Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта. Благодаря им мы улучшаем сайт!
Принять и закрыть

Читать, слущать книги онлайн бесплатно!

Электронная Литература.

Бесплатная онлайн библиотека.

Читать: Рассказы - Голиб Саидов на бесплатной онлайн библиотеке Э-Лит


Помоги проекту - поделись книгой:

Руководствуясь чисто практическими соображениями и не задумываясь особо, я вбил в чашку четыре яйца, бухнув вослед пол литра молока. Добавил соли, немного сахара и, тщательно взбив всё это дело вилкой, налил первую порцию в холодную сковороду и поставил её на огонь. Вскоре, на поверхности весело забулькали пузырьки молока, однако, ожидаемой «шапки», почему-то, так и не появилось. Промучившись и вконец испортив первый омлет, я вначале заметно взгрустнул, но, вспомнив известную поговорку «первый блин комом», вновь воспрял духом и уверенно добавил немного муки. На сей раз, у меня вышло нечто среднее между блинами и оладьями, но, с «заплатками» и многочисленными комочками. В третью попытку, меня угораздило поместить сковородку с деревянной ручкой в духовку.

Наконец, когда оттуда повалил густой дым, я окончательно сник, поставив крест на своём эксперименте. Добросовестно отправив «омлет» в мусорное ведро и перемыв кое-как посуду, я стал лихорадочно соображать – что бы эдакое придумать, дабы моё оправдание помогло мне избежать заслуженного наказания. На душе «скребли кошки». Не знаю – почему, но ноги принесли меня в гостиную.

Я осторожно перешагнул порог комнаты и бросил взгляд на портреты. Странно, но они смотрели на меня совсем по-другому, нежели пару месяцев назад. У папы, на переносице добавилась ещё одна складка, которую я не замечал раньше, отчего его взгляд показался мне сердитым и строгим, как у Карла Маркса, что висел у нас в школе, в кабинете истории. В мамином же взгляде, читался легкий укор и даже некое осуждение. Далее, находиться дома было невыносимо, более того – опасно: скоро должны были возвратиться родители. Чтобы скинуть с себя неприятные мысли, было принято решение развеяться немного на улице. И действительно: стоило мне оказаться во дворе, где меня встретила толпа ликующих товарищей, как угроза неотвратимого наказания показалась мне таким пустяком, что я очень скоро позабыл про все свои горести и печали. Через пять минут, мы уже вовсю гоняли мяч, предав забвению всё на свете.

Между тем, дома, где собрались все, за исключением меня, шло бурное обсуждение моего поведения. Как назло, именно в этот злосчастный день, наша классная руководительница передала моей маме табель с итоговыми оценками, в котором, наряду с «четверкой» по ботанике, красовались три жирные «тройки»: одна по физике и две – по математике. То, что меня ждало дома, было вполне естественным и закономерным. Неестественной лишь, могла показаться стороннему наблюдателю, реакция моих братьев и сестёр, которые – казалось бы – вопреки здравому смыслу, заметно оживились, если не сказать более – обрадовались. Однако, кто из нас не помнит того соперничества и тех потасовок, между отдельными членами семейства, которые имели место быть практически в любой приличной и уважающей себя семье? Причём, как правило, «весовые категории» соблюдались строго и неукоснительно. Так, например, в нашей семье, несомненными «тяжеловесами» были старшие брат с сестрой. Моим же, извечным соперником по отвоёвыванию жизненного пространства, являлась вторая сестра, которая была на два года старше меня. Самый незавидный и в то же время – самый удобный статус, имел мой младший брат, которому приходилось сражаться «против всех», и которому (по вполне понятным причинам) очень многое сходило с рук.

Итак, дождавшись, когда ярость отца достигла своей наивысшей точки, все дети, в предвкушении «премьеры», нетерпеливо заёрзали на стульях: каждому хотелось насладиться предстоящим спектаклем. Оставалось только послать гонца с извещением. Вскоре, когда мама молча положила перед главой семейства мой табель, гостиную оглушил грозный рык и, к величайшей радости старшего брата, ответственная миссия делегата была поручена именно ему. Надо отдать должное его фантазии и изобретательности, поскольку, справился он со своей задачей настолько блестяще, что многие послы умерли бы на месте от зависти.

Тем временем, ничего не подозревавший я, был с головой погружён в футбол. Ворвавшись в штрафную площадку противника и получив отличный пас, я уже развернулся, было, для того, чтобы отправить мяч в «девятку», как вдруг, боковым зрением, увидел радостно бегущего мне навстречу брата, энергично машущего руками и орущего непонятно – что.

– ВЕлик! – явственно и отчётливо донеслось до моего уха. – Иди скорей, посмотри, какой тебе купили велосипед!!!

Мяч медленно, как в кино, повис на какое-то мгновение в воздухе, а затем поплыл куда-то в сторону, в то время, как самого меня – плавно унесло в другую. Перед глазами внезапно вспыхнули розовые круги, а земля под ногами исчезла, то есть, совсем растворилась. Её просто, не существовало!

Я уже не помню, что я кричал в ответ брату, каким образом преодолел кажущееся бесконечным расстояние до дома, как ворвался домой и как сбрасывал на ходу свою обувь… Ничего этого не помню. Помню только, что, влетев пулей в комнату, с горящими глазами, едва выдохнул:

– Где велик?!

Окончательно же, приду в себя, когда увижу отца, судорожно расстёгивающего на поясе ремень и цедящего сквозь зубы:

– «Велик», говоришь? Сейчас я тебе покажу «велик»!

И тут, я впервые в жизни, вдруг ощутил, как где-то глубоко внутри просыпается какое-то неведомое мне прежде чувство, с которым никогда ранее не приходилось сталкиваться. Нет, велосипед здесь был совершенно ни при чём: о нём я уже успел забыть. То было совершенно иное… до боли сжавшее грудную клетку. Такое ощущение, словно, по чему то очень свято оберегаемому и тщательно скрываемому от всего остального мира, а потому, и – очень сокровенному и дорогому – пробежалась рота солдат, растоптав всё вокруг своими грубыми и грязными тяжёлыми сапожищами. Ощущение полной пустоты и разрухи…

Взбучку я, конечно же, получил. Хотя, папе с трудом удалось дотянуть до конца роль строгого и сурового родителя. Ибо, в такие минуты, он сам очень сильно переживал и еле сдерживал себя от того, чтобы не расчувствоваться и не приласкать свою несчастную жертву. И уже поздно ночью, когда я, всхлипывая и шмыгая носом, почти засыпал, вдруг знакомая тёплая и колючая щека нежно прошлась приятным наждаком по моему горячему лбу, после чего я окончательно успокоился и заснул.

Вещий сон

Из цикла «Почти по Зощенко»

На днях мне приснился сон. И не просто сон, которые мы все вскоре забываем по пробуждению. А, удивительный, можно сказать, необычный сон. Причем, всё в цвете, и со знакомыми лицами.

Снится мне, братцы, будто у нас, в России, «золотой век» наступил. Всюду довольные и счастливые лица, будто только что удачную сделку провернули или талон на водку незаметно сперли. Все вежливые: «извините», «простите», «будьте любезны» и всё такое. Матом никто не ругается. Даже непривычно, как-то.

Вокруг лес изумительной красоты, посередине озеро с голубой водицей. По водной глади лебеди, утки и всякие водоплавающие снуют туда-сюда. Вдоль берега народ расположился, отдельными группами, и все, мило улыбаясь, беседу ведут. Такой, можно сказать, междусобойчик.

Причем, среди моих знакомых, почему-то, и политики известные затесались. Ну, вроде, как в одной компашке.

Путин доверительно так, наклонился к моему другану Сереге и что ему шепчет на ухо. И что самое удивительное: никакой тебе охраны, никаких телохранителей. Словно обычные люди. Да и сам Серега как бы слушает его вполуха.

Возле самого берега лежит в купальничке красивом Хакамада и, прикрыв свои глазки от солнца, загорает. А рядом, почему-то, расположился Жириновский и так по-дружески о чем-то с ней беседу ведет. Причем, совсем даже не трясется, как обычно, в падучей, и никому больше пальцем своим не грозит: мол, пересажаю я вас всех сук и мерзавцев, однозначно, и так далее. А совсем даже мирно так, по-домашнему.

Неподалеку, отойдя в кусты и, повернувшись спиной к народу, стоит генерал Макашов и отливает себе потихоньку, бурча себе под нос какую-то детскую песенку.

Словом, идиллия совершеннейшая: ни в сказке сказать, ни пером описать. По небу облака красивые плывут, будто подушечки; в озере всякие аллигаторы мирно соседствуют с лягушками, птицами и прочими тварями; а на земле люди вперемежку с дикими животными расположились, и никто никого не трогает. Все так мирно, можно сказать, сосуществуют друг с другом.

Проснулся я, свесил ноги с кровати, а встать не могу: всё под впечатлением сна, никак не отойти.

На кухне жена с дочкой к завтраку стол накрывают, о чем-то вполголоса шепчутся. В коридоре кошка разлеглась и лижет себе всякие места, утренний марафет наводит. За окном тишина: никаких звуков машин, никаких голосов прохожих не слышно, словно все вымерли.

«Странно, – размышляю я про себя, слегка почесывая интимные места – к чему это вдруг мне такой сон приснился? Политики, дикое зверьё… И какое отношение это может иметь ко мне?»

Вдруг слышу: звонок в дверь.

«Интересно, – думаю, – и кому это в такую рань приспичило к нам домой? Воскресенье, как-никак, то есть, у всех нормальных людей – выходной?»

Однако, встал с кровати и поплелся открывать дверь, даже штаны не одел. Открываю я, значит, дверь и …батюшки! Стоит на пороге красавица, каких печатают только на обложках дорогих журналов, со всех сторон картонными коробками окруженная и мило улыбается мне.

А напротив неё стою я: в старых порванных кальсонах и с немытой рожей.

– Айн момент! – говорю я ей, быстро спохватившись, – И – бегом в свою комнату – наспех одеваюсь.

Возвращаюсь в прихожую, а она уже там: коробки, всякие разноцветные, складывает в огромную такую пирамиду.

«Господи! – размышляю я про себя. – Да что же это такое? И откуда всё это навалилось?» Ничего понять не могу.

А дамочка, между тем, улыбается так, вся из себя… Ну, очень хороша! Видать, заранее себе представляла мою ошарашенную рожу, а теперь всего лишь сверяла предполагаемую картину с действительностью. По тому, как она уверенно держалась и раскованно себя вела, можно сделать вывод, что эффект удался.

– Только не удивляйтесь – говорит – ничему. Потому как Вам несказанно повезло.

– То, есть? – ничего не понимая, вопрошаю я. – Что Вы хотите этим сказать?

– Ничего особенного, – успокаивает меня эта куколка, – просто Вы выиграли один из призов, что распространяет наша компания!

– Да, ладно, бросьте: – пугаюсь я. – будет Вам издеваться. Может быть, Вы адресом ошиблись?

– Да нет, – отвечает ехидно так, – нисколечко, даже.

И называет мой домашний адрес. Ну, тут я совсем струхнул, братцы! Думаю: «Да что же это такое творится, в самом деле?! Может, я всё ещё сплю?»

Хотя, нет: вон обои наши рваные висят, вон, жена с дочкой на кухне по-прежнему о чем-то на кухне шепчутся. Вот только странно, что не выходят к нам, никакого интереса, так сказать, к происходящему не проявляют. Вот, кошка продолжает свой утренний ритуал, усердно копаясь и что-то выискивая у себя под хвостом. На всякий случай, я даже ущипнул себя.

А гостья все продолжает:

– Компания наша устроила бесплатную акцию, дабы вы могли оценить качество наших товаров и впредь покупали бы только у нас.

– Простите, – говорю, – я не ослышался, случайно? Только что Вами нечаянно было произнесено слово «бесплатно». Я ничего не перепутал?

– Нет, ничего. – говорит, зараза. И начинает распаковывать первую же попавшуюся ей под руку коробку. Смотрю, и не верю своим глазам – целый набор кухонной посуды, состоящий из нескольких кастрюль разных размеров, из нержавеющей стали.

– Вот, – говорит, – это Вам.

Не успел я ещё и слова произнести, как она, словно добрая волшебница, плавно сделала какие-то замысловатые «па» и прямо перед моим фэйсом неожиданно возникла новая коробка, которую она тут же распаковала и, достав из неё электрический чайник, протянула его мне, изумленному и вконец ошарашенному.

Я, молча, трясущимися руками, принимаю этот самый чайник и пытаюсь что-то сказать в ответ, но, чувствую, – что с речью моей что-то не в порядке – не льётся речь из меня никакая. Всё, на что я только способен, так это переводить свой взгляд с чайника на свою благодетельницу и обратно. В какой-то момент она мне даже ангелом показалась. Заместо белой куртки, что была с минуту назад на ей, вдруг простыня белая же оказалась. А за спиной зашевелилось у ей что-то, вроде крылышек. Я даже чуть было не перекрестился.

Но, через несколько секунд всё прояснилось: это, оказывается, был продемонстрирован новый комплект постельного белья. Разумеется, тоже бесплатно.

Тут, наконец, я немножечко прихожу в себя. Начинаю, так сказать, мозгами своими шевелить. Думаю: " Эт, сколько ж, лет мы живем тут, и что-то из истории нашей, как-то не припомню, чтобы государство там, или компании какие-либо, вот так вот, свободно и бесплатно нам, простым людЯм, что-либо раздавали. О «сыре бесплатном, что в мышеловке» я, конечно же, был наслышан, но, чтобы вот так…

«Тут явно что-то нечисто. – думаю – Ну не может быть, чтобы мы вдруг достигли такого уровня процветания, что можем себе позволить обычному народу бельё бесплатно раздавать!» Я ещё понимаю, скажем, там, книжку про уголовный кодекс, или устав партии. Это ещё, куда ни шло. Но чтобы настоящие и полезные в быту предметы задарма раздавались – шиш вам. Такого ни в жизнь не бывало.

Словом, чую я, братцы, что потихоньку, кажись, схожу с ума. Ну, явно, должна же быть тут какая-то подлянка? Налицо, афера скрывается за всем этим, но «где тут эта самая собака зарыта», найти пока не могу.

«Ладно, – думаю я про себя, – продолжая тоже улыбаться этой дуре: кому охота показывать свою неграмотность? – Щас я тебя раскушу, мамзель ты, недоделанная!»

– А скажите мне, пожалуйста, – невинно так, обращаюсь я к ней, собрав остатки своего самообладания, – если я Вас правильно понял, то всё, что Вы только что мне продемонстрировали и переложили оттуда сюда вот, всё это теперь принадлежит мне, то есть моей семье? И мне ни одной копеечки даже не придется Вам за это заплатить? Я правильно Вас понимаю? Так?

– Так! – не моргнув даже взглядом, спокойненько промолвила мне эта стерва.

Тут уж, конечно, ноги у меня окончательно подкосились. Чего уж врать, сердце в пятки ушло. Полвека прожил, а с таким ещё сталкиваться ни разу не приходилось.

«А что, собственно, – размышляю я про себя, – кто его знает, может я зря напраслину на честных людей возвожу? Может быть, мы и в самом деле достигли давно уже того уровня, что переплюнули этот гнилой запад по части обустроенности? Чем черт не шутит? Ведь, ясным языком мне вещает эта коза с невинными глазами: „Бери и жируй себе на здоровье.“ Впрочем, какая же она „коза“? Вполне нормальная молодая и симпатичная девушка, дай ей Бог здоровья! Побольше бы таких, глядишь – и коммунизм уже не за горами…»

А гостья, тем временем, раз за разом достает чего-то там, демонстрирует и откладывает в мою сторону. Смотрю, постепенно почти вся эта груда коробок уже ко мне перекочевала. А я продолжаю все предаваться своим мыслям, уже совершенно не обращая внимания на свою гостью и перестав слушать – о чем она там себе щебечет. Мне достаточно того, что она мне ясно дала понять – ХАЛЯВА, сэр! А халява, конечно, она и в Африке халява, чего уж тут распространяться.

«Нет, ну нельзя же оставаться такой неблагодарной сволочью?– обращаясь с укором теперь уже к себе, взывая к заглохнувшей было совести и элементарной порядочности. – Надо ведь, хоть как-то отблагодарить за столь щедрые подарки?»

И тут приходит мне на ум гениальнейшея мысль.

«Я знаю, как я отблагодарю эту компанию: я разрекламирую её у себя на сайте! Ведь, это так здорово! Об этом многие компании мечтают. А тут я, пусть хоть и со скромненьким, но все же…»

– …Так что, заплатив каких-то несчастных три тысячи рублей, Вы становитесь полноправным обладателем этой, поистине, пирамиды подарков! – вдруг доносятся до моего слуха последние слова припердохавшей незванно-откуда гостьи.

Морда моего лица, конечно же, в этот момент являла, наверное, не совсем симпатичную картину, но смею вас заверить, что это было только в первые пять-шесть секунд. Дальше же, у меня непроизвольно вырвался такой выдох облегчения, что мою гостью невольно волной прибило назад, к двери.

– Господи! Наконец-то!!! – едва сумел я только выкрикнуть. Но, тут же спохватившись, стал извиняться за столь бурные эмоции. – Девушка! Милая! Вы меня только простите, ради Бога! Ну, как это я мог подумать, что…? Ну, конечно же, я полный кретин и идиот всевозможных степеней, какие только существуют на свете! Знал ведь, чувствовал, что где-то меня егорят, а вот где именно – так и не просёк. Нет, ну надо же!

А вообще-то, Вам спасибо огромное! А то, ведь, я уже, грешным делом, решил, что маненько умом тронулся, заболел серьезно…

Короче, спасибо и до свидания, дорогая. Забирайте свои вещички – вот тут они, все тут, в полности и сохранности – ещё раз Вам пока, и всего хорошего.

И как только дверь за нею захлопнулась, я сразу же почувствовал невероятное облегчение. А вслед за этим, вспомнил вдруг про свой сон.

Нет, ну надо же, бляха-муха: – подумал я, – вещий сон приснился! А говорят, не бывает…

Издержки демократии

из цикла «Почти по Зощенко»

Нет, братцы: что ни говори, а жить мы стали лучше. Несомненно, лучше.

Хотя и попадаются, конечно же, иногда отдельные несознательные типы, которые наговаривают на нынешнюю власть и с ностальгией вспоминают советские времена: мол, и продукты были качеством получше, и зарплаты хватало на нормальную человеческую жизнь, и цены, мол, не росли как на дрожжах, и так далее… Ну, что о них говорить: не стОит, одним словом.

Соскучились, видать, по старым временам: никак им про колбасу не забыть, за два двадцать. А про то, что никакой свободы выражения, никакой демократии не было, они уже подзабыли.

Помните: попробуй, – опоздай на работу хотя бы на пять минут! – сразу же пропесочат, а то и схлопочешь строгий выговор по партийной линии. А чтобы – не выйти на работу – так за это специальная статья была предусмотрена в Гражданском кодексе – «За тунеядство», называлась. Забыли, небось?

А сейчас? Никаких тебе лозунгов, соцсоревнований и передовиков производства. Сейчас у любого гражданина есть выбор: хочешь – работай, не хочешь – не работай! И никто тебя не спросит, никому до тебя дела нет. Твоё личное право. Демократия.

Конечно, быть безработным в наше время – хорошего мало: можно и «ноги протянуть». Зато у тебя появился шанс – стать предпринимателем, стать бизнесменом, миллионером, олигархом, наконец! А раньше?!

Разве, мы могли мечтать о таком времени ещё каких-то лет двадцать тому назад, когда пытались построить коммунизм? Чего уж, там: наивные, конечно, были. Верили во всякие, там, идеалы, постановления и съезды, делая вид, что не замечаем всего остального цивилизованного мира.

Ракеты, правда, были у нас неплохие, можно сказать, классные ракеты. И нацелены они были куда только возможно: и в космос, и на потенциального врага, и… на возможного друга. И жили мы изолированные от всего остального мира, ощетинившись, словно дикобраз этими самыми ракетами. Словом, боялись нас, косясь как на чумных, а потому и уважали. Хотя особого желания – пожить в нашей стране – у тамошнего населения, конечно, не возникало.

Это мы, наоборот, грозно клеймя их образ жизни на всяких партсобраниях и политинформациях, придя домой, тайно вздыхали об американской жвачке и джинсах, европейской помаде, духах и прочей дряни. И, чего уж там греха таить, завидовали ихнему рабочему и евонной жене. Совсем не подозревая, что «и на нашей улице – совсем скоро – будет праздник».

И вот он наступил!

Господи! Да рази ж, я знал, что буду так жить: свободно и вслух выражать свои мысли; не стоять больше в этих чертовых очередях и брать не «по полпалки колбасы в руки», как раньше, а столько, сколько пожелаю. Неважно, что на большее, порой, и не хватает денег, зато свобода какая!

Или возьмите, к примеру, те же самые выборы. Раньше, ведь, как было: придешь на избирательный участок, тебе аккуратно листок вручат, с отпечатанной на ём единственной фамилией, и ты его только опускаешь в урну. Никакой в помине альтернативы, никакого плюрализма. О том, чтобы хрястнуть кого-нибудь по чайнику или просто рожу набить, не могло быть даже и речи. Противно было в руки брать этот самый листок. А сейчас! Пожалуйста: столько партий развелось, как «собак нерезаных». Хочешь, голосуй за этих, хочешь – за других, а не хочешь, так можешь вообще ни за кого голосовать: отдельные несознательные элементы говорят, что все равно от нас ничего не зависит. Я им, естественно, не верю. Правда, в самом механизме голосования я до конца пока так и не разобрался, зато, свобода какая!..

А на Невский выйди, – ни в жизнь не узнаешь! Настолько он преобразился: всюду витрины и зеркала дорогущие; везде неоновые вывески и рекламы с гирляндами разноцветно бегущих огней; куда ни плюнь, сплошь бутики и шопы элитные. И все это для нас с вами! Если честно, то я один раз, все же, зашел туда, но мне почему-то не понравилось: слишком уж чисто там, как в клинике, и персонал чересчур вежливый. В общем, не по-нашему себя там почувствовал. Даже плюнуть некуда! Я сразу же оттуда вышел, даже на цены не взглянул. Говорят, что вполне сносные…

Словом, умеем мы построить настоящий капитализм, если захотим!

Правда, есть кое-какие издержки, не без этого, конечно.

Например, ездить в транспорте стало накладнее, автобусов и трамваев заметно поубавилось. Зато «пробок» в метро прибавилось. Это как в физике – «закон сохранения энергии» – если в одном месте убавилось, то в другом обязательно должно прибавиться.

На одном из переходов в час «пик» меня как-то так зажали, черти, что не то, чтобы в рыло кому, а даже вздохнуть было невмоготу. А тут ещё бабка какая-то, рядом, визжит, словно её режут, но, при этом, так активно локтями, будто кочергой, вертит и дорогу себе прокладывает, что всякие опасения насчет её здоровья сразу же отпали. Мужики сдержанно пыхтят себе под нос, отдельные истерички глаза закатывают: мол, куды вы тут со своими копытами прёте, мол, каблуки мне сломаете, скоты, колготки новые порвёте, подлюки. А с виду, вроде вполне интеллигентные дамочки…

С медицинским обслуживанием тоже, какая-то накладочка вышла: раньше, бывало, зайдёшь к зубному, он тебе выдернет зуб безо всяких импортных обезболивающих средств и – «гуляй, Вася!»: не по-людски, но зато бесплатно. А сейчас, чтобы записаться на одну медицинскую консультацию, уже денег стоит. Зато, правда, все чисто и стерильно. И персонал обходительный, вежливый такой.

В одной из таких поликлиник Тамарка – соседка моя – работает. Дома – ну, дура дурой: бывает, как нарежется своего медицинского спирта, так похлеще любого сапожника матом кроет, а если надо – то и по кумполу съездить, у ней не заржавеет.

А пришел как-то к им зуб выдирать, не узнал её: вся в накрахмаленном голубом передничке, в тонких резиновых перчаточках и марля аккуратно полморды закрывает. Это, наверное, чтобы клиент не учуял перегара после вчерашнего. Подносит, там, какие-то струменты доктору, улыбается вся и попкой своей эдак, вертит в разные стороны. Это у них, по-научному, кажись, называется «ассистировать». Хотел ей пендаля врезать за вчерашнее, но врач отвлёк: велел мне рот открыть, чтобы сделать инъекцию импортного навокаина, за который я заплатил триста рублей. И, действительно, – через минуту чувствую, братцы, что… ну ничего не чувствую. Язык, и тот вроде не мой: ворочается непослушно, куда попало… А щека будто распухла до неимоверных размеров. В общем, выдернули мне несчастный зуб аккуратными и красивыми такими щипчиками за полминуты. Я, довольный и радостный, благодарю доктора, плачу приличную кругленькую сумму в окошечко кассы и возвращаюсь домой, а через час вдруг чувствую, что боль, почему-то, ещё больше усиливается. Потом выясняется, что выдернули совершенно другой зуб. Хорошо, что Тамарка в этот день домой не пришла: решила, на всякий случай, заночевать у подруги.

С общепитом тоже есть кое-какие мелкие погрешности. Раньше, к примеру, жрать захотел, а пойти некуда: всюду одни пельменные, сосисочные, пирожковые да невзрачные забегаловки. Кругом антисанитария и ассортимент бедный, можно сказать, никакой. Дешево, правда, но все же…

А сейчас: хочешь – бистро, хочешь – макдональс, всякие пицца-хаты, швабские домики и харчевни. Словом, выбор огромный. От ассортимента аж в глазах рябит: одних салатов, поди, с дюжину наберется. И обеды сами теперь называются не так, как раньше, там, «комплексный» или ещё как, а заманчиво красиво и приятно на слух: «бизнес-ланч». Это тебе, конечно, не хрен собачий.

На днях, будучи сильно голодным, не выдержал и зашел в одно из таких заведений, что напротив Московского вокзала. Взял подносик и пристроился к небольшой очереди. Продвигаюсь потихоньку к кассе, и заодно наполняю свой поднос всякой вкуснятиной заморской. Правда, в кассе содрали с меня почти триста рублей. Ну, я не стал скандалить: там молоденькая девочка сидела, видать, из практикантов, ошиблась, наверное. Был бы мужик, так я ему бы пятак начистил, точно. А так, – неудобно, как-то, к Европе, все же, движемся.

Сел за столик, а у самого уже слюнки текут, даже не знаю с чего начать. Все красивое такое и непонятное: тут листочек из лука-порея аккуратно вырезан, там – «ромашечка» из яйца и вареной моркови, здесь – какое-то не то желе, не то холодец, но слоями разноцветными выложено. Сразу аппетит возбудился, как у бешеной собаки.

В общем, как я проглотил одним махом полподноса, – сам не понял. Даже вкуса никакого не почувствовал. Видать, здорово проголодался. Да и порции, по правде сказать, какие-то уж больно маленькие были.

Зато, кругом всё чисто, скатерти накрахмаленные, даже зубочистки почти, что на каждом столике. Бери сколько хочешь и ковыряйся в зубах, сколько твоей душе угодно, никто тебя не остановит, мол, хватит уже, другим оставьте.

Одноразовую посуду повторно уже почти не используют. Научились.

Вышел я оттуда немного разочарованный тем, что меня обсчитали, но в целом, гордый за страну: ведь, могём, когда захотим. Правда, второе ничем от столовского гуляша почти не отличалось, если не считать красиво вырезанной «розочки» из редиски.

Посчитал оставшуюся мелочь в кармане, прикинул: до аванса ещё неделя, и решил, что раньше, чем через месяц я вряд ли нагряну с повторным визитом.

Или возьмите, к примеру, пенсионеров.

И чего это они так взъерепенились? Чего им не хватает? Пенсии постоянно только увеличиваются. Вот, совсем на днях, государство им снова надбавило по сто с лишним рублей, а они все ещё чем-то недовольны. Неважно, что цены на продукты выросли почти вдвое: это нормальный экономический процесс. Ведь, ещё не так давно они получали какие-то несчастные тридцать-сорок рублей и были довольны. А сейчас? Меньше трех тысяч вряд ли кто получает. Даже сравнивать, как-то, неудобно. Правда, за вычетом кварплаты и прочих коммунальных услуг, зубы можно положить на полку. Однако, прожить, тем не менее, очень даже можно. И потом: если уж быть до конца откровенным, есть мясо – слишком вредно для старческого организма.



Поделиться книгой:

На главную
Назад