Помоги проекту - поделись книгой:
Наместником польского короля в Галичине являлся генеральный «русский» (львовский) староста, которому были подчинены воеводы, издревле возглавлявшие администрацию городов и волостей. Таким же административный аппарат оставался и в те годы, когда «Королевство Русь» было подвластно венгерскому королю Людовику Анжуйскому (1370–1372, 1379–1385), и тогда, когда правителем этого королевства являлся вассал Венгрии князь Владислав Опольский (1372–1379, 1385–1387). После похода в 1377 г. Людовика на холмско-белзского князя Юрия Наримунтовича в состав «Русского королевства» была включена также Холмская земля.
После окончательного захвата в 1387 г. Галичины Польшей, как и ранее, во главе волостей остались воеводы. Кроме львовского старосты появились не зависевшие от него старосты в центрах отдельных земель — Галиче, Теребовле, Перемышле, Саноке, Самборе, Холме. Белзская земля в 1388–1462 гг. не входила в состав Польского королевства, а оставалась на положении княжества, принадлежавшего мазовецким князьям— вассалам Польши. Жидачевская волость в 1421–1430 гг. была владением князя Федора Любартовича.
Чтобы ослабить сопротивление населения захваченных земель, польские короли неоднократно давали обещания уважать права и обычаи коренных жителей. Однако о подлинной цели таких обещаний можно судить по тому, что уже в 1340–1341 гг. король Казимир III просил папу разрешить ему не выполнять данную ранее присягу соблюдать «обряды, права и обычаи» православных подданных. В апреле 1341 г. папа Бенедикт XII поручил краковскому епископу дать королю такое освобождение от присяги.
Положение украинского населения Галичины непрерывно ухудшалось. Польские послы информировали римского папу, что король Польши Ягайло (1387–1434) и великий князь литовский Витовт (1392–1430) «держат русинов в железных оковах». Польское правительство всячески способствовало экспансии на восток католических феодалов и городского патрициата. Иноземная феодальная и патрицианская колонизация на украинских землях сыграла такую же отрицательную роль, как и немецкая колонизация в Польше. Это была одна из форм католической агрессии, приводившей к возникновению и быстрому усилению в составе господствующего класса Галичины прослоек, не заинтересованных в самобытном развитии края. Колонисты стали верной опорой польских королей в проведении ими политики порабощения украинского народа.
Польские короли раздавали села вместе с их населением польским, немецким, венгерским, чешским феодалам, чаще всего обедневшим рыцарям, стремившимся к легкому и быстрому обогащению. Земли, захваченные ими в Галичине, стали основой формирования многих магнатских латифундий. Уже в конце XIV в. наиболее влиятельным среди магнатов Галичины стал Спытко Мельштинский. Он захватил Самборскую волость, а Западную Подолию с Каменцем, Смотричем и другими замками получил «на полном княжьем праве» как вассал польского короля. Прежних собственников часто изгоняли из их владений. В то же время польские короли подтверждали права на землевладение тех галицких бояр, которые верно служили захватчикам. Так, многочисленными имениями в Галичине и Польше владел Дмитро Петрович из Горая — один из наиболее влиятельных среди приближенных к Казимиру III магнатов. В 1434–1439 гг. львовским каштеляном и холмским старостой был Грицко Кирдей из Поморян, холмским каштеляном в 1434–1470 гг. — Ванько Кирдей из Квасилова. А многие бояре, принимавшие участие в борьбе против агрессии польских феодалов, вынуждены были уйти в Литовское княжество, некоторые — в Молдавию. Из оставшихся часть была уравнена в правах со шляхтой, часть — низведена до уровня неполноправных мелких бояр или даже крестьян. В то же время в число шляхты проникла часть бывших княжеских слуг.
Все больше украинских феодалов переходило в католичество, стремясь получить такие же привилегии, какими пользовалась польская шляхта. Однако значительная часть украинских средних феодалов и большинство мелких бояр оставались верными православию.
Поскольку подавляющее большинство населения Галичины было православным, национально-религиозное угнетение ее коренных жителей приобрело форму ограничения прав православной церкви и насильственного насаждения католичества. Католическая церковь стала одним из основных орудий укрепления господства иностранных феодалов на захваченных ими украинских землях. При этом проникновение католичества ъ Галичину было особенно сильным. Начиная с 1350 г. польское правительство неоднократно обращалось к римским папам с просьбой основать в Галичине католическую митрополию. Дело затянулось лишь в связи с протестами епископов из г. Лебус в Бранденбурге, получивших ранее право управлять католическими приходами в Галичине. В 1375 г. была подписана папская булла о прекращении юрисдикции лебусских епископов на Востоке и о создании отдельной галицкой митрополии (архиепископства). В начале XV в. центром галицкой митрополии стал Львов, где к тому времени осело наибольшее количество немецких колонистов-католиков. Львовской архиепископии были подчинены Перемышльское, Холмское, Владимиро-Луцкое, Каменецкое и Молдавское епископства. Опорными пунктами католицизма стали также доминиканские и францисканские монастыри. В частности, доминиканцы обосновались в городах, являвшихся ранее политическими и культурными центрами Галицко-Волынского княжества, — Львове. Перемышле, Белзе, Буске, а также в Олеске и Подкамене вблизи древнего Плеснеска. Польские короли предоставляли католическим епископиям, костелам и монастырям разные привилегии, передали им значительные земельные владения. Очень быстро католическая церковь стала крупнейшим феодалом, верным союзником светских феодалов в жестокой эксплуатации трудящихся.
Католическая церковь проповедовала ненависть и презрение к некатоликам, в частности к православному населению — «схизматикам». Православных украинцев даже не признавали христианами, и в официальных актах XV в. можно встретить противопоставление: «это христианин, а не русин». Переманивая отдельных православных в католичество, их крестили вторично, как и язычников. В то же время, чтобы не допустить церковного единства населения Галичины с православным населением Великого княжества Литовского и Русского государства, польский король в 1370 г. добился согласия константинопольского патриарха на восстановление отдельной галицкой православной митрополии. Однако положение православных митрополитов в условиях наступления католицизма было чрезвычайно тяжелым, и уже в начале XV в. галицкая митрополия прекратила существование. Сохранились лишь издавна существовавшие перемышльское и холмско-белзское православные епископства, но их компетенция была резко ограничена. Обычным явлением стало грубое насилие феодалов-католиков и представителей власти в отношении православного духовенства и мирян. В этих условиях местное православное население, в частности горожане, средняя и мелкая шляхта, пытались использовать церковные учреждения для сплочения всех недовольных иноземным владычеством.
Действуя в интересах католических феодалов, правительство все же было вынуждено на первых порах считаться с правовыми нормами, установившимися еще в период Киевской Руси и Галицко-Волынского княжества. Официальные документы составлялись не только на латинском, но и на украинском языке.
Однако в связи с ростом засилия шляхты расширялась сфера применения польского права, ведущая роль в насаждении которого принадлежала королевским старостам. Значение должностных лиц (воевод волостей, общинных тиунов, сотских, десятских), определенное нормами древнерусского права, постепенно уменьшалось. Все же старостинский суд, которому подчинялись основные категории населения, по всей компетенции напоминал бывшие княжеские и воеводские суды. В старостинских и воеводских судах широко применялись положения Русской правды и основанные на нем нормы писаного и обычного права. Особенно стойко древнерусское право сохранялось в администрации и судопроизводстве бывших княжеских доменов, превращенных в королевские имения.
В Польше эпохи развитого феодализма господствующей была аллодиальная (безусловная) форма землевладения феодалов. В Галичине польское правительство, опираясь на существовавшие там ранее формы условно-феодального землевладения, стало насаждать различные формы условной земельной собственности, основанной на обязательстве нести военную службу и жить в полученных имениях. В отличие от Польши, в Галичине практиковалась и ленная зависимость второй степени. Так, в 1432 г. Спытко Ярославский продал за 330 гривен с. Моравско Марцишу Моравскому, обязав его отбывать военную службу с этого имения и пообещав в то же время покровительство. В 1445 г. Ян Ярославский за 300 гривен освободил сыновей Марциша от службы и феодальной зависимости, передав их тем самым под непосредственную королевскую власть.
Шляхта Галичины, а также Западной Подолии, захваченной Польшей в начале 30-х годов XV в., стремилась получить такие же права на землю, какими пользовалась шляхта Польши, а также добыть себе все привилегии, которые король предоставил польским шляхтичам, чтобы ослабить позиции магнатов и ограничить их власть. Украинские средние и мелкие феодалы, исходя из своих классовых интересов, поддержали крупных феодалов Галичины, выступавших за уравнение в правах с польской шляхтой, и отказались от защиты самобытности политического строя галицких земель. Стремясь укрепить свои сословные привилегии, они присоединились к требованию о введении в Галичине польского права, не понимая, что в конечном итоге это приведет к ослаблению позиций местных феодалов, их роли в управлении краем.
Польским королям до некоторой степени были выгодны особые черты политического строя Галичины, облегчавшие централизацию управления через представителей королевской власти. Однако главной опорой господства Польского королевства на захваченных украинских землях были католическая шляхта и ее прислужники из числа местных феодалов, поэтому король не мог не пойти навстречу их требованиям об уравнении в правах шляхтичей Галичины с польскими. В нескольких привилеях для шляхты (брестский 1425 г., едльненский 1430 г., краковский 1433 г.) король Ягайло обещал предоставить польским шляхтичам, владевшим имениями в Галичине, Холмщине и Западной Подолии, а также местным феодалам такие же права, какими пользовалась шляхта польских коронных земель.
В 1434 г. новый польский король Владислав III издал специальный привилей о предоставлении «землям Руси» таких же прав, какими пользовались другие владения польских королей. При этом имелось в виду не все их население, а только шляхта. Уравнение в правах галицких шляхтичей с польскими означало установление системы представлявших шляхту «земских» должностных лиц, превращение старостинских судов в гродские шляхетские суды, введение в гродских и земских судах норм польского права. Таким образом было завершено безоговорочное включение Галичины (с Холмщиной) и Западной Подолии в число польских коронных владений.
На основе привилеев 1433–1434 гг. Львовская, Перемышльская, Саноцкая и Галицкая земли образовали Русское (Руськое) воеводство; позже к нему была присоединена также Холмская земля. Западная Подолия с центром в Каменце составила Подольское воеводство, с 1462 г. воеводством стало и бывшее Белзское княжество. Границы воеводств и земель в основном совпадали с границами бывших древнерусских удельных княжеств (кроме Саноцкой земли, до 1341 г. входившей в Перемышльское княжество).
Для решения законодательных, судебных и административных дел шляхтичи воеводств и земель собирались на съезды, впоследствии получившие название сеймиков. Главный («генеральный») сеймик всего Русского воеводства и отдельные сеймики каждой из земель издали ряд нормативных актов, направленных на ликвидацию отличий политического устройства Галичины от других владений Польши. Право участия в сеймиках предоставлялось всем шляхтичам-землевладельцам, но на практике в них принимала участие лишь часть шляхтичей, иногда — незначительное меньшинство. Кроме сеймиков, в каждой из земель периодически собирались вечевые суды, куда входили магнаты и те шляхтичи, которые занимали земские должности.
Наиболее почетной из земских должностей («урядов») считалась должность воеводы. Кроме названия, новые воеводы имели мало общего с воеводами периода действия древнерусского права. Воевода входил в сенат королевства, а в своем воеводстве возглавлял посполитое рушенье (ополчение шляхты), мог созывать сеймики, председательствовал на них. Каштелян также являлся представителем воеводства в сенате, но никаких административных функций в воеводстве не выполнял. Фактически должности каштеляна, подкомория, чашника, стольника и другие были почетными титулами. В Польше, где воеводства возникли на месте бывших удельных княжеств, каждое воеводство имело по одному из этих должностных лиц. В Русском воеводстве, объединившем пять земель — бывших древнерусских удельных княжеств, каждая из земель имела своих должностных лиц. Должность конюшего имелась только в Перемышльской земле. Из числа средней шляхты назначались члены земских судов — земский судья, подсудок и писарь.
К компетенции гродских судов, возглавляемых старостами, были отнесены уголовные дела. Со временем значение гродских судов возросло за счет перехода к ним части дел, ранее подсудных земским судам.
Старостам передавалось управление обширными королевскими имениями (королевщинами) и право пользования частью прибылей от них. Старостами именовали также лиц, которым передавались во временное держание комплексы королевских имений без предоставления судебно-административных функций. Старостей, не связанные с судебно-административной властью над шляхтичами, назывались негродовыми. Впрочем, на Украине различие между негродовыми и гродовыми староствами не было столь значительным, как на собственно польских землях. Это объясняется тем, что негродовые старосты из числа магнатов самовольно расширяли свою компетенцию, в частности, в той или иной мере подчиняли себе магистраты королевских городов. Все чаще короли стали отдавать гродовые и негродовые староства в наследственное владение магнатам в качестве залога под денежные ссуды, предоставленные ими королю. Это давало возможность богатым феодалам прибирать к рукам по нескольку старосте.
Таким образом, управление староствами стало одним из средств укрепления позиций магнатов. Наиболее влиятельным среди старост в 30—40-е годы XV в. был Петр Одровонж, являвшийся одновременно русским и подольским воеводой, львовским, галицким и самборским старостой. Его брат Ян был львовским католическим архиепископом, а сын Анджей позже также стал русским и подольским воеводой, львовским старостой. На востоке Галичины и в Западной Подолии наиболее богатыми и влиятельными магнатами являлись Абданки-Бучацкие. Встревоженные огромной властью Одровонжей, шляхтичи Львовской земли и горожане Львова в 1464–1465 гг. при поддержке короля вынудили наследников Анджея Одровонжа продать Жидачевское и Львовское староства. Однако на места магнатов, влияние которых падало, выдвигались новые магнатские семейства.
Проявлением внутренних противоречий в господствующем классе была «куриная война» 1537 г. Шляхтичи со всей Польши, собранные в окрестностях Львова для похода в Молдавию, выдвинули требования, направленные против попыток усиления власти короля Сигизмунда и королевы Боны. Дело кончилось компромиссом: король обещал, что без согласия шляхты и ее депутатов «ничего нового не будет установлено». Ироническое название «куриная война» это событие получило в связи с тем, что шляхетское воинство так и не пошло воевать, зато занялось грабежом кур и другой живности в окрестных селах.
Несмотря на формальное уравнение в правах всех шляхтичей, в административном аппарате, как и раньше, преобладающее влияние имели магнатские семейства Мнишеков, Сенявских и др. Постепенно ограничивались права православных феодалов. Одним из проявлений этого было данное в 1509 г. королем распоряжение, чтобы наместники галицкой православной епархии впредь назначались Львовскими католическими архиепископами. Те, кто не хотел подчиниться иерархам-католикам, подвергались неприкрытым насилиям и оскорблениям. Только в 1538 г. горожанам и православным шляхтичам удалось добиться учреждения во Львове православного епископства и тем самым оградить себя от непосредственного вмешательства католического архиепископа в церковные дела украинского православного населения.
После введения польского праве документация гродских и земских судов велась только на латинском языке, а с XVI в. — также и на польском. Лишь в некоторых селах Галичины в XVI в. акты общинного самоуправления составлялись на украинском языке. После официальной отмены действия древнерусского права его нормы также продолжали применяться в административной и судебной практике крестьянских общин («громад»), в судах православных епископий.
Традиции правовых норм, сложившиеся в период Киевской Руси и Галицко-Волынского княжества, в определенной степени использовались населением западноукраинских земель в его борьбе против введения правовых институтов, служивших укреплению иноземного владычества.
Буковина. Земли Буковины находились в составе Галицко-Волынского княжества до середины XIV в. Об этом убедительно свидетельствуют материалы раскопок остатков крепости галицких князей второй половины XIII — первой половины XIV в. на среднем Днестре, у с. Перебыковцы Хотинского района. Материальная культура и конструкция оборонительных сооружений этого укрепленного поселения типичны для Галицкой Руси. В это время были построены первые каменные укрепления и в Хотинской крепости.
В 1349 г. польские феодалы, действовавшие совместно с венгерскими, захватили Галичину и часть Волыни. Территория Галичины, позже получившая название Буковина, попала под власть венгерских феодалов. В 1359 г., когда образовалось Молдавское государство, оно включило в свой состав и Буковину. Но на эти земли претендовала и Польша. Как только молдавские феодалы выступили против венгерского короля и потребовали признания Молдавии независимым княжеством, Польша сделала попытку захватить земли Буковины. В документах, связанных с этим событием, территория Буковины впервые названа Шипинской землей. Так она называлась во второй половине XIV — второй половине XV в. (от названия ее административного центра Шипинцы — теперь село Кицманского района Черновицкой области).
Поход 1359 г. в Шипинскую землю для польских войск закончился неудачно, и она попала в зависимость от молдавских господарей (в 1387 г. молдавский господарь, в свою очередь, становится вассалом польского короля).
Шипинская земля занимала сравнительно большую территорию. Грамоты 1412 и 1433 гг. так определяют ее границы: на западе она граничила с подвластными Польше украинскими землями по р. Колочин (эта река сейчас разделяет Черновицкую и Ивано-Франковскую области), на севере простиралась до Днестра, а на юге — до р. Сирет. Как свидетельствуют археологические данные, на востоке Шипинская земля доходила до р. Каютин, служившей прежде границей Галицко-Волынского княжества с Берладской землей.
В составе Молдавии Шипинская земля сохраняла автономию. Так, в грамоте 1433 г. польского короля Владислава III, которой он подтверждал право своего вассала — господаря «землю волоськую всю держати», о Шипинской земле сказано: «…городы Цецунь, а Хмеловь, со тыми волостми и селы, которьими жъ к нимъ прислушають… лежать межи нашею рускою и волоською» землями. Следовательно, Шипинская земля не была частью Вол ошской земли (Молдавии).
Шипинская земля сохраняла автономию почти целое столетие. По мере того как административные должности на этой территории переходили к молдавским боярам, автономия ее все более урезывалась. К середине XV в. Шипинская земля как автономная административная единица была ликвидирована, и это название исчезает со страниц письменных источников. Были образованы новые административные единицы — Черновицкая и Хотинская волости. Постепенно за этой украинской территорией, которая была покрыта буковыми лесами, закрепилось название Буковина. Оно употреблялось и раньше, но только в понятии «буковый лес». Начиная со второй половины XV в. в документах слово «Буковина» обозначает уже отдельную историко-географическую область. Повествуя, например, о битве 1497 г. в Козьминском лесу (вблизи Черновиц) молдавского и польского войск, русский летописец говорит: «И догони его (польского короля Ольбрахта. — Ред.) Стефан на Буковине и поби его»[38].
В первой половине XVI в. Буковина вместе с Молдавией попала под власть султанской Турции.
Закарпатье. Монголо-татарское нашествие ослабило могущество юго-западных русских княжеств. Венгерские феодалы, поддерживаемые папской курией и германскими императорами, воспользовались этим и во второй половине XIII в. утвердились на значительной части территории Закарпатья. На захваченных землях сохранились ранее существовавшие местные территориальные образования — жупы, получившие позднее название комитаты. В Закарпатье их было четыре: Берегский, Мараморошский, Ужанский и Угочанский.
Во главе комитатов стояли крупные венгерские феодалы — жупаны. К ним на службу переходила местная знать — средние и мелкие землевладельцы, высшее духовенство. Короли, укрепляя свои позиции на захваченных территориях, раздавали земли магнатам, церкви. Например, Андрей (Андраш) III в 1290 г. подарил г. Ужгород надворному палатину (сановнику) В. Амадею. Крупными землевладельцами стали в Закарпатье Уйгели, Разгони, Петровай, Довгай и др. Среди них были и выходцы из русской знати.
После смерти последнего короля из династии Арпадов (1301) началась борьба за венгерский престол. Жупаны закарпатских комитатов принимали активное участие в междоусобных войнах. Русское население поддерживало жупана П. Петуню (Петра Петровича), освободившего его от уплаты десятины и начавшего переговоры с галицко-волынским князем об избрании Юрия Львовича венгерским королем. Феодальная анархия привела к разорению многих сел и городов Закарпатья, или Русской Крайны.
После утверждения на престоле король Карл-Роберт отобрал в 1317 г. имения Петра Петуни, и вся Ужанская жупа вместе с Ужгородом и Невицким замком перешла во владения графов Другетов. За счет общинных земель и королевских пожалований значительно увеличили свои домены бароны Переньи, Уйгели, Довгай, Петровай. Братья Переньи в Берегской жупе получили 32 села, а в Угочанской — город Севлюш, замки в Ньялаби (ныне с. Королево Виноградского района) и других городах.
Магнаты уже в первой половине XIV в. присвоили себе право юрисдикции в своих имениях. В 1351 г. сейм утвердил новый свод законов, установивший наследственное право феодального землевладения, полное и бесконтрольное господство землевладельцев над крепостными, запретил переходы крестьян от одного феодала к другому.
Венгерский король Сигизмунд передал в конце XIV в. мукачевские владения в долине р. Латорицы своему дальнему родственнику подольскому князю Федору Кориатовичу и назначил его правителем Берегского и Сатмарского комитатов. Вместе с князем на Закарпатье прибыл его двор, состоявший из украинцев — жителей Подолии. Они расселились вокруг Мукачева и совместно с местным населением вели борьбу против мадьяризации и наступления католической церкви. Построенный Федором Кориатовичем на Черной горе близ Мукачева монастырь стал резиденцией первых на Закарпатье православных епископов. Он играл также заметную роль в развитии украинской культуры.
После смерти Федора Кориатовича из-за отсутствия у него наследника и в результате феодальных усобиц его доминия перешла к новым владельцам — сначала к Матвею Палочи, потом к Стефану Лазаревичу и др.
Феодальная аристократия, защищая свои привилегии, нередко выступала против короля. В Венгрии усиливалось влияние дворянства (мелких и средних феодалов — вассалов короля). Дальнейшее развитие получили местные органы дворян — комитатские собрания. Король Сигизмунд грамотой 1433 г., выданной Ужанскому комитату, подтвердил право комитатского собрания взимать дань с крестьян, принадлежавших крупным землевладельцам, в пользу дворянства, которое занимало руководящие административные и судейские должности в комитатах. Дворяне получили право избирать своих представителей в сейм.
Наряду с усилением феодального гнета в XIV–XV вв. в Закарпатье развернулось наступление католицизма. Укреплялись позиции католической церкви и ее орденов, поддерживаемых королевской властью, расширялись землевладения православных и католических монастырей, мукачевской епископской кафедры. Церковь собирала с крестьян подать — десятину.
Все группы феодалов противостояли крестьянству и тогда немногочисленной городской бедноте в непрекращавшейся классовой борьбе. Королевская власть окончательно санкционировала право землевладельцев на жестокую эксплуатацию крестьянства. Феодал в своих владениях был полноправным властелином. Ему разрешалось вмешиваться в личную жизнь крепостных, судить их своим судом. Крупные венгерские магнаты в Закарпатье приглашали к себе на службу представителей местной украинской знати, из Венгрии переселяли зависимых крестьян, а коренное население вытеснялось в горные необжитые районы. В горных районах Мараморощины, Ужанского и Берегского комитатов начали возникать украинские села. Вскоре они стали надежным укрытием для беглых крестьян из Галичины. Буковины и Молдавии.
После поражения армии Ляйоша II в битве с турками при Мохаче в 1526 г. начался распад Венгерского королевства, ускоренный турецкой экспансией. Воспользовавшись этим, Трансильвания и Австрия разделили Закарпатье. Границы между насильно разобщенными землями не были постоянными, часто изменялись, борьба за эти земли не только между феодалами, но и государствами не утихала. Частые войны с турками, нападения татар, междоусобная борьба тяжело отражались на положении народных масс.
Несмотря на постоянное изменение границ, венгерским феодалам удалось не только удержать, но и еще более укрепить свою власть и остаться полными и неограниченными хозяевами в Закарпатье. Так, владельцы г. Ужгорода и его окрестностей графы Другеты сначала поддерживали правителя Трансильвании Яноша Запольяи, а после его смерти в 1540 г. перешли на сторону Габсбургов. Вскоре в северо-западную часть Закарпатья были введены австрийские войска. Против Габсбургов выступила вдова Я. Запольяи Изабелла. Ее отряды освободили от австрийцев Ужгородский замок и другие укрепления в Северной Венгрии, однако вскоре были отброшены к Мукачеву.
Междоусобицы дополнялись борьбой, происходившей повсеместно в городах и селах Закарпатья между православными, католиками и протестантами. В условиях усиливавшегося закрепощения крестьян нараставшая классовая борьба нередко облачалась в религиозную оболочку. Крестьяне и городская беднота, принимая кальвинизм, стремились освободиться от ига официальной церкви, от выполнения в ее пользу чрезмерных повинностей. В Закарпатье кальвинизм с XVI в. получил наибольшее распространение среди венгерского населения в районе Ужгорода, Мукачева, Берегова и Виноградова. Феодалы намеревались воспользоваться реформацией для упрочения влияния на православную церковь, пытаясь подчинить ее католической церковной организации, а затем искоренить. Они стремились полностью поработить крестьян и мещан Закарпатья. Однако украинское население в неравной борьбе отстаивало свой язык, обычаи отцов и дедов и веру, которая в те времена являлась главной формой идеологии.
4. КРЫМ И СЕВЕРНОЕ ПРИЧЕРНОМОРЬЕ
Славяне в Крыму. Долгие столетия в Крыму и в степях Северного Причерноморья обитали, оставив памятники материальной культуры, разные народы: греки, тавры, скифы, сарматы, готы, гунны, хазары, славяне, печенеги, половцы, итальянцы, татары и др. Крымское население поддерживало оживленные экономические и культурные отношения с античной Грецией и Римом, а позднее — со средневековыми Русью, Византией, Персией, Египтом, городами Италии. Крым и Северное Причерноморье постоянно пребывали в центре политической истории Юго-Восточной Европы феодальной эпохи.
В истории Украины Крымский полуостров и Северное Причерноморье занимают важное место. Население Крыма и территории будущей Украины было связано общими экономическими, политическими и культурными процессами. Распространение власти киевских князей на значительную часть Крыма и Причерноморья тесно и надолго сблизило эти земли с Древнерусским государством. Через Крым Киевская Русь вступала в контакты с Византией, Египтом, Персией и другими странами.
Огромным бедствием для населения Крымского полуострова и северного побережья Черного моря обернулось завоевание этих территорий татарскими феодалами в XIII в. Оно привело к порабощению жителей, упадку хозяйства, захирению и разрушению когда-то цветущих городов Образование в середине XV в. разбойничьего Крымского ханства еще более затормозило экономическое в культурное развитие народов Крымского полуострова и Северного Причерноморья, затруднило их связь с восточнославянскими землями.
Хотя в историю Крымский полуостров вошел задолго до начала нашей эры, само название Крым возникло значительно позднее. В далекие времена полуостров называли Таврикой (этот термин зафиксирован византийским историком VI в. Прокопием Кессарийским). Древнерусская летопись «Повесть временных лет» сообщает несколько иную форму этого наименования — Тавриания. В XIII в. татары, появившиеся на полуострове, назвали Крымом город Солхат (ныне Старый Крым) — центр их владений. Постепенно, в XIV–XV вв., это название распространилось на весь полуостров.
Во все времена население Крыма было этнически пестрым. И тогда, когда полуостровом владели татары, они не составляли преобладающего большинства его населения. В XIII–XV вв. основными этническими группами жителей были армяне, греки, татары, русы, болгары, итальянцы и аланы.
Славяне появились в Крыму еще в первые столетия нашей эры. Отдельные историки связывают их появление на полуострове с так называемым великим переселением народов в III–VII вв. н. э. Наиболее выразительные следы славянской культуры, выявленные археологами, относятся ко временам Киевской Руси. Например, при раскопках на холме Тепсень (возле нынешнего поселка городского типа Планерского) обнаружено, что там долгое время существовали славянские поселения, возникшие в XII–XIII вв. Открытый на холме храм по своему плану близок к храмам Киевской Руси, а раскопанная в одном из жилищ печь напоминает древнерусские. То же можно сказать и о найденной при раскопках керамике. Остатки древнерусской церкви выявлены также в крымских горах, на территории государственного заповедника (участок Камышевые чаиры). Фресковые росписи и штукатурка, судя по фрагментам, найденным в этих руинах, близки к подобному материалу киевских соборов XI–XII вв.
Письменные источники свидетельствуют, что Крым еще в начале IX в. надолго попал в сферу влияния древнерусских князей. Например, житие Стефана Сурожского рассказывает, что в первой четверти IX в. русский князь Бравлин напал на Крым, овладел Херсоном, Керчью и Судаком, а житие Георгия Амастридского упоминает о нападении Руси около 842 г. на северное побережье Малой Азии. В середине того же IX в. древние русы оседают в Приазовье, овладевают греческим городом Таматархой, позднейшей Тмутараканью — столицей будущего древнерусского княжества. Источники дают основания полагать, что к середине X в. власть киевских князей распространялась на северо-западную часть Крыма, на район Херсона (античного Херсонеса), а также на Керченский полуостров.
В 944 г. киевский князь Игорь посадил своего наместника в Крыму, вблизи Керченского пролива, вытеснив оттуда хазар. Ему тогда принадлежала значительная часть полуострова. Об этом свидетельствует текст договора, заключенного Игорем с Византией после неудачного похода на Константинополь в 945 г.: «А о Корсуньстей стране: елико же есть городов на той части, да не имуть власти князи Рускии… и та страна не покаряется вам»[39], т. е. киевскому князю. Ясно, что Корсунь (Херсон) с окружающими его землями ранее принадлежал Руси. Этим договором киевский князь обязался защищать Корсунскую землю от черных болгар, что было возможно лишь при условии сохранения за Игорем определенной территории в восточной части Крыма или на Тамани, где в то время складывалось будущее Тмутараканское княжество.
Сын Игоря Святослав сумел укрепить власть киевских князей в Крыму. В 962–971 гг. значительная часть полуострова находилась под русским протекторатом. Лишь неудачный поход Святослава в Болгарию вынудил его пообещать византийскому императору не претендовать «ни на власт Корсуньскую, и елико есть городов их, ни на стразу Болгарьску»[40].
Но это было временное отступление Руси в Крыму. Сын Святослава Владимир осуществил в 989 г. поход на Корсунь и овладел городом. Византии пришлось подписать с киевским князем договор, которым признавались его владения в Крыму и Приазовье. Благодаря этому договору Киевская Русь получила выход к Черному морю и укрепила зависимое от нее Тмутараканское княжество. После корсунского похода к этому княжеству был присоединен город Боспор с округом, получивший русское название Корчев (от слова «корча» — кузница, нынешняя Керчь).
В течение всего XI в. Тмутараканское княжество, в том числе его земли на Крымском полуострове, принадлежало Древней Руси. В конце XI в. упоминания о Тмутаракани из летописи исчезают, но есть основания считать, что до середины XII в. Керченский полуостров и Тамань были русскими. Арабский географ Идриси в своем дорожнике 1154 г. засвидетельствовал в Тмутаракани сильную и независимую от Византии княжескую династию Олуабас, в которой современные исследователи видят потомков последнего известного по летописи тмутараканского князя Олега Святославича (1083–1094) — Ольговичей. Во второй половине XII в. Тмутараканское княжество пало под ударами половцев, кочевавших в Северном Причерноморье.
Идриси называл Керченский пролив «устьем Русской реки» и знал в этом регионе даже город с названием «Россия»[41]. На средневековых европейских и азиатских картах Крыма сохранилось немало названий городов, свидетельствующих о давнем и длительном пребывании на полуострове русов: «Косаль ди Россиа», «Россиа», «Россофар», «Россо», «Россика» (вблизи Евпатории) и др.
Половецкое нашествие надолго отрезало Крым от Киевской Руси, однако русы сумели удержаться на полуострове. Одним из их опорных пунктов в Крыму был Судак (русское название — Сурож). Согласно сообщению арабского писателя Ибн аль-Асира, в конце XII — начале XIII в. в Крыму и Северном Причерноморье жило немало русских купцов. Арабский хронист Ибн аль-Биби в рассказе о нападении турецкого флота на Крым в 1221–1222 гг. приводит следующий факт: когда турки появились вблизи Судака, на помощь городу пришло русское войско. Из этого же источника узнаем, что турки-сельджуки торговали в то время через Крым с Русью и что Судак был одним из важных перевалочных пунктов этой торговли. В Судаке и в другом крупном городе Крыма — Херсоне существовали русские колонии, упоминаемые в источниках XII — середины XIII в.
Вторжение восточных завоевателей в Крым. Накануне монголо-татарского нашествия на Восточную Европу Крым находился под властью половцев, так же, как и все Северное Причерноморье — от устья Дуная до Дона. Половецкие ханы почти не вмешивались во внутренние дела богатых крымских городов. Получая немалые выгоды, половецкая верхушка даже поддерживала их торговлю. Основной район половецких кочевий располагался в причерноморских степях, вдалеке от населенных районов Крымского полуострова, а зимовали половцы в Приазовье.
Экономически развитые города южного побережья Крыма привлекли внимание монголо-татарских феодалов. Готовясь после завоевания Средней Азии (1219–1221) к вторжению в Восточную Европу, они не обошли и Крым. В 1223 г. большая орда Джэбэ и Субедэя вторглась в степи Северного Причерноморья, разбила половцев и, преследуя их, вступила в Крым. Опустошив Судак, татары двинулись на Русь, где в том же году произошла знаменитая битва на Калке.
Нападения монголо-татарских войск на Крым следовали одно за другим — в 1238, 1248 и 1249 гг. Около середины XIII в. ордынские феодалы завоевали Восточный Крым. В городе Солхате они основали отдельное наместничество. В 1263 г. в Судаке и Солхате побывало посольство египетского султана Бейбарса. Из рассказа секретаря султана Ибн Абдез-Захира об этом посольстве узнаем, что население Солхата тогда состояло в основном из русских, половцев и аланов. Имеются и другие свидетельства того, что русское население Крыма пережило монголо-татарское нашествие.
В конце XIII в. полчища воинственного темника (полководца) Ногая завладели Западным Крымом. В 1299 г. был разрушен и опустошен Херсон, после чего он окончательно пришел в упадок. Тогда же вражеские орды разорили Судак и другой важный торговый порт Восточного Крыма — Кафу (Феодосию) — опорный пункт генуэзской торговли на Черном море. Население Крыма татары обложили данью.
Итальянские торговые фактории в Крыму. Монголо-татарское завоевание Крымского полуострова изменило этнический состав его населения. Наряду с греками, русскими, аланами, половцами на полуострове в середине XIII в. появляются татары, в XV в. — турки. В XIII в. начинается массовое переселение армян в многочисленные крымские города, ремесленные и торговые центры. Почти одновременно с армянами в Крым проникают итальянцы.
Начиная с XI в. Венеция и Генуя, признанные лидеры мировой торговли, основывают свои фактории во многих странах Европы и Ближнего Востока. Главным районом международной торговли этого времени становится Средиземное море. Итальянские города вели торговлю между Востоком и Западом в значительных масштабах, снабжая пряностями, жемчугом, шелками и иными товарами восточного происхождения Англию, Францию, Северную Германию, Фландрию и другие страны Западной, Центральной и Северной Европы.
В торговлю с Востоком все шире вовлекаются и страны Восточной Европы. Завоевание этой территории ордами Батыя не только изменило ее политическую карту, но и решительным образом повлияло на направление главных торговых путей, в частности тех, которые вели к рынкам Юга и Востока. Известно, что ордынские ханы и эмиры поощряли торговлю, получая от нее большие прибыли. В то же время завоеватели превратили в опасную для купеческих караванов пустыню громадные пространства Азии и Восточной Европы. Поэтому со второй половины XIII в. прокладываются новые торговые пути, проходящие по заселенным местностям. Уменьшилось значение старого, традиционного пути из Руси в Византию по Днепру. Возникли новые тракты из русских земель к Константинополю и другим рынкам Востока. Важная роль в прокладывании их принадлежала как русскому, так и итальянскому купечеству. Вначале купцы Венеции, использовав внешнеполитические затруднения греческого правительства, добились от него в 1082 г. нрава широкого участия в торговле на территории самой Византии. Их исключительные права в византийской торговле были подтверждены хрисовулами (грамотами) императоров Иоанна в 1126 г. и Мануила в 1148 г. Купцы других итальянских городов, в частности Пизы и Генуи, почти двести лет уступали венецианцам в торговле в Византии.
Положение изменилось во второй половине XIII в. Идя навстречу стремлению Михаила Палеолога вернуть захваченный в 1204 г. крестоносцами Константинополь и возобновить Византийскую империю, богатое генуэзское купечество пообещало императору корабли для перевозки войск и выполнило свое обещание. Это дало возможность генуэзцам решительным образом потеснить венецианских конкурентов, господствовавших до того на греческом рынке. В тексте заключенного между Византией и Генуей Нимфейского договора (1261) содержится исключительно важный для последней пункт относительно «Маге maius» — Великого, или Черного, моря. Согласно договору, генуэзцы получили право беспошлинной торговли во всех портах Черного моря. Они добились от императора запрета заходить в это море судам всех прочих итальянских купцов, кроме дружественных им пизанцев.
Опираясь на Нимфейский договор, предприимчивые генуэзские купцы сумели завладеть всей черноморской торговлей и создать систему торговых факторий в Северном Причерноморье. Они основали на месте древней Феодосии порт Кафу. К. Маркс отмечал, что «генуэзцы, под покровительством греческих императоров, почти монополизировали торговлю Константинополя и Черного моря»[42]. Правда, венецианцы в 1265 г. также получили от Византии право свободной торговли на Черном море и попытались конкурировать с генуэзцами в Крыму, однако не достигли в этом успеха. Влияние генуэзцев постепенно распространилось на все южное побережье Крыма.
Крымские торговые фактории использовались итальянскими купцами не только как порты в крупной транзитной торговле между Востоком и Западом, но и для вывоза в метрополию сельскохозяйственных продуктов и сырья из самого Крыма, Северного Причерноморья и южнорусских земель. Уже в конце XIII в. из Кафы в Геную и другие порты Средиземноморья доставляли рыбу, соль, хлеб, мед, воск, кожи, русские меха. Начиная с XIV в. генуэзские купцы в больших количествах вывозят из Кафы на невольничьи рынки Генуи и Александрии рабов, закупаемых у татар. А со второй половины XIV в. Кафа превращается в один из центров украинско-крымской торговли.
Отношения генуэзской верхушки Кафы с крымскими феодалами долгое время после основания этой фактории оставались напряженными. Не раз ханские орды грабили и разрушали город, но каждый раз он быстро отстраивался. В XIV в. Кафа была обнесена мощными стенами с башнями. В 1384–1386 гг. укрепили и предместья Кафы. К середине XV в. этот город превратился в один из крупнейших торговых центров мира. Современники сравнивали его даже с Константинополем. Во второй половине XV в. население Кафы достигло 70 тыс. человек, в ней насчитывалось около 8 тыс. домов.
Кафа была многонациональным городом. В ней жили армяне, греки, русичи, поляки, волохи. Сами генуэзцы составляли лишь 1–2 % городского населения. Наряду с торговлей жители города занимались различными ремеслами, прежде всего связанными со строительством морских судов. Источники XIV–XV вв. называют среди кафинских ремесленников также кожевников, портных, пекарей, каменщиков и др.
Вместе с эксплуататорской верхушкой различных национальностей генуэзцы составляли привилегированное меньшинство населения Кафы, против засилья которого боролась городская беднота. В 1454 г. в Кафе вспыхнуло восстание «маленьких людей»— социальных низов под лозунгом «Да здравствует народ, смерть знатным!» выступивших против генуэзцев и городского патрициата других» национальностей. Восстание было жестоко подавлено генуэзскими наемниками.
Волнения среди угнетенного богачами населения Кафы происходили также в 1446, 1463, 1471 и 1472 гг. А вспышка классовой борьбы в осажденном турками городе в 1475 г. привела к быстрой капитуляции перед захватчиками напуганной народным восстанием городской верхушки.
Классовая борьба в XIV–XV вв. происходила и в других итальянских колониях Северного Причерноморья: Тане, Судаке, Чембало (Балаклаве). А в 1455 г. вспыхнуло восстание городской бедноты в Монкастро (Белгороде-Днестровском), окончившееся изгнанием ненавистных народу богачей-генуэзцев.
Около 1318 г. генуэзцы утвердились в Херсоне (официально они получили город на основании договора с Византией 1350 р.). По соглашению с ханами генуэзская верхушка завладела в 1365 г. Судаком с округой. Благодаря договорам с крымскими ханами 1380, 1381 и 1387 гг. генуэзцы распространили свою власть на все южное побережье Крыма — от Чембало до Кафы.
Постоянная угроза татарских и турецких нападений, с одной стороны, страх генуэзских купцов и феодалов перед угнетенными ими народными низами — с другой, вынуждали генуэзскую правящую верхушку строить мощные крепости в зависимых от них крымских городах. В 1371–1414 гг. была сооружена почти неприступная крепость в Судаке, хорошо сохранившаяся до нашего времени. Над ней возвышалась цитадель с замком генуэзского консула. Крепость с цитаделью была возведена генуэзскими феодалами и в Чембало. Строительство ее продолжалось с 1357 по 1433 г. Этой крепости генуэзцы придавали особое значение, поскольку она противостояла греческому феодальному княжеству Феодоро, расположенному в Юго-Западном Крыму.
Княжество Феодоро. Феодальное княжество Феодоро образовалось в конце XII в. В начале XIII в. оно попало в вассальную зависимость от Трапезундской (греческой) империи Комнинов и платило ей ежегодную дань. В княжестве правили князья из трапезундского рода Комнинов, вышедшего из Армении. Вначале их власть простиралась лишь на горный земледельческий район Крыма, затем распространилась до моря. Столицей княжества стал город Феодоро в юго-западной части горного Крыма. На восточнославянских землях он был известен под названием Мангуп. Город упоминается в греческих источниках с VIII в. н. э.
В середине XIII в. византийские владения в Крыму и вместе с ними княжество Феодоро попали под власть татарских завоевателей. Греческие феодалы сумели завязать мирные отношения с крымскими ханами и удержаться на полуострове, в частности в Феодоро. Постепенно развивалась экономика княжества, расцветали земледелие, ремесла и торговля.
Со второй половины XIV в. в городе Феодоро развернулось большое строительство: возводились укрепления верхнего замка, княжеский дворец, церкви. Расцвет княжества приходится на время княжения Алексея (1420–1456). В период его правления княжество насчитывало около 200 тыс. жителей — цифра, весьма значительная для Крыма того времени. Руками феодально зависимых крестьян и горожан Алексей строил крепости и порты, закладывал новые и расстраивал старые города. В 1427 г. была вновь перестроена крепость столицы.
Признавая формально зависимость от крымских ханов, Алексей не только поддерживал с ними добрые отношения, но и вмешивался в борьбу за ханский престол, поддерживая того или иного претендента. Татарские правители Крыма протежировали торговле, рассчитывая также нажиться на конкуренции между генуэзцами и купцами Феодоро. В свою очередь, Алексей решил воспользоваться татарской поддержкой и заполучить собственный порт на крымском побережье.
Когда в конце XIV в. генуэзцы овладели почти всем южным побережьем Крыма, они монополизировали черноморскую торговлю и отрезали княжество Феодоро от моря. Стремясь выйти на побережье, властелин Феодоро захватил небольшую полоску берега в районе возникшего позднее Инкермана и основал порт Каламиту, а чтобы защитить его от генуэзцев и татар, построил там в 1427 г. крепость. Войска Феодоро, выйдя из Каламитской крепости, в 1433 г. овладели Чембало, но не смогли его удержать — в следующем году их выбили оттуда генуэзцы.
Каламита сделалась опасным соперником Чембало, Судака и даже самой Кафы в морской торговле с Левантом. В Каламиту направлялось множество судов из Византии и стран Средиземноморья. Генуэзское купечество стремилось избавиться от конкуренции, и в 1434 г. посланное из Кафы войско сожгло Каламиту. Однако правительство Феодоро быстро ее отстроило. Этот порт оставался морскими воротами княжества вплоть до конца его существования.
Преемники Алексея жили в мире с генуэзскими негоциантами. В 1471 г., накануне турецкого вторжения на полуостров, сын Алексея Исаак заключил союзническое соглашение с генуэзцами в Кафе. Одну из дочерей Исаак выдал замуж за молдавского господаря Стефана, что укрепило политическое положение княжества.
В XIII–XV вв. поддерживались разнообразные экономические и политические связи между Феодоро и восточнославянскими землями, о чем свидетельствуют многочисленные археологические находки вещей восточнославянского происхождения на территории княжества, в частности крест-энколпион киевской работы, замки, подвески и др. Правители княжества Гаврасы были в родственных отношениях с русским боярским родом Головиных. Все это, по-видимому, побудило Исаака сватать дочь за сына самого Ивана III. Русский великий князь согласился на предложенный Исааком династический брак и поручил дело послу Старкову, но пока тот добирался в Крым, турки овладели южным побережьем полуострова.
Пять раз турецкие войска предпринимали штурм крепости Феодоро, но не смогли взять ее. Они овладели городом лишь в декабре 1475 г., после длившейся несколько месяцев осады, когда гарнизон из местных жителей й присланных Стефаном молдаван был почти полностью истреблен, а его остатки умирали от голода.
Захватив горный Крым, турецкие феодалы образовали там Мангупскую провинцию с центром в городе Феодоро, включив в ее состав не только территорию бывшего княжества, но и часть генуэзских владений в юго-западном Крыму, в частности Чембало, переименованный в Балаклаву. Провинция подчинялась непосредственно Оттоманской империи. Турецкие захватчики в конце XV–XVI в. продолжали укреплять город Феодоро ввиду его важного стратегического значения. К концу XVI в. город как ремесленный и торговый центр пришел в упадок, но сохранил значение как крепость.
Образование Крымского ханства. Феодально-кочевническое государственное образование, вошедшее в историю под названием Золотой Орды, в течение XIII–XV вв. пережило стадии формирования, начального развития, кратковременного расцвета, медленного упадка и гибели. Когда Монгольская империя к середине XIII в. полностью сложилась, ее территория простиралась от берегов Японского моря до Северного Причерноморья. Западная часть империи — улус Джучи[43], которую назвали Золотой Ордой, во второй половине XIII в. превратилась в большое и могущественное государство.
Но уже в середине XIV в. начался распад Золотой Орды. После смерти хана Джанибека (1357), в конце недолгого правления его сына Бирдибека (до 1359), в Орде вспыхнули свары — «замятия», по образному выражению русских летописцев.
Ослабление центральной власти в Золотой Орде неминуемо вело к обособлению отдельных ее частей. Ордынские наместники в Крыму во второй половине XIV в. чувствовали себя там полновластными владетелями. В частности, могущественный эмир Мамай, войско которого было разгромлено ратью Дмитрия Донского в Куликовской битве в 1380 г., считался на Востоке суверенным правителем Крыма. Подобное положение занимали на Крымском полуострове и в прилегающем к нему районе Северного Причерноморья и наместники золотоордынских ханов Кутлубуга: в 80-х годах XIV в. — Бек-Пулад и в 90-х — Таш-Тимур.
В первые десятилетия XV в. Крым часто переходил от одного правителя к другому. В 20-х годах полуостровом владели Девлет-Берди и Улуг-Мухаммед. К началу 30-х годов XV в. в борьбе за власть в Крыму побеждает Хаджи-Гирей. В 1449 г. он был провозглашен крымским ханом.
Образование независимого Крымского ханства было следствием углубления процессов феодальной раздробленности в Золотой Орде, некоторых сдвигов производительных сил самого Крыма и Северного Причерноморья. Благоприятствовала образованию ханства и поддержка Хаджи-Гирея правящими кругами Великого княжества Литовского, видевшими в нем союзника в борьбе с Северо-Восточной Русью. Основание Крымского ханства было с удовлетворением встречено и Турцией, правительство которой рассчитывало при его помощи вытеснить с Крымского побережья опасных конкурентов в черноморской и средиземноморской торговле — генуэзцев. Претензии Хаджи-Гирея на крымский трон недальновидно поддерживали и сами генуэзские правители, заинтересованные в хороших отношениях с татарской верхушкой, необходимых для их крымской торговли.
Новообразованное Крымское ханство не было сильным государственным организмом. С одной стороны, централизаторские тенденции в политике ханов всегда встречали отпор крымской знати, причем в этой борьбе и хан и знать искали помощи у соседей. С другой стороны, и это главное, экономика Крымского ханства основывалась на экстенсивных формах хозяйствования — на кочевом скотоводстве и примитивном земледелии, не обеспечивавших потребностей населения. Вместо того чтобы развивать собственные производительные силы, крымские феодалы занимались разбойничьими набегами на соседние земли, прежде всего на Украину. На грабеже своих соседей экономическая жизнь Крымского ханства базировалась в течение всего периода его существования. Грабежом же определялась и его внешняя политика.
Татарское население Крыма и Северного Причерноморья вело кочевой образ жизни. Согласно наблюдениям австрийского посла в Москве в 1517 и 1526 гг. Сигизмунда Герберштейна, побывавшего в Крымском ханстве, татары «долго не остаются на одном месте». Использовав пастбища в одном районе, они перемещались в другой.
Поделиться книгой: