Эспер: Проект Пророк

Чернышов Александр

Эспер: Проект Пророк

Проект 'Пророк'

- Сергей Петрович, вам пришло шифрованное сообщение от командира учебной части ?179.

Генерал Ильин оторвался от чтения очередного отчета и поднял взгляд на свою помощницу.

- Что там? - бросил он, мысленно ожидая получить еще один отчет, который необходимо было изучить.

- Не знаю. - ответила девушка.

- Оля, тогда посмотри и скажи. Я занят. - немного раздраженно ответил генерал.

В последнее время ему прибавилось работы. Новая деректива командования РДС требовала отслеживать все пополнения, поступающие из учебных частей планеты, на предмет выявления аномалий. Каких конкретно - не уточнялось. Все, что могло быть подозрительным. И делать это было необходимо лично ему. Как будто ему своей работы было мало.

- Сергей Петрович, сообщение шифрованное. Посмотреть его можете только вы. - спокойно ответила девушка, давно привыкнув к манере общения своего шефа.

Чертыхнувшись, Ильин вывел на голодисплей это сообщение и прислонил к считывающему устройству палец.

- Опознано. Генерал Ильин Сергей Петрович, начальник управления Разведывательно-Диверсионной Службы на планете Киран. - сообщил лишенный эмоций голос.

- Подтверждаю. - чисто механически произнес генерал, за годы службы привыкший к этой процедуре.

- Уровень доступа А4 и выше. Всем сотрудникам, не имеющим соответствующий уровень доступа необходимо покинуть помещение.

Сергей Петрович был немного заинтригован. Что же в этом сообщении, если командир учебной части посчитал нужным наложить на максимальный гриф секретности, который только был ему доступен?

- Оля, выйди. - коротко бросил Ильин.

- Уже ухожу. - так же спокойно ответила девушка, выходя из кабинета.

Удостоверившись, что рядом нет никого, бот запустил программу дешифрации. Менее, чем через минуту, Сергей Петрович смотрел на драку новобранца штурмовых войск с сержантом. Все выглядело очень заурядно. В голове генерала промелькнула мысль, что такой гриф секретности был дан по ошибке, и это просто отчет о неуставных взаимоотношениях. Но Ильин отмел эту мысль. Прежде, чем строить какие-то доводы, нужно было досмотреть запись до конца.

Драка закончилась тем, что молодого парня жестко избили подоспевшие солдаты комендантской роты. Сергей Петрович хотел было разочарованно выключить запись, потому что до конца оставалось меньше минуты. Видимо, придется вставить втык командиру учебной части, чтобы впредь он внимательней следил за выставлением грифов на сообщениях.

Прежде, чем генерал Ильин ткнул в иконку выключения сообщения на голодисплее, он заметил, что паренек, из-за которого разыгрался весь сыр бор, начал подниматься с земли. Любопытство заставило на несколько секунд задержаться на видео. И спустя эти несколько секунд Сергей Петрович уже вызывал свою помощницу.

- Оля, срочно транспорт с сопровождением. И сообщите командиру этой учебной части, чтобы без меня не принималось никаких решений.

- Решений по поводу чего, Сергей Петрович? - уточнила девушка.

- Он поймет. - коротко ответил Ильин.

В голове генерала крутилась одна мысль. Так вот что подразумевало его руководство, говоря про аномалии.

В сообщении содержались данные по этому пареньку: Старков Владислав Евгеньевич, 18 лет, родился на Киране. Оба родителя - военные. Отец - майор, командир штурмового батальона. Мать - подполковник, общевойсковые снайпера.

- Что же, интересная ты птица, Старков. - негромко произнес генерал, вызвав досье паренька. На голодисплее нарисовалось открытое лицо с высоким лбом, голубыми глазами и носом картошкой.

- Поздравляю, вы все прошли отбор. Теперь вы все - курсанты. Но не все из вас станут штурмовиками. В процессе отбора часть из вас будет перераспределена по другим родам войск, менее требовательным к уровню кадров. Звание полноценного штурмовика нужно заслужить! - распинался сержант, прохаживаясь перед строем.

Да, да, знаю. Мой отец очень любил говорить о том, как это почетно - стать штурмовиком. Он вообще говорил много, громко и не всегда по теме. В отличие от матери, которая была полной его противоположностью.

- На-ле-е-во! - скомандовал сержант.

Задумавшись, я пропустил команду, и когда все повернулись налево, я остался стоять столбом.

- Эй, боец! Уже мечтаешь о маминых пирожках?! - подскочив, проорал вояка мне прямо в ухо.

От стыда кровь бросилась мне в лицо.

- Никак нет! - во всю глотку проорал я, стараясь продемонстрировать свое рвение к службе.

- Тогда хватит щелкать клювом, тормоз!

Я не тормоз, я просто немного задумчив. Это у меня от матери, которая не любила сильно торопиться, предпочитая взвешивать каждый поступок, который планировала совершить. Да и, что-то я сегодня очень рассеянный. Видимо, длительный перелет и недосып сказываются.

- Нет, вы на него посмотрите. Хватит спать на ходу! - продолжал возмущаться сержант.

- Виноват! - встрепенулся я, мысленно проклиная себя за задумчивость и любовь к размышлениям.

Пока я стоял и мысленно ругал мать, одарившую свое нерадивое дитя любовью к самосозерцанию, я прозевал поступок сержанта, давший толчок событиям , в корне изменившим мою дальнейшую жизнь.

- Ах ты, тупой лаэр! - закричал сержант и отвесил мне звучную оплеуху.

У меня в голове как будто щелкнул тумблер, и начало работать уже папино наследие. Сознание застелил красный туман, и глаза сержанта широко раскрылись, когда он почувствовал, как в его челюсть врезается мой кулак. Ноги вояки оторвались от бетонки. Пролетев с метр, он рухнул и заорал благим матом, но не очень разборчиво. Видимо, челюсть я ему сломал.

Папа очень меня любил, по своему, но любил. Поэтому гонял, как собаку, заставляя поддерживать себя в отличной форме. Да и в рукопашном бою поднатаскать успел. Так что бедняге можно было только посочувствовать.

На крики стали сбегаться другие сержанты и солдаты охраны учебного центра. Им ничего не нужно было объяснять. Картина и так предельно ясна. Сержант спиной на бетоне, со стремительно синеющей челюстью и я, стоящий над ним со сжатыми кулаками. С нарушителями дисциплины в штурмовых частях не церемонятся, даже если они новички. И вся подоспевшая братия набросилась на меня, все еще не успевшего остыть от стычки с сержантом.

Трезво оценить ситуацию я не успевал, поэтому коротким полукрюком впечатал свой кулак в челюсть первому из нападавших. Тот покачнулся и сделал несколько шагов назад, перекрывая дорогу остальным атакующим. Толпа наскочила на беднягу и образовалась натуральная свалка. Из кучи барахтающихся тел выбрался сержант и бросился на меня, замахиваясь. Шаг вперед и короткий удар в солнечное сплетение заставили его охнуть и открыться, а прилетевший в лицо локоть повалил, как подрубленную березку. Но на этом мое везение закончилось. Солдаты из числа охраны учебного центра не были строевиками. Это были бойцы штурмовых войск. Отбросив перегородившего им дорогу сержанта, они бросились на меня, как ястребы на дичь. Получив несколько жестоких ударов в корпус и по лицу, я свалился.

Любой другой на моем месте проявил бы благоразумие и остался лежать. Так все же лучше, чем выгрести по полной. Штурмовики - ребята жесткие. Жалость для них - вещь несколько бесполезная. Но папашино наследие продолжало довлеть надо мной. Ярость все росла, и, скрипя зубами, я начал подниматься. На меня посмотрели с полным безразличием. Я почувствовал, как ботинок одного из нападавших врезается мне в лицо. Душу как будто выбило из тела. Пришло осознание того, что я ничего не могу сделать, и к уже кипящим эмоциям примешалась злость на самого себя и свое бессилие. Я понимал, что ничего не могу противопоставить этим тренированным людям. Слишком зелен еще. Но смириться не мог. А лучше бы смирился...

В голове снова что-то щелкнуло. Я почувствовал, как вместо накатывающихся волн боли и злости разум окутало холодное спокойствие. Как будто все мои эмоции кристаллизовались. Я снова встал на ноги. У новобранцев, глазеющих на потасовку, рты стали похожи на дула крупнокалиберных орудий. Один из штурмовиков посмотрел на меня. В его глазах, помимо скуки и холодного пофигизма, мелькнула толика уважения. Но свои обязанности он готов был исполнить до конца. Будто в замедленной съемке, я видел, как его рука начала двигаться по направлению к моему лицу. Но т-а-а-к медленно. Я спокойно ушел с траектории удара и выбросил вперед локоть. Что-то хрустнуло, и боец улетел на несколько метров. Пока остальные очухивались, я не стал терять времени и продолжил планомерно вырубать солдат. Они все двигались, как будто в воде. Я даже успел усмехнуться происходящему. Только-только призванный юнец разбрасывает суровых штурмовиков, как кукол. А они улетают в разные стороны, как будто их сбивает с ног удар боевого робота.

Наверное, я опять замечтался, потому что в следующее мгновение я почувствовал удар по затылку, и на меня опустилась мгла. Что же, зато ничего не болело. А вот пробуждение было куда как неприятней.

Когда сознание вернулось ко мне, первое, что отметило его возвращение, была жуткая, невыносимая боль. Как будто какая-то усердная повариха приняла меня за кусок теста и решила сделать оладушек. Ууууу, сил нет.

Я открыл глаза и увидел белые потолки госпиталя. Странно, почему потолки в больницах и прочих медицинских заведениях всегда белые?

- Ага, очнулся, дебошир. - произнес незнакомый голос.

Я повернул голову к источнику этого голоса и услышал, как скрипят мышцы шеи. Знатненько же меня отделали. Перед моим взглядом предстала вежливо улыбающаяся девушка лет двадцати пяти. Красивая.

- Ну что, будешь еще лесть в драку со злыми дяденьками? - поинтересовалась она у меня.

- Нет, - разлепил я пересохшие губы.

- Ну, вот и правильно, а то склеивать тебя по кусочкам несколько утомительное занятие. Хотя пазлы я люблю. Так что, если вдруг надумаешь снова получить по шее, то обращайся, соберу. - она рассмеялась чистым, серебристым смехом.

- У вас красивый голос, и сами вы красивая.

- О, я вижу, ты уже пришел в себя, раз начинаешь класть ко мне рельсы. - мигом обрубила она мои поползновения. - Тогда слушай, у тебя есть еще пару дней поваляться на больничной койке, а потом будешь отвечать за свои поступки перед командиром учебного центра.

Я кивнул головой в знак того, что понял, и потом с наслаждением закрыл глаза. На несколько дней можно расслабиться, а то голова гудит.

Для молодого человека вынужденное бездействие всегда невыносимо. Поэтому три дня, потребовавшиеся на то, чтобы под воздействием лекарств мои организм срастил все кости и восстановил отбитые органы, тянулись долго. Да и запланированное 'свидание' с командиром УЦ совсем не прельщало. Мой доктор появлялась редко, но каждое ее появление озаряло мою жизнь смешливым лучиком солнца. Надо бы с ней познакомиться, а то попадать в больницу, даже ради общения с такой красавицей - это мазохизм.

Но, перейдем от лирики к действительности. А она выглядела крайне безрадужно. Серьезное нарушение дисциплины, драка, нарушение уставных взаимоотношений. Все это тянуло на почти что на расстрел. Ну, или на отчисление, что, учитывая недовольство отца, даже хуже, чем смертная казнь.

Такие вот нерадостные мысли витали у меня в голове, когда я в нерешительности топтался перед входом в административное здание учебного центра. Внезапно дверь с шипением разъехалась в стороны, и мой взгляд вперся в солдата в броне и со знаками отличия комендантской роты. Естественно, судя по знакам отличия, сержант. Ненавижу.

- Ааа, Старков, тебя уже ждут. Даже не знаю, как к тебе обратится. Курсантом ты еще не стал. - на лицо сержанта, не скрытое шлемом, расплылось в скалозубой улыбке. Так бы и дал с оттягом.

Видимо, прочитав в глазах мои мысли, сержант активировал шлем, сделавший его физиономию недоступной для кулаков. Ну, не станешь же стучаться в броню.

- Тебя ждут. - раздался голос из динамиков шлема.

Он сделал мне знак следовать за ним, и двинулся вперед по коридору. Кабинет, в котором меня уже ждали, находился тремя этажами выше. Когда двери лифта закрылись, меня прошиб холодный пот. Мысль об отчислении начала биться о стенки черепа, будто стремясь прорваться наружу.

Сержант довел меня до двери и сделал знак входить. Я сглотнул поступивший комок и сделал шаг на встречу услужливо открывшимся дверям.

- Курсант Старков по вашему приказу прибыл! - отрапортовал я, вытянувшись в струнку.

Все же, подумалось мне, лучше уж называть себя курсантом и быть понаглей. Терять нечего, попробую. Вдруг пронесет.

- Здравствуйте, Старков.

Комната, в которую я вошел, была меблирована сдержано. Вдоль стен стояли шкафы, а основное пространство комнаты занимал огромный стол виде буквы U. За ним сидели пять человек. Четыре мужчины и одна женщина. Поздоровавшийся со мной сидел посередине, и был уже в возрасте, когда волосы начинает трогать легкая седина, но процедура омолаживания организма еще без надобности. Он был одет в повседневную форму со знаками отличия генерала.

- Здравия желаю! - четко и громко ответил я.

- Вольно. Не нужно этой показухи. - генерал потер висок. - Вы мне лучше скажите, что прикажете с вами делать, товарищ курсант?

- Эмм... - я несколько смешался.

- Вы грубейшим образом нарушили дисциплинарные нормы и правила воинского устава. Вас следовало бы отчислить! - в разговор вмешался еще один мужчина со знаками отличия полковника. На его форме был нашит шеврон меча, окутанного цепями. Знак комендантских войск. Это означало, что он командует комендантскими, а так же отвечает за дисциплину в части, к которой прикомандированы его силы.

Внешность у него была соответствующая: идеально выглаженная и подогнанная форма, гладко выбритое лицо, прямая осанка и блеск стальной дисциплины в глазах. Не человек, а гранитная плита.

- Осознаю содеянное мной и готов понести любое наказание, кроме отчисления! - четко отрапортовал я, решив идти ва-банк. Помирать, так с музыкой.

- Собственно, некоторые члены дисциплинарного комитета настоятельно требуют именно этой меры. - заметил седой генерал.

Я заметил, как в глазах начальника дисциплинарной службы промелькнули искры торжества. Так же, с некоторым неудовольствием я отметил, что женщина, сидящая в левой части стола, а так же мужчина, сидящий справа от генерала, тоже склонили головы в знак согласия.

Я почувствовал, как ноги становятся ватными. Отец устроит мне земной ад... В голове замелькали сцены ужасный истязательств строгого родителя над своим нерадивым дитем.

- Тем не менее, отчислить мы вас не можем. - спокойно, не меняя интонаций, продолжил генерал.

Я подумал, что от пережитых эмоций сейчас умру. По лицу, против воли, начала расплываться улыбка.

- Василий Степанович, это неслыханно! - вскочил со своего места комендантский полковник.

- Сергей Юрьевич, вы бы успокоились. - спокойно ответил генерал.

- Но ведь его необходимо отчислить. Он устроил мордобой прямо на плацу, избил нескольких старших по званию и так же вывел из строя четырех моих бойцов. Они теперь неделю будут в лазарете валяться!

Странно, мне показалось, что дрался я со штурмовиками. Но возмущение полковника понятно. Видимо, я наступил ему на любимую мозоль.

- Я прекрасно понимаю всю серьезность его проступков, товарищ полковник. - голос генерала оставался по тихим, но в нем проскользнули стальные нотки.

Полковник осекся и, попросив прощения, сел на место.

- Итак, продолжим. Что же нам делать с тобой, Влад Старков?

- Готов понести любое наказание. - зная, что отчисления мне не грозит, я мог немного побравировать и поиграть в героя.

- Что же, раз вы готовы ко всему, то и приказывать нет необходимости. - с некоторым облегчением ответил генерал.

Не придется приказывать? Я несколько смутился. Что же может быть настолько серьезным? Мне стало несколько не по себе.

- Прощу прощения, товарищ генерал, но хотелось бы прояснить, в чем же заключается мое наказание в таком случае?

- Вам все подробно расскажет он. - ответил генерал, указывая на мужчину в форме штурмовиков, но без каких либо опознавательных знаков. - Что же, раз все разрешилось, считаю заседание дисциплинарного комитета оконченным.

Все начали вставать со своих мест. Все, кроме генерала и загадочного мужчины.

- Старков, задержитесь на секунду, пожалуйста. - неожиданно попросил генерал.