Волки Одина

Уже через несколько минут стало ясно: голые побеждают. Несмотря на то что – голые. Несмотря на то что в них продолжают лететь стрелы…

Круг сужался, теряя бойцов. Голые тоже несли потери, но мизерные.

Точно, зомби.

Загудел рог. Откуда-то сверху. Расположившиеся на крыше стрелки посыпались вниз и драпанули. Тяжелой пехоте бежать было некуда. Их обложили со всех сторон. Через минуту последние защитники пали под ударами голышей, большая часть которых рванула наверх, вдогонку за отступившими лучниками.

Санёк обратил внимание, что дернули лучники совсем не туда, куда ушло мирное население.

На берегу осталось человек десять. Половина ворвалась в длинный дом, остальные добивали раненых.

Минут через десять, закончив мясницкую работу, обе группы воссоединились и тоже припустили наверх.

На пляже остались убитые защитники, с десяток неподвижных голышей… И драккар.

«Может, угнать его?» – подумал Санёк, но сообразил, что на сей раз вряд ли получится. Корабль выскочил на песок едва ли не на треть длины. Спихнуть его в воду в одиночку – никаких шансов.

– Слушай, а поплыли в поселок! – предложила Алёна.

– Хочешь умереть? – в свою очередь поинтересовался Санёк.

– Да нормально всё! Нет там никого. Местные сбежали или померли. Дикие эти учесали за ними. Ты посмотри, сколько там оружия всякого!

Санёк поморщился. Мародёрствовать как-то не тянуло.

– Ты прикинь, – уговаривала Алёна. – Там же одних мечей десяток, не меньше. Каждый – минимум тысяча единичек. Уж не знаю, какой у них курс будет, но не меньше, чем один к пяти. Полста тысяч долларов – это минимум. Это за один заход. Наберем побольше, загрузим в лодку, увезем и припрячем. А потом будем выносить по частям. Эвакуатор триста монет стоит, ну шестьсот на двоих. Вот и считай! Да мы в миру миллионерами станем! Да что в миру! Здесь за денежки тоже много чего можно, даже на первом уровне! За пять тысяч единиц можно крутую дружину нанять из наших, и вообще что хочешь делай!

Санёк слушал монолог, глядел на горящие глаза подруги и думал, что сам он мыслит совсем другими категориями. И в данном мероприятии его больше привлекает не возможность обогащения, а сопутствующий ему риск. А еще хотелось посмотреть вблизи на голых отморозков.

– Уговорила, – сказал он. – Пошли.

Глава двадцать первая

Игровая зона «Мидгард». Химерам везет

Алёна оказалась права. В поселке было пусто. На берегу все мертвы. Раненых защитников добили. Санёк заглянул в длинный дом. Здесь тоже всё грустно. Несколько зарубленных стариков обоего пола показывали наглядно: встречаться с голышами не стоит. С живыми, во всяком случае.

Мертвых Санёк рассмотрел очень внимательно. Внешностью они мало отличались от местных жителей. Разве что куда гуще исписаны татуировками. И у каждого на груди – скалящийся волчара, а на руках – изображение звериных лап. Плюс множество рун на спине, на груди… Целые письмена. Санёк местного языка не знал. Попросил помощи у Алёны, но та отмахнулась. Она занималась делом.

– Ты б лучше фигней не страдал, а тащил железо в лодку! – заявила она.

– Попозже, – отмахнулся Санёк.

У него появилась идея. Тоже грабительского плана.

Он вернулся в длинный дом. Проследовал мимо побулькивающего котла, в котором продолжало вариться что-то аппетитное (печку-то никто не гасил), на возвышение, обогнул жутковатых идолов с белыми глазами, подошел к стене, на которой висело с десяток копий, несколько топоров и два тесака, кои язык не повернулся бы назвать мечами. Словом, ничего интересного, кроме свертка, из которого торчал ствол автомата. Санёк сглотнул, ощутив легкий приступ тошноты. Он помнил рассказ Фёдрыча об этом оружии, завернутом в кожу, содранную с его хозяина-новичка.

А еще он помнил рассказ о том, как Фёдрыч украл ярлово серебро, взятое тем в походе.

Надо думать, то было не последнее серебро ярла Хрогнира Хитреца.

С этой оптимистической мыслью Санёк полез в дверку слева от выставки оружия. Правая дверка, как Санёк уже выяснил, в итоге выводила во двор, и вряд ли ярл стал бы оборудовать сокровищницу с двумя выходами. За левой дверью оказалось что-то вроде спальни, где, помимо застеленной шкурами кровати, имелось два вместительных ларя. Их обследование Санёк оставил на потом. В спальне было довольно темно, и шариться здесь без освещения неэффективно. Санёк открыл следующую дверку. Чулан или типа того. И не видно уже совсем ничего. Зато лица коснулось что-то пушистое. Ага, никак связки мехов. Надо полагать, ценных, если их хранят здесь. Ладно, пора наладить освещение.

Добыча огня с помощью кремня и кресала в исполнении Санька занимала минут двадцать. Но, к счастью, огонь имелся в печке, а в спаленке – местная «лампа», глиняная плошка с каким-то жиром, из которого торчал фитиль.

Да, мехов было много. Никак не меньше нескольких сотен шкурок. А еще в закутке имелся сундук с замком. Санек сбил его с помощью топора со «стены оружия». В сундуке оказались местные сокровища. Две отличные кольчуги, немного серебряных столовых приборов и здоровенный, килограмма на три, кусок непонятной субстанции, завернутой в ткань. По консистенции содержимое свертка напоминало дерьмо да и пахло примерно так же. Но раз эта дрянь лежит здесь, да еще так тщательно упакованная, то, надо полагать, имеет какую-то ценность. Хотя Санёк не исключал, что ценность эта – сугубо местного значения. Скажем, вяленая печень удачливого предка.

Загрузившись меховыми связками, которые на поверку оказались не такими уж легкими, Санёк выбрался наружу.

– Где ты шляешься! – сердито закричала Алёна. – Я тут… – и осеклась. Так резко, что Санёк заозирался: не появились ли на горизонте враги.

– Санечка… – Голос девушки теперь был слаще меда. – Где ты это добыл, милый?

– Да в доме, – небрежно бросил Санёк. – Там, кстати, еще есть.

Алёна обтерла руки о штаны, взяла одну из связок, погладила мех. Ласково-ласково.

– Ты умничка! – сообщила она. – Знаешь, кто это?

Санек пожал плечами:

– Куница? – предположил он.

– Нет, куница – вот, – она тронула другую связку. – А это, мой хороший, настоящий соболь! Но куницу мы тоже возьмем, – заявила она деловито. – Давай неси остальное, а я пока упаковку поищу. Не дай Бог вода попадет!

Интерес к обдиранию мертвецов девушка утратила начисто.

Санек перетащил весь запас шкурок. Куча получилась изрядная. Плюс кольчуги. Одна, кстати, пришлась впору. Напоследок он принес дурно пахнущий сверток.

– Глянь, что это? В сундуке лежало. С виду – сущая дрянь, но…

– Санечка, дай я тебя поцелую!

– Давай позже, ладно?

Только что с мертвецами возилась – и целоваться.

– Так что это?

– Это, Санечка, амбра!

– Амбрэ я и сам чувствую, – проворчал Санёк.

– Какой ты всё-таки малообразованный, – вздохнула Алёна. – Амбра – это очень ценно! Очень. За грамм очищенной амбры в миру полтыщи баксов платят, насколько я знаю. Эта, правда, сырая, но, думаю, ненамного дешевле. Конечно, вытащить ее из Игры никто не позволит – правилами запрещено. Однако… – Алёна подняла палец. – Есть мысль, что в Игре ее можно еще дороже продать, чем в миру.

– Почему так думаешь?

– Помнишь, что Фрай сказал тогда, в трактире?

– Он много чего говорил.

– Он сказал: за ящерку и за наемницу заплатили пять граммов амбры. И он же сказал: железа ящерицы – тысяча единиц минимум. А сколько стоит наемница-симбиот третьего уровня, это вообще до хрена. Пять тысяч, десять… Может, правда, ее на что-то другое подманили, но вряд ли. Серёга твой, если его на органы распустить, тоже тысяч на пять потянул бы в Техномире. Если окажется, что при выкидыше новичков тела остаются в Игре, это будет тема.

– Что за мерзость ты болтаешь?

– Почему мерзость? – возмутилась Алёна. – Вот ты прикинь, сколько здесь покойников. Хуже им, если их тела на пользу пойдут?

– Закрой-ка ротик, – попросил Санёк. – Пока меня не стошнило. Скажи лучше: во что упаковать, нашла?

Алёнка помотала головой.

– На драккаре точно есть, но мне туда не залезть. Высоко.

– Я залезу. А ты пока тащи всё к лодке. Мы тут уже полчаса возимся. Как бы не застукали…

На драккаре татуированных голышей «обертка» нашлась. Несколько кусков вощеной ткани по паре квадратных метров площадью и два кожаных мешка, провонявших жиром. В них, наверное, оружие хранили.

В общем, упаковались. И отплыли. И никто не кричал: держи воров!

Даже удивительно, как всё легко получилось.

– Хорошо, когда рядом химера! – радовалась Алёна. – Вы, говорят, жутко везучие. Любит вас Игра.

Глава двадцать вторая

Игровая зона «Мидгард». Люди ярла

Везение сопровождало их до самого дома покойного охотника на медведей. Санёк решил сделать его базой. Местоположение удобное: выход к морю, выход (через крышу) в горы. Опять же покойник был пришлым и, как здесь говорят, словенином. Можно прикинуться приехавшими в гости родственниками. И еще один серьезный довод: больше крышу над головой им никто не предлагал.

Первым делом следовало припрятать награбленное. Пришлось попотеть. Что пушнина, что боевое железо требуют особой заботы. Самое ценное загрузили в найденную в доме бочку, заколотили, щели замазали воском, которым тоже «снабдил» покойник. Воск по здешним меркам – тоже немалая ценность, но с соболиными и даже лисьими шкурками не сравнить. Если считать по весу.

На то, чтобы упаковать всё, кроме денег и амбры (с ней Алёна наотрез отказалась расставаться), распределить по схронам и замести следы, ушел весь остаток дня.

Потом – ужин и на боковую. Легли в избе. Опасно, но уж больно снаружи неуютно: мокро и морось. Была у Санька мысль: покараулить хотя бы полночи. Но усталость навалилась с недетской силой и срубила добра молодца на середине правильной мысли. Алёна к этому времени уже спала, по-хозяйски уложив ногу поперек Санькиного… ну, скажем так, живота. И тревожная мысль канула в тревожные сны.

Реально тревожные. Всю ночь за Саньком гонялись какие-то нехорошие то ли люди, то ли волки. Время от времени по ходу Санькиного бегства попадались нормальные люди. Только это и спасало, потому что преследователи отвлекались: набрасывались на встречных и жрали живьем. Пару раз Санёк, наплевав на всё, пытался защитить хотя бы детей. Но ничего не мог сделать. Твари не обращали внимания на его удары, игнорировали. И, только сожрав очередную жертву, вновь замечали Санька. И ему опять приходилось удирать со всех ног… До очередного несчастного или несчастной…

В общем, жесткие были сны. Зато действительность обошлась милостиво. Ни уцелевшие бойцы ярла, ни голые пришельцы в дом ночью не вломились. Более того, несмотря на кошмары, Санёк отлично выспался.

Само утро, впрочем, не порадовало. Та же хмарь на небе.

Санёк слыхал: есть у местных некий солнечный камень, который позволяет определить местоположение солнца в любую погоду. Об этом мастер Гастингс рассказывал. Знал бы Санёк, что так обернется, непременно поинтересовался бы у Хмеля: нет ли такого в продаже? Ценнейшая вещь, учитывая свойства эвакуаторов.

Хотя, может, и пустая мысль. Скорее всего, сам эвакуатор срабатывает только при ясном солнышке.

Экспериментировать было не с чем, так что занялись завтраком. Алена пошла по грибочки, а Санёк – по мяско. Олешек, к сожалению, за сутки с хвостиком подтух, а поджарить побольше они не догадались.

Охотничьи тропы привели Санька сначала к деревянному мостику через прорезанные ручьем скалы, а затем… А затем – к татуированному дикарю, который мирно спал на меховой подушке, игнорируя ползающих по нему муравьев. Что татуированный спит, а не умер, было легко определить: грудь шевелилась, он дышал.

Санёк поднял лук, наложил стрелу… Он очень хорошо помнил, как кучка этих голых отморозков порвала строй вооруженных доспешных бойцов. И потому Санёк ничуть не сомневался: ему кранты, если татуированный проснется. Просто уйти тоже как-то неправильно. Татуированный – ведь он всё равно когда-нибудь проснется. И с большой вероятностью отыщет избу, где обосновались Санёк и Алёна. Тогда кранты еще и Алёне, потому что вряд ли отморозок ее пощадит: вон стариков в поселке поубивали без всякой жалости.

Санёк натянул лук… И не выстрелил. Не мог он вот так. Взять и убить спящего. Вот Алёна смогла бы… А ему не хватает твердости. Но – должен. Он попытался восстановить в памяти картинку с зарезанными в длинном доме стариками… Не получилось. Перед глазами сразу замаячили твари из ночного кошмара, вспарывающие ножами живую плоть жертв, уродливые, перепачканные в крови рожи…

Но спящий был не таким. Во сне он выглядел самым обычным человеком. Мускулистым блондином с правильными, спокойными чертами лица…

Санёк еще раз прицелился. Только отпустить тетиву – и всё…

Не смог. Может, ножом его? Ножом у Санька получалось как-то естественно. Словно не он, а кто-то другой.

Одно движение поперек горла…

И тут Санёк услышал собачий лай. Даже не лай – гавк. И очень близко, мать его бабушки! Шагах в пятидесяти, не больше.

Всё. Валить! И срочно!

Лук в чехол, прыжок с камня на камень, короткий забег по стволу наклоненного под углом дерева…

Санёк успел укрыться в кроне до того, как на поляне появился кудлатый пес, а следом – двое с мечами на поясах.

Санёк окаменел, сдерживая дыхание. Раз мечи, значит, ребята крутые. Одного Санёк запомнил с прошлого захода. Боец был из тех, кто в прошлый заход отправил Санька в тюремную в яму.

Пес подскочил к голому и залаял тому прямо в физиономию. Спящий даже не шевельнулся. Занятно.

– Зачем он сюда поперся, как думаешь? – спросил один из двоих, незнакомый.

– Откуда мне знать? Может, след человека учуял. Они ж волки, чутье как у Рыбоеда, – он потрепал пса по холке.

«Правильно я сделал, когда решил местный язык выучить, – подумал Санёк. – Так бы сидел и гадал, о чем разговор».

– Может, и след, – согласился незнакомый. – Здесь недалеко дом Ободранного. Может, к нему и шел.

– Что ж, повезло Ободранному, что у этого сила иссякла, – согласился знакомый.

– Что да, то да. Как сделаем? Здесь? Или с собой возьмем? По чести, надо бы взять. Это ж воин Одина. Его во сне убить негоже.

Знакомый ухмыльнулся:

– Уж я б его почествовал. Они матушку мою убили, волки. Она в доме оставалась. Старенькая уже – по горам бегать.

– Угу, – согласился незнакомый. – Бегать стара, а так бы еще не одну зиму прожила, внуков твоих поучила. Хочешь, повяжем его и порадуемся. Я б живот ему взрезал да Рыбоеда натравил кишки жрать. Как тебе?

– Нет уж, – мотнул головой знакомый. – Нечего пса к человечине приучать. Сейчас волокушу сладим и в гард притащим. А там уж не только мы – все наши порадуются. И живые, и павшие.

– Не нужна волокуша, у Ободранного лодка есть, – заявил незнакомый. – На лодке проще.

– Не люблю Ободранного, – буркнул Санькин знакомец. – Хельхеймом от него за десять шагов тянет. Чую: не знахарь он, а самый что ни на есть колдун. И чужак к тому же. Зря ему отец Хрогнира свободу подарил. Чужак должен быть трэлем, а не свободным.

– Ты это нашему Дахи объяви! – засмеялся незнакомый.

– Сейчас ты глупость сказал, Скулди! – строго произнес Санькин знакомец. – Дахи – хирдман. Значит, нашего он рода, наш. И в бою хорош.