Темный огонь (ЛП)

На лице Бури заиграла лёгкая улыбка. - Это он в вежливой форме приказал нам уйти отсюда.Все зовут меня Расти,- сказала она Синдил. Странно, но она не чувствовала никакого стыда перед этой так же израненной женщиной.

Когда она скользнула мимо Дария, тот дотянулся до ее волос и чуть потянул. - Не все, милая.

Она бросила на него через плечо уничтожающий взгляд, забыв на мгновение и о распухшем глазе и об израненных губах. - Все остальные - уточнила она.

Дарий позволил ее волосам скользнуть сквозь пальцы, наслаждаясь прикосновением, каким бы коротким оно не было.

Буря шла очень аккуратно, чтобы не потревожить свои травмированные ребра. Синдил показала на кушетку, и Темпест присев, буквально погрузилась в мягкие подушки. Синдил тщательно осмотрела её лицо. - Ты позволяла Дарию лечить тебя? - спросила она.

Ее голос был очень красивым, атласным, мягким, завораживающим и таинственным. В то же мгновение Буря поняла, что она была таким же созданием, как и Дарий. Это отражалось в ее голосе и в глазах. Но как сильно она не старалась, ей не удалось обнаружить озлобленности у Синдил, в её душе была лишь тихая печаль.

- Дарий что - доктор?- спросила она.

- Не совсем, но он умеет исцелять других. Она глянула вниз на ее руки. - Я не позволила ему помочь мне, и это ранило нас обоих намного больше, чем я могу выразить. Будь сильнее, чем была я. Позволь ему помочь тебе.

- Дарий успел до того как меня изнасиловали,- сказала Буря прямо.

Прекрасные глаза Синдил наполнились слезами. - Я так рада. Когда Дезари сказала мне, что на тебя напали, я подумала...- Она покачала головой. - Я так рада. Она коником пальца прикоснулась к воспаленным ушибам. Но мужчина ранил тебя. Он бил тебя.

- Намного хуже быть раненой изнутри,- ответила Буря, вытягиваясь среди разбросанных вокруг нее подушек, как будто отгораживаясь для безопасности стеной.

Синдил долгое мгновение не сводила глаз с Бури. Затем ее дыхание вырвалось долгим тихим шипением. Она села и наклонилась ближе пытаясь прочитать выражение лица Темпест. - С тобой подобное уже случалось. Не в этот раз, когда-то в прошлом. Ты знаешь, каково это. Страх. Отвращение. Ее глаза сверкали как темный лед, как драгоценная крошка. - Я отмывалась три с половиной часа, и даже месяц спустя я все равно не чувствовала чистой. Она потирала плечи ладонями, мучение отражалось в ее огромных глазах.

Буря взглянула в сторону кухни убедиться, что Дарий не мог услышать их. - Тебе необходима психологическая помощь. Есть общества, люди, которые могут помочь снова вернуться к нормальной жизни.

- Это то, что ты сделала?

Буря тяжело сглотнула, чувствуя знакомую тошноту, которая возникала каждый раз, когда эта особая дверь начинала приоткрываться. Она встряхнула головой, прижимая руку в животу.

- Я не помощь искала. Я просто пыталась выжить. Она снова бросила взгляд в сторону кухни, а потом еще больше понизила голос. - Я, собственно, никогда не знала ни одного из моих родителей. Самые ранние мои воспоминания - это грязная комната, где я ела с пола и наблюдала, как взрослые втыкают иголки в свои руки и ноги - в каждую вену, которую они могли найти. Я не знала, кто из них был моей матерью или моим отцом. Время от времени власти могли забрать меня и поселить в приемную семью, но в основном я жила на улице. Я научилась отбиваться от наркоторговцев и сутенеров и вообще каждого случайного мужика. Так я жила все эти годы.

- Это тогда с тобой приключилась беда? Спросила Синдил, ее глаза были так полны боли, что Бури захотелось обнять ее. В то же время ей хотелось сбежать, хотелось чтобы больше никогда не надо было переживать то особое время в ее жизни снова. Она не могла перенести этого, не сразу после нападения Гарри.

- Нет, было бы намного легче, если бы это был какой-то убогий пьянчуга или наркоман или даже один из сутенеров, но это был тот, кому я доверяла,- призналась Буря глухим голосом, связь, установившаяся между ней и Синдил, подтолкнула ее говорить хотя и через силу, связь, построенная на основе ужасной травмы, которую обе они пережили.

- Меня тоже обидел тот, кого я любила и кому доверяла,- призналась тихо Синдил. - В результате, я не знаю, как кому-нибудь доверять. Такое чувство, что он убил эту часть меня. Я не могу выступать с группой. Мне нравилось играть, внутри меня всегда была музыка, а теперь я не могу ее слышать. Без нее я чувствую себя мертвой. Не могу вынести даже мысли о том, чтобы остаться наедине с любым из мужчин, с которыми выросла, которых всегда любила как родных. Я понимаю, они беспокоятся обо мне, но я не могу изменить того, что случилось.

Буря накрутила золотисто-рыжий локон на палец. - Ты должна жить, Синдил, а не просто существовать. Ты не можешь позволить ему отнять у тебя твою собственную жизнь, твои чувства.

-Но он сделал. Именно это он уже сделал. Я любила его как брата. Я бы все для него сделала. кроме того он был таким жестоким, и его глаза были такими злыми, когда он мучил меня, как будто он ненавидел меня. Синдил отвернулась. - Случившееся изменило всех нас. Мужчины смотрят друг на друга недоверчиво, с подозрением. Если подобное изменение случилось с Сейвоном, наверное, это может случиться и с любым из них. Дарий тяжело перенес произошедшее, поскольку как наш лидер чувствует ответственность. Я пыталась сказать ему, что он не должен, но он всегда заботился о нас, оберегал нас. Я знаю, если бы я смогла забыть об этом ужасе, это бы облегчило его страдания, но я не могу. Она уставилась на руки. - Остальные относятся ко мне не так как раньше. Особенно Барак, похоже, он не доверяет мне. Они постоянно следят за мной, как будто это была моя ошибка.

- По-моему, они за тобой присматривают, но не потому, что подозревают, а для защиты. Однако ты не отвечаешь за то, что чувствует кто-то еще, Синдил. Ты сможешь это преодолеть, так же как и другие, в свое время и своим способом. Ты не забудешь - возможно, это событие будет часто возникать в твоей жизни и твоих отношениях - но ты сможешь снова быть счастлива,- заверила ее Буря.

- Я никогда не говорила об этом ни с кем, даже с Дезари. Извини. Я пришла помочь тебе, а говорила только о себе. мне хочется заползти в нору и кричать и рыдать. с тобой легко говорить.

Буря покачала головой. - Ты должна найти способ жить.

- Пожалуйста, расскажи мне, что с тобой произошло и как ты с этим справилась.

В кухне пошевелился Дарий, не желая причинять Бури еще больше боли. Но он хотел знать, он должен знать, и он осознавал, для обеих женщин было важно иметь возможность обсудить травмирующие события, которые обе пережили.

- Я встретила чудесную женщину, работавшую в одном из приютов для бездомных, где оказалась и я. Мне было семнадцать. Она позволила мне жить в своем доме. Раньше я угоняла машины и ради развлечения увеличивала мощность двигателей. Эллен заставила меня понять, что я могу найти лучшее применение моим навыкам механика и хорошо зарабатывать. Она помогла мне получить аттестат об окончании средней школы, а потом нашла мне хорошую работу в гараже у своего друга. Все было здорово некоторое время.

- Но что-то произошло,- предположила Синдил.

Буря прагматично пожала плечами. - Эллен умерла, и мне снова негде было жить. А поскольку я была без защиты, мой босс показал свое истинное лицо. Он застиг меня врасплох. Я доверяла ему; он был другом Эллен. От него я действительно ничего плохого не ожидала. Она прикрыла глаза от того, что нахлынули яркие воспоминания как он вмял ее в стену, вышибая весь воздух из груди, оставляя ее ошеломленной и абсолютно беспомощной перед его нападением.

- Он ранил тебя?

- Он был груб, если это - то, что ты имеешь в виду, и я... никогда ни с кем не была. Я решила, что это было не тем, что я желала бы испытать еще раз. Она пожала плечами, стараясь не вздрогнуть, когда боль пронзила её грудь. В отличие от тебя, у меня никогда не было семьи. Мне приходилось учиться на своих ошибках и решать все проблемы самой. Я должна была всему учиться на горьком опыте. В этом наше отличие. У тебя была жизнь, семья. Ты знаешь, что такое любовь.

- Я не могу даже представить себя с мужчиной, когда-либо снова,- сказала печально Синдил.

- Ты должна попытаться, Синдил. Ты не можешь просто отгородится от мира, от семьи. Кто-то из них должен знать о твоих чувствах. Эллен всегда говорила мне играть теми картами, что есть на руках, а не желать другие. Ты не можешь изменить того что случилось с тобой, но ты можешь проследить, чтобы твоя жизнь не была испорчена этим.

Подслушивая в кухне, Дарий поклялся себе, что в очень скором времени тгруппа будет играть в городе, где живет тот хозяин гаража, и он нанесет ему визит. Тем не менее, впервые он слышал как Синдил обсуждает с кем-то произошедшее с ней, и почувствовал огромное облегчение.Если бы она могла бы говорить с Бурей, возможно они оба извлекли бы выгоду из опыта.

Он мог чувствовать усталость, пульсирующую в его маленькой рыжеволоске. Ее тело было изранено, потрясение опустошило ее. Он знал, что она пробежала трусцой большую часть расстояния, что пыталась установить между ними, и у нее не было денег на еду или жилье. Он не хотел прерывать женщин, но Буря явно соскальзывала вниз с подушек дивана, когда он выглянул из дверного проема.

Синдил сразу это заметила. - Мы поговорим, когда ты отдохнешь, Расти. Спасибо, что поделилась со мной, фактически незнакомкой, пережитым. По-моему, тебе удалось помочь мне больше, чем я помогла тебе. Она махнула рукой Дарию, покидая трейлер.

Дарий буквально про скользил к Бури своей бесшумной,такой пугающей походкой. - А теперь ты должна поспать, милая. И не вздумай противоречить мне.

Буря уже лежала. - Кто-нибудь еще кроме меня хотел в тебя чем-нибудь кинуть? Ее голос звучал сонно, не воинственно.

Дарий присел на корточки возле нее, так что оказался с ней на одном уровне глаз. - Не думаю. А даже если и хотели, то не осмелились признаться в этом.

- Ну, думаю швырять что-то в тебя - это единственно возможный вариант,- сказала ему Буря. Ее глаза уже закрывались, и голос был утомленный и унылый, несмотря на жесткие слова.

Дарий убрал золотисто-рыжие локоны с ее лица, его пальцы успокаивающе поглаживали кожу головы. - Правда? Может завтра у тебя будет шанс попробовать.

- У меня теперь есть цель,- предупредила она его. - Тебе же будет легче, если ты просто перестанешь мной командовать.

- Но это погубит мою репутацию,- возразил он.

Улыбка изогнула уголки ее рта, подчеркивая тонкий красный порез на ее губе.

Дарий подавил импульс лечь с ней рядом и дотронуться до этого маленького пореза языком. - Засыпай, детка. Я собираюсь приложить все усилия, чтобы облегчить часть твоей боли. Прежде чем заснешь на мне, я сделаю травяной отвар, который поможет тебе хорошо отдохнуть.

- Почему у меня такое чувство, что ты берешь руководство над моей жизнью на себя?

- Не волнуйся, Буря .Я очень хорошо руковожу жизнями.

Она могла слышать смех в его голосе, и ответная улыбка расцвела на ее губах. - Уходи, Дарий. Я слишком устала, чтобы спорить с тобой. Она глубже зарылась в подушки.

- Предполагается, что ты не споришь со мной. Он сфокусировался на стакане, стоящем на кухонной стойке. И тот легко скользнул в его руку. - Садись, милая. Ты должна выпить это, не важно - хочешь или нет. Он подсунул ей под спину руку и приподнял так, что смог прижать к ее губам стакан.

- Ну и как на вкус?- спросила она подозрительно.

- Выпей это, малышка,- приказал он.

Она слегка вздохнула. - Что здесь?

- Напиток, Буря, и перестань дерзить,- словно отрезал он, опрокидывая содержимое в её горло.

Она кашляла и чихала, но всё же смогла проглотить большую часть травяной смеси. - Я надеюсь, что это не наркотик.

- Нет, здесь всё натуральное. Это поможет тебе спокойно спать. Закрывай глаза. И он аккуратно разместил её среди подушек.

- Дарий? Она вяло, словно сквозь сон, с нежностью произнесла его имя, и оно проникло в его душу и сжало тело, словно от сильной боли.

Он дотянулся до полки над ее головой, где стояли свечи, сделанные его семьей из ингредиентов, найденных в лесах и на болотах, чтобы они издавали необходимые им ароматы. - Что, милая?

- Спасибо, что спас меня. Я не знаю, смогла бы я пройти через это снова. Она была такой уставшей, что с губ срывались слова, раскрывающие намного больше, чем ей хотелось бы.

- Всегда пожалуйста, Буря,- поблагодарил он серьезно. Дарий взял несколько свечей и выключил все освещение, погружая дом на колесах в темноту.

Из горла Расти вырвался тихий звук тревоги. - Включи свет. Я не хочу быть в темноте.

- Я зажигаю для тебя свечи, милая. Здесь тебя никто не сможет обидеть. Просто расслабься и дай отвару подействовать. Ты заснешь, и я сделаю все, что смогу, чтобы убедиться, что ты проснешься без такой сильной боли. Если хочешь, я могу привести тебе кошек для компании.

- Нет. Я всегда одна. Это безопасней,- пробормотала она в подушку, что он с трудом мог разобрать её слова. - Я забочусь о себе сама и ни перед кем не отвечаю.

- Именно это ты и делала прежде, чем встретила меня,- мягко поправил он её.

- Я не знаю тебя.

- Ты знаешь меня. Включен свет или нет, ты знаешь меня. Он снова наклонился слегка коснуться поцелуем ее волос. Ее сердце сначала замерло, а затем застучало в сумасшедшем ритме. - Буря, отбрось полностью этот ненужный страх. Я бы никогда тебя не обидел. Мне ты можешь верить. Ты чувствуешь это в своем сердце, своей душе. Плохое происходит и при включенном свете. И ты об этом знаешь. Но он все равно зажег свечи, чтобы мягкий свет успокоил ее, а ароматы облегчили бы боль.

Травяной отвар, который он ей дал, начал действовать, ее веки отяжелели. - Дарий? Я ненавижу темноту. Правда. Успокоенная, она дрейфовала в полусне на грани его слов, не задаваясь вопросом, почему она чувствует себя в безопасности и так комфортно рядом с ним, в то время как рядом с остальным миром ей не по себе, ведь он даже не человек.

Он нежно погладил ее по волосам, молча посылая ей маленький ментальный толчок засыпать. - Ночь полна чудес, Буря. Когда будешь чувствовать себя немного лучше, я тебе покажу.

Его руки были умиротворяющими, и она расслабилась под его ласковыми пальцами, вдыхая аромат свечей. Дарий начал приглушенно напевать. Не на английском, она никогда не слышала такого языка. Казалось, слова проникают в нее, легко, как крылья бабочки, касаясь ее разума, и она не была уверенна, шептал ли он их вслух.

Даже после того как он убедился, что она глубоко спит, Дарий продолжил напевать довольно длительное время. И только после этого он прилег с ней рядом и вдохнул ее свежий запах, беря ее под свою защиту. Его рот скользнул к ее виску в легчайшем из прикосновений, затем легким перышком прикоснулся к распухшему глазу. Его язык промывал раны на коже слюной, содержащей целебный агент, присущий его виду. Наконец-то, после столь долгого ожидания он мог коснуться соблазнительного уголка ее рта и зализать порез. Он не торопился, наслаждаясь процессом, удерживая ее разум соединенным со своим и продолжая напевать, чтобы она и дальше спала.

Его рука двинулась вниз, к ее горлу, затем скользнула через плечо, стягивая одежду, и обнажая нежную атласную кожу. Его язык коснулся края ужасного синяка и провел по нему вниз до выпуклости ее груди.Буря простонала и беспокойно пошевелилась, борясь с погрузившим ее в гипнотический сон. Она была сильной, а ее разум странно отличным от других и сложно контролируемым, когда он поддался искушению и использовал свою силу для исцеления.

Дарий был заинтригован и озадачен этим ее отличием от других людей. За все века его существования, он никогда не натыкался на образец разума смертного, подобный её. Благодаря тому, что ранее они обменялись кровью, было легко оставаться тенью в ее разуме, их связь была крепче, чем прежде. А еще он начал осознавать насколько огромны его собственные чувства, чудовищность последствий его действий и того, что он связал их ритуальными словами.

Буря не была обычной женщиной, которая просто привлекала его в сексуальном плане. Все вышло далеко за пределы этого, далеко за пределы границ, которые он прежде признавал в отношениях. Его верность полностью принадлежала этой маленькой женщине, она была превыше даже его собственных людей, которых он защищал, для которых охотился и убивал, которых вел сквозь века смуты и перемен.

Дарий вздохнул и нежно приник к огромному разноцветному синяку на грудной клетке Бури. Он знал, он бы защищал ее прежде, чем всех остальных. Он проследил тонкую линию ее челюсти. Что в ней было такого, что заставляло его чувствовать себя более верным ей, чем его собственной семье, его собственному виду?

В ее сознании он обнаружил невероятную смелость и колоссальную способность к состраданию и пониманию. Он изучал ее тело, такое хрупкое и изящное, такое совершенное. С легким вздохом он стянул края ее одежды и подтянул к ее подбородку одеяло. Он выскользнул из собственного тела и устремился в ее, умение, которое он редко применял для людей. Это требовало намного больше концентрации, чем для его собственного вида.

Он нашел каждый поврежденный внутренний орган и неспешно восстановил изнутри. Он все еще оставался тесно связан с ее разумом, ее телом, как любовник, хотя и не совсем так, как ему хотелось.

"Дарий". Ментальный зов его сестры вернул его в его собственное тело.

"Что?" отозвался он.

"Я чувствую твой голод. Иди на охоту. Мы присмотрим за Расти. Не волнуйся, брат. Со мной она будет в безопасности."

"Только с тобой." Приказ прозвучал быстрее, чем он понял, что говорит, и больше от ревности, чем из-за страха, что кто-либо из их группы смог бы обидеть Бурю. Когда его сестра мягко рассмеялась и незабываемо прекрасные звуки легким перышком прикоснулись к его разуму, он отругал себя за несдержанность.

"Заткнись, Дезари." Произнес он беззлобно, его голос был полон завораживающей магии и любви.

"Как низко пал великий мира сего."

"Я заметил, что твой возлюбленный держит тебя на коротком поводке," нанес он ответный удар.

"Тебе нужно поесть, Дарий. Даже кошки могут чувствовать твой голод. Я посторожу Расти, только я одна."

Дарий тихо вздохнул. Дезари была права. Он не мог позволить себе еще и беспокойство кошек, если бы они были достаточно расстроены, то могли бы разбудить и мертвого. Он неохотно поднялся. Ему не хотелось покидать Бурю, ведь он чувствовал ночные кошмары, притаившиеся недалеко от нее, но он неслышным шагом подошел к двери, с другой стороны которой его ждала Дезари.

Он вышел наружу и вдохнул ночь, позволяя ветру принести ему информации о созданиях, прячущихся в своих норах, о человеческой добыче в окрестностях. Саша и Форест прижались к нему поближе, отираясь об него. Он чувствовал их острое беспокойство. Дарий машинально заверил их – они будут охотиться и питаться. Его мускулы вытянулись и изогнулись, он начал бежать, меняя форму, как обычно. Кошки бежали по сторонам от него, жаждущие охотиться. Группа скоро поехала бы дальше, чтобы дать следующий запланированный концерт, а пока они в городе, леопарды вынуждены будут питаться тем мясом, которое им предоставят их Карпатские спутники. Несмотря на обилие добычи вокруг, кошкам было запрещено охотиться где-либо, кроме как на лоне природы, частично из-за этого труппа старалась ставить лагерь в отдаленных лесах парках и заповедниках, позволяя леопардам использовать их природные способности, доставляя им удовольствие.

Образ Дария исказился, растянулся, морда удлинилась и округлилась, когда он согнулся, жилистые пучки мышц плавно заскользили, покрывая его тело. Удлинились когти, напоминая лезвия кинжалов, а потом втянулись, пока в них не возникнет необходимость. Его хребет удлинился и стал невероятно гибким, лопатки раздались вширь, улучшая его горизонтальное равновесие. Мягкие лапы позволили ему бежать тихо. Заструился черный мех, вызывая на мгновение зуд, когда он заструился, покрывая быстро изменяющийся скелет с мышцами.

Леопарды всегда были быстрыми, проворными, хитрыми и чрезвычайно опасными. Часто охотник на леопарда сам становился добычей. Среди всех видов кошек, они являлись самыми умными. Развитие их интеллекта, знал Дарий, было на уровне морских свиней, и из собранной за века информации, из «первых рук», он был осведомлен об их способности мыслить. Но как всегда, когда она шли охотиться вместе, руководил ими Дарий.

Саша и Форест предпочитали охотиться с веток деревьев, прыгая на ничего не подозревающую жертву сверху. Будучи ребенком, Дарий выучился терпению, присущему этому виду. Теперь он тоже мог ждать и наблюдать, оставаясь абсолютно неподвижным и тихим, или мог ползти через джунгли, не будучи обнаруженным, преследуя, прижимаясь брюхом к земле, дюйм за дюймом, невероятно контролируя мышцы. Когда он атаковал, он делал это с такой же необычайной стремительностью, как те, у кого он научился этому искусству. Вскоре, однако, ему стало понятно, что, хотя он и был хищником, как все Карпатские мужчины, он не мог себе позволить надолго оставаться в образе леопарда, дикого и безотчетного убийцы, иначе вместо питания от своей «добычи» он мог ее уничтожить.

Леопарды использовали свои длинные острые клыки, чтобы хватать, удерживать, прокалывать и разрывать. Их острые как бритва когти могли рассекать плоть не хуже ножей. Будучи сообразительными и смелыми, чрезвычайно умными, они были подвержены быстрым переменам настроения, что делало их весьма непредсказуемыми. Однако их мозг все время был в работе, постоянно встречая вызов. Карпатцы были слишком близки к этому биологическому виду, питаясь почти таким же способом, подчиняясь хищному зверю, бушующему внутри них, пока они в форме леопарда. Требовалось, чтобы мужчина питался без убийства, в соответствии с его кодексом чести, его пониманием правильного и неправильного, а не по законам джунглей.

Дарий испытывал огромное уважение к леопардам, зная, что каждой частичкой они были также опасны, как и он, и он всегда помнил об этих диких особенностях в себе или в кошках. Он и кошки были бесшумными, невидимыми хищниками, и когда они становились плохими, как мог и его собственный вид, они превращались в воплощение дьявола.

Сейчас, окутанный ночью, запахом свежей дичи в изобилии, он ощущал наслаждение от охоты, единственное удовольствие, которое было ему доступно все эти долгие годы.

Леопарды, обычно, охотились в одиночку, но века назад Дарий научился собирать различных кошек вместе, в единую группу, для того чтобы он мог изучать необходимые ему навыки. Когда он был ребенком, то не был достаточно силен, чтобы охотиться в одиночку, поэтому сначала он развил свои ментальные способности, а потом мускулы. И это помогло ему остаться сильным, оттачивая его способность ментальной силы подчинения, даже когда он овладел навыками охотника.

Из всех кошек леопард мог быть самыми опасным людоедом, меняясь ролями с профессиональными охотниками, которые их выслеживали. Они были весьма скрытны, достаточно отважны, чтобы тихо подкрасться к лагерю и утащить жертву, оставаясь чаще всего незамеченными. Вот почему было необходимо держать Сашу и Фореста под контролем. Множество людей ставили лагерь или бродили через эти леса. Кошки знали, что он охотился на людей, питаясь от них, также они знали, что им было запрещено побеждать такую легкую добычу. Временами они были рассержены и угрюмы из-за существующих правил. Он направил их к оленям и другой фауне в округе, не желая возможных ошибок. Саша и Форест должны поесть первыми, тогда бы они были озабочены поглощением их добычи, пока он охотиться за свежей кровью.

Они двигались как единое целое, исследуя ландшафт. Дарий учуял небольшое стадо оленей, спокойно пасущихся поблизости. Леопарды продолжили бесшумно двигаться, как будто были мобильными радарными системами. Их длинные усы, сужающиеся к острым кончикам, считывали воздушные потоки и объекты, так что кошки и Дарий смогли почувствовать путь, ведущий прямо к их намеченной добыче.

Дарий выбрал цель, выделяя двух слабейших животных в группе. Как правило леопарды выбирали самую легкую цель, самую неосторожную, ту, что блуждала в непреднамеренной близости к деревьям, где располагались леопарды.

Саша, протестуя, приподняла верхнюю губу, оскаливая клыки, но Дарий толкнулся в ее сознание, в то же самое время, когда двинул ее своими более сильными плечами в качестве выговора.

Она отреагировала тихим рычанием, но проворно прыгнула на ветку огромной ели. Она легла неподвижно, вытягивая свое длинное тело, ее янтарные глаза уставились на ее добычу. Олениха, двигавшаяся к ней была старше, чем Саше понравилось бы, но Дарий был огромным, целых две сотни фунтов мощных, сильных мускулов, и уже давно ни одна кошка не делала попыток бросить ему вызов.

Форест стал подкрадываться с подветренной стороны к отставшему от стада оленю, тому, которого Дарий для него выбрал. Он затаился в кустарниках, его пятнистый мех без труда сливался с растительностью. Олениха была осторожна, то и дело, поднимая голову и ища в воздухе намек на опасность. Форест продвигался на дюйм, замирал, потом опять передвигался.

Дарий занял позицию недалеко от оленей, намереваясь, если по каким-то причинам, те испугаются, оттеснять их обратно, хотя Саша и Форест были слишком опытны, чтобы обнаружить себя или позволить ветру донести их запах до добычи. Более того, Дарий помог тем, что буквально утихомирил ветер, удерживая его подальше от оленей, пока Форест не подкрался на расстоянии менее фута от оленихи, а Сашина добыча не оказалась прямо под веткой дерева, на которой та расположилась. Большие кошки одновременно рванули, пугая остатки маленького стада. Олени в слепой панике побежали, бросившись врассыпную через лес, а две жертвы оставались позади.

После броска кошек Дарий поставил вокруг них предостерегающее поле, в уплотненном воздухе создавая темноту и гнетущее чувство, которые удержат любого человеческого туриста или охотника, которые могли бы блуждать слишком близко к тому месту, где кормились кошки. Саша и Форест знали правила, но старые, как мир, инстинкты руководили ими прежде, чем ими стали управлять Карпатские компаньоны.