Толкование сновидений

Я вхожу в магазин и подхожу к прилавку, где продается мясо, хочу его купить. Продавец (крупный мужчина в белом халате) усиленно расхваливает сало, показывает его с разных сторон. Я покупаю сало. Обращаю внимание на то, как аккуратно продавец отрезает понравившийся мне кусок и нарезает его тонкими кусочками.

Незадолго до этого сновидения в жизни перед Т. встала проблема выбора — чем ему заниматься. Он выбрал хорошо оплачиваемую, но немилую работу, чтобы содержать семью, и надеялся, что у него будет оставаться время для занятий (бесплатных) любимым делом. Но так не получается, и у Т. растет недовольство, нервное напряжение, он пытается убедить своих друзей и близких, что на самом деле на своей работе он может быть творческим, самореализоваться и т.п. Сновидение же свидетельствует об обратном. Его денежная работа — это торговля, продажа себя. Мясо в онтопсихологии есть однозначно негативный символ (мертвое, получающееся из живого). Т. последовательно умерщвляет свое Ин-се, “отрезает” тонкие, аккуратные куски от своей подлинной сущности, чтобы накормить семью, иметь хорошее положение в обществе. И хотя в социальном плане деятельность Т. выглядит позитивной и похвальной, бессознательное упрямо твердит свою безжалостную правду: ты всего лишь мясник для своей самости, своего Ин-се. Все отговорки и доводы в пользу того, что выбранная работа хороша и важна (расхваливание сала) — слабое утешение для глубинных нереализованных потребностей, для фрустрированного Ин-се сновидца.

Жизнедеятельность человека есть явление природы в ряду себе подобных и, как онтический (исключительно внутренний) феномен, находит отражение в образах, возникающих в бессознательной психике. Проецируясь во внешнюю действительность, она является источником продуктов культуры и цивилизации — от шедевров архитектуры до привычных форм бытовых предметов, от музыки до социальных установок и религиозных обычаев.Имагогический анализ основывается на строго заданных семантических принципах расшифровки значения бессознательной символики образов, которые есть повсюду: в рисунке на рекламном плакате, в причудливом орнаменте, в музыкальной импровизации, в детской игре, в сюжете кинофильма, в восприятии пейзажа.

Создатель онтопсихологии воспринял и развил идею К.Г.Юнга о том, что все отношения между людьми, равно как и отношения человека с миром, суть отношения проективные. Сознание и бессознательное отбирают из окружающего мира информацию не случайно, не хаотично, а руководствуясь определенной логикой, логикой смысла.

Эта логика лежит в основе выбора образов, представляющих данный смысл в сновидениях, ее понимание дает правильное толкование сна.

В имагогическом анализе все объекты окружающей действительности — предметы, явления, люди, а также действия, процессы, свойства и состояния — имеют определенную семантику (значение), они характеризуются взаимосвязями и взаимозависимостями, возможностью сочетаний, а также направленностью. Сновидение отражает совокупность психических (ментальных), физиологических и биохимических процессов в организме, причем при анализе особый упор делается на психосоматике. Вообще биологизм является характерной особенностью трактовки психики у Менегетти, утверждающего, что “сон — это прежде всего правда органической жизни”. Вот типичный пример толкования в рамках упомянутых представлений:

Я в незнакомом городе (Киев?), иду по улицам, захожу в какой-то дом. Вижу там своего брата, но он худой и маленький, как высохший. Долго разглядываю его, затем вылезаю по трубам через окно на улицу. Иду по дороге, захожу в театр, вижу там знакомую актрису. Она в балетном трико, показывает мне какие-то упражнения. Я разговариваю с ней, обнимаю и вижу, что у нее высохла грудь — зрелище страшное, неправдоподобное. Заканчиваю разговор и ухожу.

Сновидец — мужчина 33 лет, пытался изменить не удовлетворявший его привычный образ жизни и профессию, но это не удалось. Во сне символы города и дома относятся к прошлому и выражают стремление вернуться в него — к занятиям молодости (гастроли, театр). Дом персонифицирует значимые мысли и воспоминания, часть которых относится к следующему персонажу сна — брату. Брат в молодости был увлечен музыкой, литературой, вел интеллектуальную жизнь, был успешен, но затем в силу различных жизненных перипетий забросил любимые занятия и стал простым шофером. В сновидении брат, изменивший своим глубинным потребностям и подлинным интересам, похудел, “истощился” — иными словами, растратил себя по мелочам. Сновидец признал, что он много размышлял над судьбой брата и дал себе клятву не повторять его ошибок.

В данный момент, однако, на бессознательном уровне он делает почти то же самое. Сон говорит ему: беги (через окно), пока не поздно. (Окно в онтопсихологии — символ выхода, решения проблемы). Сновидцу пока это не удается.

Театр здесь символизирует неспособность, невозможность для сновидца жить чужой жизнью, это относится к безуспешным попыткам поменять род деятельности. Если состояние дел не изменится, грудь (позитивный символ добра, энергии, питания и жизненной силы) будет сохнуть, проблемы сновидца могут переместиться из психической сферы в соматическую. Сон предупреждает о потере сил, увядании, возможной болезни (в течение последнего года сновидец чувствует усталость и упадок сил).

Образы сновидения обязаны своим появлением неосознаваемому динамическому мотиву. Сновидение — это глубоко скрытая, недоступная для познания на уровне органов чувств (и потому нелогичная) действительность, в такой форме взывающая к сознанию и разуму. Многолетняя клиническая практика убедила Менегетти в том, что сновидение отражает реальное состояние внутренних органов, скрытые или только начинающиеся патологические процессы. Сон является своеобразным радаром, сообщающим сновидцу о неблагоприятной ситуации в отдельной системе органов или во всем теле. Хаотично сменяющие друг друга образы сновидения на самом деле несут информацию о динамике душевных и телесных изменений. Сон как бы предупреждает: будь бдителен, обрати внимание на работу своей печени или почек!

События, изображаемые в сновидении, могут иметь отношение к прошлому, настоящему или будущему. Так, ретроспективный ряд информирует о былых влияниях, повлекших за собой негативные изменения на бессознательном уровне. Вытесненный конфликт или психическая травма вызывают блокировку энергии* (Понятие энергии у Менегетти выступает не как метафора, а обозначает физическую реальность. Поэтому многие положения онтопсихологии, будучи сформулированы по аналогии с физическими законами, выглядят непроверяемыми, а это снижает авторитет подхода у серьезных ученых. С другой стороны, совершенно очевидно невысокое качество русских переводов его работ, в результате чего тексты в большинстве своем приближаются к “эталонным” образцам паранаучной рациональности.) в глубине организма, о чем индивид узнает через эмоцию: “Эмоция — это психическое присутствие, которое начинает соматизиро-ваться. Поскольку рациональный тип совладения невозможен, формируется шизофреническая или невротическая реальность, или реальность функционального либо органического невроза” (29, с. 177).

Большинство универсальных символов сновидения в онтопсихологическои интерпретации означают явный или скрытый намек на имеющиеся у сновидца отклонения или дефекты. Так, например, сны, в которых фигурируют катастрофы, беременность, больница, водоворот, инвалид, гребень, хищные животные и насекомые, кровь, разрушения, символизируют начало болезни, причиной которой является неизжитый психологический конфликт. Следует отметить, что в 90 процентах случаев онтопсихология относит причины заболевания к последствиям забытых эмоциональных травм.

Если сны с вышеупомянутой символикой появляются постоянно, Менегетти настоятельно рекомендует обратиться к психотерапевту (разумеется, желательно к онтопсихологу) или пройти обследование в онтотерапевтической клинике.

Возвращаясь к хронологическому аспекту интерпретации сновидения, заметим, что оно не всегда занято прошлым. Сны показывают и актуальную ситуацию организма, его функциональное состояние “здесь и теперь” и несут информацию о ближайших возможностях. Сновидение девушки:

Мне снится, что я иду по мосту в ясный солнечный день. Я перегибаюсь через перила (мост высокий) и вижу, что вода в реке чистая, в ней много рыбок (золотых и серебряных). Пытаюсь достать их рукой, у меня не получается — слишком высоко. Но я во сне не расстраиваюсь, думаю: еще успею.

В этом сне отражена специфическая ситуация сновидицы — она недавно вышла замуж, брак удачный и “престижный” в социальном плане (высокий мост). Жизнь представляется безоблачной, здоровье прекрасное (чистая вода, ясный день). Рыбки — золотые и серебряные — имеют устойчивую семантику свободных инстинктов, жизненности, здоровья, веселья. Фаллическая символика (рыба в онтопсихологии также символ полового акта) указывает на желание забеременеть, родить ребенка. Пока “это не получается, но я не расстраиваюсь — еще успею”. Очевидно, здесь присутствует влияние социальных факторов (мост высокий). И действительно, многие молодожены не торопятся обзавестись ребенком именно потому, что хотят достичь большей социальной стабильности для своей семьи.

Сновидения и жизненная реальность

Главным помощником в интерпретации сновидения выступает Ин-се сновидца. Если воспринимать сон как зашифрованное сообщение, то Ин-се — интуитивный ключ к нему, причем догадка может прийти как во время самого сновидения (в виде отношения к приснившемуся), так и при его интерпретации. Голосом Ин-се говорит сама природа жизни — неискоренимая, вечная, проявляющаяся в озарениях, догадках, спонтанных действиях. Через сновидения Ин-се направляет человека на путь развития и личностного роста, показывает ему препятствия и комплексы, мешающие индивидуальному прогрессу. Оно символически изображает в снах отклонения человека от своей сущности или предназначения, противостоя этим разуму, скованному общественными условностями.

Ин-се в какой-то степени идентично юнгианскому архетипу Самости, но это прежде всего инстинктивная, биологическая сущность глубин тела и души. Структура Ин-се представляет собой изначальное единство жизненных потребностей, так что в сновидениях Ин-се — проводник человека к основам его природы. Функция сновидений состоит в создании бесперебойно работающего “коридора” между эго и глубинными структурами бессознательной психики.

Помимо этого, Ин-се — система, защищающая личность от губительного влияния монитора отклонений. Он состоит из специфических комплексов, внедренных в бессознательное и искажающих импульсы природной сущности человека. Монитором отклонений в онтопсихологи и называют устойчивый аспект принятия решений под влиянием социальных и культурных правил и норм. Менегетти полагает, что многовековое историческое развитие сознания удалило его от человеческой природы: “Сознательное Я человека, как правило, отражает реальность в искаженной форме, как своеобразное кривое зеркало, и деформирует ее” (33, с. 13).

Приверженность социальным стандартам дорого обходится нашему здоровью. Возникает противоречие между требованиями природы и общества, социума, и человек в конце концов подчиняется социальным правилам (школе, семье, традиции, идеологии, законам, обычаям) в ущерб своему Ин-се, которое, хотя и является единственной внутренней реальностью, почти не проявляет себя во внешней среде. Человек превращается в исполнителя определенной функции, но что-то у него постоянно не так. Он ведет себя согласно всем существующим нормам, а ощущение тоски и тревоги остается и не проходит.

По мнению Менегетти, монитор отклонений есть специфическая негативная функция высокоразвитых отделов мозга (прежде всего, коры больших полушарий), посредством которой чуждые социальные влияния воспринимаются сознанием человека как проекция его собственной реальности и реальности окружающей его среды. “Фактически монитор отклонений навязывает информацию, не соответствующую жизни. Это ложное сознание, посредством которого человек отчуждается от самого себя…Монитор отклонений свидетельствует о себе целым набором негативных ощущений, которые воспринимаются человеческим организмом как холод, страх, ограничение пространства” (31, с. 14-15).

Действие монитора отклонений часто изображается в сновидениях, поскольку его абсолютно негативное влияние требует активного терапевтического вмешательства Вот сон мужчины (математика), долгое время скептически относившегося к возможности анализа бессознательных аспектов своей жизни через сновидения. Он любил посмеиваться над толкованиями, считая их детской забавой, несовместимой со зрелой жизненной позицией и академическими ценностями: Мне снится, будто я пошел в сауну, она очень большая, занимает целое здание, тут же расположен ресторан, где можно попить пива. Я долго не могу понять, где вход, ищу его, вижу большую очередь, наконец, встречаю своего коллегу П., с которым разговариваю об этой сауне, о том, не воруют ли в ней. Отдаю П. все свои деньги, кроме того количества, которое необходимо заплатить за посещение сауны. П. какой-то уклончивый, хитрит, но на конец показывает мне боковой вход (как бы черную лестницу), я захожу, не заплатив денег, без билета.

Сауна внутри состоит из множества маленьких (одноместных) кабинок, все они заняты. Но люди постоянно выходят из этих кабин — в ресторан, в бассейн. Два человека (простые такие мужики) разрешили мне воспользоваться их кабинами, пока они пиво пьют. Я долго был в этой сауне, парился, тоже пил пиво. В ресторанном зале немного помешал официантке, которая везла тележку с едой, но сразу же извинился. Наконец, решил выйти, но непременно через главный вход (раз не вошел, так хоть выйду как положено).

Вышел и вижу, что сауна стоит на берегу большой реки (Волга?), как бы в центре моста. Сначала я вышел не на тот берег, какой был нужен, а потом сориентировался и и понял, как выйти в ту сторону, где мой дом. Думаю что сауна нужна для того, чтобы быть нормальным чело веком, таким, как все.

В этом сне монитор отклонений символизируется центральным образом — сауной (она нужна для того, чтобы быть таким, как все. Социальное программирование (купание в сауне) отличается от естественной и спонтанной жизни (большая река). Жизнь по правилам приятна и удобна, она создает ощущение комфортности, но сопровождается рядом неудобств. Пиво вряд ли совместимо со здоровым образом жизни (реально сновидец пива не любит и почти не пьет). Отдельные кабинки (как правило, занятые), ресторан, бассейн — всему этому можно найти параллели в социальной действительности

Обратимся теперь к началу сна Вход в баню было непросто найти Наконец сновидец вошел но обходным путем Перед этим он видел длинную очередь, разговаривал с коллегой, отдал ему почти все деньги. Фигура П. манифестирует многие из тех аспектов жизни, которые чужды самому сновидцу: искусственность и холодность в отношениях с людьми, эгоцентризм, скованность и зажатость, чувство неполноценности, завистливость, отчужденность Ради того, чтобы войти в сауну, пришлось отдать П. почти все деньги — именно такие жертвы мы и приносим монитору отклонений, отбирая энергию и жизненные силы у Ин-се. Зато под его влиянием легко и просто быть нормальным человеком, таким, как все люди (сновидение и показывает их стоящими в большой очереди). Окончание сна можно интерпретировать как стремление Ин-се противодействовать монитору отклонений — “выйти в ту сторону, где мой дом” (подлинная сущность).

В онтопсихологии принято считать, что любые задержки развития, отклонения в поведении, агрессивность, извращения, склонность к наркотикам — это следствие влияния монитора отклонений, разрывающего связь между сознанием и Ин-се и контролирующего эго через комплексы. Комплексом Менегетти называет психосоматическое образование, которое располагается между двумя реальностями (природой человека и окружающим миром), разделяет их и развивает навязчивую тревогу, отчуждение, беспокойство. Комплексы расчленяют Я, отдаляя его от Ин-се, противопоставляют друг другу биологические и социальные аспекты человеческой природы и препятствуют ощущению аутентичности, счастья и покоя.

Чем больше разрыв между сознательным разумом и Ин-се, тем сильнее говорит последнее об этом через сновидения. Они становятся страшными, начинают навязчиво преследовать сновидца. В попытках “разбудить” Я сны превращаются в кошмары, наполняют спящее сознание ужасными картинами и жуткими сценами. Голос Ин-се, теряющего связь с разумом, инстинктивно становится громче.

18-летний юноша видит во сне (трижды) уродов-карликов — маленьких мерзких старичков, которые его куда-то зовут. Они жутко хохочут, раздеваются, демонстрируют гениталии, уводят сновидца в какие-то лабиринты. Все это связано с ужасом, диким, необъяснимым страхом.

Сновидец имеет множество проблем — его не взяли в армию из-за плохого здоровья, внешне он малорослый, выглядит намного моложе своих лет. Материнская гиперопека развила в нем инфантилизм, тревожность, у него низкая самооценка. Особенно много проблем с девушками — он их боится, не умеет знакомиться и поддерживать даже самый простой разговор. Проблемы зашли очень далеко. Приснившиеся карлики — это искаженные, извращенные инстинкты, неудовлетворенные желания, фрустрированные потребности. Угрожающая, опасная ситуация может возникнуть в любой момент времени, из лабиринта нужно искать выход — предупреждает это сновидение-кошмар.

Таким образом, страшные сновидения свидетельствуют о неблагоприятной, угрожающей жизни и здоровью ситуации, связанной с чуждым программированием эго. Подобное состояние шизофренической раздробленности сознания может перерасти даже в настоящую шизофрению. Этому могут предшествовать сны об убийствах, пытках, расчленениях. Сам монитор отклонений, по мнению Менегетти, в сновидениях изображается посредством бездушных опасных механизмов — поездов, машин, громадных колес, военной техники, а также различных инструментов, чьим функциональным назначением является изменение живых природных объектов. Сюда же относятся сны с чертями, вампирами, чудовищами, вообще су ществами неземной природы.

В онтопсихологической парадигме все обиходные предметы: очки, ножницы, инструменты, посуда, одежда и белье, являясь чуждыми природной жизни, имеют отрицательное значение. Если они появляются в снах, это значит, что сновидец отдаляется от своего естества и подвергается чуждым негативным влияниям со стороны окружения Подобную зависимость от вещей, людей или идей Менегетти называет “вампиричееким захватом” сознания

Отношения с людьми и их отражение в сновидениях

Психическая жизнь человека в значительной степени детерминирована его отношениями с другими людьми, прежде всего с родителями, родственниками и знакомыми. Общаясь с ними, изначально здоровая психика (особенно детская) подвергается воздействию их семантический полей. Семантическое поле в онтопсихологии — это “определенный вид информации, обмен которой происходит между индивидуумами. Информация идет от целостного организма и позволяет определить любую реальность как подобную, сходную, противоположную или безразличную по отношению к данному субъекту” (29, с. 17). Оно передает информацию по всем возможным каналам, доступным восприятию на сознательном и бессознательном уровне. Менегетти полагает, что каждый человек окружен семантическим полем, отражающим его сущность, подлинные желания и потребности. В семантическом поле представлены физико-химические и физиологические характеристики организма, его психофизические параметры, свойства личности, темперамент, характер, воля, влечения и способности.

Любой человек постоянно “передает” окружающим информацию посредством семантического поля. Это неосознаваемое воздействие далеко не всегда положительно, даже если сам человек хочет только добра. Родители, например, руководствуясь самыми благими намерениями, могут негативно (хотя и неосознанно) влиять на детей своими неудовлетворенными потребностями, комплексами, чувством вины или жаждой власти. Больные и невротики особенно опасны, так как через их семантическое поле передается сильная негативная семантика. Сам Мб-негетти как психиатр с большим стажем рекомендует врачам быть особо осторожными при общении с шизофрениками и другими психотиками.

Семантическое поле людей с нереализованными влечениями, неудовлетворенными потребностями формируется в первую очередь их комплексами и монитором отклонений. Они не осознают своего Ин-се, и общение с ними чревато внедрением отрицательной семантики в психическую структуру здорового человека. Такое явление Менегетти называет “психическим вампиризмом”. Сновидческая жизнь этих “психических вампиров” представляет собой непрекращающийся кошмар. Оторванные от своей природы, они ведут жизнь скучную, бессмысленную, полную разочарований, горечи и страхов и поддерживают свои комплексы за счет окружающих.При встрече с такими людьми бессознательное немедленно реагирует сновидениями определенного плана. Это сны, в которых человек подвергается нападению или насилию. К примеру:

Мы с бабушкой и младшей сестрой были в бассейне. Я захотела переплыть этот бассейн, а бабушка и сестра просто стояли в воде. Вдруг погас свет (во сне кажется, что из-за того, что я хотела плыть на другую сторону). Появился водолаз в скафандре и начал меня преследовать. s Я бегу, бегу — и не могу сдвинуться с места. Кошмар! Потом наконец подбегаю к двери, а она захлопывается у меня перед носом. Чувствую, как меня хватает мокрая скользкая рука водолаза, и просыпаюсь в ужасе.

Сновидица долго размышляла над вопросом, кто бы мог быть этим водолазом. Наконец, она решила, что это, скорее всего, ее двоюродный брат. Он намного старше и всегда пытается занять роль наставника, критика, судьи, при этом имеет дурную привычку обсуждать чужое будущее, способности и таланты в снисходительном, уничижительном тоне. Сам он — типичный неудачник, но в семье его считают непризнанным гением. Бабушка всегда ставит его в пример, защищает и оправдывает.

Согласно Менегетти, сновидения, связанные с появлением близких (отца, матери, бабушки, брата или сестры) практически всегда являются негативными. Это обусловлено специфической трактовкой детско-родительских отношений в онтопсихологии, суть которой состоит в том, что они представляются запутанной сетью неискренних, неподлинных действий и поступков. Вот как он описывает типичные отношения в семье:

“Многие женщины развивают негативную психологию: привлекающую и разрушающую. В этом процессе отец становится объектом манипуляции матери, так как именно она регулирует его отношения с детьми, исходя из своих скрытых интересов. То есть мать предотвращает прямые отношения между детьми и отцом и строит их так, чтобы получить личное удовлетворение. Отец знает своих детей в соответствии с тем, как их представляет мать, а дети получают образ отца, также отфильтрованный матерью. Количество ссор и разногласий между отцом и детьми является отражением внутреннего состояния матери и ее семантического поля. Такая мать вначале становится эпицентром всех эмоций, что позволяет ей контролировать проявления семейной динамики и получать от всех членов семьи сильные эмоциональные ответы .Она обращается к мужу со словами: “Посмотри, как нехорошо вел себя твой сын сегодня… Я не могу заниматься тобой, у нас дети… Тебе следует больше вмешиваться в воспитание дочери… Я не могу заниматься любовью — дети проснутся… Если бы не дети, я бы давно от тебя ушла…” Детям она говорит: “Не шуми, отец проснется… Я все расскажу отцу, если отец узнает… Твой отец хороший человек, но у него своя жизнь… Моя жизнь с твоим отцом — сущий ад… Всегда показывай уважение к отцу, как бы ты к нему ни относился…” Когда потом разговаривают отец и дети, они судят друг о друге по оценкам матери. Если мать физически больна, тогда “подземная черная почта” становится более жестокой. Фрустрированная мать манипулирует всей семьей и делает жертвами своих компенсаций прежде всего свои собственных детей” (33, с.20-21).

Мы привели обширную цитату, в которой все описывается как-то слишком уж мрачно. Вряд ли жизнь большинства нормальных семей представляет из себя столь отталкивающее зрелище, хотя нельзя и сказать, что автор все придумал. Видимо, истина лежит где-то посередине. Следует отметить, что в онтопсихологии проблема семьи и семейных взаимоотношений является центральной, а влияние родителей на ребенка (особенно в первые годы жизни) выступает, как и в психоанализе, ведущим фактором его психического развития. Поэтому родители считаются ответственными за все нарушения, задержки и изъяны развития личности у детей.

Менегетти считает, что довольно часто сновидения демонстрируют нам бессознательное другого (близкого) человека, который может в действительности находиться очень далеко. Сновидение несет информацию о реальности, находящейся за пределами досягаемости органов чувств, но его образы всегда правдивы и точны. Сны также могут сигнализировать о том, что недалеко от сновидца находится или живет человек с сильной негативной семантикой, которая начинает оказывать влияние. Сновидения с умершими родственниками свидетельствуют о том, что отрицательные влияния или идеи прочно вошли в сознание спящего.

Подводя итоги, можно отметить следующие характерные особенности толкования сновидений в онтопсихологии:

- образы сновидения являются важным информационным кодом для изображения жизненной ситуации и состояния ментального и физического здоровья, они порождаются сущностью человека, его внутренней природой — Ин-се;

- существует постоянная взаимосвязь между образом сновидения и его значением, хотя оттенки последнего могут варьироваться. В своих работах Менегетти приводит типичные значения целого ряда образов;

- большинство образов имеют отрицательную, негативную семантику, поскольку главное назначение сновидения — “поднять тревогу” в тех случаях, когда человек удаляется от своей сущности или попал под чуждое влияние;

- при интерпретации снов необходимо онтовидение, а психотерапевт должен использовать в этом процессе свою физическую природу как инструмент познания, обладать целостным, “организмическим” восприятием и способностью сравнивать информацию, полученную различными способами: из беседы, личной истории, посредством семантического поля, при медицинском обследовании и т.п.

Приведем пример сна, истолкованного согласно принципам А.Менегетти:

Я стою перед зеркалом. У меня большие, длинные волосы. Я начинаю снимать с себя одежду, ее очень много. Когда, наконец, -снимаю последнее, то беру гребень м начинаю расчесывать волосы.

Сновидец — молодой человек Н., 26 лет. Он пассивен, инфантилен, инертен, робок в отношениях (особенно с девушками). Практически никогда не проявлял инициативы, привык следовать советам, рекомендациям, готовым образцам. Везде и всюду стремится соответствовать общепринятым стандартам и социальным стереотипам. В то же время застенчив, хотел бы иметь близких друзей, делиться с ними сокровенными мыслями. Этот маленький сон — в какой-то степени квинтэссенция всей жизни Н., он отражает главные особенности его отношений с миром и другими людьми. Зеркало символизирует чужие мнения, стандарты, расхожие правила и принципы. Сновидец привык “смотреться” в них, сравнивать и оценивать себя в соответствии с ними. У него практически никогда не было собственного мнения по тем или иным вопросам, за него все всегда решали другие. Гребень воплощает негативное, деформирующее влияние монитора отклонений. Множество одежды на теле — поведенческие и социокультурные образцы, предрассудки и стереотипы, от которых трудно, почти невозможно избавиться. Длинные волосы (символ силы, жизненности, богатства) во сне выглядят нелепо (сновидец — мужчина), их приходится причесывать.

Безусловно, многие положения и правила онтопсихологии, особенно ее теоретические принципы выглядят весьма оригинальными я своеобразными, вызывая справедливое недоверие у отечественного читателя. Несколько вычурными являются и термины (“психический пенис”, “пустой эротизм”, “черный вагинизм”, “червивая позиция”). Вызывают сопротивление (во всяком случае, у авторов этой книги) притязания основателя подхода на истину в последней инстанции при решении многих сложных медицинских, психологических, педагогически, социальных и философских проблем. Тем не менее, онтопсихология обладает весьма стройной системой принципов и правил интерпретации сновидений и, при всех своих издержках, несомненно, эвристична в данной области знания. Она должна заинтересовать в первую очередь тех, кто интересуется проблемами отражения в снах здоровья и болезней человека, его неблагоприятных состояний, стрессов и психологических травм.

ЛИЧНОСТЬ И ПСИХИКА В АНАЛИТИЧЕСКОЙ ПСИХОЛОГИИ

Психическая реальность сновидения

Карл Густав Юнг, величайший ум XX столетия, был ученым-энциклопедистом — философом, психологом, психиатром, психотерапевтом, антропологом, исследователем религии, культуры и творчества. Созданное им научное направление получило название аналитической психологии. Это одна из самых сложных и интересных теорий современного человекознания, ее предметная область включает в себя исследования структуры и функций психики, сознания и бессознательного; психологическую типологию личности, анализ и описание универсальных психических образов (архетипов), берущих свое начало в глубинных слоях бессознательного. В качестве метапсихологии юнгианство реализует системный подход к изучению психики как совокупности сознательных и бессознательных процессов, чьим атрибутом являются постоянные изменения, рост и трансформация.

Для тех, кто хорошо знаком с нею, аналитическая психология — нечто большее, чем. психологическая теория в ряду себе подобных. Юнгианство — это мировоззрение, система взглядов на мир и место в нем человека. “Обладать мировоззрением, — пишет Юнг, — значит создать образ мира и самого себя, знать, что есть мир и кто есть я” (64, с.224). Конечно, всякое знание о себе и о мире ограничено, оно неизбежно будет пристрастным. Людям свойственно заблуждаться — и в то же время стремиться к возможно более полному и точному представлению об окружающей действительности. Такое представление требует активной работы человеческого сознания и разума, но не может обойтись и без участия неосознаваемых аспектов восприятия. Юнгианство подчеркивает субъективный характер образа мира, не противопоставляя его объективности, а исследуя возможности той особой реальности, которую представляет собой наша психика, ментальность или попросту душа.

Размышления Юнга о природе психики, ее сущности и функциях, постепенно привели к трактовке ее как вселенской силы, основного (наряду с биологическим и духовным) измерения существования. Эволюция таких основных для аналитической психологии понятий, как архетип, душа, психическая реальность, индивидуальное и коллективное бессознательное, синхронистичность сформировала идею единого, унитарного мира (Unus mundus), где существует внутренняя связь каждого слоя бытия со всеми другими слоями, а также специальный план для координации отдельных частей. Связь между телом и психикой, к примеру, есть простейший вид связи между материей и духом. Сновидения очень часто изображают эту связь с помощью различных символических образов, пытаются привлечь внимание человека к тем или иным ее нарушениям (психосоматика). Это хорошо понимали средневековые алхимики, описывавшие телесные и душевные трансформации через процессы сжигания, растворения, возгонки, разложения и т.п. Для них целостность и полнота душевной жизни была неотделима от здоровья человеческого организма, а философский камень (lapis) служил аллегорией гармонии и совершенства личностного развития.

Использование принципа unus mundus как абсолютного единства всего сущего в качестве действующего понятия в психологическом рассуждении приводит к пониманию того, что “физическое” и “ментальное” (психическое) суть человеческие категории, наложенные на реальность и не отражающие ее с необходимой точностью. Это просто слова, описывающие действительность, но отнюдь не она сама. Юнг одним из первых обратил внимание на вторичность феноменов сознания и ведущую роль метафоры в связывании внешних впечатлений и внутренних переживаний. Выделяемые мышлением противоположности свойственны не столько реальности, сколько ему самому (ср. с исследованиями К. Леви-Строса о бинарных оппозициях как универсальных и первичных формах отражения действительности в сознании). Фактически эти противоположности могут являться фрагментами одной и той же реальности, свойствами того же самого объекта. Сотрудничая с известным физиком Вольфгангом Паули (в 1952 г. они совместно опубликовали книгу “Объяснение природы и психика”), Юнг убедился, что исследование физиками строения материи и постижение психологами сущности психики в известной степени оказываются лишь разными способами подхода к единой скрытой реальности. Введенный в физику Нильсом Бором, философский по своей природе, принцип дополнительности вполне применим и к проблеме тела и психики. Вероятно, физическое и психическое — просто разные аспекты единой реальности, наблюдаемой с разных точек зрения.

Конкретной психологической категорией соответствующей этому принципу, является ключевое для юнгианства понятие психической реальности. Ее можно рассматривать как опыт (индивидуальный и коллективный), как образ (психический), и как саму природу и функцию психики. В качестве опыта психическая реальность включает в себя все, что кажется человеку реальным или несет в себе силу реальности. “Даже бредовые идеи реальны, хотя бы содержание их и было с фактической точки зрения бессмыслицей” (63, с.49). Например, представления первобытного человека о злых духах j,i колдовстве психически реальны, так что он вполне может заболеть и даже умереть по их вине. Точно так же психически реальны современные суеверия, а такие предрассудки, как антисемитизм или арийское превосходство, были ужасающе реальными в эпоху второй мировой войны.

Существование мнений, верований, идей и фантазий не означает, что то, к чему они относятся, в точности совпадает с тем, на что они претендуют. Однако иллюзорная система представлений, психически реальная, не может быть признана ни объективной, ни несуществующей. Наиболее наглядно сущность психической реальности Юнг показал в предисловии к работе “Ответ Иову” на примере религиозной веры: “Физическое” — не единственный критерий истины. Существуют ведь еще и душевные истины, которые с точки зрения физической не могут быть ни объяснены, ни доказаны, ни оспорены. Если бы, к примеру, повсеместно верили в то, что Рейн в один прекрасный момент вдруг потечет вспять, то эта вера уже сама по себе была бы неким фактом, хотя ее выражение, понимаемое с физической точки зрения, должно быть признано абсолютно невероятным. Такого рода вера и является душевным фактом, который не может быть оспорен и не нуждается в доказательствах (с.110).

Суеверия и предрассудки относятся к хорошо известным и понятным примерам психической реальности. Гораздо более интересными и таинственными являются сновидения — особая форма психической реальности, отражающая прежде всего бессознательные стороны и аспекты восприятия окружающей действительности. В юнгианстве сны рассматриваются как спонтанное символическое самоизображение реальной жизненной ситуации сновидца в бессознательном, а “среди прочих душевных явлений они поставляют, вероятно, больше всего иррациональных данностей” (65, с. 187). Образы и сюжеты сновидений часто бывают загадочными, содержат сложную архетипическую символику, смысл и значение которой может понять лишь эрудированный аналитик (и то не всегда сразу). Часто в снах можно усмотреть параллели к различным сказочным и мифологическим сюжетам, причем сам сновидец этих сказок-или мифов не знает, он их не читал и никогда о них не слышал. Вот сновидение девушки-студентки:

Я сижу на высокой горе, как бы в центре Земли, лицом на восток, вижу там храм, людей, совершающих молебен, полуголых женщин с закрытыми лицами, которые подносят мужчинам виноград. Среди всех выделяется высокий, стройный мужчина, одетый в черное, с белой чалмой на голове. В руках у него меч, на рукоятке которого изображен черный скорпион.

Я поворачиваюсь на запад и вижу группу людей, которые пытаются что-то сделать с красивыми старинными песочными часами. У них, видимо, не получается, тогда из группы выделяется старец и бросает эти часы в реку. Поток уносит их очень быстро.

Затем я смотрю направо и вижу стоящего на льду медведя, бурого. Это кажется странным, потому что лед —значит. Север, и медведи должны быть белые. Пока я над этим размышляю, слышится шум, я поворачиваюсь (получается, на юг) и вижу море, из которого выползают всякие живые существа (медузы, акулы, другие рыбы, почему-то вороны (?). Они все ползут ко мне на вершину, и меня охватывает панический ужас, а они все лезут. Тут ко мне устремляется змея, я думаю, что она сейчас укусит, но змея вместо этого сворачивается кольцом вокруг моих ног. И все эти животные минуют меня и падают вниз, кто в какую сторону. Затем с неба начинает идти серебристый дождь (зрелище потрясающее, трудно описать словами). Он падает как бы мимо нас, вне круга, а мы (со змеей) остаемся сидеть на этой вершине.

Это сновидение напоминает описание некоторых фрагментов Элевсинских мистерий — таинственной церемонии мистического посвящения чуть ли не пятитысячелетней давности. Подношение винограда и молодого вина входит в ритуал почитания Вакха-Диониса (Бромия, что значит “хмельной”). Мужчина с мечом похож на мистагога, руководителя таинств, и одновременно его образ отсылает к фигуре Тезея, невольного соперника Диониса, греческого героя, истреблявшего хтонических чудовищ. Старец с песочными часами — скорее всего, Кронос, бог времени, лишенный власти Зевсом, “подателем серебристого дождя”. Медведица-Артемида (Арктос), змей Эрихтоний (или Эхионг или Кекропс, или Тифон) также были среди участников таинств в Элевсине.

Хотя сновидение является весьма странным и чуждым сознанию образованием, для которого характерны спутанность, отсутствие логики, парадоксальность, сомнительная мораль и таинственные, пугающие, часто ужасные образы, его нельзя отнести к полностью случайным явлениям, безотносительным к реалиям сознательной психической жизни. Любой, кто имеет хотя бы небольшой опыт анализа сновидений, знает, что сновидение нельзя придумать. Точнее (об этом знал еще Фрейд, отразивший данный факт в работе “Бред и сны в “Градиве” Иенсена”), попытка “сочинить” сновидение будет успешной лишь в том случае, когда в ход будут пущены те же самые механизмы фантазии, которые использует бессознательное в работе сновидения. Даже самые мелкие детали и незначительные обстоятельства сновидения, будучи упущенными, ограничивают правильное понимание его смысла. Нужно отметить, что сновидец, присутствующий при толковании своего сна, хотя большей частью и не знает этого, но всегда активно протестует, если какая-то часть сновидения искажается аналитиком или не берется им во внимание.

Еще один пример юнгианского сновидения (сновидец — молодой человек 23 лет):

Я иду по своей улице, вижу знакомые здания, прохожих, все как обычно. Неожиданно замечаю, что солнце становится ярко-алым, огромным, все вокруг залито ужасным красным светом. Мне тревожно, люди на улице тоже впадают в панику. Затем это громадное багровое солнце срывается с неба, и на его месте остается черная дыра. В дыре видны непонятные знаки, похожие на алхимические или астрологические символы. Я испуган, но знаки все же сильно интересуют меня.

Затем я оказываюсь на улице старинного средневекового города, может быть, испанского. Я иду по улице, а люди смеются надо мной и дразнят. Я чувствую, что я не такой, как они, и они меня боятся. Я очень сильный и могу сделать с ними нечто ужасное. Неожиданно появляется прекрасная величественная женщина, похожая на добрую фею. Она берет меня за руку, и я чувствую облегчение от того, что она меня не боится и знает, кто я такой и что мне нужно. Она приводит меня к зданию, мы входим внутрь. На стене одной из комнат висит большое зеркало, покрытое вуалью (или это паутина?) Я снимаю вуаль и вижу свое отражение — я чудовищно уродлив, у меня огромная челюсть — настоящее страшилище. Теперь понятно, почему люди боялись и смеялись надо мной. Просыпаюсь в холодном поту.

Это сновидение относится к началу длинного и сложного пути индивидуации, личностного роста. Оно включает образы Персоны, Тени, Анимы и других бессознательных архетипов, взаимодействие с которыми и составляет основное содержание процесса психического развития личности, становления ее уникальной сущности. Символы сна соответствуют амбивалентной природе человеческой души и выражают ее сокровенные, тайные глубины,

Оба сновидения, даже когда просто читаешь их в книге, вызывают особое, таинственно-мистическое ощущение. Сновидцы убеждены в значимости своих снов и необходимости их истолкования. Однако анализ сновидений, как предупреждает Юнг, — занятие далеко не безопасное, поскольку любое замечание по поводу его смысла является психологически значимым высказыванием относительно душевной жизни сновидца. Еще большую опасность представляет предвзятое мнение аналитика или его слишком поспешные выводы. “Понимание сновидения — столь трудное дело, что я уже давным-давно взял себе за правило: если мне кто-либо рассказывает сновидение и спрашивает моего мнения, то я прежде всего говорю себе самому: “У меня нет никакого предчувствия относительно того, что означает данное сновидение” (67, с. 187). Толкование сновидений требует особой психотерапевтической подготовки, и прежде всего — знаний основных положений аналитической психологии о сознании и бессознательном, их сущности, структуре и функциях в системе человеческой психики.

Сознание и бессознательное в человеческой душе

В юнгианстве слово “душа” принято употреблять как научный термин, синоним слова “психика”. Обычно душой называют психическую структуру личности, когда хотят подчеркнуть ее бесконечное многообразие, изменчивость, неуловимость, предельную субъективность индивидуального опыта мироощущения и понимания основ бытия, Метафизический, иррациональный оттенок этого слова хорошо передает “тонкую материю” души, легкое дыхание явлений душевной жизни. Названия юнговских статей “Душа и миф”, “Современный человек в поисках души”, “Структура души” точно отражают их сущность. С другой стороны, “психика” более уместна в контексте изложения результатов научного исследования и более привычна отечественному читателю. Ведь понятие души в отечественной традиции так долго пребывало вне рамок научной психологии, что попытки описания и исследования души, ее структуры и проявлений не могут не выглядеть одиозно. Тем не менее, поскольку в аналитической психологии душа (Анима) является одним из основных понятий, а в нынешние времена не усматривают особой крамолы в существовании души и жизни духа, обратимся к исследованию этого явления, дабы понять тонкую связь, существующую между душой и снами.

Душа (Soul, Seele) в аналитической психологии не является непостижимой трансцендентальной сущностью, а понимается как определенный, обособленный функциональный комплекс. Душа — важная часть личности, ее основа, имеющая сложную структуру. “Душа представляет собой гораздо более обширную и непонятную область опыта, чем строго ограниченный световой конус сознания” (64, с. 136). Поначалу Юнг выделял в структуре души две основные составляющие — как бы внешнюю душу (Персону), приспособительную систему, обусловленную окружающими обстоятельствами, и внутреннюю душу (Аниму) — автономную творческую сущность. Душа-персона занята главным образом отношениями с внешней реальностью и представляет собой совокупность объектных установок. Хорошо приспособленная персона является гибкой и эффективной, слабая страдает “слепотой” — плохой связью с реальностью, неосмотрительностью, опрометчивостью.

Внутренняя душа обращена к бессознательному и, как указывал Юнг, часто полностью противоположна внешней. Отношения между ними дополнительны, “душа обыкновенно содержит все те общечеловеческие свойства, которых лишена сознательная установка” (65, с.512). В ранних работах Юнг описывает душу-аниму как совокупность сознаваемых свойств и качеств, акцентируя их фемининную (у мужчин) или маскулинную (у женщин) природу. По мере развития представлений о душе все больше подчеркивается ее бессознательная, архетипическая природа и компенсаторные функции по отношению к установке сознания. В работе “Душа и земля” внутренняя душа описана как скрытый в глубине фундамент сознательной души, ее корни, опущенные в окружающий мир. Подчеркивается хтоническая (земная) природа бессознательного, его связь с почвой, архаическое происхождение. Здесь впервые Юнг говорит о специфике психических реакций, обусловленных архетипами, указывая на их силу, внезапность, необъяснимость. Сильная эмоциональная вовлеченность, странные поступки, упорство в совершении действий без малейшего желания обнаружить их мотивы — вот признаки вторжения архетипа. Позднее более детальную картину внедрения архетипических образов в индивидуальную и коллективную психику он даст в работах “Вотан” и “Современность и будущее”.

Структура психики, человеческой души представлена сознанием и бессознательным (индивидуальным и коллективным) Сознание и бессознательное — исходные противоположности душевной жизни, они находятся в компенсаторных отношениях друг с другом. Юнг считал сознание вторичным, менее существенным аспектом психики по сравнению с бессознательным. Хотя психология считает себя наукой о сознании, на самом деле она больше занята изучением продуктов бессознательной психики Бессознательная душа определяет гораздо больше в человеческой жизни, чем принято считать. Сознание подобно тонкой пленке, прикрывающей неведомые глубины бессознательного, малейшее расстройство сознания повергает личность в мрачные бездны древних инстинктов, отдает во власть могущественных архетипических сил. По различным подсчетам, одна пятая, одна треть или даже половина человеческой жизни протекает в бессознательном состоянии

Под сознанием в аналитической психологии принято понимать отнесенность психических содержаний к Я (эго), которое ощущает эту отнесенность, сознает ее Сознание — это функция или деятельность, поддерживающая связь между психическими содержаниями и самосознанием личности. Сознание является продуктом восприятия и ориентации во внешнем мире. Обретение сознания есть результат вникания в психический опыт, обдумывания и запоминания его. что позволяет индивиду сочетать его с тем. чему он научился, эмоционально переживать этот опыт и оценивать его значение для своей жизни “В действительности, — говорил Юнг, — наше сознание не создает само себя — оно проистекает из неведомых глубин В детстве оно постепенно пробуждается и затем в течение всей жизни каждое утро выходит из дремотных глубин бессознательного состояния. Подобно младенцу, оно ежедневно рождается из первобытного чрева бессознательного” (57,с.378).

Аналитическая психология придает бессознательном большее значение, обоснованно полагая, что сознание есть лишь вторичный психический феномен, сравнительно поздно появившийся в процессе филогенеза человеческого рода. Первоначально существование человека в окружающем мире было полностью бессознательным, и лишь постепенно определенные впечатления, повторявшиеся вновь и вновь, сформировали канву бытия. Наиболее сильные и запоминающиеся сюжеты и мотивы впечатались в самую глубину психической жизни, образовали своеобразный рельеф, озера и русла, по которым потекли впоследствии все другие впечатления. Так возникли бессознательные архетипы, универсальные формообразующие структуры психики, составившие основу дальнейшего развития сознательной картины мира.

Бессознательное, по Юнгу — явление психологическое, а не философское или метафизическое. Это “предельное психологическое понятие, покрывающее все те психические содержания или процессы, которые не осознаются т.е. не отнесены воспринимаемым образом к нашему эго” (65, с.503). К идее бессознательного Юнг пришел от практики, работая с невротиками и психотиками, в душе которых обнаруживаются многочисленные и обширные комплексы неосознаваемых содержаний и впечатлений. Психические содержания теряют часть своей энергии и становятся бессознательными в процессе забывания или активного вытеснения. То же самое происходит при раздвоении личности, при разложении целостности сознания вследствие сильного аффекта или в результате нервного шока, или же при шизофрении.

Личное бессознательное содержит утраченные воспоминания, вытесненные тягостные впечатления, подпороговые (сублиминальные) восприятия, незначительные умозаключения и т.п. “Все, о чем я знаю, но в данный момент не думаю; все, что хоть однажды я осознавал, но забыл теперь; все, что воспринималось моим органами чувств, но проходило мимо моего сознания, все то, что я невольно, сам того не замечая, чувствую, думаю, помню, хочу и делаю; все, что грядет, что берет начало и форму во мне и способно однажды прорваться в сознание — все это и есть содержание бессознательного” (57, с.371).

Единицей индивидуального бессознательного является комплекс — самостоятельная, автономная сущность в личной психике, отколовшееся психическое образование, нагруженное эмоциями. “Ах! Две души в моей живут груди!” — восклицал поэт. На самом деле их бывает много больше, и каждая, раздираемая своими страстями, требует от человека определенных действий и поступков. В силу своей аффективной природы комплексы влияют на поведение, они являются основными “творцами” сновидений. Обнаруживаются комплексы в ассоциациативном эксперименте — специальной методике исследования бессознательного, разработанной Юнгом в начале своей научной карьеры. Комплекс является связующим звеном между личным и коллективным бессознательным, это своего рода индивидуальная проблема человека в связи с архетипом. Юнгианство придает большое значение исследованию комплексов, особенно в практическом лечении больных. Ученица и сподвижница К.Г.Юнга Тони Вульф даже предлагала название “комплексная психология” вместо “аналитическая”. Пример юношеского сновидения, обусловленного комплексом:

Я сижу с другом у реки, река быстрая, широкая, через нее тянется мост и железная дорога. Мост мощный, стратегического назначения. У меня в руках веревка, я пытаюсь удержать корабль, который сносит к другому берегу. Еле удерживаю его, но чувствую, что сил не хватает. Друг говорит мне: да хватит, брось! Я возражаю и продолжаю его удерживать, но силы кончаются, и я его отпускаю. Тут же сидят молодые люди, с виду бандиты, они смеются и разговаривают между собой. Я расслышал фразу: “В гостинице мест нет, все места заняты”.

В сновидении мы видим эго, стремящееся “удержать” отщепленную часть личности (корабль), плывущий по течению реки (бессознательное). Сил явно не хватает, сознание, поддерживаемое Персоной (друг), предлагает “бросить”, прекратить изматывающее занятие. Мост и железная дорога относятся к сознательной установке — мощной “стратегического назначения”. Успешная интеграция комплекса позволила бы обрести средство для взаимодействия с бессознательной психикой (корабль, плывущий по реке). Однако сил у эго сновидца для этого не хватает Возможно, необходимый ресурс имеется у Тени (сильные, жизнерадостные бандиты), однако они сидят в стороне, и сновидец не может вступить с ними в контакт. “Места в гостинице заняты”, сознательная установка пока не способна вместить силу и энергию Тени Сон показывает так же, что Персона влияет на принятие решений и препятствует встрече с Тенью — начальному этапу индивидуации

Коллективное бессознательное отделено от личного и является абсолютно всеобщим, а потому его содержания могут быть найдены повсюду “Содержания коллективного бессознательного никогда не были в сознании и никогда таким образом не были приобретены индивидуально, но обязаны своим бытием исключительно унаследованию’ (67, с. 10). Юнг полагал, что изначальные образы, “предсуществующие формы” бессознательного обусловлены структурами мозга и возникают независимо от исторической и культурной традиции Содержание коллективного бессознательного представлено архетипами и инстинкта ми. Инстинкты понимаются как побуждения или влечения основными считают инстинкт жизни и инстинкт смерти Понятие архетипа, чрезвычайно важное для толкования сновидений, мы подробно рассмотрим в следующем параграфе

Функциональное отношение бессознательных процессов к сознанию является компенсаторным В аналитической психологии понятие компенсации играет чрезвычайно важную роль в функционировании сознания и бессознательного в единой системе психики Их взаимно дополняющие отношения необразованному человеку могут показаться антагонистическими в то время как Юнг считал ИУ функциональным уравновешиванием способом саморегуляции психического аппарата. Мы позволим себе привести довольно большую цитату, ибо в ней содержится ряд ключевых для анализа сновидений положений:

“Лишь немногие содержания могут одновременно достигать высшей степени сознательности и лишь ограниченное число содержаний может находиться одновременно в поле сознания. Деятельность сознания есть деятельность селективная, выбирающая. А выбор требует направления. Направление же требует исключения всего иррелевантного (несопринадлежащего). Отсюда в каждом данном случае должна возникать известная односторонность в ориентировании сознания. Содержания, исключенные намеченным направлением и задержанные, вытесняются сначала в бессознательное, но благодаря своей действенной наличности они образуют все же противовес сознательному ориентированию, который усиливается от возрастания сознательной односторонности и, наконец, приводит к заметной напряженности. Эта напряженность обозначает известную задержку (Hemmung) в сознательной деятельности, которую, однако, вначале можно преодолеть повышенным сознательным усилием. Но с течением времени напряженность настолько возрастает, что задержанные бессознательные содержания все же сообщаются сознанию, притом через сновидения и свободно возникающие образы (подчеркнуто нами — прим. авт.). Чем больше односторонность сознательной установки, тем противоположней бывают содержания, возникающие из бессознательного, так что можно говорить о настоящем контрасте между сознанием и бессознательным. В этом случае компенсация принимает форму контрастирующей функции. Это, конечно, крайний случай. Обыкновенно же компенсация через бессознательное бывает не контрастом, а уравновешением или восполнением сознательной ориентировки. Бессознательное выявляет, например, в сновидении все те содержания, подходящие к сознательной ситуации, но задержанные сознательным выбором, познание которых было бы безусловно необходимо сознанию для полного приспособления” (65, с.531-532).

Отсюда ясно, какую роль и значение для психического равновесия и душевного здоровья личности могут иметь сновидения. Фактически, сон — это недостающая, жизненно важная для человека информация о его внутреннем мире, предоставляемая тем полнее и быстрее, чем насущнее нуждается в ней сознание. Толкование сновидений является одним из основных аспектов работы с бессознательным в юнгианстве, впервые постулировавшем его позитивный смысл и значение для человека. Психоаналитическая трактовка бессознательного была преимущественно негативной, Ид — темной и мерзко пахнущей клоакой, вместилищем порочных мыслей и извращенных желаний. Именно работы Юнга показали, что для психического, ментального здоровья необходимо согласованное функционирование обеих частей психики, сознания и бессознательного, подобно тому, как для здоровья телесного нужны две здоровые руки, две ноги, два глаза, две почки и т.д.

История цивилизации (по крайней мере, европейской) сложилась так, что человек утратил контакт с бессознательным очень давно. Он забыл его язык и разучился слушать его голос. Ситуации, в которых бессознательное выступало на первый план и брало на себя управление жизненным процессом, стали рассматриваться как патологические, опасные или сверхъестественные. Однако, подобно тому, как человек, которому с рождения привязали одну руку за спину и запретили ею пользоваться, внушив, что она есть некий демон, вырастет калекой, так и человек с развитым сознанием, изолированный от бессознательного предрассудками и страхом, обречен на дисгармоническое развитие и душевный разлад.

Юнгианский анализ сновидений всегда конкретен и опирается на учет индивидуальных и типологических свойств личности сновидца. Типология личности основывается на учете общего типа сознательной и бессознательной установки (экстравертированного или интровертированного), а также динамического соотношения функций экзо-и эндопсихики.

В своей практической работе с нервными и психическими больными Юнг заметил, что помимо множества индивидуальных различий в человеческой психологии существует также и целый ряд типических особенностей. Прежде всего выделяются два различных типа, которые он назвал интровертным и экстравертным. “Первый тип установки — в норме — характеризует человека нерешительного, рефлексивного, замкнутого, который нелегко отвлекается от себя, избегает объектов, всегда находится как бы в стороне и охотно прячется, уходя в недоверчивое наблюдение. Второй тип — в норме — характеризует человека любезного, по видимости открытого и предупредительного, который легко приспосабливается к любой данной ситуации, быстро вступает в контакты и часто беззаботно и доверчиво, пренебрегая осторожностью, ввязывается в незнакомые ситуации. В первом случае определяющую роль явно играет субъект, а во втором — объект” (56, с. 77-78).