Помоги проекту - поделись книгой:
– Что за условие?
– Поскольку ты очень искушенный мужчина с соответствующей репутацией, я хочу, чтобы ты дал мне слово чести – я знаю, ты его не нарушишь, – что, даже официально женившись на Анне, ты не притронешься к ней в течение трех месяцев, оставив ее, как ты сам говоришь, чистой и непорочной. Потом можешь сделать ее женой в полном смысле этого слова.
Герцог задумчиво посмотрел на сестру.
– Думаешь, это разумно? Я всегда считал, что любой нормальный брак должен быть… плотским.
– Брак, который ты замышляешь, с самого начала нельзя назвать нормальным, – ответила леди Маргарита. – Разве это нормально, что ты требуешь в жены девушку, которую растили в монастыре как послушницу?
Голос леди Маргариты окреп, и она продолжила:
– Разве нормально людям с таким высоким положением, как у тебя или меня, заключать брачный союз с людьми не своего круга или, если хочешь, не из своего специфического окружения? И уж совсем ненормально то, что ты нашел такую девушку, как Анна. Однако это удивительное совпадение! Все выглядит так, будто ты послан сюда самим Господом, и я не знаю, что мне делать.
Герцог молчал, и леди Маргарита твердо заявила:
– Обещай мне это, Ворон, прошу тебя, обещай. Этим ты успокоишь меня, я верю, что такой испытательный срок поможет тебе и Анне лучше узнать и понять друг друга.
Здесь она невольно всхлипнула и закончила:
– Потому что я люблю тебя и желаю тебе счастья с той, которую ты только что нашел.
– Не слишком ли многого ты хочешь? – усмехнулся герцог.
– Ну, мы с тобой никогда не терпели ничего второсортного, – вспыхнула леди Маргарита.
– Это верно.
Герцог подумал, что Клеодель собиралась предложить ему умело и намеренно замаскированный товар второго сорта.
Помня, как близок он был к тому, чтобы сделать ее своей женой, а потом обнаружить себя обманутым, не имея уже возможности ничего исправить, он должен быть благодарен судьбе за то, что именно так все получилось, а не сетовать на нее.
– Тебе нужны деньги, Маргарита? – неожиданно спросил он. – Полагаю, мне нужно таким общепринятым образом выразить тебе свою благодарность.
– Я по-прежнему богатая женщина, Ворон, – покачала головой леди Маргарита. – Именно поэтому мне и разрешили обустроить монастырь по собственному желанию. Но если хочешь отблагодарить меня, дай обещание, которого я от тебя все еще
– Хорошо, – уступил герцог. – Я обещаю выполнить твое условие!
– Ты можешь нарушить его только в том случае, если Анна сама тебя об этом попросит.
– Премного благодарен, – саркастично усмехнулся герцог.
Он подумал о том, что у него никогда еще не было женщины, которая не просила бы его каждым своим словом, каждым взглядом, каждым движением губ о близости.
Интересно, как много времени должно будет пройти, пока Анна не последует примеру своих предшественниц – разумеется, за исключением Клеодель?
Но у той-то был Джимми!
Джимми занимался с Клеодель любовью с того времени, когда впервые приехал одолжить лошадей ее отца. И, возможно, это происходило каждую ночь, когда они были в Лондоне. Джимми поднимался на балкон по той самой проклятой лестнице, чтобы улечься потом в постель Клеодель.
Глаза герцога вновь застлал кроваво-красный туман, гнев комком подкатил к горлу, душил его.
И в это время раздался стук в дверь.
– Войдите! – сказала леди Маргарита.
Это была Анна. Она вошла в комнату, прикрыла за собой дверь и неторопливо подошла к тому месту, где стояла леди Маргарита.
Анна сделала небольшой книксен, выпрямилась и застыла, ожидая разрешения говорить.
Леди Маргарита посмотрела на нее и спросила:
– Ты нашла ответ, который искала, Анна?
– Да, матушка настоятельница.
– Можешь сказать мне, каков он?
