Гнилое дерево

- То, что на его участке противник и головы поднять не может, говорит само за себя. Вот приказ по ГВИУ, заверенный подписью Главнокомандующего. Командиром крепости и комендантом Укрепрайона номер 66 назначен майор Преображенский. Поводов для его снятия у меня нет. Район находится в стадии строительства и формирования, и, по-прежнему, находится в прямом моем подчинении. Армии и фронту он не передавался. Командир находится на своем месте и хорошо исполняет свои обязанности.

- Но, получается так, что майору подчиняются несколько генералов, товарищ инженер-генерал. Он командует стрелковым корпусом с усилением. - заметил Еременко.

- Оборона корпуса завязана на укрепрайон. Майор Преображенский - отличный артиллерист и инженер, прекрасно знает сильные и слабые стороны этого участка обороны. Исполнителен, хладнокровен и точен. Вверенные ему войска уверенно держат оборону на этом участке. Еще раз повторяю, что не вижу надобности что-либо менять в УР-66.

- Ну, хорошо, Дмитрий Михайлович. Товарищ Сталин предупреждал меня, что сейчас Вы, фактически, руководите обороной этого участка. Что считаете необходимым сделать, чтобы ситуация не ухудшилась. - Мехлис решил встать на сторону человека, о котором ему говорил Сталин. Еременко, с его растерянностью в первые минуты появления Мехлиса на КП, не слишком понравился. Слишком многих вчера поразила паника. Слишком многие на поверку оказались вовсе не такими боевыми и преданными, как того требовали обстоятельства. Майор вел себя уверенно, и понимал место командира в бою. Он впитывал в себя сообщения со средств связи, проверял их и выдавал решение. Продуманное и точное. На исполнение которого, требовался минимум сил и средств. Это, наверное, и есть талант командира. А одинокая медаль 'За отвагу' говорила о том, что оная отвага у него присутствует.

- За что получили? - спросил комиссар Мехлис у Влада.

- За бои у озера Хасан. - Мехлис тряхнул кудрями. Потянулся к кофейнику и разжег спиртовку под ним. - А удобно тут у Вас!

- Строилось с учетом возможных артобстрелов еще при Александре Втором и Третьем, и позже, перед той войной. Царские генералы комфорт ценили. - ответил Карбышев.

- Может быть, здесь расположить КП фронта? - спросил, оценивший помещение, Еременко.

- Нет никакого смысла подтягивать сюда управление фронтом. Здесь достаточно командиров. Необходимо принимать войска второго эшелона и накапливать силы для ответных действий. Это удобнее делать в Минске. А мы, командиры трех крепостей, будем изматывать противника здесь. Держится Гродно, стоит Осовец, и Брест качественно поддерживает 4-ю армию. Крепости, конечно, старые, отремонтировать их до конца не удалось, но, пока они держатся, будет держаться весь фронт. - ответил Карбышев, спрашивая разрешения присесть и закурить.

- Да-да, конечно. Кофе?

- Не откажусь!

Владислав, понявший, что разбор прыжков в сторону закончен, заглянул в холодильник на кухне, и принес запотевшую бутылку 'Московской'. Судя по всему, вовремя, у генералов во рту пересохло от споров. Множества похвал удостоилось домашнее сало. Затем прошли в столовую и... Наверное, это был ужин. Слегка осоловевший Еременко поинтересовался именем-отчеством, и записал его в блокнот. Так сказать, контакт налажен. Через час машины с начальством, в сопровождении бронетехники, двинулись наводить порядок в других местах. Первые сутки войны закончились. 'Интересно, столько таких еще предстоит?' - подумал майор, глядя на узкие щелки красного света отъезжающей техники.

А где-то, довольно далеко от крепости, ездовые нахлестывали лошадей, матеря командование, которое приказало возвращаться туда, откуда только что уехали. Надрывались моторы ГаЗов-ААА, волоча за собой обратно противотанковые пушки. Чахлый 50-тисильный мотор с трудом справлялся с довольно тяжелым орудием на подъемах. Заряжающие налегали на тормоза на спусках, едва держась на подпрыгивающем, жестко подвешенном, станке. Командиры недоумевали, зачем понадобился этот бестолковый марш туда-обратно. К утру батареи прибыли на место. Там их посетил 'виновник' ночной кавалькады майор Преображенский. Что он мог им сказать? Изменились обстоятельства, данные разведки показывают на непосредственную угрозу укрепрайону. Он не мог сказать им, что командующий фронтом просто не подумал о том, что он делает. Но, вернулись они вовремя! Утром начались атаки на единственном танкоопасном направлении в районе Козловки. По всей видимости, противник знал, что батареи сняли, потому, что проскочил на большой скорости сектор обстрела трех артиллерийских дотов, потеряв на этом рубеже несколько танков. Его пехоту отсекла и положила мордой в землю пехота и фланкирующие доты, и танки противника развернулись, чтобы расправиться с их охранением, и подставили борта шести орудиям первой батареи.

'Батарея! Огонь!' - прокричал комбат Новосельцев, раздался залп, и три танка выбросили жирный огонь из двигателей, а еще два просто остановились, еще два залпа, и все танки противника зачадили горящим синтетическим бензином. Владислав осмотрел подбитые танки после боя. Все они были пробиты насквозь, как картон. Но, большинство экипажей приходилось добивать уже на земле. Лишь несколько человек были убиты внутри машин. Бронебойные снаряды были избыточны для стрельбы по этим танкам. Но, тут опять начался налет немецкой артиллерии, пришлось уходить в хода сообщения, а оттуда довольно долго добираться до 'козлика', стоящего в километре от места боя. Артиллеристы-противотанкисты меняли позицию, перекатывая пушки по противному рассыпчатому песку в сосновом лесу. Смотря, как упираются красноармейцы, Владу хотелось помочь им толкать тяжелые орудия.

'Сорокапятки были бы удобнее для такого боя и против таких танков.' - подумал он, садясь в свой 'газон'.

- Домой, поехали! - из леска выскочил Ба-10, занял позицию впереди, сзади пристроился еще один. Каждый выезд начальников обходился в бешеное количество бензина, но, он пока был.

Глава 4.

Стояла ужасающая жара, самым необходимым продуктом была вода на позициях: она была нужна людям и пулеметам. В опустевших селах реквизировали все молоковозки, их вымыли, но вода, все равно была жирноватой и пахла прокисшим кефиром. Пока проблем с продовольствием не возникало, но его подвоз резко сократился. Железнодорожники старались протолкнуть за ночь как можно больше боеприпасов, которых требовалось много, очень много. Корпус только 'обстреливался' и бесполезной стрельбы было многовато.

Владислав начинал каждый день с просмотра данных авиаразведки, хотелось увидеть, что сосредоточение войск противника на Сувалокском выступе хоть немного бы уменьшилось. Наконец, на четвертые сутки боев стало заметно, что часть бронетехники куда-то ушла. Он созвонился с Карбышевым.

- Владислав Николаевич, организуйте поиск, крайне важно не ошибиться, что противник действительно выдвинулся к Друскининкаю, а не замаскировал технику в лесочках. И выдвигай три батареи в помощь 'шестерке'.

- Могу переместить правее три батареи 130-го полка.

- Желательно весь полк, товарищ майор. Рассчитайте время перебазирования, а после артподготовки немедленно пусть отходят на место. Девятая дивизия их прикроет.

Карбышев решил бить врага его же оружием: маневром и взаимодействием. Но, требовалось плотно прикрыть громадины МЛ во время отхода. И тут судьба улыбнулась Владу. В эшелоне, пришедшем ранним утром, в шести вагонах оказались долгожданные ДШК и боеприпасы к ним. Сняв две роты 102-го пульбата со второго и первого форта, их придали 130-му полку. Ночью полк медленно пополз к Августово. Предстояло за ночь пройти 56 километров, занять позиции в лесу у села Хута, и оттуда провести артподготовку по позициям 20-го корпуса немцев, атакующим сейчас Августов. Главное препятствие - мост через Бобры. Ревя моторами, 'Сталинцы' проехали через крепость, и свернули налево. Вслед за ними майор отправил порожнем еще шесть тракторов с пульротами. На всякий, пожарный случай. Трактора отличались не слишком высокой надежностью. Там, на месте уже работали несколько десятков человек, расчищая места под орудия и заготавливая маскировку. Марш длился на полтора часа дольше запланированного, но, полк успел развернуться в срок. Правда, его колонна внесла сумятицу в действия танкистов. Тем не менее, доклады ото всех поступили на армейский узел связи. В 05.30 заговорила немецкая артиллерия, наносившая удар по нашим позициям у Августова. В ответ ударила наша артиллерия, добившаяся подавления 12-ти из шестнадцати батарей противника. Самое дурацкое место: Бялобреги: там был взорванный мост, через который саперы перебросили шесть козловых опор и соорудили три моста. Во время артподготовки все танки 6-го мехкорпуса перебрались через Августовский канал, развернулись для атаки. Впереди немногочисленные КВ, затем Т-34. У всех на бортах сидел десант, затем пошла пехота, а за ней Т-26-е. 130-й полк обеспечивал огневой вал. Целью атаки был мост в местечке Рачки. По данным разведки, он находился на стыке 20-го и 42 корпусов. Но, дело осложнялось тем обстоятельством, что слева от Рачков в лесу находилось множество немецких батарей, которые обстреливали Августов. Там находились немецкие 'стопятидесятки'. Владислав считал, что бой будет проигран, но, изменить ход событий он уже не мог. Однако, Карбышев и здесь сумел найти неплохой ход. Во время атаки на немецкие батареи обрушились Пе-2 60-го СБАП, единственного полнокровного полка на новых Пе-2, успевшего перевооружиться и освоить их. Это сильно отвлекло немцев от атакующего корпуса, и в итоге мост был захвачен, а шесть батарей противника было уничтожено. Правда, на поле осталось более 40 сгоревших танков, в основном Т-26. Проскочив мост, танкисты попали под огонь развернувшейся батареи 50мм пушек, которую подавили танки Т-34 и КВ. До Сувалок танки не дошли совсем чуть-чуть. Они сосредоточились в небольшом леске на западной окраине, дожидаясь пехоту. Но, пришлось возвращаться, так как пехота, попав под фланговый огонь, залегла. В этих условиях Хацкелевич согласовал с Карбышевым отход, и занялся немецкой пехотой, остававшейся в леске вдоль канала. Первый блин оказался комом: и довольно большие потери, и цель, казавшаяся такой близкой, ускользнула между пальцами. Но, немцам показали, что оставлять у себя в тылу вполне боеспособные подразделения крайне опасно. Шестой мехкорпус занял оборону у Августова, дополнительно укрепив этот сложный участок. 130 полк Карбышев не вернул, только пульбат. Он надеялся, что дальнобойные МЛ помогут выбить немцев из леса севернее Августово. Потери среди защитников Августова были слишком значительными в эти пять дней, и требовалось усилить контрбатарейную составляющую обороны.

Неудачное наступление поставило крест на Еременко, как на комфронта. Мехлис, подозрительно присматривающийся к нему, дал отрицательную характеристику на него, и Еременко сняли, точнее, перевели его в зам командующего фронтом. Вначале сложилась пикантная ситуация, что на фронт одновременно прибыло два маршала: Кулик и Тимошенко. И было не ясно, кто из них останется. Каждый из них был 'плох по-своему'. И оба не хотели брать на себя ответственность за то, что происходит на фронте. Причем вели себя, оба, безобразно. Приезжал один, разносил командование по какой-либо причине, следом приезжал другой и хвалил за то, за что ругал предыдущий, но находил что-то, за что поставить командование в известную позу, но совершенно по другому поводу. Так продолжалось дней пять, затем немцы умудрились форсировать Неман и создать плацдарм на правом берегу в полосе Северо-Западного фронта. Слава богу, что не на Западном. Но, от этого не легче, тем более что дела на Украине у Гитлера идут значительно лучше, чем Белоруссии. Ими взят Ковель, и наметился глубокий прорыв к Ровно. Ставка, понимая, что этот прорыв может перечеркнуть все, все усилия направила туда. Западному фронту достается только то, что находилось в пути на 1-е июля 1941 года. Давление на южный фланг противник ослабил, видимо, перебрасывает войска южнее. Нас решили обойти. В этих условиях Карбышев передает командование Гродненским укрепрайоном генерал-майору Васильеву, начальнику военно-инженерных войск округа и летит в Пинск, проверять укрепления на берегу Днепровско-Бугского канала. Туда, вместо Белостокского выступа, направляются резервы Западного фронта. А немцы начинают проявлять активность в районе Осовца. Они подтянули крупнокалиберную артиллерию, и начались ежедневные артиллерийские дуэли. Правда, 130 полк вернули, заменив его полком Резерва Ставки с орудиями особой мощности у Августово.

Выиграв у противника 12 дней, сумели заменить танки в 13-м мехкорпусе, причем, старые Т-26 на помойку не выбрасывали. Они превращались в башенные доты, что сказалось тогда, когда 'Быстрый Гейнц' попытался сманеврировать и ударить по Замбруву. Кампфгруппа смогла пройти около трех километров, и выжечь один из артиллерийских дотов. Но, была остановлена минным полем, и назад из них никто не вернулся. Однако Замбрувский УР понес существенные потери. В отместку ударили во фланг танковым полком и кавалерией из 6-й кавдивизии. Успех был полный! Кавалеристы и танкисты ворвались в Остров Мазовецкий. Танки Гудериана пополняли запасы топлива и снарядов и не смогли оказать серьезного сопротивления. 86 дивизия поднялась в атаку, и был освобожден первый в этой войне город. Или захвачен. Стала понятна ошибка командования под Сувалками. Требовалось в довесок к мехкорпусам перебросить из-под Лиды кавкорпус. Но, переброска кавалеристов дело медленное, поэтому поспешили, а заранее сделать этого не смогли, или не захотели. Владиславу было немного проще, кавалеристы стояли в тех местах с 39-го года. К тому же, небольшой успех позволил значительно сократить размер танкоопасного участка, так как в районе Острова Буг и Нарев сближаются и между ними всего 22 километра, а потом они и вовсе сливаются. Но, до Серока, где это происходит, еще 35-37 километров. Стольких сил у корпуса нет, тем более, что успех не остался безнаказанным: 42 корпус начал атаковать Кольно, пытаясь отвлечь всех от Острова. Оставлена небольшая деревня Винсента. Командование орет, требует вернуть контроль над ней, а у восьмой дивизии сил и средств не хватает. Отошли-то всего ничего, метров 400, до опушки леса и заняли более выгодный рубеж. Тимошенко изошел на слюну: вернуть Винсенту, во что бы то ни стало.

Провели три атаки, все без результатов. Наступила ночь, и в Осовец приехал Тимошенко. До этого он здесь не бывал. Слушать об успехах у Острова он не пожелал, напирал на то, что потеряли деревню на самой границе.

- Мои орудия туда не достают. От позиций 262 артполка до туда почти 50 километров.

- Переместите несколько батарей.

Влад показывал, что там почти везде чистое поле, надо гнать батарею в Стависки, понадобится двое суток, чтобы ее вернуть.

- Не ..., а чтоб деревню вернул! - ответил маршал и улегся спать в Владовой комнате отдыха. Батарея пошла в Ставински. Деревушку перепахали, правда, разведка 8-й дивизии смогла подкорректировать стрельбу по мосту в Боркене: шоссейно-железнодорожному. Это было по-настоящему важно. Тимошенко проснулся поздно, Влад доложил ему, что развалины деревни захвачены. Тот злобно посмотрел на него, и понизил в должности, отправив его в 6-ю противотанковую. Его место занял генерал-лейтенант Клич, начарт округа.

Карбышев был еще в Пинске, да и что он мог сделать против наркома обороны. Принял должность начарта бригады. Юрьев развел руками, так как должность зама по боевой была занята. Барбару отправил к родителям, квартира в крепости теперь не положена ни ей, ни ему. Штаб бригады находился в Альзерском лесу, как и раньше, а батареи были разбросаны по танкоопасным направлениям. Приходилось много ездить из одного места в другое. Пушки ЗиС-2 были довольно капризными и с малым ресурсом ствола. Постоянно приходилось их контролировать. В бытность комендантом, он старался лишний раз батареи не трогать, и стреляли они редко, но, новая метла - по-новому метет. Новый комендант решил активизировать оборону. Ему требовалось отличиться, а то война идет, а он ни разу еще никому ни одного приказа не отдал. Зашевелились не только корпусные полки, но и противотанкисты. Гонял он полки и бригады нещадно, а, как уже говорилось, трактора и чахлые автомашины были не шибко надежны. И тут, как гром среди ясного неба: немцы захватывают Граево! Оба корпусных полка болтались где-то, немцы провели короткую артподготовку и ночным штурмом взяли северную окраину. Начались бои в городе. Спустя два часа после этого известия в штабе бригады зазвонил телефон. Незнакомый голос приказал прибыть на КП крепости. КП забит битком, не протолкнуться. Владислав подошел к дежурному и доложил о прибытии. Дежурный был незнаком ему.

- Вас вызывал ЧВС армейский комиссар 1 ранга Мехлис. Он в комнате отдыха. Подождите. - дежурный поднял трубку и позвонил по 011 в комнату отдыха.

- Прибыл майор Преображенский... Есть! Пройдемте, я покажу. - раздвигая людей, они двинулись в сторону дверей. Дежурный остановил его перед дверью, прошел вовнутрь, затем вышел, и пригласил майора пройти.

В комнате стоял сплошной ор! Видимо, дошло до рукоприкладства, потому, что у генерала Клича была разбита губа и заплыл глаз.

- Майор Преображенский, начальник артиллерии 6-й противотанковой бригады, прибыл по вашему приказанию.

- Садись и не мешай! - грубо ответил Тимошенко, и продолжил допрос Клича. - Какого хрена, я спрашиваю, ты снял все батареи из Шиманского леса? Какого черта они делают под Снядово? Кто приказал?

- Я, я, я - пробормотал Клич, с трудом сдерживая рыдания. Ответить он уже ничего не мог. Его еще несколько раз ударил Тимошенко и приказал арестовать. Человек пять в комнате оказались особистами, они вывели коменданта. Оказалось, что в комнате находился и Карбышев, который брезгливо смотрел на разошедшегося Наркома. Тот прошел на кухню, и вернулся, вытирая губы, наверное, водки хватанул.

- В общем, так, майор, обидел я тебя ни за что. Уж больно у тебя звание несерьезное для такой должности. Принимай дела, полковник. Не возражаешь, Лев Захарыч?

- Нет, я настаивал на его возвращении на эту должность, Семен Константинович.

- Я не об этом, я о звании.

- Нет, не возражаю.

- Семен Константинович! - сказал Карбышев, и тот повернулся к нему. - Крепость Осовец не передана армии и фронту, поэтому, я настаиваю убрать отсюда штаб фронта. Это ключевой пункт обороны выступа, и центральный склад боепитания. С появлением здесь штаба фронта, стали наблюдаться провалы по поставкам, задержки разгрузки-погрузки важнейших грузов. В итоге, мы потеряли Граево.

- Граево он возьмет. - хмуро заметил нарком. И взглянул на Мехлиса.

- Я поддерживаю мнение генерала Карбышева. Я помню, как здесь все было организовано, и с какой четкостью все выполнялось. В настоящее время здесь сплошной бардак и бордель. Считаю, что штаб фронта необходимо вернуть в Минск. Мы обсуждали это еще в самом начале, и я вижу, что Вы, Дмитрий Михайлович, были тогда совершенно правы.

Было видно, что Тимошенко побаивается и недолюбливает, одновременно, Мехлиса.

- Ну, что ж, погостили, пора и честь знать. Пусть здесь хозяйничает полковник.

Глава 5.

Полковник вышел из 'комнаты отдыха', прошел в штаб УР, который переехал в другое помещение, еле нашел журнал боевых действий, переспросил: где найти Виктора Ивановича, на что ему ответили, что тот сидит под домашним арестом.

- Пулей сюда доставить!

Стало понятно, что произошло: 262-й полк сидит без топлива под Снядово, а 130-й застрял из-за моста в Лапах, там немцы мост разбомбили. Вот и все маневры. Прибыли майоры Андреев и Самойлов, их вызвали на распыл, и они ожидали самого худшего. Увидев Владислава с четырьмя шпалами и видя, что 'фронтовые' собирают манатки, они заулыбались: гроза обещала пройти мимо. Однако, положение было серьезное. У Самойлова трактора еле ползают, движки жрут масло бочками, у обоих все пальцы в траках восстановленные. Ходовая разбита в дым. Ежедневные марши убили технику, а люди валятся от усталости. Запчастей нет. На складах для 'Сталинцев' все выгребли. Остались только прокладки под цилиндровую группу. Нет распылителей, насосов. Проще говоря: ничего нет. Где-то через три часа появился Карбышев, выпил целый графин воды и сел на диван.

- Ну, что, докладывайте!

- Артиллерия полностью лишилась подвижности. Стволы у шестой расстреляны, большая часть пушек - полный утиль. 17 орудий в двух тяжелых полках требуют заводского ремонта.

- Угу, а командование требует вернуть Граево.

- Вот пусть и дают трактора, иначе полки сюда не доберутся.

- Хорошо, пойдемте ругаться дальше. - Дмитрий Михайлович устало застегнул ворот гимнастерки, встал и поправил заправку. - Готовы?

Они вышли из 'нового' штаба и поднялись наверх. Уже светало. Увидели Мехлиса, стоящего возле ГаЗ-61. Тот что-то кому-то выговаривал. Вокруг насыпи КП и возле казарм носилась просто стая женщин различного возраста с какими-то бумажками, папками, мешками и пакетами. Пока Карбышев разговаривал с Мехлисом, Влад удивленно крутил головой, не понимая, откуда такое нашествие.

- Чего башкой крутишь? Налюбоваться не можешь? - грубовато спросил Мехлис.

- Откуда их столько, и что они здесь делают?

- Полк связи и управления фронтом! Насчет связей - они большие специалистки! Разгоню, б...й, к чертовой бабушке! - плюнул под ноги Мехлис и сел в машину. Затем вновь открыл дверь и сказал: 'Будут Вам тракторы, и артиллерию заменим. Взял на контроль.' - взвизгнув покрышками, его автомобиль сорвался с места, надрывно гудя клаксоном и распугивая 'барышень'. В тот же день стало известно, что вместо Ставки Главного Командования образована Ставка Верховного Главнокомандующего, маршал Тимошенко снят с должности командующего Западным фронтом, исполняющим обязанности стал Еременко, Тимошенко сняли и с должности Наркома Обороны, им стал Сталин, но Тимошенко оставили 1-м заместителем Наркома обороны. Так сказать, 'наказали'. Трое суток вытаскивали орудия из той ..., в общем, из того места, куда их загнал Клич. Угробили последние трактора, но орудия встали в Шиманском лесу. Мехлис не подвел: пришел эшелон с новенькими харьковскими 'ворошиловцами', самыми надежными тяжелыми тягачами. Двадцать новых МЛ-20 и 32 'сорокапятки' в шестую бригаду. На конной тяге. ЗиС-2 приказано заскладировать, а грузовики использовать для подвозки боеприпасов и в экстренных случаях. В общем, их оставили УРу. Старые орудия отправили на ремонт. Начала подходить свежая моторизованная дивизия, 209-я, из 17-го мехкорпуса. Два мотополка, один танковый, артиллерийский полк, три артдивизиона, один из них парковый. Специально для любителей слова 'мото', именно 'мото', а не 'мотто'. Никаких бронетранспортеров в моторизованном полку не было. 'В составе трех батальонов и артиллерийской батареи 6-ти орудийного состава'. Вооружены они были хуже стрелковых, у тех дополнительно была полковая минометная батарея. Некоторые полки вместо пушек имели 122мм гаубицы. В частности, в этой дивизии довольно удачно артиллерия делилась поровну: были и 76мм ф-22УСВ, и 122 мм М-30. Зато в полках было просто отлично: вместо 'бобиков', все батареи имели УСВ. Во второй и в 27-й дивизиях полковые батареи были вооружены полковыми пушками 27 года. Слово 'мото' означало, что в дивизии все подразделения имели грузовики для перевозки личного состава. Не более того. Понятно, что на скорость передвижения в бою это никак не влияло. По уму, эту дивизию следовало расформировать и пополнить ею уже обстрелянные дивизии, но, кто ж позволит это сделать? Для пополнения 27-й и второй прислали новобранцев, причем из Западной Белоруссии. Говорили-говорили, и все как в песок ушло! Так, у любого, руки опустятся! Когда в очередной раз приехал Мехлис: поторопить со взятием Граево, Владислав напомнил ему об этом, но, ...

- Где я тебе других возьму? Усиль политико-воспитательную работу! Политработников я тебе подброшу.

Смена двух полков прошла гладко, красноармейцы немного обжились. Затем пришел танковый полк, и началась операция по освобождению Граево. Из бойцов 27-й дивизии набрали добровольцев в штурмовые группы. Обучили их пользоваться толом и огнеметами. Собрали в кулак минометы с двух дивизий и пошли. Танковый полк был танковым только по названию: БТ-7 и десять Т-34. В первый день удалось зацепиться за южную окраину в районе элеватора. В день получалось брать не более квартала. В 42-м корпусе много старых опытных солдат ландвера, практически готовых офицеров. Они отличались устойчивостью в обороне, смекалкой и опытом. Но и наши добровольцы, перевооруженные на новенькие автоматы ППШ, и большое количество пулеметов ДП, уже были достаточно опытны. Вдобавок, из крепости подтянули тяжелые пулеметы, с помощью которых удавалось доставать немецкую пехоту в укрытиях. После взятия нами станции и костела, немцы организованно отошли. Но, все оборонительные сооружения были тщательно подорваны, до самой Богуцы. Саперы приступили к их восстановлению. В ходе наступления удалось выбить немцев из Просткена. Но, потом его пришлось оставить, из-за снайперов, бивших через Лик из леса. Обошлось это 'удовольствие' в 350 человек убитыми и ранеными.

Сразу после взятия Граево, Мехлис был куда-то переведен, вместо него назначили Булганина, но на выступе он не появлялся: начались бои в районе Пинского УР. Ходили слухи, что у нас в тылу разворачиваются три армии: 20-я, 21-я и 22-я. Но на положении здесь это пока не отражалось. Только в Белостоке появились первые казаки группы генерала Доватора: 50-я и 53-я кавдивизии. Ну и изменения у противника: меняют две дивизии корпуса генерала Матерна, и сам генерал подал в отставку, видимо за то, что взять Августов не смог. И более активно ведет себя 206 охранная дивизия немцев: куда-то выгоняют поляков с той стороны фронта. Среди еврейского населения ходят упорные слухи, что на западе страны (имеется в виду Польша), всех евреев начали сгонять в гетто и концлагеря. Их имущество реквизируется и направляется в фонд обороны Рейха. На северном фланге стала более активна немецкая авиация, видимо, сумели пополнить корпус Рихтгофена. Участились воздушные бои, но авиация фронта, по-прежнему, действует большими силами, и старательно бомбит части и соединения немцев. Толку от этого не сильно много, но шум есть.

С появлением новых тягачей, Владислав воспользовался опытом финской войны, и перевел несколько батарей на кочующе-засадный образ жизни. Дело в том, что у немцев, почти вплотную к границе, шла отличная рокадная дорога. Вот она, точнее танки и автомобили на ней, стали целью этих батарей. Шоссе не везде просматривается. Разведка разыскивала такие места. Там устанавливалась засада, которая расстреляв колонну, быстренько удалялась от линии фронта. Это страшно нервировало командование и самих немцев. Кунце, командир корпуса, назначил денежную премию за разгром таких батарей. Но, так и не сумел их потратить. В конце концов, его сняли с корпуса, чему он был, наверное, очень рад, и направили на строительство укреплений в Мазурских лесах. Немцы понимали, что мы просто копим силы, чтобы расправиться с ними.

Полковник Муравьев, командир 209-й, в отличие от генерал-майора Степанова, командира 27-й дважды Краснознаменной дивизии имени Итальянского пролетариата, стоявшей на этих позициях с 21-го июня, расположил свой штаб не в Суховоле, что на пересечении шоссе Белосток-Августов с грунтовкой на Осовец, а на ОП 'Волков', поближе к складам топлива и боепитания. Тем более, что Степанов не стал менять положение своего штаба, несмотря на отвод дивизии в тыл. Впрочем, тылом Белосток назвать было сложно. Дивизию отвели в Городянскую пущу, где и пытались переформировать: начались поставки противотанковых ружей и автоматов ППШ. Степанов не захотел менять полковые 'бобики' на УСВ, мотивируя тем же, чем и Владислав, когда просил поставить 'сорокапятки' вместо ЗиС-2: более легкая пушка удобнее в городских боях и сосновых лесах с их песчаным грунтом, а 345-й и 132-й полки полтора месяца дрались в Августово, в том числе, и в городе. Тяжелой техники у немцев еще не было, и даже короткоствольная 'полковуха' справлялась с Т-III и с T-II. Т-4 она брала, но только в борт. И 'сорокапятку', и 'бобика' расчет свободно просто поднимал, затаскивал их, как пианино, чуть ли не на крышу дома, быстрее окапывал, их было легче маскировать. А потом исполнял концерт Моцарта на скрипках водосточных труб, с участием этих самых пианино! И, если пушка справляется практически с любыми целями, то в чем смысл корячится с тяжелым и неудобным орудием? Для стрельбы по амбразурам вполне подходит и 45-мм, тем более, что немецкие дзоты были рассчитаны противостоять 76-мм снарядам. Т.е. УСВ их разрушить мгновенно не могла.

Через некоторое время стало известно, что 209-ю передали в 1-й корпус на постоянной основе. Это сильно выручило остальные дивизии в плане обеспечения транспортом, плюс, немаловажно, что 129-й танковый полк получил роту тяжелых танков КВ-1 и КВ-2 (с которыми, правда, намучались изрядно, так как ездить они не шибко умели) и ему заменили все оставшиеся БТ-7 на харьковские Т-34. Они отличались обрезиненными катками и глушителями, и не так гремели на марше, как их сталинградские собратья. Вот только башня была неудобной из-за двойного люка. В общем, корпус был усилен, 27-я заменила собой 6-ю кавдивизию, и у Владислава появилась конно-механизированная группа. Не без злого умысла, естественно! Ее придали группе Доватора и приказали обеспечить прорыв конного корпуса в тылы противника. Час от часу не легче! Местечко для этого выбрали, явно, чисто по карте: напротив города Йоханнисбурга. Там на карте лес нарисован. Во-первых, там хутор на хуторе сидит, и в каждом хуторе войска 42-го корпуса, во-вторых, речка на болоте уселась, и озером погоняет, плюс каналы, где каждый шлюз - укрепленная точка обороны с дотом и бронеколпаками. В случае если прижмут, то даже деблокировать не удастся, так как местность для танков непроходима. Владислав связался с Минском: дескать, так и так, место выбрано не слишком удачное. Чтобы прорваться в Великую пущу, придется форсировать шесть рек и четыре канала.

- Критиковать может каждый, что предлагаешь.

- Взять Лик, это вполне по силам кавкорпусу.

- Как ты себе это представляешь?

- У Просткена в лесу крупный опорный пункт 20 дивизии в районе высоты 122,0. Со стороны леса у озера Тозилово - не просматриваемый участок, который минировали немцы. Опорный пункт на высоте 128,0 наша разведка уже несколько раз посещала, но не тревожила. Со стороны Длугосенна туда идет дорога. За дотом 'Корд' лежит мост через канал. Позиции немцев оттянуты от канала и дота на расстояние 800 метров. Как раз на обратном скате этой дороги. Танковый полк при поддержке артиллерии форсирует канал и атакует позиции немцев у Длугосенны, разворачивается и атакует высоту 128. С нее, как на ладони, форт Остроколлен, который танкисты и артиллерия берут под обстрел, а кавалерия, в поводу, лесом проскакивает на исходные к высоте 122. После этого пускаем танки по правой опушке леса в направлении Реглера, и пытаемся перерезать шоссе Лик-Райгород. Всего четыре деревни и две высоты. Везде опорные пункты, так что артиллерии придется много поработать. А на левом фланге плотно поддержать артиллерией войска возможностей маловато.

- Хочу на месте ознакомиться. - ответил Еременко, и повесил трубку ВЧ.

Канал Богуши-Райгород был основным местом обороны. На его берегах немцев держали доты УРов, и, бойцы 2-й и 27-й дивизии с июня. Здесь мы ни разу не переходили в атаку. В месте, где предлагал атаковать Владислав, граница проходила по самому берегу канала. Некогда там был металлический мост, который, за два часа до начала войны, был вытащен лебедкой на наш берег. Три дота держали берег и окрестности плотно. А разведчики 27 дивизии частенько пользовались этим местом для скрытного прохода на ту сторону. На том берегу существовали блоки, с помощью которых можно было подтянуть пролет и поставить мост на место. Канал был старинный и очень узкий, но, с крутыми каменными берегами. Принципиально, его наличие превращало это направление в не танкоопасное. У немцев здесь противотанковой артиллерии не наблюдалось. Плюс, господствующая высота 128.0 давала возможность наблюдать за всем районом. Еременко не поленился, и сам приехал прямо на передний край. Рассмотрев каменные стенки канала, который был шириной около пяти метров, он покачал головой.

- Ну, хорошо, один мост положим, и что?

- Так я в Белостоке видел штук сорок СТ-26. - ответил Влад.

- Они Т-34 не держат.

- Это один не держит! Класть их рядом и пускать каждую гусеницу по своему мосту, по 13 тонн на мост, при максимуме 20. А таких каналов у нас море, можно надрессировать экипажи, так чтобы мгновенно укладывали.

- Дело говоришь! - сказал Еременко, и еще раз припал к стереотрубе, рассматривая рубеж будущей атаки. - Давай, готовь артиллерию, а танкистам я сам задницу надеру. Они ж, гады, в один голос, утверждали, что СТ-26 - полная дрянь и нелепость.

Через неделю двадцать шесть танков успешно форсировало канал, часть из них шла еще и с тралами, проделали проходы, смяли опорный пункт немцев у деревни Длугосенны, обеспечив захват господствующей высоты 128. Куда немедленно перебросили батарею 122 миллиметровых гаубиц, несколько минометных батарей, и сделали существование немцев в Просткене невыносимым. Казаки Доватора совершили рейд на Лик, основательно повредив две железнодорожные станции, крупный склад ГМС и боеприпасов. Еще одной стороной этого рейда был массовый исход немцев, имеется ввиду гражданских, со своих хуторов в прифронтовой зоне. Мосты аккуратно сняли, и со всеми предосторожностями потащили вправо к Августову. Там огромное множество таких каналов, очень затруднявших использование танков на том направлении. Их, конечно, использовали, но потери были очень солидными.

Спустя буквально два дня после окончания операции под Ликом, Еременко, собрав во всех мехкорпусах 'устаревшие' СТ-26, организовал многочисленные переправы под Августово, смял двумя усиленными мехкорпусами, 11-м и 20-м, части 8-го корпуса немцев, и, казаки и танкисты ворвались в Сувалки. Оставили там разбираться подоспевшую пехоту и продолжили наступление в направлении Вержболово, стремясь перерезать снабжение группы армий 'Север'. Опасность осознал, сосредоточившийся на берегах Немана, Гот, который развернул свои два корпуса, и стал подрезать 'зарвавшихся' Мостовенко и Никитина. Те бой приняли, развернулись и нанесли с двух сторон удар по Готу.

В эти дни как никогда, было тяжело в Осовце: требовалось перебросить на правый фланг кучу боеприпасов и топлива. И это при том, что оба корпуса 'не стояли на учете': не входили ни в 10-ю, ни в тринадцатую армию!, снабжение которых, по-прежнему, висело на Осовце и Владиславе, но, фронтовые снабженцы, в чьем ведении находились корпуса резерва фронта, не успевали перебрасывать их снабжение, так как их склады были под Минском и Могилевом. В итоге, пришлось фронту перебрасывать эшелонами все в Осовец, а Владиславу лезть из кожи вон, просовывая снабжение через разбитые дороги под Сувалками.

Взять Вержболово не удалось. Фон Лееб имел достаточно сил, чтобы, в конечном итоге, отбить неожиданную и эффектную атаку. Корпуса через пятнадцать дней вынуждены были частично оставить позиции севернее Сувалок, но, фронт откатился от Августова до Требурга, и вторично был взят Лик, это уже сделал Осовецкий УР и Первый стрелковый корпус. Красная Армия стояла и вела боевые действия на территории Германии. Именно: не Польши, а Германии. К сожалению, 20-й мехкорпус остался без командира. В одном из боев был ранен генерал Никитин, командование принял его заместитель генерал-майор Николай Денисович Веденеев. Ничем особенным он себя не проявил, и, через некоторое время, из-за больших потерь в корпусе на завершающем этапе боев в районе Сувалок, с командования корпусом был снят и отозван в Москву в распоряжение ГАБТУ.

Еще шли бои за Пшеросль, небольшой еврейский городок на границе с Пруссией, когда Владислава неожиданно вызвали в Минск, в штаб фронта. Было предчувствие чего-то нехорошего. 209-я дивизия понесла потери при наступлении. Лик они взяли, но так как кавалеристов забрали на правый фланг к Августово, то наступление шло медленно, с соответствующими потерями, как в танках, так и в пехоте. Но, деваться было некуда, приказали, и вперед! Требовалось поддержать наступление на Требург, хотя дивизия только вышла из боев и еще не пополнилась. В штабе было неестественно мало народу.

- Ты чего опаздываешь? - спросил его корпусной комиссар Фоминых. - Давай быстро в театр!

Улица Ленина была перекрыта баррикадами, между ними небольшой проход, но военные машины пропускали. Фоминых подталкивал Владислава в спину, поторапливая его. Прошли в театр, в зале полно народа, на сцене стол, накрытый красным бархатом, и сидит весь генералитет. Фоминых кому-то отчаянно махал на сцене.

- Стой здесь! - приказал он Владу, а сам, чуточку пригибаясь, побежал на сцену. Что-то сказал немолодому бородатому корпусному комиссару, и уселся за стол. На трибуне стоял молодой авиационный генерал, и громко выдавал в зал сплошные лозунги. На него обрушился шквал аплодисментов. Затем слово взял тот самый бородатый комиссар и вызвал Владислава на сцену. Зачитал приказ командующего фронта, затем приказал расстегнуть гимнастерку, проделал дырку над карманом шилом складного ножа и прикрутил орден Красного Знамени полковнику Преображенскому. Затем подтолкнул его к трибуне. Требовалось что-то сказать, а дыхание перехватило. Смахнул слезу с глаза, которая предательски выступила.

- Гарнизон крепости Осовец первым вступил на землю Германии. Обещаем закончить этот поход в Берлине. - и взял под козырек.

Зал не понял, что это все. Несколько секунд молчания, а затем начались хлопки, довольно быстро перешедшие в овации. Заводить людей не требовалось. Все понимали, что вся война еще впереди, что будут и победы, и поражения. Враг еще силен, очень силен. Но, это первое наступление на советско-германском фронте.

После награждения состоялся 'корпоративчик' для награжденных, командования фронтом и самых главных 'фронтовиков': штаба и обслуживающего персонала штаба фронта. Самим себе не откажешь, поэтому, вся, не выданная в полки, по причине убыли личного состава, водка выставлена по всему театру. Море закусок, тут же организованы танцы, концерт артистов из Москвы, которые, тоже, оказались, совсем случайно, в театре. Тосты, здравицы, смех, песни. В общем, праздник. Среди 'фронтовиков' немало свеженагражденных, многие сверкают новенькими медалями. (Ордена в те дни раздавались не очень. И БКЗ считался, чуть ли, не высшим орденом. Остальное выдавали только в Москве, но, чаще всего, награды оставались в отделе награждения, так как были посмертными.) Все правильно, это ж они: 'обеспечили', 'провели', 'подготовили', 'осуществили', 'вдохновили' и 'проконтролировали' первое успешное наступление Красной Армии. Немного посидев за столом, Влад засобирался в обратный путь. На выходе буквально столкнулся с тем бородатым комиссаром. Это был новый ЧВС Булганин, который кого-то проводил, помахав ему/им рукой, и повернулся, чтобы войти в театр.

- А Вы куда, товарищ полковник? Мало того, что опоздали, так еще и с праздника убегаете! Вашего, кстати, праздника.

- Я не мог приехать раньше, выехал сразу, как получил приказание. В 08.10. Приказ пришел в 08.03. Собрал бумаги и выехал.

- А почему не самолетом? У Вас же эскадрилья в Лазях стоит?

- Так она ж разведывательная, и подчинена 1-му корпусу.

- А Первый корпус подчинен Вам. Мы, Военный Совет фронта, надеялись, что Вы примете участие во всех мероприятиях. Раз пять звонили в Осовец.

'Ну, вот, теперь надо заезжать в штаб фронта и связываться со своими, чтобы успокоились.' - подумал Влад, но в слух ответил, что обычно не пользуется ничем, кроме положенной ему машины и охраны.