Осада (СИ)

– Информация – только что в квадраты двадцать пять и двадцать семь высадился десант. Шесть вертолетов «Ми-8». Предположительно, две роты спецназа. Вероятно блокирование села Мели до выяснения обстоятельств. Задача вашей группы меняется. Вам надлежит проследовать в квадрат тридцать два, высота десять-двадцать одна, и вести наблюдение за действиями русских войск у Мели, до шести тридцати, второго восьмого. После вас сменит группа Нугзара Багхатурии. Связь только после прибытия в схрон девять, – секундная пауза, словно отсечка для нового абзаца. – Вопросы?

Пятнадцать секунд. Бахва заколебался. Потом решительно произнес, кашлянув:

– Я вас понял, батоно Ираклий. Группа возвращается.

Связь прервалась. Бахва уже привычно посмотрел на небо и бегом вернулся к своим.  К этому времени группа была на ногах.

– Мы возвращаемся, – кратко произнес он.

8.

Директива номер двадцать один из Генштаба пришла позже планируемого времени – только в восемнадцать часов спецрейсом из Москвы. Размашистая подпись президента датирована четырнадцатью сорока пятью. Четыре часа ушло на доставку фельдъегерской почтой, противоестественно, что так долго. Прошлая директива добиралась значительно быстрее. Он взглянул на последнюю строчку. Номер директивы – пятый. Всего экземпляров – двенадцать, из них четыре останутся навсегда запертыми в сейфах Генштаба.

Начав просматривать директиву с конца, генерал-полковник Корнеев, оглянулся на дверь, за которой только что скрылся фельдъегерь. Странно, но по прибытии пакета, он моментально встал из-за стола, и встречал гостя из Москвы прямо в дверях. Не садясь, расписался в получении. И вот теперь продолжал стоять у окна, нервно курить сигарету, затягиваясь с силой, смотрел за уходившим к машине фельдъегерем, не в силах подготовиться к чтению документа.

Наконец, услышав шум отъезжающей машины, резко опустился в кресло. И, как в омут, погрузился в чтение.

Командующему Северо-Кавказским военным округом надлежит незамедлительно выполнить следующие задачи по развертыванию вверенных ему сухопутных сил на исходных рубежах.  К развернутой девятнадцатой гвардейской мотострелковой дивизии, передислоцировать сорок вторую мотострелковую дивизию пятьдесят восьмой армии, а так же: сто тридцать первую и сто тридцать шестую гвардейские отдельные  мотострелковые бригады и двести пятую отдельную мотострелковую бригаду, и шестьдесят седьмую зенитно-ракетную бригаду в район поселков Ильич, Кучугуры и Сенной. Время развертывания – до двенадцати дня восьмого числа. Корнеев подумал: Генштаб, верно, перестраховывается размазывая войска по Тамани. Слишком уж накалена обстановка между двумя странами. Одно неосторожное движение – и может случиться новая Южная Осетия.

Туда же, в район Тамани восьмого числа с пятнадцати до пятнадцати тридцати прибудут части семьдесят шестой псковской десантно-штурмовой дивизии, для, как сказано в документе, «первого этапа продвижения войск на территорию противника». На развертывание у нее всего полтора дня, впрочем «воздушные пехотинцы» привыкли и не к таким срокам, справятся. при поддержке авиации и артиллерии им предстоит первыми выдвигаться и захватывать важнейший стратегический объект первых часов наступления – косу Тузла. Диверсионные группы, к моменту начала операции, должны будут завершить демонтаж значительной части железнодорожного полотна, между поселками Суворово и Красноперекопск, а так же автомобильных мостов между поселками Чонгар и Медведевка, и переправу на железной дороге Чонгар – Джанкой.

Про дорожное полотно на перегоне Суворово – Медведевка ни слова. Оно и понятно, и с одной и с другой стороны бронетанковые войска перебрасываются исключительно по железной дороге, а данное полотно при всем желании не вместит поток колесных БМП и БТР – уж слишком узко, да и за последние годы износилось, а капитальный ремонт трассы проводится именно сейчас. Иными словами, военная техника просто напорется на дорожную. Генерал хмыкнул: все готовятся к этому конфликту, вот только каждая сторона по разному.

Источники в Крыму сообщают – главные силы противника еще не переброшены на полуостров и по-прежнему остаются в готовности номер один в пределах мест постоянной дислокации – в Очакове, Николаеве и Кировограде. Первый этап переброски, по заверениям разведки, должен начаться никак не раньше двадцать второго числа.

Почему-то украинский Генштаб просчитывает ту же тактику наших войск, что и в отношении Грузии. Несмотря на очевидное беспокойство на границе. Хотя ведь и с Грузией было то же самое. Конфликт тлел долго, очень долго, и лишь когда нервы у президента Грузии сдали, началась долгожданная обеими сторонами война.

Тогда все было закончено за пять дней, как решил президент. Сравнительно малой кровью. И только под селом Мели псковские десантники потеряли почти роту убитыми в кровопролитных боях с местными формированиями, поддерживающими так называемое «правительство Абхазии в изгнании». Фактически это была единственная серьезная стычка во всей войне. В остальных случаях грузины просто бежали с поля боя, бросая бронетехнику и стрелковое оружие. Даже в Южной Осетии, где численность войск с обеих сторон была примерно равной.

Тогда он командовал операцией по освобождению этих республик, провел ее в меру сил, за что его наградили орденом «За заслуги перед отечеством» второй степени – третья у него уже была, а четвертую вручать вроде стыдно. Признаться, к этим побрякушкам на мундире, регулярно выдаваемым президентом по случаю и без случая, он относился без почтения.

– Ладно, вернемся к нашим баранам, – буркнул сам на себя Корнеев, прикурив третью подряд сигарету и продолжив просматривать директиву.

Сама операция под кодовым названием «Перекоп» должна начаться десятого числа ровно в четыре утра московского времени. В три по Киеву. Он снова поморщился. Кадровый военный в третьем поколении, он никак не мог отделаться от странности подобного рода совпадений. Хотя нет, конечно.  Из нынешних начальников Генштаба едва ли кто помнит войну. Он не исключение – родился в пятьдесят втором, в Очакове, – тоже определенный парадокс. Рос у причала, как и отец его и дед. Отец успел дослужиться до капитана второго ранга, но в пятьдесят шестом скончался. Война догнала. Сын же пошел в сухопутные войска. Деду, оставшемуся молодым мичманом, сложившим голову на первой мировой, это отступление от традиции пришлось по душе. Не стыдно за фамилию. Старую русскую фамилию Корнеев, жизни положившую во имя отечества. И для него это не пафосные пропагандистские слова. Это долг и честь, это его жизнь и память его предков. И это его сыновья, один из которых пошел в ВДВ, другой в артиллерию, сюда, в Ростов, и теперь будет сражаться под началом отца. В новой кампании. Оба молодцы, сыны, оба уже капитаны. Вот только никак не дождется пока от них внуков. А поторопиться бы стоило. Так уж получалось, что век Корнеевых не столь долог.

Десятого в четыре утра псковские полки, оккупируют косу Тузла, не давая пограничным войскам уничтожить переправу через Керченский пролив. Затем, при поддержке авиаполков, в четыре тридцать, в бой вступит сорок вторая мотострелковая дивизия. А следом, в полдень по Москве, через пролив переправятся девятнадцатая дивизия и мотострелковые бригады пятьдесят восьмой армии. К исходу дня керченская механизированная бригада, контролирующая город, а так же украинские  и татарские бандформирования должны быть рассеяны, проход на Феодосию открыт, следом, до конца дня, в дело вступает резерв в виде шестьдесят седьмой зенитно-ракетной бригады и огнем по целеуказаниям уничтожающей остатки сопротивления в городских окраинах и предместьях.

