Помоги проекту - поделись книгой:
Огромное значение имели и торговые связи с населением Кавказа, через который проходил путь киммерийцев и скифов в Переднюю Азию. К числу предметов кавказского производства, имевших спрос в Северном Причерноморье, принадлежат украшения конской узды, металлическая посуда и пр.
Важными были и установившиеся в VII в. до н. э. торговые связи с греческим миром. В курганах и на поселениях в различных частях Скифии (в Степи, Крыму, на Тамани, в Лесостепи) найдены греческие сосуды (целые и обломки) родосско — милетского происхождения, импортированные еще в доколониальный период. Основание греческих колоний на северном побережье Черного моря способствовало дальнейшему расширению таких связей. Во второй половине VI–V в. до н. э. главная роль в товарном обмене с местным населением принадлежала милетской колонии — Ольвии. Позднее, с конца V, и особенно в IV в. до н. э., торговая инициатива перешла к греческим городам Боспора.
Из Скифии вывозились скот, хлеб, мед, воск, рыба, кожа, а также «огромное количество безусловно отличных рабов» (Полибий), захваченных в походах. Главным невольничьим рынком в Северном Причерноморье был Танаис — город, расположенный в устье Дона.
В Скифию ввозились вино и оливковое масло в амфорах, ткани, различные изделия греческого ремесла, в частности посуда, предметы туалета, украшения и пр. В мастерских греческих колоний, особенно в Ольвии и на Боспоре, предприимчивые мастера изготавливали предметы скифского обихода, предназначенные для сбыта в местной среде. Они отливали из бронзы посуду, в том числе котлы, зеркала, принадлежности уздечек и пр. Широкое распространение получило изготовление различных украшений и ювелирных изделий: золотых бляшек на одежду, ожерелий, браслетов, колец, золотых и серебряных чаш, а также деталей отделки из золота для оружия.
Скифы поддерживали меновую торговлю с ахеменидским Ираном. В одном из Семибратних (синдо — меотских) курганов на Тамани найден прекрасный серебряный ритон (сосуд для вина в виде рога) древнеиранской работы. На протяжении всего скифского времени развивались торговые связи с фракийскими племенами Карпато — Дунайского бассейна, особенно усилившиеся в IV–III вв. до н. э.
О торговом пути из Скифии на восток, вплоть до Уральских гор и далее в страну исседонов, и на север, по которому ходили скифские купцы, сообщалось выше. Существование его подтверждается и археологическими находками, свидетельствующими о торговых связях скифов с племенами Прикамья, савроматами Поволжья и Приуралья. Вещи скифского типа, полученные в результате обмена, встречаются у племен скифской периферии: у синдо — меотов Прикубанья, тавров Горного Крыма, фракийских народов, населения милоградской и юхновской культур Полесья. Из стран Малой Азии в Скифию поступало большое количество бус из финикийского стекла и пасты. Из Прибалтики ввозился янтарь. Торговля у скифов оставалась меновой. Эквивалентом обмена, как и у многих других древних народов, очевидно, служил скот.
Развитие обмена породило стремление к увеличению его объема как путем расширения хозяйственной деятельности, так и насильственным присвоением чужого имущества в результате походов и получения дани. Все это не могло не содействовать накоплению богатства в руках отдельных лиц и углублению, таким образом, социально — имущественной дифференциации. Подобное положение вещей отметили современники скифов. Вот что пишет Страбон: «Надо сказать, что наш образ жизни почти у всех произвел перемену к худшему, внося роскошь, пристрастие к удовольствиям и для удовлетворения этих страстей множество безнравственных средств к обогащению. Такая испорченность нравов в значительной степени проникла к варварам, между прочим, и к номадам. Последние со времени знакомства с морем сразу сделались хуже: стали разбойничать, убивать иностранцев и, вступая в сношения со многими народами, перенимать у них роскошь и торгашество».
Широкое проникновение в Скифию изделий греческого ремесла обусловило упадок отдельных видов местных ремесел, таких, как гончарное, косторезное, бронзолитейное и ювелирное.
Общественный строй Скифии. В Скифии господствующее положение занимали царские скифы. Они составляли основную силу во время скифских походов в Переднюю Азию и при сдерживании полчищ персидского царя Дария I. На ранних этапах своей истории царские скифы представляли собой, по — видимому, союз племен, включавший три подразделения, каждое из которых имело собственную территорию и находилось под властью своего царя. Такое деление племен отражено в рассказе о трех соединениях скифского войска во время войны с Дарием I. Причем предводитель самого большого и наиболее мощного воинского соединения скифов Иданфирс считался старшим.
