Сеня. Миссия Наследной Йагини

— Сама пойду. А ежели еще чего, Рая сходит. Вроде бы этот маг здесь ненадолго.

— А может, он и вовсе не за целительницей? Может по другому какому делу?

— Оно конечно и может, Сеня, но осторожность не помешает, — бабуля сказала, как отрезала.

Баба Рая задумчиво добавила:

— И троллей пока никто среди окрестных весок не видел. Иное дело в Штольграде. Может, правда — в одиночку и проездом. По крайней мере, нам всем спокойней именно так думать. Письма-то с просьбой пригласить в Дом — пока не присылал. А Стеня права — посиди-ка, деточка, дома. Заодно и за детьми приглядишь.

— Да разве за ними приглядишь? — засмеялась я, — За ними не то что, не приглядишь, ведь не углядишь же! Да и взрослые они уже совсем, в школу скоро пойдут. Все вместе и вздохнем спокойно, — озорно подмигнула бабкам.

Но Стефанида еще больше хмурит брови, а Раифа отводит глаза и поджимает губы. Что-то тут не ладно. Чего-то бабули мне не договаривают. Не дай бог, с родителями что!

— Бабулечки, с папой, с мамой чего-нибудь?

— Еще чего! — недоуменно ворчит Стефанида, и Раифа вторит сестре:

— Чтобы что-то стряслось с потомственной Йагиней, да при муже-стихийнике! Сейчас же!

— Сидят они, как пить дать, в своем Дарнийском герцогстве при тамошнем наместнике со своей посольской миссией. Мамка твоя с детства путешествовать любит!

— А папка и рад женку побаловать, даром что у стихийника вся жисть-то в походах!

— Так, бабулечки, — недоумеваю я, и понимаю, что главное сейчас — не дать сбить себя с толку. Слишком уж бойко бабки принялись стрекотать о дочке с зятем, подозрительно, — Если с мамой и папой все в порядке, значит, речь пойдет обо мне или о мелких? — непроизвольно перевожу взгляд на окно, из-за которого доносятся возмущенные вопли, причем вопит по большей части Демка. Йожка никогда не упустит шанса воспользоваться своим статусом младшей сестренки и извечной женской хитростью для организации очередной каверзы, куда она постоянно втягивает Никодема. Как ей это удается, никто не знает, но со стороны Дема всегда крайний. Вот только самым близким очевидно: руководит озорством именно маленькая, беленькая девочка с кучеряшками, как у ангела и голубыми глазками-блюдцами. А вот под раздачу почему-то чаще всего попадает Никодем: тоже похожий на ангелочка малыш с голубыми, как у сестры глазами и очаровательными ямочками на пока еще по-детски пухлых щечках. Интересно, что они удумали на этот раз? Надеюсь, не притащат опять на участок улей, предварительно зачаровав сонным заклинанием пчел? Считают малыши пока не очень споро, им что две хвилины, что двадцать две… В прошлый раз времени на сон пчелкам хватило как раз до того, как эта мелочь пузатая сволокла улей до горницы… Хотя, что-то это я отвлеклась, вон у бабулек глазки-то забегали!

Старушки переглянулись, и теперь уже обе синхронно нахмурили брови и поджали губы. Баба Рая подняла руку и щелкнула в воздухе пальцами. Ого, заговор неслышимости, видать, разговор предстоит серьезный!

— От Йагини ничего не скроешь, — пробормотала себе под нос баба Стефа.

— Совсем взрослая девка стала, — кивнула баба Рая.

— Заневестилась…

— Вон кака красавица выросла!

— Глаз не отвесть! — с энтузиазмом подхватила Стефанида. Но меня, повторяю, не так просто с толку сбить. Я же вижу, бабули волнуются, специально мне зубы заговаривают. Да что такое-то? То, что мне дома посидеть придется, пока императорский маг, будь он неладен, по окрестностям шастает, так не впервой же! Видать кто-то из Травниц или из других наших сестер журавлика прислал, предупредил. И что ж тут такого?

— Бабули! — добавляю грозности в тон, — Давайте ближе к делу. И переставайте строить из себя обычных деревенских знахарок. Темных и дремучих. Как будто я не знаю, что ты, баба Стефанида, с отличием окончила Светлую Академию, и по сей день являешься одной из самых почитаемых магинь обеих империй! И за плечами у тебя не одна защищенная магическая диссертация! А ты, баба Раифа, — я намеренно называю бабуль полными именами, чтоб, значит, показать, как я серьезно настроена, — Настоящая гордость Темного Университета, можно сказать, легенда! Светлая ведьма, имя которой вписано в историю двух империй, как той, что остановила Смутную Войну, выдворив племя василисков прочь с лица Матери Сырой Земли!

Бабули опять переглянулись и одинаково цыкнули сквозь зубы, мол, не удалось заговорить тебе зубы, внучка, но попробовать-то стоило!

Сердито посмотрела на них исподлобья, скрестив на груди руки.

— Сеня, — обычным своим тоном преподавательницы Светлой Академии с таким стажем, что лучше вслух не говорить, ибо редко столько живут, баба Стефанида решилась все-таки на серьезный разговор, но тут же замолчала, вопросительно и с надеждой посмотрев на сестру. Ну что ж, начну сама:

— Этот кипиш в нашей семейке из-за мага? Из-за того, мол, что опасно и тэдэ и тэпэ? Так отсижусь прекрасно здесь, решили уже! Могу и под личиной юродивой… Хотя меня ж везде тут знают, ну так под полуюродивой — эдакой дурочки, которая мало того, что туповата от природы, так и сопли рукавом вытирает. Впервой что ли?

— Да при чем тут этот твой треклятый маг! — Раифа не выдерживает, — Мы о детях хотели с тобой поговорить!

Вот это новость! А что с детьми?

— О мелких?! — я совершенно сбита с толку.

— Мы и правда хотели поговорить с тобой о малышах, — наконец, решившись и кивнув своим мыслям, решила баба Стефа.

— А что с ними?

— С ними-то все в порядке… Растут детишки, как на дрожжах.

— И дар их растет, — добавляет баба Рая, — Чай, и сама замечала и не раз!

— Да в последнее время просто сладу с ними нет, — вздохнула, — Ну ничего, скоро школа, отдохнем маленько.

— Охохо, грехи наши тяжкие, — забыв уже о том, что только что она говорила со мной и сестрой строгим, профессорским тоном, с веками отработанными четкими интонациями, — баба Стефа тяжело приподнялась со скамьи и подошла к окну, наблюдая за поливающими друг друга из шланга, и визжащими как поросята, детьми.

— Очень уж мощный дар у обоих, да с самого сызмальства ведь открылся, — закончила за сестру Раифа.

— И что, что мощный, и что, что с детства? — я совершенно не понимаю бабок. С какой стати Дому Йагинь печалиться по поводу сильного магического дара потомственных магов? Любому ясно, как светлый день, что тому, что пробудился дар еще в раннем детстве и только крепчает с каждым годом, радоваться надо! Единственной причиной для нашего родственного беспокойства могло бы быть то, что Йагиня Йожка унаследовала бы раньше времени открывшийся дар целительницы! Но нет, маленькая ведьма тяготеет к костям, могилам и черным обрядам… Я бы и дальше недоумевала, если бы баба Рая не припечатала меня следующей фразой прямо к стулу:

— Сеня, у Йожки пробудился целительский дар.

— Как — целительский?! — недоумеваю — это мягко сказано.

Я бестолково захлопала глазами и начала открывать и закрывать рот, переводя взгляд с одной бабки на другую.

— Вот так, — кивает Стефанида.

— Она же у нас владычица смерти?

— А вот, не только, внучка.

— Йогана у нас семейный феномен, — добавила баба Стефа.

Редко, очень редко, рождается маг, обладающий двумя бесценными дарами. Да что там редко — насколько помню бабулины уроки истории… Такого не случалось лет так шесть сотен в Светлой империи, а в роду Йагинь и того больше. Йожка и Демка у нас итак исключения из правил: среди Йагинь по большей части рождаются целители и целительницы, а тут мало того, что некромантка, так еще и с целительским даром… Есть от чего головой поплыть.

— А Дема? Они ж близнецы! — осенило меня.

— Не близнецы, а двойняшки, — спокойно поправила баба Рая, и подумала вслух, — Впрочем, с Никодемом пока не все ясно… Сама знаешь, мальчики развиваются медленнее девочек. Но может так статься, что дар целителя пробудится и у него!

Да уж! Эти боевой маг и некромантка однозначно войдут в историю! Прямо гордость разбирает за таких феноменальных братишку и сестренку!

— Ой! Бабули! Йожка! Ведь нельзя, чтобы о ней узнали в империи!

— Вот тебе и «ой»! — согласились бабули, одинаково кивая и одинаково хмуря брови.

— Ей теперь и в школу нельзя, понимаешь? А ну как о даре целительницы проведают?

— В деревенской школе? Это вряд ли!

— В деревенской — пожалуй, да, — согласились бабули, однако что-то в их тоне заставило меня насторожиться.

— Только сегодня Йожка с утра своими планами поделилась: они с Никодемом собираются вместе в Штольград учиться. А после того, как закончат школу экстерном — в Столицу, — пояснила баба Раифа.

В Штольград — это да. Это опасно. Это не в нашей глуши. Не дай боги, ее там кто из магов заметит. А заметят, как пить дать, заметят. Мала Йожка еще, чтобы силу свою контролировать. Вспоминаю вчерашнюю курицу. Или все-таки это была индейка? Баба Стефа, как будто прочитав мои мысли, добила:

— Одно такое выступление в Штольграде, и не дай Макошь… А если Йожка не только поднимет какой обед, да заодно и подлечит его — больше мы ее не увидим…

— Значит, пусть сидят дома оба! Хотя бы год еще. А там что-нибудь придумаем!

— По крайней мере, пока императорский маг поблизости, им точно не стоит высовываться.

— И тебе тоже, внучка, — добавила баба Рая.

* * *

Ужин прошел в тихой, спокойной обстановке. А что Йожка до полусмерти напугала кота Маркиза ожившим чучелом белой крысы с красными бусинками вместо глаз — так нечего было засыпать на полу, сам виноват, чай не первый день в доме лесных ведуний живет. Да и Демка сегодня радовал: всего лишь только заговорил столовый нож, который после того вообразил себя не меньше, чем Мечом Света и начал задирать нос перед другими столовыми приборами. Да только заговор этот сложный — самой удивительно, как он у братишки получился вообще, в общем, к радости домовых, вскоре сам развеялся. Мы с бабулями, пожалуй, были подозрительно веселы, но детям, судя по всему, было не до нас. Бабули сказали, что сестренка пока не подозревает о пробудившемся даре целительницы, она еще не так опытна, чтобы различать разную природу своих потоков силы, но от зорких бабкиных глаз это укрыться не могло. Да и я, пристально вглядевшись в ауру Йожки магическим зрением, увидела среди множества оттенков стального серого редкие красные, похожие на капельки крови, отливающие всеми оттенками алого, переливы. Точно, растет будущая целительница-некромантка. Ничего, нам главное сейчас императорскому магу на глаза раньше времени не попасться, да отвод глаз на ее ауру поставить, а там, будем надеяться, ребенок научится маскироваться самостоятельно. Тому, что ребята в школу не пойдут, никто из соседей не удивится: любой магический Дом имеет право на домашнее образование отпрысков. К слову, я в школу ходила только несколько последних классов — и то, в основном на экзамены, которые для меня были точно семечки. Спасибо вбитому бабками чуть ли не в буквальном смысле в голову сызмальства заклинанию запоминания: теперь достаточно один раз прочитать необходимый материал — и вот уже я никогда его не забуду. Речь, конечно, идет о простейшем материале, в который входит программа, что нашей сельской школы, что школы в Штольграде. С заговорами оно сложней: тут мало просто запомнить, — надо понять, впитать в себя, и даже несколько раз пропустить через себя магическую энергию, а еще постоянно нарабатывать опыт в плетении заклинаний и прочее. Самая сложная пока для меня — магия рун, потому что ни одна руна не отражает процесс, только явление, чего мой ум понять никак не способен.

Отужинав, баба Стефа прилегла отдохнуть, видимо, не подводит меня внутреннее чутье — действительно, ночью позовут к Аньшанке. Впрочем, я даже немного благодарна была за это столичному магу: роды принимать я каждый раз робела — и не потому, что сама девица — чай, насмотрелась и на кобылиц и жеребцов, и на домашнюю скотину, и первые роды в своей жизни я принимала у коровы Маньки в Нижних Выселках. Тогда, правда, случился парадокс — корова отелилась близнецами, и бабки, конечно, прекрасно знали заранее о сложном случае — все равно отправили меня в одиночку, не сомневаясь в том, что я справлюсь. И справилась! Глядя на эти несоразмерные тела на длинных ножках и умилительным выражением на мордочках, заглянув в полные благодарности глаза Маньки, я впервые, можно сказать почувствовала свою сопричастность к магии жизни — к целительству. Одно дело вправлять вывихи, лечить ожоги, избавлять от похмелья и заговаривать больные зубы, и совсем другое — увидеть, как жизнь, которая только что была одна — раздваивается, а то и расстраивается. И при этом ее не становится ни больше, ни меньше! Одна и та же Жизнь смотрит на меня глазами благодарной мамаши и удивленными глазенками новорожденных чад! С тех пор я стала видеть нечто большее в глазах каждого человека, каждого встречаемого мной существа. С еще большим трепетом стала относиться ко всему живому, и еще лучше поняла своих бабуль — как они, каждая по своему национальная героиня, не пожелали для себя роскоши большого города и дивных дальних стран за океаном, а предпочли тихую, размеренную жизнь в качестве обычных деревенских целительниц. Для ведуньи нет разницы, кто перед тобой — его светлейшество император, или обычный деревенский мужик, чистокровный жеребец или трехцветная мурка — из каждых глаз смотрит на мир сама Жизнь! Сама Жизнь смотрит на себя же саму, любуется собой, а бывает и остается недовольной… Чудны дела твои, дивная Макошь!

Я помню, что тогда, первый раз, оставшись наедине с Манькой, в хлеву, делала все совершенно правильно, сама удивляясь тому, что действия мои, которые имели место первый раз, каким-то чудом как будто доведены до автоматизма. Я как будто наблюдала за тем, что сама же делаю, из-за своего плеча, удивляясь тому, что ни разу даже не замешкалась. С тех пор я принимала роды еще несколько раз — и не только у животных. Заглянув в мои глаза утром, когда вернулась домой, усталая, как тролль знает что, но счастливая, бабули довольно переглянулись и сказали, что я готова помогать людям. Но есть во мне какая-то неуверенность в себе, в своих силах. Заглянув по-настоящему в глаза Самой Жизни, возвращаясь к этому в мыслях, я всегда робею, боюсь сплоховать, подвести Ее. Бабули смеются, говорят, что это пройдет, а мне все же каждый раз немного боязно, когда иду к роженице.

— Сееень…

— Ну Сееень…

Из раздумий вывели меня эти маленькие разбойники, такие загадочные и неожиданно молчаливые весь вечер.

— Расскажи сказку! — просит Йожка, преданно заглядывая в глаза.

— Про несокрушимого воина Гектора! — вторит ей братик.

— Нет, лучше про прекрасную деву Изколиону, со снопом льна вместо волос! — не соглашается сестренка. Сколько раз повторять — не со снопом льна вместо волос, а с кудрями белыми, подобными льну во время уборки, что стоит, подвязанный в снопах, радует глаз своей мягкостью да чистотой!

Не смотря на усталость полного не всегда приятных новостей этого дня, я поняла, что очень соскучилась по этой парочке.

— Хорошо, будет вам сказка, — и, пресекая радостные вопли, коварно добавляю, — Кто раньше закончит с уборкой стола и мытьем посуды, тот и заказывает сказку!

Конечно, не очень педагогично эксплуатировать детский труд, но с другой стороны, кому сейчас легко. Вдобавок направить энергию двойняшек в мирное русло — это, скажу я вам… просто песня. Детей словно ветром сдуло, и кто только что жаловался на то, что облопался так, что уже никогда на свете не сможет пошевелиться? Однако справились детишки достаточно быстро, и втроем мы проследовали в сад. Здесь, развалившись на одеяле, на свежем воздухе, под стрекот цикад, сверчков и щебет вечерних птиц, двойняшки прижались ко мне с двух сторон и приготовились слушать сказку.

— Так кто командует? Какую сказку слушаем?

— Не знаем, — в один голос протянули дети.

— Мы одновременно закончили, — радостно сообщила Йожка.

— Значит, ничья!

— Ну, раз ничья, то сказку выбираю я!

— Только выбирай такую, чтобы она была о несокрушимом воине!

— И о прекрасной принцессе!

— Ну, принцесса наша была действительно прекрасная, но правда, не все знали, что она принцесса.

— А оно и к лучшему! — перебила меня Йожка, — Так и проще — ходи куда хочешь, делай что хочешь! — и никто тебе в спину не шепчет: «Принцесса пошла!»

— Ешь, что хочешь! — включается в игру Демка, — Хоть килограмм конфет, хоть два! И никто не скажет, что принцесса — обжора! — Но тут, видимо, он вспомнил, что он-то, собственно, ожидает другого героя, и решил уточнить, — А воин там был? Или тоже никто не был в курсе, что он — воин? Так это тогда тьфу — и растереть, а не воин!

Йожка перегнулась через меня и наградила брата вполне ощутимым тычком:

— Да погоди ты, тут еще с принцессой не все понятно!

Тычок не заставил ждать отдачи. Подняв руки, я решительно пресекла начинающийся бой:

— Так, милые малыши! Или слушаем, или устраиваем битву титанов! Если второе, то без меня!

— Слушаем! Слушаем!

— Только не называй нас больше милыми малышами!

— Ты на принцессе закончила, — решила помочь мне Йожка, мало ли, действительно, я забыла. Память-то уже не та…

— На принцессе. Так значит, не только мало кто догадывался о том, что это была принцесса, прямо скажем, никто, кроме самой принцессы не знал, что она принцесса.

— А разве так бывает? — спросил Демка, которому, видимо, надоело слушать про принцессу и он хотел быстрее про «несокрушимого воина».

— Бывает и не такое, — уверенно кивнула я братику и продолжила, — Значит, жила эта принцесса как самая обычная девочка. Да и с виду она была самой обычной девочкой.

— Ух ты, самой обычной! — восхитилась захватывающим сюжетом потомственная Йагиня.

— И пошла как-то эта самая принцесса в темный лес!

— А что она одела? — спросила Йожка, а Демка заерзал. Разговоры о «тряпках», как он по-мужски выражался, могли затянуться надолго, он знал по горькому опыту, — И как принцессу звали?

— Звали принцессу, — я задумалась, — Анисья, а одета она было в тот день…

— Фу, не могли звать принцессу Анисья! — осталась недовольной сестренка, — Разве это имя для принцессы! Принцессу должны были звать как минимум, Альбина!

— Но ведь никто не знал, что она принцесса! — напомнила я Йожке.

— Эх! — махнул рукой в ее сторону Никодем. Мол, что с нее взять, и Йожка притихла. Как же она могла забыть!

— Значит, одела Анисья в лес, — я скосила глаза на сестренку, — Нарядное красное платьице в рюшах, ведь все-таки она была принцесса! — Йожка довольно кивнула головой.

— Ну, пусть тогда хоть колготки теплые оденет! Комары ж загрызут! — попросил сердобольный Демка.

— Но теплые же некрасиво, особенно с нарядным платьем! — не согласилась с ним его двойняшка.