Во всех крупных городах Крыма, исключая Ялту, Евпаторию, Феодосию, вышеуказанный Керчь и Судак, там и так действуют дружины народной самообороны, как только войска войдут в город, они постараются организовать беспорядки, стихийные митинги и акции гражданского неповиновения, способствующие продвижению войск и препятствующие действиям противника. Что касается последних городов, с ними придется разбираться отдельно и на полном серьезе – силы украинских и татарских националистов там весьма солидны. Что же до столицы, Симферополя, то в базирующаяся в нем артиллерийская бригада точечно подавляется штурмовым авиаполком, спешно переброшенным в Новороссийск.

Одновременно с атакой на Тузлу, гарнизон Севастополя, усиленный за счет внедрения под видом туристов, диверсионных и штурмовых групп в количестве пятисот человек, блокирует подступы к городу. Черноморский флот выходит к Евпатории на рандеву с украинскими военно-морскими силами.  Хотя эти силы не столь серьезны, фрегат «Гетман Сагайдачный» ныне проходит капитальный ремонт; а все, что осталось и подготовлено к бою так это: четыре корвета, три десантных корабля; два артиллерийских катера; два ракетных катера; и противодиверсионный катер «Феодосия». Против этого будет брошена армада: крейсер «Москва», два больших и шесть малых противолодочных, три сторожевых и семь больших десантных кораблей. В район порта уже вышли три подводные лодки, дожидаясь основных сил, еще пять подойдут вместе с десятью тральщиками и вспомогательными судами. После уничтожения украинской эскадры, начнется захват города силами Черноморского флота при поддержке восьмого и десятого авиаполков.

Вся эта катавасия должна начаться сразу после того, как Севастополь девятого числа в десять утра по Москве, объявит себя независимым от Украины и готовым войти в состав России, а спешно собравшийся парламент Крыма одобрит это решение и обратится к Верховной Раде с требованием признания независимости полуострова. По всему городу пройдут заранее спланированные стихийные митинги, в ходе которых власть перейдет под командование пророссийского правительства города. Украинский гарнизон получит ультиматум, немедленно разоружиться и сдаться.

В полночь президент вызовет к себе посла Украины в России и сообщит ему об объявлении войны. Примерно через час с аэродромов в Энгельсе поднимется стратегическая авиация тридцать седьмой армии, получив задание бомбить военные и военно-транспортные аэродромы на территории противника близ городов Очаков, Николаев, Донецк, Иванофранковск, Харьков, Львов, Запорожье, Мариуполь, Житомир…. «Число бомбардировщиков условное», гласило предупреждение. Удивительное дело, генерал вспомнил последнее совещание у президента, прошедшее как раз накануне, но этот антиквариат, созданные еще в конце шестидесятых, давным-давно исчерпал все мыслимые сроки годности, но оставался основной ударной силой российской авиации дальнего радиуса поражения. Хуже того, поставить на колесо некоторые из бомбардировщиков удалось совсем недавно, только после того, как в ходе многолетних усилий была восстановлена, технология замены отдельных запчастей двигателей.

Хорошо, если большинство из указанных в списке  бомбардировщиков смогут доползти до целей и поразить их. Пока же они доползают –штурмовые авиаполки Курска и Белгорода начнут уничтожение ПВО противника, чтобы дать старичкам возможность спокойного пролета над всей территорией Украины. А за три часа до этого новороссийский флот снимется с якорей и отправился в порты Феодосии, Ялты и Судака. К моменту его прибытия, назначенному на полдень, штурмовые авиагруппы из Анапы и Новороссийска должны уничтожить ПВО и береговую охрану противника в этих городах.

В шесть утра четырьмя самолетами Ил-76 должен быть переброшены части двести тридцать четвертого гвардейского Черноморского десантно-штурмового полка в район Красноперекопска, и шестью «Илами» в район Медведевки, с тем, чтобы занять позиции для круговой обороны до подхода основных сил, при стечении обстоятельств, указанных Генштабом, он обещал быть через пять дней. Благо центральная и северная часть полуострова состоит в подавляющем большинстве из русскоязычных жителей, всегда ратующих за сближение с Россией.

Окончательно боевые действия должны были закончиться, через семнадцать дней после вступления России в войну. Разумеется, официально; позднее неизбежно начнется партизанская война татарских и украинских националистов. Начнется переброска добровольческих частей из восточной и западных областей Украины. И если первые будут отправляться защищать ставший российским Крым, то вторые всячески вредить этому – ну как сейчас грузинские формирования.

В докладной записке, полученной Корнеевым позавчера весь этот план действий излагался пускай схематично, но достаточно подробно, чтобы сделать простой вывод – существование единой Украины после удара России по Крыму с его последующей неизбежной аннексией, станет невозможной. Максимум через два года она расколется на два государства – одно под протекторатом Евросоюза и НАТО, другое со временем – деваться все равно некуда, а буферной зоной быть крайне опасно – отойдет к России.

Во время последней встречи с президентом Корнеев задал ему вопрос о реакции Европы на предполагаемые события в Крыму. Марков тогда ответил не задумавшись. Все решено, сказал он, мы намекнули лидерам Франции, Германии и Польши о такой возможности, в наиболее тактичной форме, намек они поняли. Президент Польши, кажется, был даже доволен. В конце концов, западная Украина попадает именно под его протекторат. Они еще вспомнили историю, поговорили о повторении пройденного. Президент Франции вспомнил, некстати, о наполеоновских войнах и восстановлении целостной Польши, на что канцлер Германии ответила Березиной и «Битвой народов».

Денис Андреевич усмехнулся, вспоминая те исторические баталии.

– Европу исправить невозможно, – сказал он тогда. –  Объединить ее можно только силой или слабостью.

– Что вы имеете в виду под слабостью? – спросил Корнеев.

– Слабость всех стран к разделу одной для всеобщего блага, – и президент снова заулыбался. – Не вам мне пересказывать все полторы тысячи лет подобных слабостей.

Генерал-полковник кивнул. Именно в тот день он понял, что войны за Крым не избежать никакими силами.

Тот разговор состоялся в мае. В Новороссийске, куда президент прибыл на учения Черноморского флота. Последней генеральной репетиции новой маленькой победоносной войны. Ведь это свежая традиция российских войск, заложенная прошлым президентом и успешно продолжаемая нынешним – выигрывать маленькие войны.

Почему-то Корнееву показалось, что президент хочет как можно дольше пробыть в городе. Он остался и на стрельбы, хотя в Москве его ждал премьер, и на показательное десантирование. И даже на праздничный салют, посвященный хорошей погоде и хорошо проведенным учениям. И еще долго разговаривал с ним, откладывая и откладывая свое возвращение. Словно сам Кремль тяготил его.

Корнеев перелистнул документ, добираясь до последней страницы. Короткий столбец с сухой утвержденной статистикой предстоящих боев.

«Всего военнослужащих, задействованных в операции – 55000 чел.

Бронетехники: танков, САУ и гаубиц – 430, БМП и БТР – 1210, установок типа «Град» – 70, ракетных комплексов – 20,

Авиации: включая бортовые вертолеты ГРКР «Москва» – 388 единиц,

Судов, в том числе вспомогательных – 71 единица».

Пустая строка. И далее:

«Допустимые потери:

Безвозвратными военнослужащих – 300 человек.

Безвозвратными добровольцев и волонтеров – 1200 человек.

Санитарными военнослужащих – 1300 человек.

Санитарными добровольцев и волонтеров – 4000 человек».

Следом стояла размашистая подпись президента и время проставления подписи. Он затушил сигарету и снова подумал, как же должно быть медлил президент, прежде чем поставить автограф под этой сухой сводкой.

9.

Всегда хорошо возвращаться домой, когда знаешь, что тебя там кто-то ждет. Тем более приятно вернуться после суматошного, нервного дня, задерганный, только приходящий в себя после нагоняя – и обнаружить, что твоя обычно холостяцкая квартира отнюдь не пуста. В прихожей выразительно на самом проходе, стоят знакомые туфли крокодиловой кожи с серебряной пряжкой. А на столе в гостиной, в полумраке ночника, в ведре стоит запотевшая бутылка брюта, бросая слабые отсветы на стену. А вокруг нее разложена закусь из ресторана на первом этаже.

А на диване сидит та, на приход которой ты не надеялся. Вообще не ожидал увидеть в ближайшие дни.

– Не ожидал, – шепнула она, едва я переступил порог гостиной. Я медленно стянул пиджак, успевший за сегодняшний день мне опротиветь, перемазанный грязью, пропитавшийся потом и запахами тлена. Надо переодеться, а этот «Дольче и Габбана»  отправится в помойку.

– Не ожидал, – прошептал в ответ я, бросая пиджак в коридор. – Как ты… откуда?

– Только приехала. Решила устроить сюрприз. Даже своих еще не оповестила. Ты первый.

Она подошла, обняла меня. И отстранилась.

– Ты грязный, – шутливо заметила моя возлюбленная. –  Я звонила тебе на работу, там сказали, ты в командировке. А твой мобильный не отвечал, абонент недоступен. Где ты был?

– Страшно сказать. В России.

– Шутишь?

– Серьезно. Шеф погнал в Ярославль, а потом за мою инициативу еще и дал нагоняй.

– Бедный, – она поцеловала в щеку. Я потянулся к ней. – Нет, сперва приведи себя в порядок. А то от тебя таким русским духом пахнет…

Я вздохнул как можно более убедительно.

– Все шуточки. А я сегодня за весь день даже не присел за свой стол. То Ярославль, то какой-то беспредел грузин в Абхазии, то совещание с Генштабом – приперлись лампасы в полном составе, ждал под дверью часа полтора. А потом этот нагоняй.

– Хорошего человека обидеть всякий может. Грузины разные, генералы…. Ладно, иди в душ, я тебя буду ждать.

Я думал, она зайдет ко мне, но все время пребывания в душевой слышал только песни Шаде. Музыка проникала под дверь и сливалась с шумом падающей воды. Зато, выбравшись в гостиную, немедленно попал  к ней в объятья. Она молчала, дожидаясь моего полного возвращения. Хотела не только видеть, но и слышать меня.

– Ты чертовски соблазнительна, – отзвучал последний аккорд. – Поставь, пожалуйста, какой-нибудь диск из моих.

Она охотно поднялась. Игриво покачивая бедрами, подошла к музыкальному центру.

– «Герой асфальта» подойдет? – я кивнул, она положила винил пластинки на круг и завозилась с тонармом. – Слушай, я уж забыла как это делается. Почему у тебя такой антиквариат собран?

– Это издание прошлого года. Если ты не в курсе, то сообщаю: есть специальный магазин на Петровке, где для гурманов продают пластинки. А слушать русский рок в формате МП3 это просто кощунство.

– Назад к природе, – улыбнулась она. И тут же добавила: – Садись за стол, все давно остыло.

– Надеюсь кроме нас с вами, – до ее слуха донеслось пение «Санта Лючия» Робертино Лоретти, она удивленно воззрилась на пластинку, я улыбнулся. Предвкушая.

– Странный этот русский рок, – бокалы сошлись, зазвенев глуховато. – За здоровье и долголетие, и, конечно, любовь.

Я присоединился к тосту. Робертино, бедняга, замолчал, убитый хлестко прозвучавшим выстрелом. И по прошествии нескольких секунд тишины началось. Поддержка басов была поднята до упора, так что посуда зазвенела, когда Холстинин и Дубинин ударили по гитарам, Удалов замолотил по барабанам, а Кипелов закричал:

«Твой флаг поднят вверх,