В IV в. до н. э. власть над всеми скифскими племенами сосредоточилась в руках одного царя — Атея. Концентрация власти была важным шагом на пути превращения союза племен в единую народность, объединенную под единым управлением.
Царские скифы считали себя «лучшими и самыми многочисленными»; современники называют их также «свободными скифами», или собственно скифами. По отношению к этой господствующей группе остальные племена были зависимыми, «подвластными», «рабами». В основе этой зависимости, безусловно, лежали отношения данничества, опиравшиеся на военное принуждение. Неуплата дани являлась прямым поводом к войне со всеми ее последствиями — разграблением имущества, пленом, рабством и пр. Но даже выполнение даннических обязательств не гарантировало от набегов. В таких случаях действовали отдельные отряды по собственной инициативе, а не по «общему решению». Прекрасная иллюстрация подобного положения содержится в рассказе Лукиана. В ответ на жалобы боспорцев об участившихся набегах скифские послы отвечали, что эти отряды «не высылаются по общему решению, а каждый из них занимается грабежом на свой страх, ради прибыли», и что в этом случае обороняющаяся сторона сама может наказать их, если сумеет.
Форма зависимости подвластных народов от царских скифов, по — видимому, была различной. В одних случаях она могла быть более мягкой, такой, к примеру, как во взаимоотношениях со скифами — кочевниками и скифами — земледельцами, в других — более жесткой, как со скифами — пахарями и фракийскими племенами. Прямое влияние на характер взаимоотношений могла иметь степень этнического родства, когда близкие по этносу и культуре народы находились в более привилегированном положении, нежели этнически чуждые.
В сообщениях Клеарха Солийского (IV в. до н. э.) имеются свидетельства об особой жестокости по отношению к покоренным народам, в частности к подвластным фракийцам. «Предавшись же роскоши и притом весьма сильно… они (скифы) дошли до такой степени жестокости и высокомерия, что у всех людей, с которыми вступали в сношения, стали отрезать концы носов… Женщины же их татуировали тела женщин фракийцев, живших вокруг них к западу и северу… Над всеми же они господствовали так надменно, что рабское служение у них, ни для кого не бесслезное, перенесло и в следующие поколения выражение «от скифов», показывая этим каким оно было».
Уже на заре своей истории скифское общество выступало как весьма сложное образование. Внешней формой общественных отношений оставалась родоплеменная структура, однако основы ее уже были подорваны и видоизменены ростом частной собственности, имущественного неравенства, выделением богатой аристократической верхушки, сильной власти царя и окружающей его дружины.
Основу скифского общества составляла малая индивидуальная семья, собственностью которой был скот и домашнее имущество. Но семьи были разными. В руках богачей сосредоточивались огромные стада, в то время как другая часть населения находилась в бедственном положении, не имея даже того минимума скота, который мог бы обеспечить ведение самостоятельного кочевого хозяйства.
Мерилом богатства у скифов с весьма раннего времени являлись также золотые украшения, предметы оружия и узды, золотые чаши и утварь. Источники, например, сообщают, что одно из знатных лиц в Прикубанье владело десятью золотыми чашами, восемью — десятью четырехместными повозками, множеством табунов лошадей, стад крупного рогатого скота и отар овец. Скифской знати противостояла масса рядового населения, большинство которого имело по одной повозке, запряженной парой волов, и поэтому называлось «восьминогим». Но были еще более бедные. Об одном из них рассказал греческий поэт Пиндар (V в. до н. э.): «Среди кочевников — скифов блуждает Стратон, не имеющий дома, перевозимого на повозке». «Не имеющий там повозки считается бесчестным (неуважаемым)», — добавляет к этому комментатор. Псевдо — Гиппократ (V в. до н. э.) упоминает о скифских богачах, которые считались «самыми благородными и пользующимися наибольшим могуществом» людьми в Скифии. У него же сказано и о существовании скифской безлошадной бедноты, принадлежащей к числу людей «самого низкого происхождения».
Скифские курганы дают представление о многогранной жизни и сложной социальной структуре скифского общества. Среди них — погребения скифских царей, представителей военно — родовой аристократической верхушки, знатных и богатых скифов, зажиточных людей, представителей рядового населения, бедноты и рабов. Такое социальное и имущественное деление несло в себе зависимость одной части населения Скифии от другой, с сохранением, однако, внешних форм родовых отношений. Замечательной иллюстрацией такому утверждению является серебряная с позолотой чаша из Гаймановой Могилы, на которой изображены скифские вельможи и раболепно прислуживающие рядовые скифы. Пожалуй, это единственное произведение, которое так выразительно передает социальное неравенство, существовавшее в скифском обществе.
Скифы вели счет родства по мужской линии. Старшие сыновья получали долю имущества еще при жизни главы дома. Наследником отцовского хозяйства становился младший из сыновей.
Женщины занимали подчиненное положение. Их жизнь была посвящена домашним занятиям и обслуживанию семьи. У скифов существовало многоженство, и старшая жена занимала более привилегированное по ложение.
Об этом можно судить при рассмотрении состава лиц, погребенных в скифских курганах. В униженном положении находились наложницы.
В среде скифянок поощрялись военные упражнения и владение оружием. В курганах Степной и Лесостепной Скифии найдено немало погребений женщин (преимущественно молодых), при которых помимо женских принадлежностей (украшений, зеркал, пряслиц от веретен) встречаются также и предметы вооружения, такие, как колчаны со стрелами, копья и камни от пращей. Этот факт в определенной степени изменяет сложившееся представление о бесправии и замкнутом образе жизни скифских женщин, о чем пишут античные авторы.
Людей, захваченных в плен, скифы превращали в рабов и продавали грекам. Однако часть оставалась в услужении скифов. Рабство в скифской среде было весьма обычным. Рабы использовались на различных работах по уходу за скотом и особенно в хозяйстве, в быту, в качестве личных слуг. Рабство было очень суровым. В скифских курганах, причем не только в могилах знати, но и в могилах представителей средних и рядовых слоев общества, часто встречаются захоронения людей, положенных в ногах господ, за стенками могил, без вещей, нередко в скорченном положении. Вся обстановка погребального ритуала таких лиц свидетельствует о полном их рабском бесправии и униженности как при жизни, так и после смерти. В условиях натурального хозяйства кочевников рабство у скифов, хотя оставалось патриархальным, домашним, охватывало большое число людей, но не составляло основы производства.
Самим скифам, которые попадали в плен, угрожали смерть или рабство. Спасением от такой участи мог служить выкуп. Паролем, означавшим отправку посольства с целью переговора о выкупе, являлось слово «зирин», что означало «золото». Естественно, что оказаться спасенными в таком положении могли преимущественно скифские богачи и знать, а не рядовые скифы.
Для поддержания своего господствующего положения скифы должны были иметь большое, хорошо вооруженное и дисциплинированное войско. Естественной формой такой военной организации было всенародное ополчение, созданное на основе деления по родам и племенам, стимулирующее сохранение военных традиций, коллективной чести и выработанных нравственных норм. Так, родоплеменная структура, утратив в значительной степени свои первоначальные социальные и производственные функции, продолжала стойко сохраняться в форме военной организации общества. Другим фактором, который способствовал сохранению родовых устоев, являлась общинная собственность на землю.
Во главе страны стояли цари (сначала — три, потом — один) и родовые старейшины, которые являлись также начальниками воинских подразделений. Власть царей была наследственной, сильной и деспотичной. Существовало представление о божественном происхождении царского рода. Цари исполняли судебные, а частично и жреческие функции. Неповиновение приказу царя каралось смертью. Тягчайшим преступлением считалось покушение на жизнь царя путем колдовства. Ближайшим окружением царя являлась его личная дружина, отобранная из числа лучших воинов, независимо от родового деления.
В то же время власть царя в какой — то степени ограничивалась институтами родового строя. Высшим законодательным органом было народное собрание — «совет скифов», имевший право смещать царей и назначать новых из числа членов царского рода. Характерно, что в рассказах Геродота все важнейшие решения принимались не от имени царя, а от «всех скифов».
Со временем власть царя и его ближайшего окружения усилилась, а значение органов родового строя ослабело. Известно, что царь Атей самостоятельно и единолично решал вопросы престолонаследия. Так, он обещал Филиппу Македонскому за оказание военной помощи в войне с Истрией сделать его своим «сыном», «преемником», т. е. царем Скифии. В данном случае это был лишь дипломатический маневр. От своего обещания Атей отказался, как только отпала в этом необходимость, однако сама возможность такого факта указывает на то, как окрепло единовластие скифских царей, расширилось их право решать кардинальные вопросы скифского общества.
Атей понимал, что могущество скифов в значительной степени зависит от сохранения демократических традиций военно — родовой организации, которая к тому времени была уже подорвана обострением социальных противоречий, и делал все возможное, чтобы сохранить их. Эта политическая тенденция нашла отражение в письменных источниках и изобразительном искусстве того времени.
Плутарх (около 46 — около 120 г. н. э.) наделяет Атея героическими чертами варварской простоты и военной доблести. В своих сочинениях он рассказывает, что Атей, чистя коня, спросил у присутствующих при этом македонских послов, делает ли это царь Филипп. Выслушав чудесную игру взятого в плен флейтиста, он сказал, что с большим удовольствием слушает ржание коня. В письме к Филиппу Атей писал: «Ты имеешь власть над македонцами, умеющими воевать с людьми, а я — над скифами, которые могут бороться и с голодом, и с жаждой». Идейная направленность этих противопоставлений едва ли требует объяснения.
Не случайно на монетах, которые выпускал Атей для поддержания своего политического престижа, он изображен в виде простого воина, на коне, с луком в руках, без каких — либо украшений и атрибутов царской власти. Очевидно, эти же идеи отражены в сценах из жизни скифов на чертомлыкской вазе и на золотой пекторали из Толстой Могилы. В первом случае художник изобразил ловлю, укрощение и седловку лошадей. На пекторали изображено стойбище кочевников. Сцены мирного повседневного труда. Юноши доят овец и сливают молоко. Два взрослых скифа, отложив в сторону гориты, шьют одежду из овчины. Люди окружены овцами, козами, лошадьми, коровами с молодняком. Чудесный растительный орнамент служит фоном для этих сцен. Все изображение проникнуто лиризмом, любовью к людям, природе и животным, к привольной кочевой жизни.
Кочевой быт и патриархальные обычаи не могли задержать развития процесса разложения общества, которое сохраняло только внешние формы родоплеменных связей. Именно этот процесс стал одной из причин упадка скифского могущества и распада Скифии.
Вопрос о существовании государства у скифов и времени его возникновения остается дискуссионным. Наиболее вероятным следует считать мнение, что скифское общество в своем развитии достигло раннеклассовых отношений и государственности, основанной на эксплуатации рабов, обедневших сородичей и, самое главное, даннической зависимости покоренных племен. В этом отношении общественный строй скифов мог быть близким к государственному устройству многих других кочевых народов древнего мира и средневековья.
Социальный строй земледельческих племен Скифии по внешним признакам мало чем отличался от социального строя степных кочевников. У земледельческих племен также существовала военная организация с ополчением из всего вооруженного свободного мужского населения. Власть вождя и родовой аристократии усилилась. Основу войска составляла тяжеловооруженная конница. Существовало патриархальное рабство, формы и проявления которого были такими же, как и у степных скифов.
Однако имущественные и социальные различия у земледельческих племен проявлялись менее резко, чем у степных кочевников. При оседлом ведении хозяйства количество скота в частном владении было ограниченным. Обрабатываемая земля находилась в собственности родовой общины и периодически перераспределялась между отдельными семьями. Этот порядок землепользования мог способствовать сохранению экономического значения больших патриархальных семей и сдерживал рост частной собственности. В таких условиях родоплеменной уклад сохранял не только внешнюю форму, но и реальную экономическую сущность, оставаясь главной формой общественных отношений.
Земледельческие племена находились в даннической зависимости от степных скифов, что, несомненно, ложилось на них тяжким бременем. Стремясь максимально обезопасить себя и сохранить определенную независимость, они вынуждены были создавать и поддерживать систему укрепленных поселений.
Яркую характеристику взаимоотношений земледельческого населения, обитавшего в Крыму, со степными скифами дает Страбон. «Номады, — пишет он, — занимаются больше войной, чем разбоем, и войны ведут из — за дани: предоставив землю во владение привыкшим заниматься земледелием, они довольствуются получением установленной умеренной дани… в случае же неуплаты… начинают с ними войну… А не платят им те, кто уверен в своих силах так, что может или легко отразить нападающих или воспрепятствовать вторжению… Земледельцы же, хотя и слывут в отношении воинственности людьми более мирными и более цивилизованными, но, будучи корыстолюбивы и соприкасаясь с морем, не воздерживаются от разбоев и тому подобных средств обогащения».
Этот рассказ античного автора, очевидно, полностью соответствует отношениям, которые существовали между кочевыми скифами и земледельческим населением Лесостепи.
Несмотря на зависимое положение, земледельческие племена Скифии не утратили самоуправления и сохраняли самостоятельность во внутренней хозяйственной жизни. Они владели оружием, имели своих вождей, знать и старейшин, жили по своим законам.
Военно — родовая верхушка поддерживала союзнические отношения с господствующими слоями скифского общества для того, чтобы получать определенные выгоды от совместного участия в военных походах, а также от торговых контактов, осуществляемых при их посредничестве с кочевым населением степей, с греческими колониями Северного Причерноморья, фракийцами, савроматами и др.
Религия. В своих религиозных представлениях скифы достигли достаточно высокой степени обожествления сил и явлений природы в антропоморфных образах. Пантеон скифских божеств был схожим с пантеонами большинства древних народов. Главной богиней скифского пантеона была Табити, так же как и греческая Гестия, — богиня домашнего очага. В ней, как полагают ученые, воплощалось представление о семейном и родовом единстве. Клятва «божествами царского очага» считалась величайшей клятвой скифов. Главным мужским божеством был бог Папай, отождествляемый с Зевсом. Согласно этногенической легенде, он являлся родоначальником скифов. Супругой Папая названа богиня земли Апи — прародительница скифов.
Бог солнца Гойтосир отождествлялся с греческим Аполлоном, богиня Аргимпаса — с Афродитой. Бог Фагимасад, отождествляемый с Посейдоном, был олицетворением водной стихии и покровителем коневодства. Среди скифских божеств почетное место занимал греческий Геракл, близкий по этногенетической легенде к первому человеку Таргитаю. Антропоморфные изображения Па — пая, Апи, Аргимпасы, Таргитая имеются на золотых бляхах и бронзовых навершиях скифов. В других образах можно видеть символы бога солнца Гойтосира (изображения орла, оленя, лошади, солнечного знака). Каких — либо специальных храмов у скифов не существовало; в жертву богам приносили скот, чаще всего лошадей.
Особое место в религии скифов занимал бог войны, названный у Геродота по — гречески Арес; по — скифски в письменных античных источниках он не назван. Воплощением его (кумиром) служил старинный железный меч. Только в честь этого божества сооружались специальные святилища в виде высоких возвышений из хвороста с площадкой по верху, на которой устанавливался меч. В жертву богу войны приносили не только скот, но и людей — каждого сотого из числа военнопленных. В честь бога войны ежегодно проводились празднества, на которых особо отличившиеся в боях воины награждались почетной чашей вина. На таких празднествах исполнялись ритуальные танцы и устраивались состязания (борьба, стрельба из лука), сцены из которых изображены на некоторых золотых бляшках.
У скифов существовали священные места. Одно из них связано с Гилеей (Полесьем) в низовьях Днепра, по преданию, местом обитания змееногой прародительницы скифов. Другое святилище находилось в местности Эксампей (Святые пути), где протекал впадающий в Гиппанис (Южный Буг) горький источник, носивший то же название. В этой местности стоял огромный бронзовый котел, вмещавший 600 амфор, с толщиною стенок в шесть пальцев. По преданию, он был отлит из множества наконечников стрел, собранных по одному от каждого скифа по приказу царя Арианта, пожелавшего узнать численность своего народа. Функции жрецов выполняли цари и представители родоплеменной аристократии.
Целый ряд обрядов и магических действий был связан с земледелием и культом плодородия. Ежегодные большие празднества устраивались в честь «священных даров»: плуга, ярма, секиры и чаши, якобы упавших с неба. Это был праздник, связанный с пробуждением природы, когда, как полагали, совершился брак бога Па — пая и богини Апи (земли). Праздник носил общескифский характер и был близок как кочевым, так и земледельческим народам Скифии.
У оседлого населения Лесостепи особое значение получили земледельческие культы. При раскопках ряда городищ найдены жертвенники со следами огня. Жертвенники, открытые на городищах Черкасчины (Пастырском, Мотронинском), представляли собой цилиндрическое по форме возвышение из глины диаметром около 1 м, верх которого имел мискообразное углубление с семью концентрическими кругами. Поверхность жертвенников была обожжена; вокруг найдено мною углей, горелые колосья пшеницы, кости животных. На городище в бассейне Северскою Донца открыт жертвенник, представляющий собой глиняную «тарелку» диаметром 1,5 м, высотой 25 см, к которому вела дорожка из камней. На жертвеннике сохранился толстый слои обгорелой соломы, а рядом лежала куча пепла, в которой найдены «лепешечки» из глины с примесью злаков и модели зерен хлебных злаков и бобовых растений, вылепленных из глины с примесью муки. Идея плодородия была воплощена также в сделанных из глины примитивных фигурках различных домашних животных.
В идеологии скифов значительное место занимал анимизм — культ предков и почитание умерших, связанный с верой в бессмертие души и существование потустороннего мира. Иногда на скифских курганах устанавливались своеобразные скульптуры — стелы, являющиеся древними памятниками монументального искусства. Это, как правило, грубо обработанные гранитные или известняковые плиты, на которых невысоким рельефом высечен скифский воин. На лице обозначены глаза, нос, рот, усы и борода. На шее обычно изображена гривна. Из других деталей экипировки чаще всего бывает выделен пояс, к которому слева подвешен горит с луком, а спереди короткий меч — акинак. Руки согнуты в локтях. В левой руке (реже — в правой) изображен ритон, поднятый к подбородку. На некоторых стелах набор скифских атрибутов бывает более полным. Иногда голова воина покрыта шлемом, а корпус — панцирем. Справа у пояса— боевой топор и второй длинный меч. Встречаются стелы, на которых изображены подвешенные к поясу длинный нож, оселок, нагайка и чаша. По всей вероятности, эти каменные стелы поставленные в честь предков, воплощали образ божественного прародителя скифов — основоположника господствовавшей группы царских скифов и родоначальника скифских царей.
Большинство предметов бытового обихода из металла, кости, а также, очевидно, из дерева, тканей, войлока и кожи у кочевых и земледельческих племен Скифии художественно оформлялись с определенным своеобразием. Мотивы такого оформления были заимствованы из зооморфного мира и находили свое воплощение в изображениях фигурок или каких — то частей животных, птиц или рыб. Этот вид изящного прикладного искусства получил название скифского звериного стиля.
Среди образов раннескифского искусства излюбленными были изображения оленя, барана, пантеры, лося, горного козла. Достаточно часто использовались мотивы головок коня, орла, грифобарана, когти птиц и пр. Животные изображались, как правило, в спокойном состоянии. Подчеркнутые черты свирепости и силы встречаются преимущественно в образах, заимствованных из искусства древневосточного мира (львы, грифоны, фантастические чудовища).
В конце VI и особенно в V в. до н. э. под влиянием греческого искусства изображения животных в скифском стиле становятся более декоративными, орнаментальными, утрачивают первоначальную суть звериного образа. В оформление сюжета включаются такие элементы, как розетки, пальметгы, симметрично загнутые волюты. Нередко в контур одного образа вписывается элемент другого.
В IV в. до н. э. наблюдается упадок местных мотивов, вырождение их в малопонятную схему, в которой уже трудно становится угадать первоначальное значение образа. В то же время получают распространение реалистические греческие сюжеты — сцены борьбы и терзания зверей и изображения разных животных.
Изображения в зверином стиле не только отвечали эстетическим вкусам скифскою населения, но и воплощали определенную магическую символику. Они играли роль амулетов — оберегов, призванных защищать их собственников от враждебных сил и привлекать покровительство и помощь доброжелательных божеств.
Соседи скифов. В состав Скифии на территории УССР не входили племена, обитавшие в Горном Крыму, в Закарпатье, в южной части Полесья — в бассейне Припяти на Правобережье и Десны на левом берегу Днепра.
Современники скифов — тавры, жители Горного Крыма и побережья Черного моря, были одним из наиболее диких и отсталых в культурном отношении народов той эпохи. Они жили небольшими замкнутыми общинами в неукрепленных поселениях. Убежищами во время военной опасности им служили специальные укрепления, сооруженные на неприступных скалах Таврии. Одни из немногих народов того времени, они использовали для жилья пещеры и другие естественные укрытия.
Вплоть до начала железного века тавры пользовались каменными орудиями — кремневыми вкладышами для серпов, каменными шлифованными топорами. В VI в. до н. э. у них появились скифские наконечники стрел, копья, некоторые другие виды оружия, а также предметы снаряжения верховой лошади. Однако количество вещей скифского типа в употреблении у тавров было небольшим.
В предгорных районах и в долинах рек тавры занимались земледелием и скотоводством с преимущественным разведением мелкого рогатого скота. Немаловажную роль играли рыболовство и охота. Хозяйство и быт тавров имели весьма замкнутый характер. Несмотря на непосредственное соседство Херсонеса и близость Боспора, на их поселениях и в могилах почти не встречаются предметы античного импорта. Несколько увеличился импорт античной посуды лишь в поздний период. У тавров устойчиво сохранялся родовой строй.
Чтобы воспрепятствовать установлению контактов с греками и другими иноземцами, они приносили в жертву всех потерпевших кораблекрушение и захваченных в плен. Эти жертвоприношения совершались в честь главного божества тавров — великой богини Девы, которую древние писатели отождествляли то с Артемидой, владычицей зверей, то с Ифигенией, дочерью Агамемнона.
Отличительными чертами культуры тавров, получившей название кизил — кобинской, являются: ее своеобразная керамика, набор украшений и специфический погребальный обряд. Тавры хоронили умерших в каменных ящиках, пристроенных один к другому и расположенных цепочкой на возвышениях. Сверху они обычно засыпались землей, образуя параллельные гряды. Эти дольменообразные сооружения служили коллективными усыпальницами для членов отдельных семей и использовались в течение продолжительного времени. Отдельные гробницы содержат останки нескольких десятков умерших. Цепочка из каменных ящиков представляла собой кладбище родовой группы.
Полагают, что тавры проникли в Крым через Тамань и Керченский полуостров из горных районов западного побережья Кавказа в конце бронзового века.
В период раннего железного века территорию Закарпатья довольно плотно заселяло население, памятниками которого являются многочисленные курганы так называемой куштановицкой культуры. Погребения совершались по обряду трупосожжения. Прах ссыпали в урну или же в неглубокую ямку. Погребения сопровождались незначительным количеством инвентаря (украшения, ножи, иногда — предметы вооружения) и множеством горшков с напутственной пищей. Над погребением высился небольшой курган из земли и камней.
Анализируя вещественный состав находок из куштановицких курганов, особенно глиняную посуду, представленную биконическими корчагами, мисками, черпаками, горшками с валиковым налепом и прочим, ученые пришли к выводу, что это население образовалось в результате слияния двух различных этнических групп. Первоначальную основу его составляли обитавшие здесь ранее фракийские племена, затем к ним присоединилась значительная часть населения, переселившегося сюда из областей Украинской Лесостепи, с территории Западной Подолии. В результате местные традиции сохранились только в обряде кремации и некоторых типах керамики. Привнесенные с востока элементы коренным образом преобразовали культуру фракийского гальшштата и приблизили ее к культуре Лесостепного Правобережья.
Невры, основная территория которых находилась к западу от Днепра, в Белоруссии, небольшими группами проникали на юг от Припяти, вплоть до верховий Южного Буга и р. Стуглы. Здесь они жили мирно, зачастую вперемежку с племенами скифов — пахарей и подверглись их сильному культурному влиянию, так что их местную группу стало принято выделять в качестве подгорцевской. Селились они небольшими неукреплёнными поселениями на низких берегах рек и озер. Как и у других народов этой зоны, основу их хозяйства составляли земледелие и скотоводство. Открыты остатки бронзолитейных мастерских, в которых изготовляли своеобразные ажурные украшения, не имевшие ничего общего со скифскими. Аналогии им находят на севере и северо — востоке, в кругу культур балтского и финно — угорского мира. Своеобразными чертами отличается керамика, в основе которой преобладают горшки с круглым дном и венчиком, украшенным под краем наколами или ямками.
В целом культура подгорцевского населения может быть охарактеризована как южная ветвь милоградской культуры, попавшей под сильное влияние скифской. У милоградских племен на территории Белоруссии господствовал обряд погребения с трупосожжением в бескурганных могильниках, что также характерно для подгорцевского населения в границах современной Украины. Однако в отдельных случаях встречаются погребения с трупоположением в курганах, в чем сказалось влияние культуры южных соседей. Очевидно, эта часть племен довольно рано установила дружественные отношения со своими южными соседями, попала в сферу их влияния и, в конце концов, была ассимилирована племенами зарубинецкой культуры, с распространением которых на север и северо — восток исследователи связывают продвижение древнеславянского населения.
Аналогичный процесс произошел на южной границе Левобережного Полесья, где земледельческие скифские племена поддерживали контакты с населением юхновской культуры, обитавшим на Десне и в Курском Посеймье. Они назывались меланхленами, т. е. черноризцами. Потомки бондарихинских племен — юхновские племена, вытесненные скифами далеко на север, защитили свою территорию от скифского мира системой укрепленных городищ на Десне, расположенных на высоких мысах плато над долиной реки. Они окружались валами и окапывались рвами, особенно с напольной стороны. Большинство городищ существовало в течение долгого времени, вплоть до конца скифского периода. В хозяйстве юхновских племен наряду с земледелием и скотоводством видное место занимали рыболовство и охота. Керамика юхновской культуры сохраняла традиции бондарихинской культуры. Преобладали высокие слабопрофилированные горшки с плоским дном, украшенные на шейке и срезе венчика горизонтальным рядом отпечатков, сделанных концом щепки или палочки.
Среди украшений встречаются ажурные подвески, несколько напоминающие украшения подгорцевского населения. Изготовлялись они на месте, о чем свидетельствуют находки форм для их отливки. Своеобразными местными формами являются глиняные «рогатые кирпичи» для очагов, большие грузила для рыбацких сетей и глиняные побрякушки. Большинство предметов вооружения, конское снаряжение и некоторые виды украшений были позаимствованы у скифов.
На территории, занятой юхновскими племенами, наряду с городищами существовали открытые неукрепленные поселения. Жилища там были наземные, столбовые, стены — плетневые, обмазанные с обеих сторон глиной. На юхновских памятниках Курского Посеймья найдено небольшое количество античной керамики, в том числе и обломки ранних черно — фигурных сосудов VI в. до н. э. Однако в целом торговые контакты с античным миром у населения юхновской культуры выражены слабо.
Памятники юхновской культуры прослеживаются до конца скифского периода. В последние века до нашей эры — в начале нового летоисчисления эта культура постепенно исчезает, уступая место зарубинецкой, которая сохраняет некоторые юхновские черты. Подобное явление наиболее соответствует процессу постепенного сближения и ассимиляции местного населения в результате контактов с пришлыми племенами.
3. МАЛАЯ СКИФИЯ
С III в. до н. э. начинается заключительный период истории скифов Северного Причерноморья, характеризующийся дальнейшим развитием у них государственности и переходом к городской жизни. После смерти Атея (339 г. до н. э.) могущество Скифии ослабевает и владения ее на востоке и западе значительно сокращаются. Основная часть земледельческого и кочевого населения под натиском сарматов отходит на Таврический полуостров. По свидетельству Страбона, территория Степного Крыма вместе с прилегающей к пей областью за Перекопским перешейком до Днепра стала называться Малой Скифией. Остальная часть скифского населения перекочевывает «за Тиру и Истр» в область Добруджи, также получившей название Малой Скифии. Территория Каменского городища сокращается до пределов акрополя. Центр скифов переносится в Крым, где, как и на Нижнем Днепре, какая — то часть их оседает, остальные продолжают вести кочевой образ жизни, занимаясь войной и сбором дани.
В III в. до н. э. на перекрестке древних торговых путей в долине Салгира скифы основывают значительный укрепленный пункт, защищенный каменными оборонительными стенами, получивший греческое название Неаполь (Новый город). После утверждения скифов в равнинной части Крыма оживляются их торговые связи с греческими городами Северного Причерноморья. Главными пунктами ввоза были Херсонес и города западного побережья.
В связи с изменением экономической конъюнктуры в Восточном Средиземноморье и наступлением сарматских племен в III в. до н. э. происходит временное ослабление греческих городов Северного Причерноморья. Ярким доказательством этого служит декрет в честь Протогена, в котором описывается тяжелое экономическое положение Ольвии, обусловленное постоянным натиском кочевников.
Воспользовавшись благоприятной для себя ситуацией, скифские цари подчиняют Ольвию, налагают дань на Боспор и начинают вести активное наступление на причерноморские города западного побережья Крыма. Свободный доступ к морю открывал для них возможность вступить в непосредственные сношения с греческими государствами Средиземноморья и Причерноморья и расширить сферу своей торговой деятельности, избавившись от посредничества Херсонеса и Боспора. Первыми подверглись нападению греческие города на северо — западном берегу полуострова, основанные Херсонесом для контролирования прилегающей к ним земледельческой окраины. Это привело к военным столкновениям скифов с Херсонесом и положило начало их длительной борьбе.
После одного из очередных набегов скифов Херсонес обратился за помощью к сарматской царице Амаге, жене царя Медосакка. В это время сарматы в Причерноморье представляли собой уже значительную политическую и военную силу. Освободив Херсонес от скифов, Амага убивает скифского царя и передает царскую власть его сыну, обязав его прекратить нападения на Херсонес. Крымские скифы на некоторое время попадают в зависимость от сарматов. Однако вскоре они восстанавливают свои силы и освобождаются от нее.
Наибольшего расцвета Малая Скифия достигает во II в. до н. э. в годы правления царя Скилура, имя которого называет ряд античных авторов. Известно оно и по эпиграфическим надписям и монетам. Скульптурные портреты Скилура и его сына Палака сохранились на мраморном рельефе, обнаруженном в Неаполе скифском. В то время скифское государство на востоке граничило с Боспорским царством; на юге — доходило до предгорий Крыма, населенных таврами; на севере в него входили области на Нижнем Днепре, в том числе и Ольвия, где скифский царь Скилур стал чеканить свою монету. На западном берегу полуострова скифы захватили главные гавани — Керкинитиду, Калос Лимен — и ряд других греческих укрепленных пунктов, превратив их в свои крепости.
Неаполь, ставший в это время главной резиденцией скифских царей, превращается в крупную крепость и дополнительно укрепляется защитной стеной и прямоугольной башней у главных ворот. В городе воздвигаются дворцовые здания с портиками, украшенными мраморными и бронзовыми статуями. Стены некоторых зданий покрываются красочной росписью. На главной площади устанавливается конная статуя царя Скилура. Там же находились статуи Зевса, Афины и Ахилла Понтарха, поставленные в честь этих богов выходцем из Родоса греком Посидеем, переселившимся в Неаполь скифский из Ольвии. Как видно из надписей на этих статуях, он исполнял обязанности наварха — командующего скифским флотом — и одержал победу над сатархеями, занимавшимися пиратством. Возле главных ворот Неаполя был построен каменный мавзолей, ставший усыпальницей скифских царей и представителей знати. Против ворот находилось общественное зернохранилище, а на восточной окраине города — большой искусственный водоем.
Поделиться книгой: