Если можно трактористам,
Значит, можно и людям.
Но с каких, скажи, доходов
Пьют, к примеру, воробьи?!
Эта ушлая порода
Вряд ли хлещет за свои.
Всякий рад залить за ворот,
И узнать желаю я,
Как сумел вот этот боров
Нализаться, как свинья?!
Если будет пить скотина
Всё подряд и каждый день,
То совсем исчезнут вина
И не хватит для людей.
(Наталья Бурова. Тамариск)
Я казалась себе океаном.
Нет, не Тихим, скорей — Мировым.
Над большим стихотворным романом
Билась год, не подняв головы.
Но стихи — словно Мёртвое море.
Вдохновенье — жестокий обман.
И теперь сократился, о, горе,
До размеров поэмы роман.
И не морем, а Волгой весенней
Я себе показалась вчера.
Не поэма, а стихотворенье
Нарождается из-под пера.
Голос мой, ты всё тише и тише,
Как лесной безымянный родник.
Чёткий замысел четверостишья
На обломках романа возник.
И сегодня корит меня всякий,
Что напрасно пропали труды.
Я, наверное, вовсе иссякну,
Если в строчках не будет воды.
(Сергей Викулов. Всходы)
Я не могу придумать, вот досада,
патроны заряжать или не надо,
когда я выезжаю на охоту?
И что гуманней —
бить в упор иль с лёту?!
В чём больше жизни —
в дроби иль в картечи,
и как избегнуть с егерями встречи?
Как мне добыть
четвероногих братьев,
ни пороху, ни нервов не истратив?
Почётней что — попасть иль промахнуться?..
От этих мыслей можно и рехнуться.
А может, вовсе не губить природу
и, плюнув на хорошую погоду,
в квартире отдохнуть душой и телом,
пофилософствовать над этой темой?..
Но вот друзья торопят на пороге.
Ружьё в охапку! Всё решу в дороге!..
(Наталья Галкина. Зал ожидания)
Паслён и лук в моём полку,
И мята служит мне рабою.
Калганов корень истолку,