Помоги проекту - поделись книгой:
Но Су'Никар последнюю фразу пропустил мимо ушей. В самом деле, что может случиться с учениками?
Изгоняющие взвалили на себя мешки с рабочим инструментом (опытный колдун чужим амулетам не доверяет) и зашагали вслед за провожатым, сдержанно матеря экономных горожан, не удосужившихся прислать за ними хотя бы пролетку. Су'Никар шел размеренно, в том темпе, который мог поддерживать целый день, и уделял равное внимание сгрудившимся вдоль набережной лачугам и пустой на всем видимом протяжении реке. Контраст с прежним бурлением жизни был поразительный, и изгоняющий заподозрил, что император не только тракты распорядился закрыть, но и речной флот с Тималао увел (хотя, зачем на юге баржи, неспособные выходить в море - непонятно).
Дорога виляла, стражник на все вопросы отмалчивался, но Су'Никар уже догадался, какая работа их ждет: склады императорских поставщиков - четыре пакгауза с собственным причалом, возведенные с размахом, без экономии на размерах пожарных проездов или качестве материалов. Других достойных объектов в этой части берега не было, а мелкие сараи частников в случае заражения полагалось сжигать целиком.
Он угадал.
Бывшая императорская собственность выглядела жалко. Раньше - образцовые, сейчас добротные строения стояли с облупленной, изгвазданной бурыми пятнами штукатуркой, сорванными ставнями, продырявленными крышами. Ветер бросил в лицо удушливый смрад, хорошо знакомый изгоняющему по странствиям - смесь запахов дерьма и стухшей крови, любимый аромат смерти. Су'Никар внезапно понял, куда делись печатные из бараков: городские власти не стали жечь набитые не вывезенными ценностями склады или рисковать одаренными для того чтобы снять с пакгаузов магическую защиту. Не нужные больше грузчики, докеры и носильщики вручную сбивали печати со стен и ворот, разряжая на себя охранные амулеты. Когда дело было сделано, оставшиеся в живых похоронили мертвых, город избавился от нахлебников и получил хранящиеся в пакгаузах товары практически неповрежденными. Если бы не нежити, заселившие помещения в отсутствии людей, настроения властей ничто бы не омрачало.
- Ждите здесь, - буркнул стражник и умчался куда-то тяжелой рысью.
Изгоняющие нашли тень и устроились в ней, прихлебывая из фляжек холодный чай и проверяя амуницию. Солнышко припекало и вонь разложения становилась совсем уж невыносимой (может, из-за нее местные и уступили работу приезжим). Ученики выкопали в грязи оторванную кисть руки и принялись пугать ею друг друга. Су'Никар прикрикнул на охламонов и велел выкинуть дрянь в реку (а то извозятся, провоняют, а потом спи рядом с ними). Представители городских властей появились еще минут через пятнадцать, вчетвером - помимо знакомого стражника, смердящий могильник решились посетить складской сторож, чиновник средних лет и долгожданный пастырь.
- Почему прохлаждаетесь?!! - набросился на них чиновник, пряча лицо в смоченной уксусом тряпке.
- Мы не прохлаждаемся, - сурово пресек его Су'Никар. - А готовимся к решительному рывку!
Делать какие-то телодвижения в отсутствии пастыря изгоняющий не видел смысла.
Чиновник сердито мотнул головой, но тон сбавил и без лишнего апломба обозначил фронт работ - прогнать гостей, восстановить отвращающие знаки (ничего экстремального). Следуя правилам, Су'Никар проговорил вслух полученные указания и дождался в ответ ясного и недвусмысленного "да" (а то будут потом всякие козлы блеять: "Я не то хотел, я не так сказал!"). Интересоваться именем и должностью человека он принципиально не стал: раз это сделка, а не следование Уложению, то и этикет соблюдать ни к чему. Если подобное отношение и задело чиновника, изгоняющий этого не заметил (могли бы и предупредить, что повязки потребуются!).
- Действуйте, господа, действуйте, - напутствовал их горожанин.
Почему бы и нет, когда возможность есть? Дело-то знакомое!
Изгоняющий пресек попытку учеников форсить и организовал работу в стиле, обычно свойственном Су'Хамату - скучно, последовательно и без огонька. Хитрый старик всегда действовал так, когда что-то не понимал или в чем-то сомневался. Цепочка ритуалов заняла вдвое больше времени, чем могла бы, зато была предельно безопасной и минимально разрушительной. Парочка фом, почти созревший гуль и что-то, пытавшееся стать, кажется, кровавым туманом, покинули этот мир без резких возражений, точно по Уложению. Подзабытое ощущение близости Источника взбодрило Су'Никара и привело в настроение агрессивное и боевое.
Но нежити быстро кончились, а запал остался.
Чиновник отправился принимать работу, тяжело сопя сквозь ткань и тыкая повсюду амулетом на длинной ручке (Вот бы он навернулся на той склизкой дряни, что осталась от чьих-то кишок!). Складской сторож бдел с багром в руках - то ли изгоняющим не доверял, то ли нежитей опасался. Городской пастырь выудил откуда-то из-под одежды нефритовые четки и выглядел утомленным, словно сам гостей гонял. Белый Су'Никару не понравился - бледный какой-то, вялый, словно слизень. Травками он, что ли, балуется? Изгоняющий прослужил достаточно, чтобы понять: нестандартный маг - всегда проблема. Вспомнить того же Ахиме (что б его заезжие колдуны раком перли). Ну, да ладно! Блоки с хранителей этот торчок снимал уверенно (амулеты Су'Никар первым делом проверил), а что еще от пастыря требуется?
Изгоняющий собрал учеников в кучу и встал так, чтобы краем глаза следить за чужаками. Наступал самый ответственный и напряженный момент сделки: признание работы выполненной и ее оплата. Как правило, именно в это время заказчики склонны были вспоминать, что не оговорили нечто критически важное. Раньше Су'Никар всегда был спокоен - за его спиной стоял авторитет Уложения и мощь репрессивного аппарата империи, а сейчас ему предстояло обо всем позаботиться самому. Впрочем, неизвестно еще, кто больше рискует! Ведь теперь между черной натурой Су'Никара и людьми стоял только укуренный пастырь.
Чиновник вернулся, бледный, как утопленник, с трудом подавляющий рвотные позывы, и помахал рукой, призывая отойти подальше, на ветерок.
- Хорошая работа, - сообщил он изгоняющему. - Быстрая, аккуратная.
Су'Никар неопределенно повел плечом - мнение случайного человека его интересовало слабо.
- С такими-то способностями, не надоело по дорогам мотаться?
Су'Никар снова промолчал. Да, комфорта в полевой работе не много, травматизм большой, зато начальство - далеко, ошибки - не на виду, а если еще и лидер отряда попадется понимающий... Большинство изгоняющих старались избегать постоянной должности до последнего. Но какое дело человеку подобных нюансов?
- Конечно, в Тусуан сейчас столько народу набилось, что нормально не устроишься, как бы голодать не пришлось. Другое дело - вольный город. Все лучшее - еда, девочки. Разве не чуешь, как времена изменились? По-прежнему уже не бывать. Раньше все было по воле императора и где теперь тот император? Сейчас вот Наместник... волю свою изъявляет, издалека.
Направление мысли чиновника Су'Никар, конечно же, угадывал, не укрылось от него и то, что вопрос взаимных обязательств человек изящно обошел. С хранителем на шее и топором Уложения - над головой, изгоняющий окажется в полной зависимости от чиновников, которые даже стопочку за работу поднести не сочли нужным. Какой смысл в таких переменах? Су'Никар не нравился этот человек и не нравился новый Суроби-хуссо - город, построенный не одаренными и не для одаренных. Если бы связываться с горожанами стоило, агитировать новичка явился бы здешний вожак. Не могли же тут за такой короткий срок угробить всех черных?
Умника следовало отшить:
- Наш долг ясен - мы обязаны вернуться в Тусуан для отчета по нашей миссии. Если в Суроби-хуссо не хватает изгоняющих, вам следует обратиться в канцелярию Наместника.
Фальшивая улыбка на лице человека угасла, а взгляд стал холодно-расчетливым:
- Жаль, я думал, мы договоримся. Значит, так, городу нужны изгоняющие и город их получит, по-хорошему или по-плохому. Сказано в Уложении: на пять сотен домов - один второго класса, два - первого, вынь да положь! Раз никто не вызвался, я сам назначу.
