 октября, а 220-й и 303-й стрелковых дивизий — на 18 часов 4 октября. Однако уже в половине шестого утра 3 октября Сталин приказал сосредоточить штаб 49-й армии не в Курске, а в Сухиничах, 194-ю и 303-ю стрелковые дивизии — в районе Карачева, 248-ю, 220-ю стрелковые и 31-ю кавалерийскую дивизии — в районе Белёва, 29-ю кавалерийскую дивизию — в районе Понырей и 41-ю кавалерийскую дивизию — в Мценске. Но вскоре Генштаб распорядился отменить погрузку 248-й стрелковой дивизии и оставил ее в составе Резервного фронта{139}.
Конечно, подобные решения вносили сумятицу в действия войск, но говорить о том, что 49-я армия была полностью за сутки снята и переброшена на другое направление, значит еще более искажать картину произошедшего в то время на Западном и Резервном фронтах.
Гитлер и Главное командование Сухопутных войск находились в полной уверенности, что в ближайшие дни удастся окружить Москву. В директиве № 1571/41 Генерального штаба Сухопутных войск, направленной 12 октября командующему группой армий «Центр», отмечалось, что Гитлер не рассчитывает «на капитуляцию Москвы». А потому «ни один немецкий солдат не должен заходить» в город. Далее подчеркивалось:
Войска группы армий «Центр», стремясь окружить Москву, продолжили наступление. 11 октября части 1-й танковой дивизии генерал-майора В. Крюгера овладели Зубцовом. 56-й армейский корпус генерала танковых войск Ф. Шааля продвигался на северо-восток в общем направлении на Калинин с целью совместно с 41-м моторизованным корпусом генерала танковых войск Г.-Х. Райнхардта не допустить отхода войск Западного фронта. В результате возникла угроза окружения 22-й армии. Однако генерал армии Жуков, вступивший 12 октября в командование Западным фронтом, приказал отвести ее левофланговые войска и 29-ю армию на рубеж р. Волга до Зубцова и далее Мякотина, Кастрова. Докладывая начальнику Генштаба о своем решении, он отмечал, что между Зубцовом и Гжатском образовался разрыв, который нечем заполнить. Для прикрытия этого разрыва Жуков просил направить по железной дороге в район Старицы три кавалерийские дивизии из Северо-Западного фронта{141}.
С целью объединения действий войск на западном направлении Ставка ВГК своей директивой № 002910 приказала с полуночи. 12 октября «слить Западный фронт с Московским Резервным фронтом»{142}. Государственный Комитет Обороны, пытаясь навести жесткий порядок на тыловых участках фронта, прилегающих к территории Москвы, принял специальное постановление. Наркомату внутренних дел поручалось взять под особую охрану зону, прилегающую к Москве, с запада и юга по линии Калинин, Ржев, Можайск, Тула, Коломна, Кашира. Начальником охраны Московской зоны был назначен заместитель наркома внутренних дел И.А. Серов. При Наркомате внутренних дел создавался штаб охраны Московской зоны, которому в оперативном отношении подчинялись расположенные в зоне войска НКВД (6 тыс. человек по особому расчету), милиция, районные организации НКВД, истребительные батальоны и заградительные отряды. Для форсирования строительства третьей линии обороны ГКО постановил мобилизовать в порядке трудовой повинности сроком на 20 дней 250 тыс. колхозников, рабочих и служащих учреждений и предприятий, расположенных в Московской области, а также 200 тыс. служащих и рабочих Москвы, не занятых на производстве танков, боеприпасов и вооружения{143}.
А между тем обстановка все более накалялась. 12 октября передовой отряд 36-й моторизованной дивизии в составе батальона занял Старицу. Одновременно противник захватил Лотошино. В результате части 41-го моторизованного корпуса устремились к Калинину. За ними продвигались соединения 6-го и 27-го армейских корпусов.
Организация обороны Калинина была возложена на командующего 30-й армией генерал-майора В.А. Хоменко. Войска 22-й армии заняли оборону на левом берегу Волги на рубеже Осташков, севернее Ржева, а 29-й армии — севернее Ржева, Акишево. В ходе операции в район Калинина было переброшено управление 31-й армии (командующий — генерал-майор В.Н. Далматов), так как командующий 30-й армией не справился с возложенными на него задачами.
Учитывая возникшую угрозу охвата Москвы с севера и выхода вражеских соединений на тылы Северо-Западного фронта, Ставка ВГК приказала командующему Западным фронтом срочно перебросить в район Калинина три стрелковые дивизии, которые ранее предназначались для усиления Можайской линии обороны. Из состава Северо-Западного фронта сюда направлялась оперативная группа войск (183-я и 185-я стрелковые, 46-я и 54-я кавалерийские дивизии, 8-я танковая бригада и 46-й мотоциклетный полк) под командованием генерал-лейтенанта Н.Ф. Ватутина.
По поручению командующего Западным фронтом вечером 12 октября в Калинин на автомобиле прибыл генерал-полковник И.С. Конев. Изучив обстановку, он пришел к выводу, что подступы к городу оказались слабо прикрытыми. Правда, южнее Калинина силами местного населения были подготовлены отдельные оборонительные сооружения, но они не были заняты войсками. В распоряжении областного военного комиссара имелся лишь один истребительный батальон, но без оружия. Конев, встретившись с членами Калининского обкома ВКП (б), потребовал принять срочные меры для эвакуации города, мобилизации областной и городской партийных организаций, создания отрядов народного ополчения и по подготовке Калинина к обороне.
После этого И.С. Конев поехал на вокзал, чтобы задержать 5-ю стрелковую дивизию 22-й армии, которой ранее приказал по железной дороге отправиться в район Можайска. Командиру дивизии полковнику П.С. Телкову было отдано распоряжение прибыть 13 октября в район Калинина и занять оборону на его западных и северо-западных подступах. Командующему 30-й армией было приказано включить дивизию в состав армии, а остальными силами не допустить наступления противника по Московскому шоссе на Клин. Командующий 22-й армией генерал-майор В.А. Юшкевич получил задачу перебросить на автомобилях 256-ю стрелковую дивизию в район Калинина с целью занять оборону по восточному берегу Волги и не допустить прорыва противника по Бежецкому шоссе на Бежецк и Ярославль. В Ржеве генерал-полковник Конев нашел штаб 29-й армии. Он приказал командующему армией генерал-лейтенанту И.И. Масленникову во взаимодействии с группой генерал-лейтенанта Ватутина и 256-й стрелковой дивизией нанести удар с запада в тыл противнику, наступавшему на Калинин. Однако командарм-29, занимавший до этого пост заместителя наркома внутренних дел СССР, прежде чем приступить к выполнению приказа, доложил об этом заместителю председателя СНК СССР Л.П. Берии. С его согласия Масленников направил свои войска вдоль северного берега Волги, чтобы переправиться у Калинина на ее южный берег. Коневу командарм сообщил, что это сделано с разрешения командующего Западным фронтом. В результате намеченный контрудар не состоялся.
Военный совет 29-й армии, по вине которой был сорван контрудар, 13 октября возбудил ходатайство перед Военным советом Западного фронта о привлечении к судебной ответственности командующего 31-й армией генерал-майора В.Н. Далматова, начальника штаба армии полковника Н.П. Анисимова и начальника политотдела армии полкового комиссара Н.Ф. Медведева. В директиве № 004834 Ставки ВГК от 14 ноября отмечалось, что они арестованы и преданы суду
В те времена таких обвинений было достаточно для сурового приговора. Однако следователи подошли к делу не формально, а сугубо по-деловому. В результате тщательной проверки было установлено, что по некоторым обвинениям нет личной вины Далматова, Анисимова и Медведева. Так, приказ о взрыве железнодорожного моста никто из них не давал, а взрыв произошел от детонации. Вывезти боеприпасы, продовольствие и другое имущество двух армий было нельзя, ибо из-за постоянных бомбежек Ржева вражеской авиацией были разрушены железнодорожные пути, и, чтобы имущество не попало в руки врага, оно было уничтожено. Командование армии в период с 7 по 12 октября, «не располагая реальными силами, организовало все возможное, в том числе работников штаба армии, для обороны Ржева», а затем этот участок был сдан 174-й стрелковой дивизии. В то же время подтвердились отдельные факты неорганизованности, растерянности и даже паники со стороны командования 31-й армии, что привело к неорганизованному перемещению первого эшелона ее штаба. 16 декабря заместитель главного военного прокурора РККА направил письмо начальнику Генерального штаба, в котором отмечалось, что, учитывая условия тех дней и положительные характеристики Далматова, Анисимова и Медведева, нет оснований для предания их суду. Поэтому предлагалось дело о них разрешить в дисциплинарном порядке. В результате бывшие члены Военного совета 31-й армии получили новые назначения с понижением в должности. В.Н. Далматов стал заместителем командующего войсками Московской зоны обороны.
После этого небольшого отступления вернемся в район Калинина. Части и соединения, прибывавшие сюда, вступали в бой с ходу, разрозненно. Воины 5-й стрелковой дивизии не смогли сдержать натиск двух вражеских дивизий, поддержанных массированными ударами авиации. Во второй половине 13 октября враг вышел на ближние подступы к Калинину, а к вечеру достиг его западной окраины. Одновременно он форсировал Волгу и завязал уличные бои в городе.
Генерал-фельдмаршал фон Бок, считая, что противник перед его войсками разбит, отдал 14 октября приказ № 1960/41 на продолжение наступления на московском направлении{145}.
Войска 4-й армии и 4-й танковой группы должны были незамедлительно нанести удар в направлении Москвы, разгромить войска Западного фронта и плотно окружить город. Войскам 3-й танковой группы и 9-й армии приказывалось не допустить отвод живой силы противника, стоящей перед северным флангом 9-й армии и южным флангом 16-й армии группы армий «Север», взаимодействуя с этой целью с 16-й армией, а в дальнейшем — уничтожить противника. С этой целью 3-й танковой группе предстояло, удерживая Калинин, как можно быстрее достигнуть района Торжок и наступать затем на Вышний Волочек, чтобы предотвратить переправу основных сил советских войск через р. Тверца и верхнее течение р. Мета на восток. Одновременно требовалось удерживать линию Калинин, Старица и южнее до подхода частей 9-й армии. Кроме того, 9-й армии во взаимодействии с правым флангом 3-й танковой группы предписывалось уничтожить советские войска в районе Старица, Ржев, Зубцов, а затем повернуть левый фланг через Луковниково на север и продвигаться на Вышний Волочек. Правый фланг 9-й армии должен был возможно скорее занять Калинин и высвободить находящиеся там части 3-й танковой группы.
Фон Бок особо подчеркивал:
В то время как фон Бок уточнял задачи своим войскам, командующий Западным фронтом приказал генерал-полковнику Коневу немедленно выехать в Калинин и принять на себя руководство операцией по уничтожению группировки противника у города. Для проведения этой операции, намеченной на 15 октября, привлекались с рубежа Старица, Акишево 243,246 и 174-я стрелковые дивизии, с направления Торжок, Медное — одна стрелковая дивизия и танковая бригада Северо-Западного фронта, из Калинина — части 30-й армии, с направления Завидово, Городня — 21-я танковая бригада и сводный стрелковый полк.
Командующий 3-й танковой группой, выполняя волю фон Бока, сумел упредить войска Западного фронта. К утру 15 октября противник занял большую часть Калинина. Соединения Западного фронта, оставив город, перешли к обороне по левым берегам рек Тверда и Волга. Только один стрелковый полк 5-й стрелковой дивизии продолжал обороняться на северо-западной окраине Калинина, оседлав Ленинградское шоссе. На наро-фоминском направлении противник овладел Боровском и создал реальную угрозу прорыва к Москве по Киевскому шоссе. В этой обстановке Государственный Комитет Обороны принял постановление «Об эвакуации столицы СССР г. Москвы». Оно предусматривало эвакуацию иностранных миссий, Президиума Верховного Совета, правительства во главе с заместителем председателя СНК В.М. Молотовым, органов наркоматов обороны и ВМФ в Куйбышев, а основной группы Генштаба — в Арзамас. В случае появления противника у ворот Москвы Наркомату внутренних дел поручалось «произвести взрыв предприятий, складов и учреждений, которые нельзя будет эвакуировать, а также все электрооборудование метро (исключая водопровод и канализацию)»{146}. В постановлении отмечалось, что Сталин «эвакуируется завтра или позднее, смотря по обстановке».
Слухи об эвакуации из Москвы породили панику среди населения. На вокзалах спешно грузились эшелоны заводов и учреждений. Многие чиновники на персональных и частных машинах удирали из города, немало людей уходило пешком на восток. В Москве начались грабежи и беспорядки. На большинстве дорог возникли пробки, что создавало реальную угрозу срыва перегруппировок и снабжения войск.
Противник, подтянув к Калинину дополнительные силы, в три часа дня 16 октября прорвал слабую оборону полка 5-й стрелковой дивизии и по шоссе устремился в северо-западном направлении. Для организации обороны осташковского и ржевского направлений, а также района Калинина генерал армии Жуков предложил Сталину создать самостоятельный Калининский фронт под командованием генерал-полковника Конева. В половине седьмого вечера 17 октября Сталин и генерал-майор Василевский подписали директиву № 003053 Ставки ВГК, в которой говорилось:
Итак, И.С. Конев уже второй раз с начала войны назначался командующим фронтом. Как он сам пишет в своих воспоминаниях, на тот момент управление фронта включало командующего, офицера для поручений полковника И.И. Воробьева, адъютанта майора А.И. Саломахина и двух шифровальщиков. До прибытия штаба 10-й армии Иван Степанович использовал штаб 256-й стрелковой дивизии. Начальником штаба фронта был назначен генерал-майор И.И. Иванов, членом Военного совета — опытный партийный работник корпусной комиссар Д.С. Леонов.
Решение о создании Калининского фронта позволило упорядочить управление войсками на стыке Северо-Западного и Западного фронтов, а также сократить почти вдвое полосу обороны Западного фронта. Однако слабо прикрытый разрыв между г. Калинин и Минским шоссе достигал 150 км. Противник превосходил войска Калининского фронта по личному составу почти в 2 раза, по танкам — в 3,5 раза, по артиллерии — в 3,3 раза.
В девять часов вечера 18 октября генерал-полковник Конев издал приказ № 0122, в котором с учетом директивы Ставки ВГК определялись задачи войск Калининского фронта{148}. От 22-й армии требовалось прочно оборонять рубеж озеро Селигер, р. Волга до Старицы, не допуская прорыва противника на Торжок с юго-запада и юга. Соединениям 29-й армии предстояло форсировать Волгу на участке Старица, Акишево и, обеспечивая операцию справа по р. Шоша, главными силами продолжать наступление на Рязаново, Даниловское с целью уничтожить группировку противника южнее Калинина, не допуская его отхода в южном и юго-западном направлениях. Одновременно одной стрелковой дивизией приказывалось наступать по левому берегу Волги на Калинин. Группе войск генерал-лейтенанта Ватутина предписывалось силами мотострелковой и 8-й танковой бригад уничтожить врага, прорвавшегося в район Медного. К12 часам 19 октября следовало сосредоточить в районе Марьино, Стружня, Медное, Троица 183-ю и 185-ю стрелковые дивизии в готовности нанести удар в направлении через переправу у Акишева и через Калинин в общем направлении на Тургиново. Кавалерийские дивизии (46-я и 54-я) необходимо было сосредоточить в районе Мошки, Акишево, Стружня в готовности к действиям в направлении Акишево, Леушкино, Лотошино с целью выхода на тылы противника. 30-й армии предписывалось наступать с юго-востока на Калинин, не допуская прорыва врага на юг и юго-восток в направлениях Тургиново и Клин. На 133-ю и 256-ю стрелковые дивизии возлагалась задача по уничтожению противника в районе Калинина и овладению городом.
Войска Калининского фронта в течение 19–20 октября отразили все попытки противника наступать от Калинина на Торжок. Однако полностью выполнить поставленные задачи они не смогли, испытывая недостаток в боеприпасах и горючем.
Угроза Москве по-прежнему была реальной. Поэтому 20 октября Государственный Комитет Обороны принял постановление, опубликованное 20 октября в газете «Правда». В постановлении объявлялось, что оборона столицы на рубежах, отстоящих на 100–200 км западнее Москвы, поручена командующему Западным фронтом генералу армии Жукову, а на начальника гарнизона Москвы генерал-лейтенанта Артемьева возложена оборона города на его подступах. С 20 октября в Москве и прилегающих к ней районах вводилось осадное положение.
Генерал-полковник Конев, стремясь выполнить директиву Ставки ВГК № 003053, в 20 часов 30 минут 20 октября уточнил задачи своим войскам. На рубеже Осташков, р. Волга до Кривцова, Старицы и далее по реке до Акишева предусматривалось упорно обороняться. Главными силами Калининского фронта намечалось окружить и уничтожить группировку противника в районе Калинина между р. Волга и Московским морем и к исходу 21 октября овладеть Калинином, не допустить перегруппировки противника для наступления на юго-восток на Москву. В соответствии с этим 29-й армии приказывалось форсировать Волгу в ночь на 21 октября, овладеть Некрасовым и Даниловским, отрезать пути отхода противника на юг и юго-запад, установив взаимодействие с 21-й танковой бригадой 30-й армии в районе Неготина. Удар на Калинин с северо-запада и севера должна была наносить 31-я армия, чтобы во взаимодействии с 30-й армией к исходу 21 октября овладеть северо-западной и южной частью города. 30-й армии предписывалось нанести удар на Калинин с северо-востока, юга и юго-востока, к исходу 21 октября занять южную и северо-восточную часть города и не допустить отхода противника на юг и юго-восток. В свой резерв Конев вывел 183-ю стрелковую и 54-ю кавалерийскую дивизии.
Но все надежды генерал-полковника Конева освободить Калинин 21 октября не оправдались. Противник отразил все атаки войск Калининского фронта в районе города, а в полосе Западного фронта 22 октября захватил Наро-Фоминск. 24 октября соединения 9-й армии генерал-полковника А. Штрауса, завершив ликвидацию вяземского котла, нанесли удар от Ржева и Старицы в общем направлении на Торжок, Вышний Волочек.
Поделиться книгой: