Ник Картер против барона Мутушими (сборник)

Наступила полная тишина.

Только теперь Ник Картер рискнул нажать на кнопку своего электрического фонаря и взглянуть на часы. Было уже одиннадцать, стало быть, поездка длилась два часа.

При свете фонаря сыщик увидел, что находится в обыкновенной карете, весьма искусно переоборудованной.

Ник Картер мог при помощи своей отмычки без труда выбраться из заточения, но решил остаться на месте и дождаться продолжения приключений. Ему хотелось увидеть тех, кто дерзнул без всяких объяснений увезти одного из влиятельнейших государственных деятелей Соединенных Штатов. Кроме того, сыщик собирался выяснить, чего похитители хотели от Марка Галлана.

Спустя полчаса он услышал, как отодвигается засов на двери.

Сразу же после этого были подняты железные жалюзи на окнах экипажа, дверцы распахнулись, и перед пленником появился барон Мутушими с фонарем в руке.

– Покорнейше прошу извинить меня, сенатор, – заговорил он, – за то, что я дерзнул доставить вас на свою виллу столь необычным образом. Смею уверить, что вас оставили в конюшне без моего ведома.

Ник Картер молча вышел из кареты.

Он только усмехнулся, увидев на небольшом удалении с полдюжины японцев, готовых в случае необходимости прийти на помощь барону.

Ник презрительно взглянул на подчиненных барона и тоном человека, с трудом сдерживающего гнев, ответил:

– Я имею полное основание негодовать по поводу вашего самоуправства, барон. Но приписываю ваши действия незнанию основных правил приличия. Если бы вы пригласили меня к себе и предложили для этого воспользоваться вашим экипажем, то вам совершенно не потребовалось бы прибегать к таким постыдным действиям. А теперь, барон Мутушими, я попрошу объяснить мне причины, побудившие вас поступить столь неуважительно по отношению к сенатору Соединенных Штатов.

Мутушими улыбнулся и отвесил мнимому сенатору низкий поклон.

– Я готов предоставить вам все необходимые разъяснения, – ответил он, – и когда вы меня выслушаете, то охотно простите за бесцеремонность. Смею ли я просить вас пожаловать на мою виллу?

– Я готов.

Мутушими, держа фонарь над головой, направился к дому. Ник Картер пошел за бароном.

Телохранители Мутушими следовали за сыщиком, наблюдая за каждым его движением.

Барон проводил своего гостя в просторную комнату, в которой находился огромный камин.

Вместе с ними в комнату вошли телохранители и встали у стены полукругом.

– Не угодно ли присесть, сенатор? – предложил барон, указывая на одно из кресел.

– Я предпочитаю стоять, по крайней мере до тех пор, пока вы не дадите мне удовлетворительных объяснений, – холодно ответил мнимый Марк Галлан.

Барон пожал плечами, устроился в одном из кресел и заговорил:

– Вы весьма рассудительны, сенатор, и наверняка понимаете, что наши с вами дела дошли до такой точки, когда мы не в состоянии больше ждать. Нам необходимо знать, как вы намерены держать себя дальше. Поскольку мы должны во чтобы то ни стало прийти к какому-либо соглашению, я и привез вас сюда, правда, несколько необычным образом.

– Почему вы просто не попросили меня заехать к вам?

– Потому что я не знал, исполните ли вы мою просьбу, а я предпочитаю действовать наверняка. Как государственному деятелю вам следовало бы знать, сенатор, что японцы бывают не очень разборчивы в выборе средств для достижения своих целей. Для нас на первом месте стоит цель. Я должен был поговорить с вами, и поэтому вы находитесь здесь, вот и все.

– Быть может, подобное поведение и не является противоестественным у вас на родине, – ответил мнимый сенатор, – здесь же, в этой стране, оно может привести к нежелательным для вас последствиям. Впрочем, перейдем к делу: что вам от меня нужно?

– Я должен знать, будете ли вы нашим союзником в великом деле, осуществление которого укрепит могущество и славу моего дорогого отечества?

– Как можете вы требовать от меня каких-либо решений, когда я даже не имею представления, о каком именно великом деле вы говорите?

– Мне казалось, сенатор, что вы уже достаточно осведомлены.

– Я не желаю заниматься разгадыванием ребусов, тем более в столь необычных обстоятельствах. Вам придется выражаться точнее и определеннее, если вы желаете получить от меня ответ.

Мутушими задумался, но потом вдруг произнес:

– Мы решили завязать с вами отношения, сенатор, поскольку нам было известно, что вы человек небогатый, но вместе с тем являетесь государственным деятелем с весьма выдающимися способностями и постоянно растущим влиянием. Движимый честолюбием, вы, несомненно, стремитесь к богатству, а ведь американцы берут деньги везде, где их можно брать. Надеюсь, я не оскорбил вас этим замечанием?

– Нисколько. Вы вообще не можете меня оскорбить.

– Вы являетесь председателем сенатского комитета по международным делам, – продолжал японец, – и в этом качестве вам принадлежит решающее слово в некоторых вопросах, которые будут представлены нашим послом правительству вашего государства по поручению нашего императора. Речь идет об уступке нескольких островов, а также о союзе Японии с Соединенными Штатами, направленном против Европы. Мы намерены заручиться вашей поддержкой, сенатор, и я предлагаю вам за услугу два миллиона долларов. Из этой суммы я сейчас же выдам вам четверть миллиона, а остальное будет выплачиваться равными частями каждые три месяца, если, конечно, ваше влияние окажется достаточно сильным, чтобы обеспечить успех нашим притязаниям.

– Другими словами, – возразил Ник Картер, – вы требуете, чтобы я стал изменником?

Барон Мутушими пожал плечами:

– К чему громкие слова? Впрочем, мне до этого нет никакого дела. Мне достаточно заручиться вашей подписью на обязательстве, которым вы подтвердите свою готовность служить нам. Обязательство это будет храниться в секретном архиве императорского дворца в Токио. Его уничтожат в тот самый момент, когда вы выполните свою задачу, за что мы готовы щедро вас вознаградить.

– Как все просто, – насмешливо заметил сыщик, – а что, если я отвечу вам отказом?

Барон Мутушими медленно поднялся, сложил руки за спиной, подошел вплотную к мнимому сенатору и произнес все тем же спокойным и бесстрастным тоном, каким говорил все время:

– На случай вашего отказа уже приготовлена могила, где будет погребен ваш труп. Либо вы подпишете обязательство, либо не доживете до завтрашнего утра.

* * *

Ник Картер отлично знал, что барон Мутушими не ограничится пустой угрозой и без раздумий прибегнет к крайним мерам, чтобы обезопасить себя.

Мутушими поставил на карту все и теперь зашел уже настолько далеко, что обратной дороги не было.

– Вы затеяли опасную игру, барон, – холодно заметил сыщик, сохраняя полное спокойствие.

– Смелость города берет, – так же спокойно ответил Мутушими.

– Неужели я должен поверить вашей угрозе? – продолжал Ник Картер. – Вы и впрямь дерзнете убить меня, если я откажусь заключить с вами соглашение?

– История должна была научить вас, сенатор, – возразил Мутушими, – что японцы не останавливаются ни перед чем. С нашей стороны было бы неразумно сохранять вам жизнь, после того как мы открыли вам свои карты. Мы можем быть спокойны лишь тогда, когда в наших руках окажется подписанное вами обязательство, в противном же случае вас ожидает смерть.

– Вы дерзнете убить сенатора Соединенных Штатов? Неужели вы воображаете, что обстоятельства, сопровождавшие мою смерть, не будут установлены?

– Вряд ли, а если и будут, то всю ответственность за последствия я беру на себя. Итак, каково ваше решение?

– А что вы станете делать, если я подпишу обязательство, возьму деньги и прямо отсюда отправлюсь к президенту, чтобы сообщить ему о случившемся? – спросил Ник Картер.

– Я готов пойти на подобный риск, – с ехидной улыбкой ответил Мутушими, – но я не думаю, что вы нарушите данное мне слово. А если и нарушите, то беда невелика. Мое место займет более искусный посредник, а на ваше место в сенате придет другой человек, поскольку вы можете быть уверены, что не пройдет и трех дней после вашей измены, как вас настигнет неотвратимая кара. А теперь, сенатор, у меня нет больше времени на разговоры. Я прошу дать мне окончательный ответ.

Ник Картер подошел к камину, оперся на него рукой и спокойно принялся разглядывать стоявших перед ним японцев.

Играя роль сенатора, он должен был во что бы то ни стало выдержать эту роль до конца.

– Боюсь, барон, – проговорил сыщик совершенно спокойно, – что вы жестоко во мне ошиблись и неверно истолковали мой характер. Иначе вы должны были бы знать, что угрозами невозможно повлиять на принимаемые мной решения. Если бы вы известили меня о том, что желаете побеседовать со мной здесь, в вашем доме, то я так или иначе приехал бы, и вам не пришлось бы разыгрывать эту комедию, в которой вы отвели себе неблагодарную роль – вы стали посмешищем даже в глазах своих соотечественников. Но вы не столько добивались объяснения со мной, сколько хотели поставить меня в безвыходное положение и заставить силой сделать то, чего бы я никогда не совершил добровольно. Мне остается только заявить вам, что я с негодованием отказываюсь от всякого общения с вами. Вот вам мое последнее слово!

Барон Мутушими в сопровождении своих сообщников приблизился к мнимому сенатору. Но тот спокойно продолжал:

– Я должен обратить ваше внимание на то, что нападение на меня сопряжено с некоторой опасностью для вас. Я человек не слабый, барон Мутушими. Кроме того, в кармане я держу револьвер, дуло которого направлено прямо в ваше сердце. Не знаю, известно ли вам это, но я стреляю очень метко. Вы напрасно улыбаетесь. Теперь я целюсь в ваш лоб. Это надежнее, поскольку вы, судя по вашей улыбке, под одеждой носите защитный панцирь.

Японец остолбенел.

Мутушими был столь же труслив, сколь и коварен, столь же жесток, сколь и боязлив.

– Вы можете застрелить меня, сенатор, – проговорил барон, – но от этого вам легче не станет – вас изрубят на куски.

– Возможно, – усмехнулся пленник, – но тогда барон Мутушими будет уже мертв, а я постараюсь устроить так, чтобы ему не пришлось отправляться в ад одному, без провожатых.

– Японцы тоже умеют обращаться с огнестрельным оружием! – крикнул барон и сделал движение рукой, желая достать револьвер из бокового кармана.

Но сыщик предвидел это.

– Если вы дорожите жизнью, барон, то не делайте лишних движений, – грозно воскликнул он, – иначе я пристрелю вас, как бешеную собаку! Мое терпение заканчивается, и я решил поступить с вами так, как вы того заслуживаете.

Японец моментально присмирел. Он постарался скрыть свое смущение за лукавой улыбкой.

– Неужели мы не можем обойтись без кровопролития? – спросил он примирительно. – Что, если я возьму назад свою угрозу?

– Тогда, быть может, найдется разумное решение, – ответил Ник Картер.

– В таком случае прошу вас присесть.

– О нет, барон. Я останусь в том же положении, в каком нахожусь, и вы хорошо сделаете, если последуете моему примеру.

– Но каким же образом мы тогда сможем договориться?

– Очень просто. Прикажите вашим людям покинуть эту комнату и останьтесь здесь со мной один на один. Тогда наши силы будут равны, и я соглашусь на обстоятельный разговор.

Но Мутушими медлил.

Вдруг мнимый сенатор выхватил из кармана револьвер и навел его на японца.

– Не бойтесь, барон, – воскликнул он, – я пока не стану стрелять, а только хочу посоветовать вам не раздумывать слишком долго.

Японец весь позеленел от ярости и ответил дрожащим голосом:

– Оставьте, оставьте, сенатор. Мы и без этого придем к какому-нибудь соглашению.

Затем Мутушими обратился к своим подчиненным на японском языке, полагая, что мнимый сенатор не поймет его:

– Выйдите из этой комнаты. Трое из вас встанут у дверей в ожидании моих приказов, остальные пусть созовут всех находящихся в доме людей и возьмут на себя охрану дверей и окон. Ты, Фушими, отправишься в комнату, расположенную прямо над нами, и с револьвером в руке будешь следить за этим американцем. При первой его попытке напасть на меня – стреляй без колебаний. Ступайте!

Ник Картер ухмыльнулся.

Как только за последним японцем закрылась дверь, сыщик накинулся на стоявшего к нему спиной барона и железной рукой схватил его за шиворот.

Но в тот же момент раздался оглушительный удар грома, и свет погас. Воцарился полумрак.

С пола стали подниматься клубы пара, скрывая стены и постепенно подбираясь к Нику Картеру.

Но сыщик, хотя и озадаченный, продолжал крепко держать японца.

Тут произошло нечто совершенно необъяснимое.

Раздалось яростное шипение, и на глазах Ника Картера тело барона Мутушими превратилось в огромную змею с широко разинутой пастью.

Из этой пасти вырывались огненные языки пламени, и, прежде чем сыщик успел опомниться, он почувствовал, как змея обвивается вокруг его тела.

Ему показалось, что все его кости ломаются, и он начал терять сознание.

«Это сон, кошмар какой-то, – мелькнуло у него в мыслях. – Человек не может превратиться в змею…»

Тут густой туман заполнил всю комнату…

* * *

Нику Картеру казалось, что он видит сон. Он утратил чувство времени и пространства. Стены комнаты будто пришли в движение, и все предметы начали покачиваться. Со всех сторон показались языки пламени.

Вдруг стали появляться фантастические видения. Сначала Ник увидел рожу какого-то чудовища. Она возникла из-за стены, сделавшейся вдруг прозрачной, сложила губы, будто для того, чтобы свистнуть, и стена начала подпрыгивать, как марионетка на ниточке.

Место, где раньше стоял камин, превратилось в какую-то адскую пасть, из которой вырывалось пламя, а из пламени образовался шар, раскаленный до такой степени, что сыщик стал задыхаться.

Все еще словно во сне Ник Картер видел, как пламенный шар принимает форму огромного глаза, сверкавшего так ярко, что он вынужден был зажмуриться.

И все-таки какая-то непреодолимая сила заставила его снова открыть глаза.

Из-под пола снова поднялись клубы густого пара, и стены комнаты куда-то отодвинулись.

Эти испарения вскоре образовали кольцо, которое сосредоточилось вокруг огненного шара и начало бешено вращаться под какую-то торжественную мелодию.

Мало-помалу мелодия превратилась в нежную и чарующую.

Нику Картеру казалось, что из туманной пелены проступают легкие очертания фигур в воздушных одеяниях, под которыми угадывались нежные женские тела. А кольцо все быстрее и быстрее вращалось вокруг огромного огненного шара.

Порой этот шар скрывался, но потом снова появлялся.

В такие моменты Нику Картеру казалось, что из его памяти исчезает нечто такое, чего нельзя забывать. Но он ничего не мог с собой поделать. Одурманенному сыщику чудилось, что он погрузился в теплые волны, ласкающие его тело, и оставляет позади все, что было с ним прежде.

Он уже забыл свои видения. Исчезли очаровательные женщины, распевавшие дивные мелодии. Он даже не помнил змею, обвившую его тело.