Смотрел Су'Никар на чиновника, поэтому не понял, как в руках стражника оказался пороховой пистоль - штука против изгоняющего совершенно бесполезная, с одной поправкой - если можно колдовать. Пастырь предостерегающе покачал головой, значит, одобрять их действие он не собирается, а при попытке ослушаться может и вовсе активировать хранитель, причем, по Уложению будет прав - кто там чего перед дракой говорил, это ведь в амулете не записано.
С'Лахим бессильно сжал кулаки.
Чиновник снисходительно помахал рукой (он уже чувствовал себя победителем):
- Да ты не дергайся, тебя никто на аркане не тащит! Я нашему главному помощника обещал, помоложе да пошустрей. Поделишься учениками, все равно их никто не считает, и ступай себе с миром. Эй, ты, иди ко мне!
Указанный чиновником парень растерянно уставился на Су'Никара. Нет, он не был протеже Сай'Коси, но оставаться в городе, где черных воруют, словно скот, желанием не горел. Притихший С'Лахим ждал решения вожака, пастырь меланхолично перебирал в руках четки, стражник едва сдерживал ухмылку.
И тут Су'Никар показал, то умеет учиться на чужом примере. Пускай достать арбалет ему было неоткуда (да и не шибко владел колдун этими машинками), но вот метательными ножами он запасся в таком количестве, что на ходу едва ли не звенел. А бросать железо в цель выросший в трущобах шпаненок Никариши научился гораздо раньше, чем ворожить.
Первый нож вонзился в грудь пастырю, второй - в плечо стражника с пистолем (простыли навыки - в шею целил). Придурок даже оружие вскинуть не успел! И кто ему лекарь? Ладно - один против пятерых вышел, но что б еще и курки не взвести...
- Да что ж ты творишь?!! - завизжал чиновник.
- Показать медленнее? - оскалился Су'Никар, вытягивая из-за пояса третий нож.
- Да я тебя... - задохнулся человек, вспомнивший, что угрожать черному - дело дохлое.
- Что ты - мне, толкователь Уложения? - двинулся на противника Су'Никар. - Может, до Тусуана прокатимся, расскажешь там, что нового в законах вычитал, вербовщик недоделанный?
В первый раз за свою карьеру изгоняющий чувствовал себя вершителем правосудия. Приятно! То, что силы не равны - это все ведьма по костям гадала: сообразительные ученики уже вооружались, кто чем мог, а С'Лахим вынул из рук опешившего сторожа багор.
- Значит так: идем на пирс, ты даешь команду отчаливать. И без глупостей! Пастыря у тебя теперь нет.
Изгоняющий пристроил в рукаве пистоль нахального стражника и покинул склад не заботясь, живы ли раненные им люди. Какое дело Су'Никару до дураков, забывших, для чего писаны строки Уложения? Изгоняющий не нуждался в законах для защиты своих интересов, а чужие его не интересовали в принципе. И, если пастырь в Суроби-хуссо был только один, это тоже не его проблемы!
Собравшихся на пристани речников их появление... скажем так: немного удивило. Су'Никар заставил чиновника дать команду на отплытие, и, не беспокоясь о свидетелях, оглушил ставшего бесполезным человека: жаловаться Наместнику этот жулик не будет, а печатным все равно, что стало с их прежним начальником. Пусть радуется, что не зарезали!
Ана'Рассе рванулся было им навстречу, но тут же шарахнулся прочь и спрятал лицо в ладонях:
- Все в порядке? - сдавленно прогундосил он.
- Валим отсюда! Я отступника зарезал. Пес знает, сколько у них тут пастырей...
Равнодушные к проблемам закона и порядка, печатные отвязали швартовочные канаты и баржа, тяжело пыхтя и кутаясь дымом, поползла в сторону обозначенного буйками фарватера.
Историю про попытку похищения ученика Ана'Рассе выслушал без удивления, словно чего-то подобного ожидал, и предложил ни с кем не обсуждать происшедшее:
- Что они там с Уложением мутят, это пусть Наместник разбирается. Наше дело маленькое! Меня там не было, никакого пастыря я не видел, мне вообще сказали, что их в Суроби нет. Вы Уложения не нарушали - хранители чистые. Что еще нужно?
- Как скажете, господин, - покладисто кивнул изгоняющий (его возможность многомесячного разбирательства тоже не радовала).
Баржа, не спеша, плыла вверх по течению Тималао, погони не было, причин останавливаться на мелких пристанях - тоже. Впереди отряд ждал Северный порог, а за ним - Тусуанская равнина.
Глава 13
Я крутил баранку, ведя грузовик по дорогам Са-Орио, далеко не всегда подходящим для такого большого транспортного средства, и размышлял над парадоксом: жители районов, удаленных от моря (среды, антагонистичной всему потустороннему), чувствовали себя увереннее, чем обитатели побережья. Зачем им черные маги, спрашивается? Наша сила тут не нужна, это очевидно, а пытаться перезанять мозгов у армейских экспертов - дело дохлое. Им бы самим кто одолжил!
Двигаясь непрерывно до самого заката, мы обогнали два фургона и двухколесную тележку, влекомую ослом, по меркам побережья - целую толпу. Поселков печатных нам не попадалось - Ли Хан сказал, что зачарованных рабов селят на более плодородные почвы, чтобы увеличить доход, а здесь живут люди гордые, свободные... но очень бедные. И - не пуганные: появление грузовика ни разу не обратило кого-либо в бегство. Пастухи и подпаски приветственно махали нам в след, возницы фургонов, не спеша, съезжали к обочине и потом бурно обсуждали обогнавшее их чудо. Никому и в голову не приходило, что нечто враждебное могло бы путешествовать столь открыто. Меня подмывало спросить у са-ориотцев, что они думают об Ингернике и ее боевых магах, а Ли Хан отговаривал, умоляя пожалеть хрупкую психику селян.
Когда вечерний сумрак окутал землю, пришло время выпускать Макса. Я обновил в последний раз реанимирующие проклятья, проверил, надежно ли привязано послание и отправил мохнатого гонца в путь. Сразу стало как-то... пустовато. Нет, черные отлично переносят одиночество, но меня-то как раз ожидала компания - белый и кот. Уж лучше зомби!
И сразу - наглядный пример: из-за развешанных в кузове деликатесов грузовик пах, как бакалейная лавка, а Ли Хан вечером овсянку сварил.
- Издеваешься?
- Надо израсходовать продукт! Завтра рис сделаю.
- Отлично!
Тут главное - не вспугнуть. Пусть делает! Моих-то кулинарных талантов больше, чем на овсянку, все равно не хватит, а мешать полученные от скотоводов вкусности с надоевшей крупой казалось мне кощунственным. Ну, брынзы покрошить - еще туда-сюда, а как быть с сальчей? Это ведь не просто сыровяленая колбаса, ударом которой можно убить как дубинкой! Каким-то хитрым трюком (от объяснения которого мне селяне уклонились) каменной твердости говядина превращается в мелкозернистую массу, тонкие ломтики которой просвечивают насквозь. Зубам они оказывают ровно такое сопротивление, какое необходимо, чтобы кусочек можно было со вкусом пожевать. Шорох, навязчивый как зараза, не смог найти в своей бездонной памяти точного аналога моим ощущениям. Причем, хранится это чудо до года, если не мочить. Почему его в Ингернику не возят?
Скоро выяснилось, что хитрый белый все предусмотрел: на следующий день мы увидели первый за все путешествие постоялый двор - солидное и ухоженное строение. На его стенах красовались вполне рабочие отвращающие знаки, буйная южная зелень взбиралась по стенам до самой крыши и с этого ковра тут и там свисали полупрозрачные виноградные гроздья. Ли Хан не стал жаться, снял нам две отдельные комнаты и заплатил прачке за то, чтобы привести наши вещи и постельные принадлежности в цивилизованное состояние. На ужин подавали острый салат и лепешки с сырной начинкой, которые при укусе сначала тянулись, как мягкий каучук, а потом наполняли рот нежно-сливочным вкусом, отлично подходящим под местный травяной чай. Кажется, Са-Орио начинает мне нравиться.
Ли Хан преобразился. Куда девался замызганный оборванец, спасенный нами от разбойников или терпеливый наставник полоумного Ахиме? Миру предстал солидный мужчина средних лет, полный неторопливого достоинства, общительный без навязчивости и в меру самодовольный. С первого взгляда обозвать его белым язык не поворачивался. Здешнему хозяину он представился купцом из портового города Миронге, недавно открывшим лавку в Тусуане. Это разом объясняло и наше появление здесь, и странный транспорт, и глупые вопросы о дороге на Арх-харам. Ну, заблудились приезжие, с кем не бывает! Мои странности и невнятная речь тоже оказались списаны на чудаковатость приморских жителей. Хорошо! Общение с местными стало исключительно тесным и непосредственным. Не заслоненные спинами армейских экспертов, не искаженные магией, са-ориотцы оказались жизнерадостными людьми, полными кипучей энергии, не такими крикливыми, как все виденные мною каштадарцы, и очень увлекающимися. Своими делами они занимались непременно в компании по двое-трое, а часто еще и с песней. По началу вид трезвого человека, идущего по дороге и горланящего в свое удовольствие, вызывал у меня замешательство, но я быстро привык. Экзотика, разница культур!
А когда до города остался день пути, Ли Хан вызвал меня на разговор.
- Нам надо договориться, как себя вести. Я буду поддерживать образ купца - моих возможностей хватит, чтобы обмануть амулеты Уложения, а вот с вами будут трудности...
- Что не так?
До сих пор никаких проблем с местными у нас не было.
- То, что Уложение очень строго регламентирует место жительства и перемещения черных, не говоря уже о применении ими магии, и в Арх-хараме будет, кому за этим проследить. По закону, вам вообще не полагается появляться в городе без специального разрешения Наместника. А уж если узнают, что вы - некромант... Вам придется убить всех печатных, проживающих в окрестностях, потому что власти натравят их на вас, не задумываясь.
Драка со смертоубийством мне была совершенно ни к чему - куратор узнает, в дело запишет, даже если со смягчающими обстоятельствами, все равно - пятно.
- Что предлагаешь?
Ли Хан глубоко вздохнул:
- Нужно попытаться выдать вас за простого человека.
Я фыркнул. Хорошо хоть не в белые записал (мне одного сеанса такой клоунады хватило по уши). Нет, я могу, правда! Я один раз себя два месяца за природника выдавал. У меня с тех пор на голубые штаны непереносимость.
- Ну, допустим, попытаться можно. А как ты себе это представляешь? - помнится, Йохан утверждал, что люди распознают мое притворство ничуть не хуже эмпатов.
Ли Хан от моей уступчивости несколько опешил:
- Будете помощником купца и водителем.
- Какие возможны проверки? - потому что в Ингернике мне пришлось подделывать паспорт, причем, таким путем, какой реализуем только и только для белых. Сомневаюсь, что в империи к идентификации граждан относятся менее серьезно.
- Основным документом путешественников является подорожная, я ее еще в Михори выправил, человек-слуга в нее уже вписан. При въезде в город будет инструментальный контроль на наличие активных печатей и артефактов, - принялся перечислять Ли Хан. - Потом - визит чиновника, проверяющего разрешение на право возить с собой все это добро. Чиновника я беру на себя - на манипуляции с сознанием меня хватит, а местные следящие амулеты грубоваты, это я еще в Михори понял. То есть, рутинные проверки мы пройдем легко, однако останется масса непредсказуемых факторов: добровольные осведомители среди граждан, излишне наблюдательные чиновники, вербовщики, в конце концов. Их специально натаскивают распознавать прячущихся магов, а Наместник повелел доставить в Тусуан всех черных, не зависимо от их силы, даже тех, кому раньше удавалось избежать призыва. За выявление потенциальных изгоняющих положена крупная премия...
- А если по делу? - какая мне, в сущности, разница, как здесь люди с ума сходят.
Белый мученически вздохнул:
- Не призывайте Источник. Почаще улыбайтесь. Старайтесь быть предельно вежливыми, со всеми, вплоть до полотеров. Смотрите внимательно, где люди ходят, и не забирайтесь в места, которые они избегают.
- Это еще почему? - такого совета мне еще не давали.
- Потому, что обычные люди воспринимают мир иначе, чем маги. Принципиально иначе! Компенсировать это нельзя, можно только выбрать какого-нибудь человека в качестве эталона, и подражать ему.
Я посмотрел на Ли Хана пристально, с укоризной. Белый не сразу отошел от новообретенной борзости, но чувство самосохранения его еще не оставило:
- Сейчас объясню! Простым смертным недоступны мощные природные силы, поэтому на первый план для них выходят отношения с себе подобными. Это находит отражение во всех аспектах культуры, для того, чтобы отличить друга от врага, используются изощреннейшие приемы. Ребенок с детства учится распознавать ложь и манипуляции, обнаруживать опасность на самой ранней стадии. Как ни прискорбно, волшебники на такое не способны - присутствие Источника, не важно, черного или белого, заслоняет от них часть реальности. В вашей ситуации важно то, что черные не замечают косвенных признаков угрозы.
Я хмыкнул. Что-то в этом есть! Находит объяснение то, как Четвертушка в кабаках неприятности буквально жопой чуял.
- Да, и не забудьте про различия в этикете! - строго добавил Ли Хан. - В Са-Орио во время общения принято улыбаться, не обнажая зубов, отношение к собеседнику и тема разговора не имеют никакого значения. Кивки приветствия и согласия выполняются не головой, а всей верхней половиной тела. Понаблюдайте завтра за мной!
Что-то он раскомандовался. Думает, что я без зомби ему по шее не накостыляю? Накостыляю, еще как! Но в качестве консультанта он мне еще пригодится - когда еще Ридзер до Арх-харана доедет.
- Ты, вот что, - я нацелил на белого палец. - Денег дай! А еще лучше - положи то, что в деревне получил, в нычку под бочками. И, да, Ридзеру о нашем заработке можно не говорить.
Ли Хан оскорбленно вздернул подбородок, но права качать не стал и демонстративно выложил позвякивающие мешочки в тайник, сделанный специально для таких случаев.
Зря он морду кривит: мы в большой город едем. Обчистят в момент!
Причем, не обязательно - воры. Первыми облегчить наш кошелек попытались городские власти. Это надо было видеть: Са-Орио, полдень, жара такая, что плевок на лету высыхает, а шлагбаум на дороге караулят мужики, запакованные в стеганные шелковые мундиры. Я так понимаю, их тут утром ставят, а вечером увозят запеченные тушки. Единственной защитой служивых от жары был низкий каменный домик без дверей. Естественно, к путникам, вынуждающим их вылезать на солнцепек, стражники относились без понимания.
За въезд грузовика в город от нас потребовали по четыре чего-то там за колесо. Следуя своей роли, Ли Хан ринулся торговаться и, в результате, мы заплатили по десять за голову. Офигеть, какая экономия! Зато теперь у нас были бумажки об уплате въездной пошлины, которые мы могли использовать вместо документов. Знали бы служивые, кому их выдают!
Взмыленный Ли Хан забрался в оборудованную охлаждающими печатями кабину и кивнул мне, мол, трогай. Я выговорил что-то вроде "ахи-хахи" (местный аналог "да, сэр!") и медленно тронулся вперед, напряженно всматриваясь в дорогу перед капотом. Люди-то - пусть, люди убегут, а вот придавить курицу тут можно в легкую.
Против ожидания, город не начинался ни сразу за шлагбаумом, ни через километр - предместья Арх-харана оказались застроены казармами печатных.
Или фермами? Или конюшнями? Как вообще называют тут обиталища говорящих кукол? Плоские крыши, белые стены - выстроенные ровными рядами и лишенные всякой индивидуальности дома, населенные людьми в одинаковых робах. Сказать, используются ли здания или стоят пустыми, не представлялось возможным - ни занавесок, ни палисадников, ни играющих детей перед ними не было. Скорее всего, причиной безлюдности служила дневная жара, но воображение нашептывало другое: передо мною - не человеческое жилье, а инструментальный ящик. И на заднем плане ажурным контуром труб топорщился смысл существования этого магического непотребства - первая увиденная мною в И'Са-Орио-Те фабрика.
М-м, как интересно.
- А что там производят? - растеребил я белого.
Ли Хан нехотя оторвался от размышлений:
- Арх-харам известен своим хрусталем и цветными стеклами. Здесь варят уникальные по свойствам составы, равные которым в Ингернике могут изготовить только при помощи волшебства.
- Стекло, здесь? - я обвел взглядом почти лишенное растительности пространство. Волшебство волшебством, но угля такое производство требует не меряно.
Поделиться книгой: