Страна призраков

– Услышали ли они кого-нибудь?

– Так или иначе, они что-то узнали, – ответил, подумав, Трэвис. – Что-то достаточное конкретное, чтобы обратиться за помощью к президенту.

– Первая деталь пазла.

Трэвис кивнул:

– Это могло быть что угодно. Какое-нибудь закольцованное военное сообщение, передающееся через определенные интервалы на протяжении десятков лет после того, как никого уже не осталось. Или нечто совершенно иное. Кто знает? В любом случае, если они не смогли разобраться во всем сами, то решили обратиться за разъяснением к президенту. Он мог связать их практически с любым, кто что-то знал.

Бетани медленно кивнула.

Трэвис остановился и, вернувшись к «окну», снова посмотрел в него. Прошелся внимательным взглядом по разрушающемуся городу. Что же, черт возьми, случилось? Определенно не ядерная война – тогда от Вашингтона осталась бы только пыль. Деревья, возможно, и выросли бы, но здания точно не сохранились бы.

– Цель Пэйдж очевидна. Они намеревались побывать в нескольких разных местах, заглянуть в будущее с помощью цилиндра и поискать в руинах какие-то свидетельства. Выяснить, как именно погиб мир. Определить, что нужно сделать для предотвращения катастрофы. Несомненно, все это они объяснили и президенту. – Трэвис отступил от «окна» и посмотрел на Бетани. – Подумайте сами. Предположим, прямо сейчас президент замешан в чем-то таком, о чем никому знать не положено. В чем-то, что либо уже происходит, либо вот-вот произойдет. Пэйдж и ее коллеги раскопали что-то в будущем. Всего значения своей находки они знать не могли, но президент понял, о чем речь. И еще он понял, какую угрозу они для него представляют. В нашем времени его секрет надежно защищен, но в будущем чертовски уязвим. Тот, кто копается тамошнем мусоре, может в конце концов узнать лишнее. Узнать, как все было… – Трэвис помолчал, задумчиво глядя в пустоту. – Что он скрывает?

– Может быть, всего лишь свое соучастие в том, что происходит сейчас с миром? – предположила Бетани. – Что-то, к чему он имеет личное отношение и что закончится плохо. Плохо по-настоящему. Может быть, это какой-то проект, столь масштабный, что остановить его не по силам даже президенту, и когда этот проект провалится в тартарары, то увлечет за собой и весь мир в придачу. Может быть, Пэйдж и другие нашли бы в будущем информацию и повернули дело вспять, или, по крайней мере, попытались это сделать, но при этом выявили бы и истинную роль президента Кэрри. Господи, неужели все так просто? Неужели он готов допустить конец света только лишь для того, чтобы не позволить людям узнать о допущенном им просчете?

– В такое трудно поверить, но почему бы и нет? – ответил, подумав, Трэвис.

Бетани попыталась усмехнуться, но лишь выжала нервную гримасу.

– Пока не узнаем, что обнаружила Пэйдж, будем только гадать, – сказал Трэвис.

Он подошел к окнам на южной стене номера и долго смотрел на шестнадцатиэтажное здание с зелеными стеклами.

Пэйдж.

Где-то там. Одна.

Ждет смерти.

Цилиндр, при всех своих возможностях, никак не мог помочь вытащить ее оттуда.

Скрестив руки над головой, он прислонился к окну, закрыл глаза и медленно выдохнул.

И тут его осенило.

Глава 11

Логистику продумали за несколько минут, после чего Трэвис взял такси и отправился за реку, в Вирджинию – всего-то четыре мили, – где отыскал магазин спортивных принадлежностей. Воспользовавшись кредитной карточкой Роба Пуллмана, он купил помповое ружье «Ремингтон-870» и сотню патронов к нему, пятьдесят футов дюймовой манильской веревки и самую большую из имевшихся в наличии дорожных сумок, куда положил и веревку, и разобранный дробовик. В Вашингтон он вернулся на другом такси и, нарушив десятка два законов федерального округа Колумбия, пронес оружие в отель «Ритц-Карлтон». Поднялся на третий этаж, где Бетани – или, строго говоря, Рени – сняла второй номер.