– Я решила принять предложение монсеньора, но только если вы, матушка настоятельница, считаете, что я способна стать его женой.
– Я уверена, что ты вполне справишься с этим.
Леди Маргарита при этом выразительно посмотрела на брата. Герцогу казалось, что он принимает участие в каком-то странном спектакле, где ему отведена роль то ли героя, то ли злодея – не поймешь.
Герцог сделал пару шагов вперед, взял руку Анны, поднял ее и легко прикоснулся к ней своими губами.
– Весьма польщен тем, что вы оказали мне честь, согласившись назвать меня своим мужем, – негромко сказал он. – Обещаю сделать все, что в моих силах, чтобы вы были счастливы.
После этого герцог возвратился в дом на Елисейских полях и оттуда послал за своим секретарем мсье Жаком Телье, управлявшим владениями герцога во Франции, и дал ему четкие распоряжения.
Услышав о намерении герцога завтра же утром жениться, Жак Телье очень удивился, но тактично не подал вида.
– Примите мои поздравления, – сказал секретарь. – Я немедленно отправлюсь в мэрию и подготовлю все необходимое для гражданской церемонии.
– Потом будет тихое венчание в церкви монастыря Сакре-Кёр, – коротко добавил герцог.
Произнося эти слова, герцог вспомнил разговор с сестрой, состоявшийся перед самым его отъездом.
– Я полагаю, Анна католичка?
– Она посещает службы, а ее воспитанием занимались прикрепленные к монастырю священники.
– Как тебя понимать? – спросил герцог, услышав уклончивый ответ сестры.
– Мне всегда казалось, что до прибытия сюда Анна воспитывалась в Русской православной церкви.
– И имя у нее русское. Возможно, ее мать была русской. Но об этом она тебе, разумеется, не говорила.
– У меня недостаточно времени, чтобы все объяснить тебе, – вздохнула леди Маргарита. – Хотя Анне было всего восемь лет, когда она оказалась в нашем монастыре, она никогда не рассказывала о своей прежней жизни. Ей запретили делать это, и она не нарушила запрет.
– Она
– Ни о своей религии, ни о том, где она жила, ни о своих родителях. Ни о чем.
– Не могу поверить! – воскликнул герцог.
– Да, это удивительно. Поначалу я думала, что она сильно переживает из-за разлуки с теми, кого любила, и не хотела давить на нее, но надеялась, что со временем все само собой прояснится.
– Не прояснилось?
– Анна никогда не делала даже намека, что ей ведомо нечто отличное от нашего монастырского быта, нечто связанное с ее прежней жизнью.
– Да, мне в это сложно поверить, – сказал герцог.
– Мне тоже, – согласилась сестра, – но, как я уже говорила, Анна… особенная. Никогда раньше я не встречала такого человека. Возможно, буддисты сказали бы, что у нее очень древняя душа.
– Итак, ты полагаешь, что ее воспитывали в Русской православной церкви.
– Возможно…
– Это действительно кажется очень странным, – сказал герцог, – вдруг она будет против выйти замуж как католичка, да еще и за протестанта?
– Я, конечно, спрошу ее, но, думаю, никаких затруднений с этой стороны не возникнет. Мне кажется, она и так уже догадалась, что ты принадлежишь к иной вере, поскольку знает, что я сменила вероисповедание, когда переехала во Францию.
Она улыбнулась, а затем добавила:
– Как ты понимаешь, юные послушницы часто расспрашивают меня о том, какой я была в их возрасте.
– И ты им все рассказываешь? – поинтересовался герцог.
– Нет, только то, что им, как мне кажется, полезно знать, – ответила леди Маргарита, и герцог рассмеялся.
Уехав из монастыря, он направил посыльного к одному из лучших парижских портных.
Обращаться к самому мсье Уорту было бесполезно, поскольку мастер создавал для каждой из своих клиенток уникальные платья, а это занимало много времени.
Время загрузить мсье Уорта еще наступит, решил герцог, но Анна, покинув монастырь, должна будет скинуть свое одеяние послушницы и стать, по крайней мере, одетой по последней моде юной светской женщиной. И свадебное платье. Конечно же, у нее должно быть свадебное платье!
«Пусть новый наряд станет для нее началом новой жизни, – думал герцог. – А там продолжим».
По закону Анне не обязательно было присутствовать в мэрии на гражданской церемонии заключения брака. Вместе с герцогом туда прибыл его секретарь, представлявший Анну по доверенности.
Когда все документы были готовы и подписаны, мэр тепло поздравил герцога, пожал ему руку, пожелал счастья в семейной жизни и большого потомства.
Герцог поблагодарил мэра, размышляя про себя, что бы подумал этот француз, узнай он о том, что в ближайшие три месяца новобрачная останется такой же девственницей, какой она покидает стены монастыря.
Ложась вечером в постель, герцог признался самому себе, что хранить воздержание в течение трех месяцев – не такая уж плохая идея.
Сейчас ему не хотелось заниматься любовью ни с кем. Даже если бы он принялся сейчас целовать Анну, он все равно вспоминал бы другие губы – губы Клеодель, и ту страсть, которую пробуждала в нем эта обманщица.
– Как мне забыть ее? – раз за разом спрашивал себя герцог, чувствуя, что эта рана не заживет в его сердце до конца жизни.
Спустившись утром к завтраку, герцог послал за мсье Телье, распорядился дать во французские газеты извещение о свадьбе и непременно проследить за тем, чтобы оно было передано по телеграфу в Лондон.
Наступил момент, которого с таким нетерпением ждал герцог. Если сравнить месть с рапирой, то эта новость станет ее отточенным кончиком.
Извещение было составлено очень тщательно.
«Его светлость герцог Равенсток скромно обвенчался вчера в Париже. Герцог и герцогиня несколько дней проведут в Париже, после чего продолжат свой медовый месяц в Ницце, на юге Франции».
Текст герцог написал собственноручно, перечитал его и решил, что оно отвечает всем его замыслам.
Ах, как бы хотелось ему увидеть своими глазами, что начнется в Лондоне, как только эти несколько строчек перепечатают английские газеты!
Поначалу друзья герцога не поверят в то, что это не розыгрыш.
Затем все поймут, что, поскольку недавно появилось объявление о том, что откладывается его свадьба с Клеодель, все это крайне странно.
Очень скоро станет очевидно, что женой герцога стала не дочь графа Седжвика.
И поползут слухи, предположения, догадки, которые захлестнут весь Лондон.
– Как такое могло случиться?
– Кто она, жена герцога, как вы думаете?
– Почему Седжвики молчат и ничего не объясняют?
– Как мог герцог, хотя он, конечно, человек непредсказуемый,
Правильного ответа на все эти вопросы не смогут найти даже самые близкие друзья герцога, такие, как Гарри.
Пожалуй, лишь у Джимми могут появиться верные предположения о причине, по которой герцог поспешно покинул Лондон, чтобы немедленно жениться на ком-то другом вместо Клеодель.
Наверняка о том, что произошло, постепенно начнут догадываться и женщины, которые досадовали, что Клеодель сумела добиться своего там, где они потерпели поражение.
Почему герцог внезапно уехал из Англии? Очевидно, у него была на то веская причина? А какая это может быть причина, если не женщина, на которой он должен был жениться?
Да, это славная месть, потому что Клеодель нечего будет ответить на все эти вопросы и поделать она уже ничего не сможет.
Все произошло слишком стремительно, чтобы пытаться объяснить их разрыв тем, что они передумали или рассорились.
Поначалу Клеодель будет в замешательстве, будет вместе с родителями искать возможные объяснения случившемуся, но в конечном итоге – герцог не сомневался в этом – семейство Седжвиков будет вынуждено покинуть Лондон и уехать к себе, в глушь.
А это значит, что Клеодель придется забыть о балах, на которых она привыкла блистать.
Поделиться книгой: