Открытая тайна

Но поскольку отбрасывание — это волевой акт, он должен отбросить сам себя.

Можем ли мы отбросить то, чем никогда не об­ладали?

Что может «делать» или «иметь» хоть что-нибудь?

Давайте начнем с нахождения этого «мы».

Внутреннее видение

Все есть то, что мы есть: каждый объект явля­ется своим субъектом, и то, что мы есть, — «наш» субъект.

Ноуменальное видение — это просветленное ви­дение, феноменальное видение — непросветленное видение: это единственная разница между ними.

Почему так? Потому что ноуменальное видение видит феномены ноуменально, и тогда феномен так же ноуменален, как и сам Ноумен.

Будучи отождествленным с не-бытием, ты можешь быть лишь зеркалом. «Надо отождествиться с не­бытием и отражать целое, так как истина однозначна и окончательна», — Се Линъюнь (385-433).

12. Космическим континщм

У круга только один центр. Но космический круг, будучи бесконечным, имеет бесконечное множест­во центров, причем каждый из них — центр целого, которое вследствие своей бесконечности не является ни кругом, ни не-кругом, так что его центр также не является ни центром, ни не-центром.

Таким образом, центр, будучи вездесущим, сам является кругом, и понятие индивидуальных цен­тров внутри бесконечного круга — тщетная и не­нужная концепция.

Метафизически такова диаграмма космоса и простая иллюстрация позиции феноменальных существ в пятимерной феноменальной вселенной, в которой они не являются ни чем-то, ни ничем, ни центрами, ни не-центрами — поскольку они и центр, и целое.

13. Прошлое, настоящее и будущее

Прошлое — это мнемонический отпечаток события, наделенного длительностью — психическим меха­низмом, благодаря которому происходящее можно воспринимать и сознавать как последовательное событие. Не существует такого «бытия» или «вещи в себе», как «прошлое», которое только предполагает «событие», растянутое в воображении в последую­щее «событие» и так далее до бесконечности.

«Прошлое», таким образом, — лишь метод указа­ния на замещенные элементы в последовательности протяженностей в гипотетическом «времени». «Про­шлое» не имеет никакого независимого существова­ния, как и чисто теоретическое «настоящее», лишен­ное на самом деле какой-либо длительности, и «буду­щее», представляющее собой домыслы о возможном продолжении событий в той же гипотетической по­следовательности.

Последовательное развитие любого сюжета сно­видения —это аспект механизма его представления, в соответствии с которым он концептуально разра­батывается.

Придание действительности таким выдумкам, ка­кими бы остроумными они ни были, необоснованно.

«Жизнь», таким образом, как последовательность событий, воображается, а не «проживается», как и любое сновидение, а «время» если и является во­обще чем-либо, то уж точно полным вздором!

Примечание: «Причинность», зависящая от «времени» (длительности, продолжительности), — лишь лаборатор­ный инструмент, и сама по себе, как «вещь», абсолютно иллюзорна.

14. Кто может стать просветленным?

Нет никого, кто мог бы пробудиться! Чувствую­щие существа вообще не существуют как таковые, как указывал Будда в «Алмазной сутре», — так как они могут пробудиться? И что может пробудиться? Они концепции, мыслеформы, объекты — а объекты не могут ни заснуть, ни пробудиться! Какая чушь вся эта доктрина! Это все голословное утверждение, поскольку феноменально они видимости, а ноуме­нально они не спят.

Субъективный элемент ума уже пробужден, и все­гда был пробужден, не затрагиваемый какой-либо концепцией времени. Но сновидящий, в расщеп­ленном сознании, очевидно, отождествляется с собственным видимым во сне объектом. Так что отождествленный личный сновидящий всегда дол­жен пробуждаться: именно он всегда пробуждает­ся, а не видимые во сне объекты. Для объектов сна не может быть никакого пробуждения в любом виде или степени сновидения.

Спящий, пробудись!

Жизнь—тот же сон. «Сновидящий» отождествляется со своим объектом и громко храпит. «Он» и его объ­екты спят и видят сон, в котором каждое действие этих объектов формируется сновидящим. Объекты сна «существуют» только в степени такого форми­рования сновидящим. Но они лишь снятся, лишь формируются, поэтому полностью разделяют «су­ществование» формирующего сновидящего.

В действительности, однако, снящаяся види­мость есть не что иное, как источник, который спит.

Но пробудиться может только формирующий ис­точник: объекты как таковые никогда не засыпали и пробудиться не могут, их вообще никогда не было, потому что они не имеют собственной природы. И формирующий ум обоих сновидений не имеет своей природы, поскольку ум, целостный или рас­щепленный, не является сущностью.

Замечание: Объекты лишь воображаются во всех видах сна. Это веревки, кажущиеся змеями, по старой аналогии, когда даже веревки не существовали не-феноменально. Это все, чем мы являемся как объекты.

15. Татхата

«Субъективность», не имея никакого объективно­го существования, не может умереть — поскольку нет вещи, которая могла бы подвергнуться исчез­новению, — как не может и родиться — поскольку нет вещи, способной обрести существование. Сле­довательно, «она» должна быть вечна (безвременна, за пределом концепции «времени»).

Только объекты могут рождаться и умирать, толь­ко объекты могут восприниматься, только об объ­ектах можно думать, только объекты можно вооб­разить, только объекты могут казаться существу­ющими. И «существует» лишь видимость (феноме­нальность).

На что бы ни указывало слово «субъективность», это не может быть воспринято, не потому что это что-то непознаваемое, а потому что «это» по опре­делению вообще не «что-то». И, тем не менее, и не­избежно, «это» должно быть всем, что есть, и всем, что мы есть.

Так что же это? Никакое не «что». Просто чистое феноменальное отсутствие, отсутствие которого и есть мы (ТО, что мы есть).

16. Видение

I

Как может существовать «видение»? Конечно же, «ви­дение» ложно, объект не там, он дома, «здесь». Я есть он, он есть я. Как тогда я «вижу» его? Там нет ника­кого объекта — следовательно, здесь не может быть никакого субъекта.

Это все «видимость». Мой глаз и то, что за ним.

II Еще раз

Вывод прост и очевиден. Нет никого, чтобы «видеть», и «ничего», чтобы быть «увиденным». «Видимое» и есть «видящий», а «видящий» есть «видимое» — та­ково определение ноумена. То же относится ко всем органам чувств, посредством которых воспринима­ется феноменальность.

«Ноумен» не более реален, чем «феноменаль­ность», поскольку и то и другое — просто концепция разделенного «ума» — шестого чувства, интерпрета­тора пяти остальных. И все, чем каждое является, — не «там», не «здесь» и вообще не «где».

Ни имя, ни какое-то описание нельзя дать тому, что осталось, так как это по определению не объект, потому что, как абсолютная субъективность, оно не может увидеть само себя и, таким образом, не яв­ляется «вещью», отличной от того, что объективиро­вано как всякая «вещь», то есть вся феноменальность.

Таким образом, «это» — окончательное и абсо­лютное феноменальное отсутствие и отсутствие самой концепции «отсутствия», то есть абсолютное присутствие.

Замечание: Феномены — это ноумен, объективирующий себя, или Ноумен есть субъект, объективирующий себя как феномены.

17. Логика вне логики

Пока мы пользуемся концепциями, пока наш ум рас­щеплен, каждая такая концепция подпадает под пра­вило Двойного Отрицания (Шэньхуй, 686- 760) или Теорию Двойной Истины {Цзицзан, 549-623], то есть ноуменально она не существует и не не существует. Но в тот момент, когда ум обретает целостность, больше не остается вопроса двойственных противополож­ностей, бесконечной регрессии. Например, «полное феноменальное отсутствие есть полное ноуменаль­ное присутствие» (полное исчезновение бытия есть полное возникновение не-бытия) больше не нуждается в «чем-то» вне двойственных концепции.

Ноуменально такая концепция больше не пред­полагает, что ни одно из них не является существу­ющим или несуществующим, а утверждает, что оба, таким образом, абсолютно есть. Феномены есть Но­умен, Ноумен есть феномены, бытие становится пу­стым, пустота обретает бытие — как говорили древние мудрецы—так что двойственное недвоиственно, а недвоиственное двойственно.

Другими словами, когда это утверждение понято, расщепленный ум перестает объективировать по­средством двойственных концепций: процесс объек­тивизации переступил пределы, функционирование вернулось к источнику, и целостный ум действует напрямую.

Семантически остается пять концепций — «но­уменальное и феноменальное», «присутствие и от­сутствие» и «одно». Это так, пока есть сущность, или предполагаемая сущность, объективирующая эти концепции, то есть занятая измышлением объек­тов. Как таковые они не существуют—«ум, а не флаг и не ветер вызывает видимое движение» [6]. Но ника­кой сущности нет, предполагаемая сущность исчез­ла: остается только безличный «ум» — целостный ум, который объективно не существует, источник, которого нет объективно и который, таким обра­зом, не ноуменален и не феноменален, не присутст­вует и не отсутствует и не «одно» (тоже объектная концепция), и который есть чистая и тотальная не­объективность.

С позиции философии на это указывает утверж­дение, что все, чем мы являемся, — это отсутствие нашего феноменального присутствия, то есть от­сутствие я-сущности, бытия, помышляющего наше феноменальное отсутствие.

Замечание: В тот момент, когда существующее понятие любой сущности удаляется, остается лишь целостный ум, — бесконечно объективирующий псевдоцентр авто­матически отбрасывается, и можно сказать, что ум вос­соединяется со своим источником.

Феномены можно назвать Ноуменом, объективирую­щим себя, или Ноумен можно рассматривать как Субъ­ект, объективирующий себя как феноменальность, где ни у феноменов, ни у Ноумена нет никакого объективного существования.

18. Челобек-в-Луне - в луже?

Какая польза может быть от представления того или иного объекта, или всех объектов, как «пустых», еп йёшй ои еп Ыос [7]? Объекты сами по себе не «такие» и не «другие», не «настоящие» и не «пустые», их нель­зя назвать чем-то, кроме как умом, воспринимаю­щим их, и этот «ум», будучи лишь названием, есть само воспринимание.

Объекты не кун (пустой) и не не-кун: они — свой собственный субъект, свой источник.

Суждения об объектах так же бесполезны, как и любые другие «проблемы», поскольку дело касается только самого ума. Все суждения и «проблемы» ис­чезают, когда расщепленный ум делается целостным. Суждения и «проблемы» подобны отсеканию голов гидры, которые отрастают снова. Давайте обратимся к источнику и победим гидру! Откровение Хуйнэна в споре монахов о том, движется ли флаг или ветер, расставляет все точки над «1».

Объект-субъект (отсутствие обоих как отдельных концепций, прежде чем они разделились) в таком случае недвойствен, то есть субъект становится объ­ектом, а объект — субъектом, или бытие становится «пустым», а «пустота» — бытием, двойственность не­двойственна, а недвойственность двойственна. Коро­че говоря, если вернуть объекты к их источнику, этот источник — ответственная причина их появления, но их появление, тем не менее, неотделимо от источ­ника, так что пытаться воздействовать на объекты как таковые так же абсурдно, как пытаться лечить болезни через их симптомы, воздействовать на пред-

мет через его тень или на сами объекты через их от­ражения.

Если феноменальные объекты возвращены в це­лостный ум, а не судятся расщепленным умом, не о чем выносить суждения — поскольку они тоже лишь то, чем является целостный ум.

19. Намеки

Нужна ли цель — раз выбора все равно нет?

Я весь — «видение», когда вижу,

Я весь — «слышание», когда слышу,

Я весь — «чувствование», когда чувствую, Я весь — «понимание», когда знаю.

Истинное видение есть не-видение — никто не смотрит.

Истинное слышание есть не-слышание — никто не слушает.

Истинное действие есть не-деяние — никто не делает.

Истинное думание есть не-думание — никто не думает.

Лишь спонтанность ненамеренна — и нет никакого я.

«Слышание — за пределом мыслей, ума и тела» («Сурангама сутра»). То есть слышимое и есть слы­шащий.