Цилиндр уже лежал в кресле, открытое «окно» висело в воздухе на уровне груди в десяти футах от кресла.

Трэвис поставил сумку на пол и подошел к отверстию. Вид отсюда открывался другой, нежели из апартаментов на десятом этаже. Прямо перед ними стояли деревья; внизу, всего в двадцати пяти футах, лежала на бетонном основании лесная подстилка. Ветра здесь не ощущалось совсем, он терялся в густых кронах.

Выглянув в «окно», Трэвис внимательно оглядел ближайшее пространство. Никаких балок и перекрытий. В отличие от президентских апартаментов, эта комната занимала юго-западный угол здания; через семьдесят лет на его месте останутся ржавые стальные ребра да куча мусора. Крепких, надежных ветвей Трэвис увидел немало, но даже ближайшие покачивались футах в двадцати от «окна». Больше по ту сторону прохода не было ничего – только пустое пространство.

Что было не так уж и плохо. Если там есть львы – вероятно, потомки тех, что сбежали из зоопарка после конца света, – то могут быть и другие крупные хищники. Медведи, кугуары, леопарды. Все они умеют лазать по деревьям и, вполне возможно, проявят интерес к странной дыре в воздухе и тому, что находится за ней. Конечно, служащие «Ритц-Карлтона» наверняка повидали всякого, но лучше не пополнять их багаж впечатлений встречей с дикими зверями.

– Я установила радужку так, что оттуда до нее никто не доберется, – сказала Бетани, словно прочитав его мысли.

Трэвис повернулся к ней.

– Радужку?

Она кивнула в сторону «окна» и пожала плечами.

– Это я его так назвала.

– Почему радужка?

– Посмотрите, на что это похоже, когда оно закрывается.

Трэвис отступил в сторонку, а Бетани подошла к цилиндру. Как она выключала его в прошлый раз, он не видел, потому что уже ушел.

Бетани нажала на кнопку, и круг «окна» сжался, как картинка на экране старого телевизора. Или как радужка, если в глаз вдруг бьет яркий свет. Отверстие сжалось до точки и исчезло.

Бетани снова пожала плечами.

– Радужка.

– О’кей.

Она снова включила цилиндр.

– Пробовали другую кнопку? – спросил Трэвис.

– Ага.

– И что?

– В общем, примерно то, что вы и предполагали.

Трэвис кивнул. Когда они определили основные функции объекта, он подумал, что третья кнопка служит для того, чтобы оставлять окно открытым в течение 93 секунд после выключения.

Бетани нажала кнопку.

Луч сделался ярче и как будто плотнее. Наверное, решил Трэвис, накапливает энергию, чтобы удерживать проход открытым. Секунд через пять цилиндр отключился, но «окно» не закрылось.

– Смотрите. – Бетани взяла черный прибор и поводила им влево-вправо. Радужка на эти манипуляции никак не реагировала и оставалась на месте.

– Интересно, зачем это нужно. Какой смысл задерживать отключение на полторы минуты?

Бетани вскинула брови и пожала плечами. Ответа у нее не было.

Трэвис задумался, но никаких новых идей в голову не шло. Он просто не мог представить ситуацию, в которой им понадобилось бы закрыть радужку с задержкой. Другое дело быстрое отключение – тут вариантов могло быть предостаточно, и обычная кнопка отвечала всем требованиям.

Он вернулся к сумке, раскрыл и начал собирать ружье.

– Вам идти необязательно, – сказал Трэвис.

На сборы ушло несколько минут. Он собрал и зарядил «ремингтон», повесил оружие за спину и теперь стоял у «окна» с мотком манильской веревки, один конец которой был привязан к стальному основанию стула у мини-бара. Трэвис уже испытал его на прочность и убедился в надежности крепления. От бара веревка тянулась через всю комнату, проходила через радужку и свисала вниз, к земле. Второй ее конец лежал в руинах обрушившегося угла отеля, может быть, рядом со съеденным ржой барным стулом.

Бетани тоже выглянула в «окно». Между деревьями суетливо носились птицы. Воробьи. Краснокрылые дрозды. Обычная картина для любого леса нынешней Америки.

– Два стрелка лучше, чем один.

– Вам приходилось раньше стрелять?

Она кивнула:

– Компания, где я работала, требовала, чтобы сотрудники носили оружие и умели им пользоваться. Я многое знала, так что приходилось заботиться о безопасности.

– По канату лазали?

– На уроках физкультуры в школе. Получалось не очень, но тогда мне это было не нужно.

– Уверены, что хотите пойти?

Она долго смотрела на лес.

– Не знаю, как вы, но я уже ни в чем не уверена.

Трэвис спускался первым, чтобы подхватить Бетани, если та сорвется. Она не сорвалась.

Они ступили на заржавевшие балки. Осторожно проверили их на прочность. Металл, как и ожидал Трэвис, держался. Присмотревшись, он понял, в чем дело. В течение десятков лет балки окислялись, проседали и закреплялись в новом положении под весом снега, льда и упавших деревьев. Сплавленная ржавчиной масса брусьев и перекладин не уступала в плотности и крепости гимнастическим «джунглям».

Мусор и обломки, заполнившие глубокий, в два этажа, котлован, сровняли его с улицей. К внешней стене пробирались так, будто шли по канату над пиками с зазубренными остриями. Кроны деревьев задерживали солнечные лучи, так что света сюда попадало совсем немного, и внизу под ними разливалось озеро тени. Убедить себя в том, что оно необитаемо, было не так-то просто. Оглянувшись, Трэвис увидел, что и Бетани опасливо посматривает вниз, думая, наверное, о том же. Он протянул ей руку. Она приняла.

Секунд через двадцать они прошли над провалившейся секцией подвала и оказались у стены со стороны Вермонт-авеню. Трэвис посмотрел на юг. Падающие с серого неба бледные лучи, проходя через кроны деревьев, окрашивались в зеленый цвет. Изредка в застывшей тишине падал, бесшумно кружась, ярко-красный или желтый лист. Тут и там лежали выползшие из трещин на тротуаре сухие нити сорняков, но во многих местах дорога оставалась свободной от травы. Скорее всего, опадавшие с сосен иголки каким-то образом препятствовали росту или просто убивали мелкую растительность.

С того места, где они находились, была видна и многоэтажка на М-стрит, в которой в настоящем времени держали Пэйдж. На месте транспортного кольца выросла березовая роща.

Трэвис достал из-за пояса «ЗИГ-Зауэр» и передал его Бетани. Она со знанием дела осмотрела оружие, привычно удостоверилась, на месте ли обойма, проверила прицел.

– Спасибо.

Трэвис вручил ей три запасные обоймы. Бетани рассовала их по карманам.

Он снял с плеча «ремингтон», загнал в патронник патрон. В карманах осталась еще дюжина. Он достал еще один патрон и вставил в магазин. Теперь у него в запасе пять выстрелов.

Трэвис повернулся и посмотрел на веревку, конец которой висел над спаявшейся грудой балок. Поднимаясь вверх, она исчезала в висящей на высоте двадцати пяти футов радужке. Трэвис даже видел часть потолка их номера и две лопасти вентилятора над кроватью.

Быстрым шагом, почти бегом, они прошли по Вермонт-авеню на юг, настороженно посматривая на подступающий с обеих сторон лес, прислушиваясь к доносящимся из него звукам, ожидая внезапного птичьего гама, который мог означать появление чего-то крупного.

Остовы зданий выглядели отсюда иначе, чем из окна президентского люкса. Многие сильно покосились, и оставалось только удивляться, как они еще не рухнули.

Связано ли крушение цивилизации с тем, что он узнал два года назад, когда был в «Тангенсе»? Вопрос этот стучался ему голову давно, но лишь теперь Трэвис открыл перед ним дверь. Два года ему удавалось не думать, не вспоминать, но больше он уклоняться не мог. Главные пункты выстроились в голове, требуя рассмотреть их в должном порядке, внимательно и с учетом всех деталей.

Позапрошлым летом он оказался втянутым в дела «Тангенса» тем, что казалось тогда случайным стечением обстоятельств. Организация пребывала в состоянии паники из-за конфликта, связанного с объектом, который все называли «Шепотом». Более всего «Шепот» напоминал магический шар из давних легенд. В конце концов вышло так, что Трэвис оказался с ним с глазу на глаз на самом нижнем уровне Пограничного города. Объект открыл кое-какие моменты будущего: причастность Трэвиса к смерти двадцати миллионов человек и желание Пэйдж убить его. Все это ждало своего часа в одном из возможных вариантов его будущего. Где-то там, во тьме лет, ему уже была уготована ловушка, попав в которую он стал бы объективным злом.

Вот почему Трэвис покинул Пограничный город, уехал подальше и сознательно выбрал низкооплачиваемую работу, рассчитывая избежать грядущего. Проведя на неприметном складе следующие сорок лет, он просто не сможет послужить причиной предсказанной «Шепотом» катастрофы, будучи не в состоянии как-либо влиять на события такого масштаба ни в положительную сторону, ни в отрицательную.

И вот теперь пришел ответ: дело не в нем. Проблема в чем-то совершенно другом. Жертвами стали не 20 миллионов человек, а 6 или 7 миллиардов, причем умерли они без его помощи. Все просто.

Они добрались до перекрестка Вермонт-авеню и транспортной развязки. Остановились на минутку у кафе в северо-восточном секторе, где сидели чуть раньше, семьдесят лет назад. Мраморные плиты дворика вспучились и потрескались от выросших из-под них сосен и тополей. Трэвис еще помнил парившие здесь запахи пищи и голоса посетителей. Помнил, как они рассматривали шестнадцатиэтажное здание с затемненными стеклами. Память сохранила подробности события часовой давности, но в этом месте и в этот миг их отделили от него семь десятков лет.

В нескольких шагах от патио, возле остатков бордюра, стояли проржавевшие коробки, бывшие когда-то газетными ящиками. Крышки зияли дырами, дверцы отвалились. Бумага не протянула и нескольких лет в борьбе с влагой и плесенью, и никаких газет здесь не осталось бы даже при закрытых дверцах.

– Интересно бы увидеть заголовки, – сказала Бетани. – Что, например, было на первой странице «Ю-Эс-Эй тудэй».

Трэвис не ответил.

Они постояли еще немного, потом повернулись и зашагали через круг к развалине шестнадцатиэтажного офисного здания.

Глава 12

План был довольно прост: все, что требовалось Бетани, это имя. Имя человека, который работал бы в этом здании в настоящем времени. Ниточка, за которую можно было бы ухватиться, чтобы уже через час привлечь к делу ФБР.

На бумажные файлы и компьютерные диски рассчитывать не приходилось, они давно истлели и заржавели, но в офисном здании могли обнаружиться другие носители информации, которые прекрасно пережили минувшие годы. Прежде всего Трэвис думал об именных дверных табличках. Обычно их делают из пластика или бронзы, а имена и названия должностей гравируют или даже вырезают. Пластиковая табличка вполне может просуществовать миллион лет, выдержать натиск стихий и остаться читаемой. Сгодилась бы даже бронзовая. Бронза устойчивее к коррозии, чем большинство металлов, поэтому-то она так ценилась в давние времена.

Всего лишь имя. Одно-единственное. И больше ничего не надо.

Они обошли березовую рощицу, и шестнадцатиэтажка предстала перед ними целиком. Бремя лет она перенесла лучше большинства других строений, уже попадавшихся им на глаза. Каркас, хотя и сильно заржавел, сохранился полностью и выглядел достаточно прочным. Нетронутой осталась и немалая часть бетонных перекрытий на каждом уровне – примерно треть. Трэвис даже увидел наполовину целый лестничный колодец с толстыми металлическими подступёнками и проступями. Искать объяснение такого состояния не приходилось – здание было новее других. Построенное в 2006-м, оно имело перед соседними преимущество в несколько десятилетий. То есть не только было моложе, но и стальные конструкции его были предположительно лучшего качества. Все технологические преимущества сыграли в пользу шестнадцатиэтажки. Тем не менее и оно всего лишь ждало своего часа, выиграв у соседей вряд ли более пяти лет.

Они подошли ближе, к стене фундамента, возвышавшейся фута на три над уровнем улицы. Ширина ее была четыре фута. Перегнувшись через стену, Трэвис посмотрел вниз. Глубина котлована не превышала одного этажа, причем треть пространства заполняли слой перегнивших листьев и веток и несколько десятков тонн осыпавшейся со стен гипсовой штукатурки. Оптимизм Трэвиса заметно поубавился при мысли о поисках именных табличек размером восемь на два дюйма в груде биомассы. На площади в пол-акра. Иголка в стоге сена. Но это был не последний удар.

Футах в десяти от него из трясины мусора выступал угол почерневшего куска дерева с ржавой петлей, державшейся на одном-единственном стальном дюймовом шурупе. И шуруп, и петля сильно деформировались. Не просто поржавели, но погнулись и наполовину расплавились.

Судя по всему, в какой-то момент прошлого здесь случился пожар. То ли температура была не слишком высокой, то ли пламя бушевало недостаточно долго, но повредить массивные перекрытия огонь не смог или не успел, а вот все прочее пострадало сильно. Дверь, угол которой торчал из мусора, была, похоже, дубовая. Теперь она напоминала обугленное бревно из костра. Трэвис снова подумал о бронзе. О других качествах, прославивших это соединение: его легкоплавкости и пластичности. Пластиковые и бронзовые таблички могли легко противостоять дождю, снегу и плесени, но они и пяти минут не продержались бы в огне, расплавившем стальной шуруп.

Они обошли здание по периметру. Искали что-нибудь, что могло бы упасть снаружи. Нашли осколки зеленого стекла, куски бетонного перекрытия, но ничего полезного. Ничего такого, на чем стояло бы имя. За семь десятков лет дожди и ветры унесли с улицы все, что можно было унести. Трэвис подумал, что труба ливневой канализации, должно быть, забита мусором.

Потом они забрались на клен, росший у западной стены здания, перелезли на второй этаж и направились к почти не пострадавшему лестничному колодцу в центре многоэтажки. Не желая рисковать, обходили большие куски бетонных перекрытий, державшиеся кое-где на стальной арматуре. Почти все потрескались, некоторые заметно просели – кто знает, какой вес они могут выдержать? Рано или поздно запас прочности будет исчерпан и они обрушатся. Через день, неделю, год – так или иначе это случится, и, может быть, даже раньше срока, если добавить несколько фунтов лишнего веса. Благоразумнее держаться от таких мест подальше.

Лестничного колодца разрушения еще не коснулись. Подступёнки и проступи были по меньшей мере в дюйм толщиной. Все пролеты выглядели достаточно надежными, ни один не только не обрушился, но даже и не сдвинулся с места.

Они стали подниматься, останавливаясь и осматривая каждый этаж. Тут и там попадались детали интерьера; например, гранитный книгодержатель, похожий на разрезанную пополам пирамиду. Подняв его, Трэвис обнаружил следы ковровых волокон и пенопласта. Все вокруг книгодержателя унесло стихиями – даже то, что было под ним, обратилось в пыль, остался только он. В другом месте они нашли пару шестиугольных гантелей по двадцать фунтов каждая. Что они могли делать в чьем-то офисе?

Кое-где встречались стальные дверные коробки, но ни одной двери. Последние уже давно сгнили и рассыпались на мелкие кусочки, которые сбросили вниз налетавшие, может быть, раз в десятилетие ураганы.