Помоги проекту - поделись книгой:
Все эти непосильные налоги, повинности, унижения, грабежи ставили украинские города и их население в очень тяжелые условия.
Национально-религиозное угнетение населения украинских городов. Тяжелый социальный гнет в городах усугублялся национальным. Всяческие притеснения и ограничения городского населения украинской национальности особенно усилились после Брестской церковной унии 1596 г. Национальный гнет тесно переплетался с религиозным. Так, украинским православным горожанам Львова, Дрогобыча, Самбора разрешалось жить только в специально отведенных кварталах, запрещалось покупать и строить дома. Ограничивалась ремесленная деятельность украинского населения городов. Например, в уставе скорняцкого цеха г. Олеско (вторая половина XVI в.) было зафиксировано, что «цехмистром может быть избран [мастер] только римской религии». В ремесленные цехи г. Бережаны брали учениками лишь католиков. Особенно притеснялись украинские православные ремесленники во Львове. В шапочный, шорный, кожевенный, мыловаренный и другие цехи запрещалось принимать на обучение учеников некатоликов. Уставы золотарского, токарного, пекарского цехов и цеха мясников категорически запрещали принимать в них православных ремесленников-украинцев. Им чинились препятствия при вступлении даже в те цехи, в которых украинцы были с давних времен. Подобные ограничения имели место в Городке, Ярославе, Перемышле, Старой Соли. В своих жалобах украинское население Львова не раз заявляло, что во многих цехах уже «перевелся русский (украинский. — Ред.) народ». Власти Перемышля в 1625 г. запретили членам цехов даже говорить на украинском языке.
Королевская администрация и городские власти Львова и других западноукраипских городов не допускали или ограничивали украинцев в занятии торговлей, их облагали многими дополнительными налогами, взимали большие штрафы, закрывали лавки.
Повсеместно украинское православное население городов отстранялось от участия в городском самоуправлении или всячески ограничивалась его роль в этом органе. С украинского населения Киева, Львова, Чернигова, Теребовли, Острога, Заслава и других городов взимали различные сборы в пользу городской администрации, католического и униатского духовенства.
Украинцы, жившие во Львове, в 1609 г. жаловались сейму на национальное угнетение: «Утяжени естесмо мы, народ русский (украинцы. — Ред.), от народа полского (польско-шляхетской верхушки. — Ред.) ярмом над египскую неволю, же наслеч без меча, але горей неж мечем с потомств выгубляют заборонивши нам пожиток и ремесл обходов вшеляких, чим бы толко человек жив быти могл, того не волен русин на прирожоной земли своей руской уживати в том то руском Лвове»[164]. О дискриминации украинского населения Львова свидетельствует и документ 1630 г., в котором сказано: «Кто придерживается греческой веры и не перешел в унию, тот не может проживать в городе, мерять локтем и квартой и быть принятым в цех». Аналогичная ситуация сложилась и в других городах Украины.
Дискриминации по национально-религиозному признаку подвергалось население, прежде всего трудовое, и других национальностей, проживавших в украинских городах. Так, во Львове, Теребовле, Бродах, Тернополе армяне и евреи могли жить только на специально отведенных участках. Армянские, еврейские, болгарские ремесленники в цехи не принимались. Только после длительной борьбы в 1600 г. несколько армянских ремесленников Львова получили право вступить в цехи. Они могли стать и мастерами, но не более двух — в сапожном, портняжном и скорняцком цехах, одного — в художественном. Кроме того, армянским мастерам категорически запрещалось брать в обучение некатоликов. Армяне, евреи, молдаване, болгары и другие купцы-некатолики ограничивались в занятиях торговлей. Как и украинское православное население, горожане-некатолики других национальностей не допускались к участию в городском самоуправлении (за исключением армян Каменца-Подольского, Снятина и Язловца, где они имели свои магистраты), облагались дополнительными повинностями.
Национально-религиозный гнет тяжелым бременем ложился на трудовое население украинских городов.
Таким образом, углубление общественного разделения труда и развитие экономики на украинских землях во второй половине XVI — первой половине XVII в. способствовали появлению новых и росту старых городов и местечек — центров ремесла и торговли. С дальнейшим развитием экономики усиливалась социальная дифференциация городского населения, возрастал социальный и национальный гнет низших слоев городского населения, составлявших его основную массу. Большим препятствием на пути экономического и политического развития украинских городов и местечек был социальный и общественно-политический строй шляхетской Польши, в особенно уродливых формах проявлявшийся на захваченных украинских землях.
3. РЕМЕСЛО И ПРОМЫСЛЫ
Городские ремесла и промыслы. Во второй половине XVI — первой половине XVII в. значительно быстрее, чем в предыдущий период, происходил процесс отделения ремесла от сельского хозяйства и сосредоточения его в городах.
В городском ремесле начали намечаться новые явления, в первую очередь непрерывный и все более интенсивный рост количества внецеховых ремесленников — «партачей», в большинстве своем выходцев из села. Во Львове в первой половине XVII в. они составляли уже свыше 40 % ремесленников.
В украинских городах возникали все новые ремесленные цехи. О причинах образования цехов К. Маркс и Ф. Энгельс писали: «Необходимость объединения против объединенного разбойничьего дворянства, потребность в общих рыночных помещениях в период, когда промышленник был одновременно и купцом, рост конкуренции со стороны беглых крепостных, которые стекались в расцветавшие тогда города, феодальная структура всей страны — все это породило цехи…»[165].
Цеховые ремесленники, сосредоточив в своих руках не только производство, но и сбыт готовых изделий, усматривали в «партачах» опасных конкурентов и не допускали их в свои организации. Они всячески препятствовали деятельности «партачей»: нападали на их мастерские, захватывали произведенную ими продукцию, изгоняли из городов и т. п.
Подвергаясь постоянным преследованиям, внецеховые ремесленники вынуждены были обращаться к посредничеству скупщиков-купцов, хорошо знакомых с рынком и его нуждами. Скупщики постепенно отдаляли ремесленников-«партачей» от рынка готовых изделий, а затем и от рынка необходимого им сырья и таким образом подчиняли их себе.
Однако противодействие цехов «партачам» не имело того успеха, на который они рассчитывали, так как последних поддерживала, исходя из своих интересов, шляхта, а иногда и представители городских властей. Например, из жалобы львовского цеха золотарей (март 1598 г.) известно, что некоторые шляхтичи давали пристанище в своих домах «бродячим ремесленникам-золотарям». В другом случае (май 1610 г.) львовский городской чиновник в связи с жалобой пекарского и резницкого цехов признал, что ремесленники-«партачи» «занимаются пекарством и резничеством на шляхетских дворах» во вред львовским цехам. Даже королевские старосты пользовались услугами «партачей». Так, в 1599 г. львовский староста вместо двух ремесленников, которых ему разрешалось иметь на юридике, держал их свыше 100, а в 1638 г. вместо разрешенных шести — 150. В своих интересах действовали и многие представители зажиточной цеховой верхушки. Нередки были случаи, когда богатые мастера, игнорируя цеховые уставы, произвольно увеличивали в своих мастерских количество подмастерьев и учеников. Так, львовский портной Я. Соколовский (первая половина XVII в.), имевший право держать троих подмастерьев и одного ученика, пользовался трудом десяти подмастерьев и нескольких учеников.
С ростом количества ремесленников-«партачей» цехи вынуждены были все больше считаться с ними. Так, портняжный цех г. Тернополя во второй четверти XVII в. разрешил портным-«партачам» заниматься ремеслом при условии уплаты ими в цеховую кассу 8 злотых с каждого мастера ежегодно. А внецеховые луцкие портные и кожевенники в середине XVI в. по соглашению с портняжным цехом должны были платить городской администрации пять коп литовских грошей ежегодно с «партача».
С ростом численности городского населения, особенно той его части, которая порвала с сельским хозяйством, увеличивалось количество ремесленных специальностей и ремесленников, удовлетворявших всевозраставший спрос на хлеб, мясо, рыбу и другие продукты. Особенно быстро возрастало число ремесленников, занятых производством хлебных изделий («перепечайники»), мясных и рыбных продуктов, а также алкогольных напитков (винники, пивовары, гуральники, ситники, медовары). Сведения только о цеховых мастерах свидетельствуют, что в Рогатине в 1589 г. было 50 пекарей, Каменце-Подольском в 1570 г. — 63, Коломые в 1572 г. — 96, в Галиче и Теребовле в 1570 г. работало по 10 мясников, в Яворе в 1627 г. — 16 резников, в Перемышле в 1635 г. — 13 мясников и 11 пекарей, в Белой Церкви в 1641 г. — 22 мясника и 15 пекарей. Увеличение количества городских ремесленников, обрабатывавших продукты сельского хозяйства, свидетельствовало не только о значительном росте городского населения за счет пришлого элемента, в первую очередь беглых крестьян, но и о росте удельного веса городских жителей, порвавших с сельским хозяйством. Согласно грамоте короля Яна Казимира 1560 г., мещане города Киева, занимавшиеся ремеслами, освобождались от лановой и дорожной («шоссовой») податей, поскольку они «никаких земель и хлебопашества и хуторов не имели».
Частые войны, постоянные татаро-турецкие нападения вызывали необходимость увеличения производства оружия и боеприпасов. В XVI — первой половине XVII в. получил распространение ряд ремесленных специальностей, связанных с производством огнестрельного оружия: пушкари, или гармаши, оружейники, лучники и пр. Возрастало и изготовление пороха. «Зеленые дворы» — предприятия по его производству — имелись, в частности, в Чернигове, Новгороде-Северском и Путивле. Производство его заметно увеличилось во время Ливонской войны, когда в русской армии резко возросла потребность в порохе. Вместе с русскими пороховых дел мастерами («зелейниками») порох для русской армии производили и украинские мастера.
Наряду с цеховым и внецеховым ремеслом в городах и предместьях развивались промыслы, принадлежавшие шляхте, монастырям, государству, отдельным богатым горожанам. В частности, в предместьях и сельских окрестностях в первой половине XVII в. действовало около 30 мельниц. В начале XVII в. во Львове работало до десяти предприятий по производству кирпича. Только на одном из них за шесть месяцев (за рабочий сезон) было выжжено 173,2 тыс. кирпичей. Несколько кирпичных предприятий действовало и в Киеве. Особенно увеличилось производство кирпича в городе с 30-х годов XVII в., когда началось восстановление знаменитых памятников архитектуры (Софийский и Успенский соборы, Кирилловская церковь, Спас на Берестове и др.).
Городские промыслы в первой половине XVII в. претерпели определенные изменения: в них происходила производственная специализация, т. е. возникало мануфактурное производство. Так, на крупных кирпичных предприятиях одни работники заготовляли сырье (глинокопы) и топливо, другие — месили глину, третьи — формовали, четвертые — выжигали кирпич и т. д.
На отдельных предприятиях все чаще применялись простейшие машины. «Мануфактурный период, — писал К. Маркс, — …спорадически развивает также употребление машин, особенно при некоторых простых подготовительных процессах, требующих большого количества людей и большой затраты силы. Так, например, в бумажной мануфактуре скоро стали сооружать особые мельницы для перемалывания тряпок, а в металлургии — толчеи для дробления руды»[166]. Так, водяные колеса в конце XVI — первой половине XVII в. применялись в бумагоделательном производстве в с. Брюховичи под Львовом, в суконном — в Слободище, Бердичеве, Кодне, Черткове, Белой Церкви и других местах. На таких предприятиях вначале могло и не существовать разделения труда, но оно обязательно появлялось при увеличении объема производства и количества работающих. Так, на литейных предприятиях, где производились пушки и крупные колокола (Киев, Львов, Черкассы, Остер, Белая Церковь, Чернигов, Новгород-Северский, Ужгород и др.) уже существовало четкое разделение труда. При этом большинство мастеров составляли наемные люди.
Появление мануфактуры привело к значительному повышению производительности труда. Однако удельный вес новых мануфактурных производств в экономике страны, скованней феодальным укладом, был еще незначительным. Средневековые формы производства продолжали господствовать.
С развитием торговли все интенсивнее развивался извозный промысел на суше и речные перевозки. Б Киеве, который был пе только крупнейшим ремесленным, но и торговым центром, где сходились многие сухопутные и водные пути, местные ремесленники строили большие для того времени речные торговые суда — «комяги», а также более мелкие — «човни великі». В 70-х годах XVI в. торговая флотилия в Киеве насчитывала 20 комяг и 9 больших лодок. В 1645 г. перевозки по Днепру в Белоруссию и обратно киевляне осуществляли на 117 байдаках.
В западноукраинские и правобережные города в XVI в., особенно после Люблинской унии, при активной поддержке польского королевского правительства хлынул поток иноземных ремесленников, купцов, ростовщиков и мелких торгашей. Это, как правило, были наиболее реакционные элементы, бежавшие из своих стран во время реформации и стремившиеся разбогатеть на колонизируемых ими восточнославянских землях. Иноземцы безжалостно эксплуатировали коренное трудящееся население. Иностранные мастера вытесняли местных ремесленников. В Луцке, например, иноземцы-ювелиры вынудили местных мастеров свернуть производство: в 1570 г. из семи местных ювелиров остался только один. Подобное происходило и во Владимире-Волынском, Остроге, Кременце, Каменце-Подольском и ряде других городов Правобережья.
На восточных землях Украины (Поднепровье, Левобережье, Слобожанщине), где феодальный гнет был слабее, чем на западных землях, развитие городов, ремесла, промыслов и торговли происходило относительно быстрее. В конце XVI — начале XVII в. в эти районы усилился поток беглых крестьян, здесь собирались наиболее свободолюбивые элементы.
В ремесленном производстве и на промыслах восточных земель Украины, особенно Поднепровья и Левобережья, работало много русских и белорусов. Например, Киевский замок, согласно описанию 1552 г., строили и ремонтировали белорусские мастера-мозырцы. Русские и белорусские мастера, особенно по обработке дерева, были очень популярны на Украине. Они вносили много своих национальных элементов в украинское зодчество. Ряды пришлых ремесленников постоянно пополнялись русскими беглыми крестьянами и горожанами. Русские и белорусские ремесленники, в отличие от иностранцев в западных и правобережных районах Украины, совместно с украинским трудовым населением составляли ту силу, которая наиболее активно выступала против феодальной эксплуатации.
В XVI в. и особенно в первой половине XVII в. контакты в различных сферах производства, в первую очередь в ремесле и промыслах, между русскими, украинскими и белорусскими землями все больше развивались. Многие мастера из России и Белоруссии переселялись на Украину, передавали свой опыт местным мастерам. В свою очередь, ремесленники с Украины переезжали в Россию и Белоруссию. Взаимное обогащение производственным опытом, знаниями, навыками способствовало развитию ремесла и промыслов.
Углубление общественного разделения труда во второй половине XVI — первой половине XVII в. обусловило дальнейшее развитие украинских городов как центров сосредоточения ремесла и торговли. На Украине в это время возникло много новых городов и местечек, особенно в восточных и южных, предстепных и степных районах, где довольно интенсивно развернулся процесс народной колонизации. Своим экономическим развитием выделялись Киев, Львов, Каменец-Подольский, Луцк, Чернигов, Черкассы, Миргород и другие города, имевшие не только местное или областное значение, но и общенациональное. Довольно быстро росли города Слобожанщины, входившей в состав Русского государства. Крупным административным и ремесленным центром его южного пограничья стал город Путивль. Важное значение имели Сумы, где развивалось оружейное дело.
Вместе с тем развитие городов, прежде всего на западноукраинских и правобережных землях, тормозилось привилегиями и произволом феодалов: наличием юридик, отдачей городов в аренду и залог, злоупотреблениями администрации, магнатскими раздорами, турецко-татарскими грабежами. К отрицательным последствиям приводил и жестокий национальный и религиозный гнет коренного украинского населения иноземными поработителями, в том числе ограничение украинских мещан в праве вступать в цехи, заниматься торговлей, принимать участие в городском самоуправлении и т. д.
Население украинских городов активно боролось против наступления на их права. Но если зажиточные слои украинского мещанства стремились ликвидировать крайности феодального строя, то городская беднота добивалась полного уничтожения феодально-крепостнического, национального и религиозного гнета. Городские низы не только поддерживали антифеодальные выступления крестьян и казаков, по и были их активными участниками.
Сельские ремесла и промыслы. В рассматриваемый период ремесленное производство еще не полностью отделилось от сельского хозяйства. Как указывал В. И. Ленин, в средние века «патриархальное (натуральное) земледелие соединяется с домашними промыслами (т. е. с обработкой сырья для своего потребления) и с барщинной работой на землевладельца»[167]. В крестьянских хозяйствах, особенно в селах, отдаленных от городов и местечек, продолжалось изготовление изделий, необходимых в хозяйстве и быту. Им занимались прежде всего бедные, экономически слабые крестьяне, лишенные возможности покупать необходимые в хозяйстве предметы, изготовленные городскими или сельскими ремесленниками. К тому же городское ремесло не всегда могло удовлетворить сельский спрос. В первую очередь крестьяне обеспечивали себя одеждой, для изготовления которой у них было сырье (лен, конопля, шерсть). Выделывались полотно, сукно, ряднина, полотенца (рушники), платки, запаски, ковры и т. п. Многие крестьяне вырабатывали для своих нужд гончарные изделия, прежде всего посуду. Сельские жители широко занимались также обработкой дерева, особенно в северных, лесистых местностях. Изготовляли телеги, сани, кадки, корыта, деревянную посуду, сундуки для одежды, столы, лавки и др. Как правило, крестьяне занимались домашними промыслами в зимнее время, когда были свободны от сельскохозяйственных работ.
По мере роста спроса на ремесленные изделия наряду с домашними промыслами в селах одновременно развивалось и сельское ремесло, главным образом те его виды, которые обслуживали повседневные потребности сельского населения: кузнечное, гончарное, кожевенное, сапожное и др. Наиболее характерным признаком средневекового ремесла, прежде всего сельского, было изготовление изделий по заказу потребителей. «В этой форме промышленности, — отмечал В. И. Ленин, — нет еще товарного производства; здесь появляется лишь товарное обращение в том случае, когда ремесленник получает плату деньгами или продает полученную за работу долю продукта, покупая себе сырые материалы и орудия производства»[168].
Однако уже в то время для части сельских жителей ремесла и промыслы стали основным, а не дополнительным к земледелию занятием, и чем дальше, тем больше сельские ремесленники отрывались от сельского хозяйства, превращаясь в мелких товаропроизводителей. Свои изделия они все чаще сбывали не только на сельских торгах, но и на городских рынках.
Происходила также специализация сельского ремесленного производства. На Украине в рассматриваемое время уже встречались села, где насчитывалось по нескольку десятков ремесленников определенной специальности. Так, в с. Дубечное на Волыни в 1565 г. работало 24 гончара, в с. Высокое в Галичине в 30-х годах XVII в. было 35 ткачей.
Среди сельских ремесел ведущее место занимали ткачество, гончарство, обработка дерева. Большое распространение получило кузнечное дело — почти в каждом селе имелись кузницы. Сельские кузнецы ремонтировали и изготовляли сельскохозяйственный инвентарь (в основном железный), а также металлическую домашнюю утварь и различные изделия для хозяйства.
В средние века инструменты и инвентарь не только в сельских, но и в городских кузницах, гончарных, сапожных, скорняжных, кожевенных мастерских и на других мелких предприятиях, как правило, десятилетиями, а то и столетиями оставались почти неизменными. В. И. Ленин подчеркивал, что в то время господствовало «рутинное, отличавшееся вековой неподвижностью и застоем, раздробленное, мелкое, ручное производство»[169].
Сельские ремесла и промыслы на территории Украины, как и в других странах Восточной Европы, в XVI — первой половине XVII в. были распространены очень неравномерно. Наибольшее развитие сельские ремесла получили в Галичине, где плотность населения, а следовательно, и спрос были выше. Так, в середине XVI в. в Галицкой земле насчитывалось, по официальным данным, 239 сельских ремесленников, в Саноцкой — 279, Перемышльской — 980. Значительное количество ремесленников было в селах Волыни. В 1570 г. в Луцком повете работали 134 сельских ремесленника, во Владимирском — 98, Кременецком 76 и т. д.
Правительству Речи Посполитой, так же, как и феодалам-землевладельцам, был выгоден рост сельского ремесла. В 1557 г. король польский и великий князь литовский Сигизмунд II Август рекомендовал феодалам и управляющим их имений отдавать в обучение ремеслу детей крестьян, особенно многодетных. Это делалось с целью более интенсивной эксплуатации феодально зависимого населения и обеспечения фольварков ремесленными изделиями собственного производства.
Сельских ремесленников, хотя и в меньшей степени, чем феодально зависимых крестьян, эксплуатировало государство, а также светские и духовные феодалы, стремясь превратить их в феодально зависимых людей. Так, сельские ремесленники Волынского воеводства в 1570 г. платили феодалам оброк (чинш), а государству — налог в размере от 2 до 6 литовских грошей.
Наряду с ремеслами дальнейший шаг в своем развитии сделали сельские промыслы, которые превратились в неотъемлемую часть хозяйства феодальных имений. В фольварках прежде всего развивались промыслы, связанные с переработкой сельскохозяйственной продукции. С ростом производства товарного зерна увеличивалось количество водяных, а в некоторых местах и ветряных мельниц, винокурен, пивоварен, воскобоен и маслобоен. Почти каждое шляхетское имение имело винокурню на один — три котла, пивоварню и медоварню. В первой половине XVII в. уже встречаются винокурни на шесть и более котлов, которые обслуживало до 10 человек. Часть мастеров работала по найму.
Развитие товарно-денежных отношений и постоянный рост спроса способствовали развитию многих видов промыслов. Магнаты и шляхта, стремясь увеличить свои прибыли, основывали промыслы, которые непосредственно не были связаны с сельским хозяйством, в том числе по производству железа (рудни), поташа (буды), селитры (селитроварни), стекла (гуты), выварке соли (солеварни или жупы), выжиганию древесного угля. Основание тех или иных промыслов обусловливалось как природными факторами — наличием сырья, так и сугубо экономическими — возможностями сбыта производимой продукции. Рудни получили распространение в Северной Киевщине, на Чернигово-Северщине, Волыни и в некоторых районах Русского воеводства и Подолии. Так, только согласно данным реестра жалоб шляхты в Люблинский трибунал за 1590–1625 гг. в Киевском и Брацлавском воеводствах в это время действовало более 20 руден. В поборных (налоговых) реестрах за 1569 г. зафиксированы десятки руден в Русском воеводстве, в частности в Перемышльской земле — 12, Львовской — 13.
В железоделательном производстве существовало два типа предприятий. Одни основывались на применении только ручного труда, другие были частично механизированы с помощью водяного колеса. На этих руднях было определенное техническое разделение труда. Они, как правило, имели три отдела: дымарку, где варилось железо, большой молот для обработки крицы и, наконец, кузницу, где изготовлялись железные изделия. Водяное колесо приводило в движение молот и кузнечные меха. Непосредственно на рудне работали наемные работники, которые получали за свой труд натуральную и денежную оплату. Вспомогательные работы (копка руды, выжигание угля, их транспортировка и т. д.) выполнялись зависимыми людьми, отбывавшими феодальную повинность.
Распространенным, часто связанным с фольварками промыслом было производство поташа. Его интенсивное развитие объясняется широким спросом на поташ на внутреннем и особенно на внешнем, западноевропейском рынке. Поташные производства создавались в лесных местностях Украины. В конце XVI — первой четверти XVII в. в Киевском и Брацлавском воеводствах действовало свыше 50 поташных буд. Крупные буды имелись на Уманщине. Производство поташа приносило большую прибыль. Так, один из собственников уманских буд магнат Мартин Калиновский в 1634 г. по контракту с львовским купцом за поставку 100 бочек поташа получил 29 тыс. злотых, четыре года спустя по контракту с гданьским купцом за 100 лаштов поташа — 108 тыс. злотых.
На буде средних размеров работало несколько десятков человек. Среди наемных мастеров были корытники, поташники, бондари, паковальщики, пильщики, фурманы. Они получали денежную плату: поташник за 10 недель работы — 7,5 злотых, бондарь за изготовление бочки — 7,5 грошей и т. д.; выполнявшим вспомогательную работу иногда платили натурой — хлебом, сукном, полотном и др. На варницах работали также и феодально зависимые крестьяне. Стремясь увеличить доходность своих имений, польская, литовская и украинская шляхта расширяла поташное производство.
Удовлетворяя растущий спрос на лес и изделия из него, особенно в Западной Европе, феодалы увеличивали рубку леса и расширяли древодельные промыслы — распиловку колод, изготовление досок, клепки, дранки. Хищническое уничтожение лесов вело к сокращению занятой ими площади и отрицательно сказывалось на сельском хозяйстве, вело к обеднению фауны и флоры.
Значительных размеров достигло производство селитры, которая шла главным образом на изготовление пороха. Одним из крупнейших центров этого важного промысла являлась Левобережная Украина, особенно Миргородщина. В связи с увеличением спроса на селитру на внутреннем и внешнем рынках правительство Речи Посполитой монополизировало ее производство. В августе 1621 г. польский король Сигизмунд III назначил управляющим селитряными варницами «во всей Киевской земле и по всей Украине и в диких полях Белгородских, Очаковских, Путивльских» шляхтича Б. Обалковского. Несмотря на запрещение частным лицам производить селитру, некоторые магнаты и шляхтичи продолжали варить ее на собственных варницах.
С конца XVI в. селитроварение начинает занимать важное место и в экономике Слобожанщины, входившей в состав Русского государства. Селитроварный промысел получил развитие на Запорожье. Известно, что запорожские казаки производили отличный порох. Селитроварни на Запорожье принадлежали казацкой старшине и основывались на применении наемного труда батраков и казацкой голоты.
Одним из важнейших промыслов был соляной. На Украине во второй половине XVI— первой половине XVII в., как и в предыдущие времена, соль добывалась в Прикарпатье, главным образом в районе Коломыи, Дрогобыча, а также в окрестностях Галича и в Закарпатье. Прикарпатская соль удовлетворяла спрос населения не только значительной части Украины, но и вывозилась в Белоруссию, Польшу, Литву.
Государственные соляные промыслы и соляные варницы отдельных феодалов были для своего врвхмени крупными предприятиями. На дрогобычских варницах — жупах, например, работало более 700 человек. Соляные промыслы давали значительные прибыли. Так, согласно ревизии 1565 г., доход государства от варниц Русского воеводства (без Долинской варницы) составлял 31445 злотых.
На крупных варницах, особенно государственных, существовало разделение труда, широко использовалась наемная квалифицированная рабочая сила («зварычи», лопатники, бондари, кузнецы и др.). Вспомогательные операции выполняли зависимые крестьяне.
В конце XVI в. началась разработка соляных залежей на юге Слободской Украины. Первые соляные промыслы возникли здесь у р. Бахмутки, где позже вырос г. Бахмут. На Слобожанщине, в отличие от западноукраинских земель, соляные и другие промыслы возникали и развивались почти без применения принудительного труда феодально зависимого крестьянства.
Определенного развития в феодальных имениях достигло производство стекла и стеклянных изделий, строительных материалов (кирпича, извести и т. д.).
Рудни, поташни, буды, селитроварни, крупные соляные промыслы, где наблюдалось некоторое разделение труда, использовались квалифицированные наемные рабочие и феодально зависимые крестьяне, имели характерные черты ранней формы мануфактуры, возникавшей в условиях господства феодального способа производства.
Наряду с промыслами в имениях феодалов получили развитие и крестьянские промыслы. Уже в XVI в. некоторые богатые крестьяне и казаки, а казацкая, старшина почти поголовно, основывали в своих хозяйствах винокурни, продукция которых сбывалась на местных рынках. Появляются и рудни, принадлежащие казацкой старшине, богатым казакам и крестьянам. Такие предприятия известны на Левобережье, Слобожанщине и Запорожье. Они, как правило, базировались на вольнонаемном труде. Казацко-крестьянская верхушка владела также соляными варницами, будами, селитроварнями и другими предприятиями, приносившими им немалые прибыли. Так, в середине XVI в. в Галицком старостве было 20 крестьянских соляных вышек («веж»), в районе Дрогобыча — 38. В с. Ясеничи насчитывалось 32 соляных пода («череня»), в с. Колыча — 11 и т. д. На промыслах, принадлежавших богатым крестьянам, использовался наемный труд. Объем работ был настолько велик, что даже на мелких соляных промыслах многодетному крестьянину часто было не под силу обойтись без наемного труда: вываривание соли только на одном черене постоянно требовало трех работников: варщика, рубщика и лопатника.
Во многих местностях Украины, в частности в казацких слободах, расположенных в степных и предстепных районах, важную роль играли такие промыслы, как пчеловодство, охота и рыболовство. Эти промыслы, как правило, сосредоточивались в руках сельской и слободской верхушки, беспощадно эксплуатировавшей труд местной бедноты, в том числе и в форме найма.
Довольно развит был пушной промысел, особенно в северных районах Украины. Добывался в первую очередь ценный бобровый зверь.
На Поднепровье (район Киева, Чернигова, Канева, Черкасс, Ржищева и др.) одним из важнейших промыслов было рыболовство и обработка рыбы, которая сбывалась на рынке, в частности в Киеве. Уже в XVI в. появились промысловики, специализировавшиеся только на добыче рыбы и ее обработке. В Киеве в 1571 г. было 17 рыбаков, объединенных в три группы, не считая многочисленных отдельных рыбаков.
Развитие сельских ремесел и промыслов, особенно на Поднепровье, Левобережье и Слобожанщине, в свою очередь, стимулировало рост городского ремесла, обеспечивая его всевозможными заготовками и полуфабрикатами.
Таким образом, развитие ремесла и промыслов в городской и сельской местности во второй половине XVI — первой половине XVII в. достигло значительного уровня. Однако на пути их стояли не только вся феодально-крепостническая система, но и гнет иноземных феодалов, тяготевший над украинскими землями.
Упорное сопротивление населения Поднепровья и Левобережья наступлению польских и украинских феодалов, постоянный приток беглых, отсутствие реакционного иностранного элемента способствовали более быстрому развитию ремесла и промыслов в этом районе Украины. Развитие их во второй половине XVI— первой половине XVII в. было одним из важнейших факторов, обусловивших возможность украинскому народу выдержать длительную и тяжелую освободительную войну 1648–1654 гг. Огромная для того времени народная армия и многочисленные повстанческие отряды обеспечивались оружием, боеприпасами, снаряжением и продовольствием, которые производились в основном ремесленниками и крестьянами Поднепровья и Левобережья.
4. ВНУТРЕННЯЯ И ВНЕШНЯЯ ТОРГОВЛЯ
Организация торговли. Как и в предыдущий период, торговля на Украине во второй половине XVI— первой половине XVII в. велась в условиях действия многочисленных торговых регламентаций. Важнейшие из них были связаны со складским правом, таможенной системой и дорожным принуждением.
Основной целью возникшего еще в период раннего феодализма складского права было стремление феодальных государств сосредоточить международную торговлю на пограничных территориях. В такой торговле были заинтересованы и купцы, избавлявшиеся от необходимости поездок с товарами в глубь чужих земель. Со временем достаточно сложное право склада было дополнено многочисленными торговыми регламентациями и стало средством обогащения верхушки владевших этим правом городов.
Во второй половине XVI— первой половине XVII в. к числу украинских городов, владевших складским правом, прибавились новые. Так, право на склад волошских вин и меда в 1635 г. получили шесть подольских городов (Бар, Шаргород, Борщев и др.), а право склада венгерских вин— восемь городов Русского воеводства (Добромиль, Бубла, Рудки, Берчи и др.). Коломыя получила право склада соли, Красностав — соли, меда, а также товаров, вывозившихся с Волыни и Подолии в Люблин и Казимир. Однако значение этого права для большей части украинских земель начало падать в связи с повышением в хозяйстве Украины роли внутренней торговли по сравнению с внешней.
В отличие от права склада дорожное принуждение во второй половине XVI— первой половине XVII в. получило дальнейшее развитие, широко распространилось по всей территории Украины, еще более прочно связалось с таможенной и налоговой системами. И для государства и для отдельных феодалов оно в это время стало главным средством установления контроля над торговлей в фискальных целях.
Государственные торговые пошлины взимались не только на границах, но и внутри украинских земель, например в Киеве. Ведали сбором этих пошлин специальные таможенные учреждения — пошлинные «коморы» и подчиненные им «прикоморки», располагавшиеся на наиболее значительных торговых путях и в торговых центрах. Так, на Волыни существовали две пошлинные коморы — в Луцке и Владимире и несколько прикоморков при них: в Ковеле, Дубно, Берестечке, Кременце, Корце, Дубровице и других городах и местечках.
Как правило, сбор пошлин отдавался на откуп государственным чиновникам или частным лицам. Прежде чем вступить в свои права, откупщики вносили в государственный скарб большую часть предполагавшейся суммы сбора авансом. Подобная практика порождала злоупотребления при взимании пошлин, так как сборщики их стремились любой ценой собрать не только оговоренную договором сумму, но и сверх этого получить максимальную прибыль.
В определении размера торговых пошлин долгое время, вплоть до середины XVI в., исходили из традиционно сложившихся в отдельных украинских землях норм. При этом пошлина взималась по-разному: и с транспортных единиц, и с количества товара, и с его стоимости — в размере определенного и тоже неодинакового, иногда даже на соседних территориях, процента. В XVI в., особенно с середины его, появляется тенденция к увеличению торговых пошлин. Определением размеров таможенных сборов с этого времени начинает руководить государство. Средством их повышения становится введение все новых и новых таможенных тарифов.
В сложившихся условиях распространенным явлением в торговле становится контрабанда. Если таможенникам удавалось задержать контрабандистов, они конфисковывали их товары. Половина шла в пользу казны, реже — в пользу местной администрации или феодала, на землях которого был задержан нарушитель, другую половину получали таможенники. Товары, принадлежавшие лицам, заподозренным в контрабанде, просматривались в таможнях в присутствии понятых и задерживались до суда. Все торговые пути находились под постоянным надзором служащих таможен, а над судоходными реками для этой цели натягивались цепи.
Государственные таможенные пошлины на Украине во второй половине XVI — первой половине XVII в. были далеко не единственным их видом. От периода феодальной раздробленности Великое княжество Литовское и шляхетская Речь Посполитая унаследовали традицию сбора частных торговых пошлин. Общественный строй входивших в состав названных государств украинских земель, шляхетская анархия и произвол магнатов благоприятствовали интенсивному развитию и закреплению здесь этой пагубной для торговли традиции. Литовский статут 1566 г., подробно регулировавший внутренние торговые пошлины, признал за великим князем литовским и королем польским право разрешать феодалам сбор пошлин в свою пользу, если они выдвинут достаточные к тому основания.
Во второй половине XVI— первой половине XVII в. права на сбор пошлин в пределах своих владений даровались феодалам особенно часто. Как правило, это были пожизненные пожалования — «до живота». Однако повсеместным стало превращение их в вечные, наследственные, особенно, если это касалось крупных феодалов. Так, по королевским и великокняжеским привилеям правом сбора пошлин на всей территории своих огромных владений всегда пользовались крупнейшие волынские магнаты князья Острожские. Нередко в пользу частных лиц собирались и государственные пошлины. Например, государственного значения «мыто великое головное», взимаемое в г. Городке на р. Горыпи, шло в пользу королевы Боны. Характер материального пожалования носили привилеи на сбор торговых пошлин, дарованные отдельным служебным лицам. Так, с 1566 г. в Луцке собиралось мостовое на содержание волынского маршалка. В свою пользу взимали обычно государственные пошлины и представители королевской власти на украинских землях — старосты.
Часто разрешение на сбор таможенных пошлин и прочих торговых сборов в качестве материального пожалования получали церкви и монастыри. Например, луцкий костел собирал пограничную соляную пошлину в своем имении Торчине на содержание капитульного казначея.
В условиях господства феодальной системы сбора пошлин, а также злоупотреблений феодалов торговые пошлины отличались на Украине чрезвычайным разнообразием и многочисленностью. Это были прежде всего проездные пошлины: перевозная, гребельная, мостовая (не только при переезде через мост, но и при проходе лодки под ним) и т. п. Повсеместным подушным, иногда транспортным налогом была «обвестка», взимавшаяся с купца при оповещении им местных властей о своем прибытии.
Значительную часть торговых пошлин в пользу отдельных феодалов современники относили к «нововымышленным». Об их характере и размерах можно судить на основании следующих сведений. «В Четвертне князей Четвертинских мита берут от комяги по три гроши, а от товару, который знизу везут, берут тридцятое, от судины меду по грошу, а назад едучи чотири риби, в Чорторийску князей старостичов луцких от комяги берут по осми грошей а по горшку, по калачу, по шестдесят головажень соли, а коли назад едут, по трое риб, а от помочничого шоста по три гроши»[170]. В Чернобыле с товаров брали «пропойный грош», «калачи» и «присадное». При этом размер пошлин бывал разным для приезжих торговцев и местных жителей, учитывалось и количество предполагавшегося к продаже товара: «От прасолов от телеги по сту и двадцати головажен соли… от мещан от возка по сороку головажен соли»[171]. Иногда местные жители вообще освобождались от уплаты пошлин: «одно з гостей мыто берут»[172].
Среди собственно торговых пошлин можно назвать плату за пользование торговыми помещениями и складами, за торговое место на рынке, за пользование услугами весовой, плату с проданного товара.
Таким образом, не только государственные, но и частные и прочие торговые сборы на Украине во второй половине XVI — первой половине XVII в. постоянно возрастали. Однако часть торговых людей была освобождена от них. Освобождение от торговых пошлин связано с практикой дарования прав на их сбор. Корни этих явлений следует, по-видимому, искать в системе привилегий феодального класса, в частности в феодальном иммунитете. Не удивительно поэтому, что в условиях господствовавшей в Речи Посполитой «шляхетской вольности» эти феодальные в своей сущности привилегии стали явлением обычным. Более того, шляхта добивалась сословного освобождения от торговых пошлин. И если освобождение отдельных купцов из Киева, Луцка, Владимира, Брацлава, Винницы, Канева, Белой Церкви и ряда других городов от некоторых видов пошлин практически не оказало положительного влияния на развитие торговли, то освобождение от пошлин магнатов и шляхты имело отрицательные последствия не только для торговли, но и для всего экономического развития Украины.
На землях Польского королевства, в том числе и украинских, еще в XV в. шляхта была освобождена от всяких торговых пошлин на импортные товары, которые она покупала для «домашнего употребления», и на экспортные товары, произведенные в ее собственном хозяйстве. Шляхта украинских земель, входивших в состав Великого княжества Литовского, в первой половине XVI в. еще платила пошлины на общих основаниях и освобождалась от них только в отдельных случаях — при наличии «безмытных листов». В середине XVI в. она развернула борьбу за полное освобождение от торговых пошлин. Наиболее энергично выступала волынская шляхта. На сейме 1551 г. она поставила вопрос о полной отмене пошлин «з речей власных князских, и панских, и земянских». Эта попытка, однако, оказалась неудачной. Безрезультатной была и просьба о разрешении беспошлинного вывоза на внешний рынок зерна и продуктов лесных промыслов, с которой Волынская шляхта обратилась к сейму в 1554 г.
Наконец, в 1559 г. решением сейма шляхта была освобождена от торговых пошлин на предназначенные к вывозу продукты ее собственного хозяйства. Единственным и достаточным основанием для установления происхождения и назначения товара считалась присяга шляхтича или его доверенного лица. После Люблинской унии 1569 г. шляхта украинских земель, входивших прежде в состав Великого княжества Литовского, как и польская, получила право на беспошлинный ввоз товаров из-за границы. Благодаря этим льготам она стала все больше втягиваться в торговлю, прежде всего внешнюю, приносившую особенно высокие прибыли.
Кроме купеческих организаций по профессиональному признаку, возникших ранее, в торговле на Украине во второй половине XVI— первой половине XVII в. действовали своеобразные купеческие фирмы. В качестве примера можно назвать специализировавшиеся на крупной международной торговле львовские фирмы Шольца — Боима и Гайдера. Их торговые операции отличались особенным размахом. Примечательным явлением этого времени было стремление крупного купечества к нобилитации — переходу в дворянство, обеспечивавшему в условиях феодальной Речи Посполитой главенствующее положение в торговле и в жизни городов. Крупнейшие купцы принадлежали к сердцевине городского патрициата.
Следствием дальнейшего развития товарно-денежных отношений на Украине второй половины XVI— первой половины XVII в. была интенсификация денежного обращения. Как и прежде, в обороте находилась иностранная монета, в основном польского происхождения. В отдельных случаях практиковался и простой товарообмен, а в международной торговле — частичный расчет деньгами, а частичный — товарами. Широкое распространение получила торговля в кредит. О дальнейшем развитии оптовой торговли свидетельствует договорная, контрактовая форма торговых сделок, ставшая в это время обычным явлением, особенно в международной торговле при реализации крупных партий товара. При этом в договорах обусловливалось количество, качество, цена, мера, время и место доставки товара и т. п. Из-за транспортных трудностей в условиях возраставшего товарооборота контрактовые сделки были особенно распространены в торговле продуктами сельского хозяйства и лесных промыслов. Практиковались они также на крупных ярмарках с оборотами больших товарных масс. Актовые книги пестрят записями о подобных кредитных торговых сделках и торговых контрактах, заключавшихся между местными, а также местными и иностранными купцами.
Значительная часть экспортируемых с Украины товаров перевозилась феодально зависимыми крестьянами, отбывавшими подводную повинность в пользу своих господ. Распространена была и своеобразная аренда крестьянского транспорта, в которой с одной стороны участвовал феодал, а с другой — арендатор транспортных средств.
С ростом объема внутренней и внешней торговли все большую роль в экономических связях Украины играл извозный промысел, которым занимались в основном мещане, особенно левобережные. Известны факты заключения договоров на перевозку товаров между житомирскими купцами и извозчиками Переяслава.
Поделиться книгой: