Помоги проекту - поделись книгой:
Плотников Сергей Александрович
«Арк» значит «Пламя»
Часть один
Искры и трут
0. Пролог
В начале каждой истории что-то лежит. Говорят, что в начале нашего мира было Слово. Или вот у «классических» попаданцев — темнота и головная боль. А некоторым вообще на единорога везет, который через радугу прыгает. В начале моей истории удар в «солнышко» — не очень-то и сильный, как я понимаю теперь. Мне хватило, что бы на пару минут перестать воспринимать реальность за попытками вдохнуть хоть немного воздуха. Так что пара ударов по ребрам почти и ничего к испытываемому букету ощущений не добавила. Где-то на краю вселенной я слышал голос Святослава: «…мразь, еще раз раскроешь е…ло без моего разрешения — я тебя….». Некоторое время спустя, когда вопрос выживания потерял свою насущную актуальность, и появилось время подумать, я понял, почему реакция на мои слова была именно такая. Ну сами посудите — воды мало, почти нет, если начистоту, идти хрен знает сколько, все на предпоследнем издыхании, а тут какой-то придурок (это я про себя) начинает выступать, что мол видит свет неземной, в смысле зеленый, на вершине вооон той скалы, и предлагает сходить и посмотреть. Нет, если бы эту яркую зеленую звезду, присевшую на плечо скального выступа, видел еще кто-то кроме меня…
Другое дело, что можно было с самого начала, как только Святославом было принято решение переходить пустыню пешком, человеческим языком разъяснить правила поведения в группе — старшинство там, обращаться только по делу, не кричать радостно, если видишь какую-то хрень, а сообщить командиру. Опыта службы в ВС у меня нет, а то может быть допер бы, что «дедушке» перечить нельзя… Да и дамы наши вели себя не сказать, что бы умнее меня — но женщин же бить нельзя. А тут такой удобный повод: сделать одного козлом отпущения, что бы других проняло. Очень армейский метод, если судить по фильмам. Должна же в них быть хоть некоторая часть правды?
А Святослав вообще очень армейский тип, если можно так выразится. Оружейник-реконструктор. В том смысле что на полном серьезе работает на оружейном заводе в Туле, разбирается досконально в своем ремесле и любит свою работу безумно. Хобби под стать — воспроизведение огнестрельного оружия со времен появления до наших дней. Мы на него на «полигоне» разве что не молились. Помню, однажды он рассказывал, как делал колесцовый кремниевый пистолет — уж на что я далекий от оружия человек, но слушал два часа вместе со всеми, не обращая внимания на холодный кусок бетона под задницей.
Как я сам попал на страйкбол? Пригласил как-то знакомый. Гораздо интереснее бегать и изображать из себя отстреливающуюся мишень, чем нужно делать те же пробежки в тренажерном зале. А то жирком заплывать стал. В смысле, вплотную приблизился к зеркальной болезни. Опять же компания, истории интересные, шашлыки на свежем воздухе. И азарт, куда же без него.
Наверно, наш командир ожидал, что я полезу на него с кулаками, размазывая слезы (в фильмах обычно так), и он окончательно продемонстрирует всю силу воспитательных тумаков, но просчитался. Я просто не мог встать. Давненько меня никто не бил, со школы, класса этак с 9-го. Да и там, сильнее пинка под зад ничего не было, кажется. Короче, я пришел в себя где-то через десять минут. И еще минут десять пролежал на холодном песке, думая все это и пытаясь понять, как дальше действовать. По всему выходило, что нужно теперь изображать морально сломленное дрожащее желе, которое бить противно и уже не нужно. А то повредят какой-нибудь жизненно важный орган для ходьбы, колено, например, и сами тут же бросят. Почему во множественном числе? Потому что бил меня Святослав на глазах у всех, и ни одна сволочь не попробовала заступиться. Даже девушки. Хотя кто я для них? Случайный попутчик? Ладно, надо вставать…
Прямо перед нами, на востоке, ночное небо уже посерело, звезды потеряли ночную яркость, но пока еще крепко держались за свои места. Группа ушла вперед, но, видимо, не слишком далеко. По крайне мере, мне бы не оставили бы рюкзак с «медузой», вода ценнее золота по нынешним временам. Впрочем, потеряться мне не грозит по-любому — спутники оставили четкий след на песке. Идем мы вдоль скального отрога, который стал существенно выше за прошедшие дни. Андрей со Славом ходили на разведку вчера утром, я слышал, как они говорили, что отрог довольно узкий, километров пять в поперечнике… Дышать больно, каждый вдох отдается в животе и в ребрах, но жить можно. Скоро будет лагерь, перед рассветом мы обычно забираемся под скальный козырек или в неглубокий грот — пережить дневную пытку Солнцем. Девушки, наверно, уже разожгли сухой спирт и вывалили в котелок остатки тушенки — эту горячую бурду мы пьем по утрам, не знаю, на сколько консервов еще хватит. Спасибо Николаю, что вообще с собой взяли, он вроде как спелеолог — любитель, и самое «туловище» (без двух сантиметров два метра): решил подстраховаться и с собой взял котелок и консервов, ему не тяжело было. Он и отговорить нас пытался лезть в старый бункер, но как же: раз Святослав решил, кто он такой, что бы проявлять инициативу. Чертов ублюдок! Так, спокойнее…
1
Песок под ногами сменился на плоский скальный выступ, далеко выдающийся в сторону безбрежной мертвой пустыни. Следы пропали — что бы метров через двести появиться дальше, где выступ уходил в следующий бархан. А вот и очередная пещера в скале, вход такой, что грузовик въедет. Интересно, чем она Славу не приглянулась, останавливаться пора. А на следующем шаге я буквально примерз к месту. И вы бы тоже примерзли: по бокам грота в тишине и без всякого предупреждения зажглись две яркие зеленые звезды — близнецы виденной мною на скале. Мееедленно поднимаю оказавшуюся впереди правую ногу, и свет мгновенно гаснет. Опускаю — загорается. Типа — контактный датчик? И как впереди идущие не заметили этой красоты несказанной? Или действительно глюк, который вижу только я? Сумасшествие? Закрыл глаза — свет послушно померк, пробивается через закрытые веки, как и положено яркому свету. Свет определенно реальный (черт, как живот болит!), и группа определенно прошла мимо (ровная цепочка следов ныряет за бархан). Или неизвестное нечто так среагировало на меня (на одинокого человека?). Нет, я же раньше тоже видел этот зеленый свет. Так что, как не бредово это получается, веселые зеленые лампочки вижу только я. Ну что ж, посмотрим, куда меня тут пригласили…
…за 15 минут ходьбы ничего интересного не увидел. Коричневый камень грота кажется почти бордовым в зеленом свете. Свет гаснет за спиной и зажигается впереди таким образом, что я все время нахожусь в световом пятне. Разобрался и почему зажигается — вот прямо минуту назад. Попробовал повернуть к выходу и обнаружил, что: а) освещение в обратном порядке и не думает включаться и б) камень пола как будто накрыт сеткой неравномерно нарисованных все того же зеленого цвета линий, быстро тускнеющих и исчезающих в темноте. Даже разглядел, что отдельные нити-линии выползают на стены, примерно там, где включались «звезды». Наверно, активировать световую дорожку можно только от входа, вернуться и проверить, к сожалению, не получится: боковых проходов разной величины я встретил за последние четверть часа предостаточно, и без путеводного света вряд ли найду нужный. Элегантное решение, надеюсь, местные обитатели каменного лабиринта не решают таким образом проблему пропитания. Решение больно технологичное и вообще логичное. С другой стороны, вернись я прямо сейчас, демонстрировать достижения ходьбы с невидимым освещением, скорее всего нарвался на новую порцию п…люлей. Уроды! Ладно, идем дальше. Через 10 минут я понял, что решение абсолютно верное.
Видимо, сквозные отдушины до поверхности разной толщины все-таки искусственно проделаны. По крайне мере пока еще прохладные сквозняки ощущались то сверху, то из боковых проходов, то вообще из отверстий в полу. Вместе с одним из таких сквозняков донеслись и немного искаженные голоса:
— …Все-таки зря ты так с ним. Петрович нам в след пристально так глядел, задумчиво…
— Не смотри на Петровича, он, если что, и тебя и меня обгонит. Идет как по бульвару, и не смотри, что кряхтит напоказ.
— От твоих пинков Алекс быстрее не пойдет, скорее наоборот.
— Воды до конца все равно всем не хватит.
— То есть как?!
— Вот так. Я назначил минимальную норму по пище и воде, что бы все могли нормально передвигаться. Мы с тобой рассчитали расстояние до вершины неправильно. Видимо, кривизна коры другая, или воздух… дифракция. Короче, до вершины той как минимум на сто километров больше. С завтрашнего утра урезаем паек, а воду не урезать — просто не дойдем.
— Слава, ты что, решил своего бросить?
— Своего, говоришь? Вот ты — свой, Ник свой, Петровича я три года знаю, и он — полезный. Ты химик, я — по убивалкам. Коля топором с тридцати шагов лося на спор завалил. Девочки… сам знаешь, для чего девочки нужны. Нас и так четверо на двоих.
— И ты решил…
— Сам знаешь, побои усиливают жажду, норму ему не удержать. А дальше… канистры у Ника, 20 литров НЗ. Откроем, когда будет… вовремя.
— Ну и… гадко же звучит.
— Лучше пусть я испачкаюсь, чем все вместе. Нику ни слова, сам он не сообразит. Ладно, пошли дальше, нужно до восхода вершину увидеть…
2
Дальше я слушать не стал. С трудом вдохнул — на последней части диалога я просто перестал дышать, по возможности тихо пошаркал вперед. А я старался, через силу на стоянках пытался помогать, радостно делился тем, что запомнил про пустыни и попадалово из той кучи литературы, что прочел запоем. Вспомнил, как отдал свой фонарь Андрею, а неплохой такой мультитул-швейцарец Святославу, мол, ничего не жалко для своих. Своих, как же. Тебя уже похоронили, Саша. Хладнокровно просчитали, назначили лишним и списали со всех счетов. Скорее всего Слав уже и вещи из моего рюкзака распределил — что кому взять, что выбросить. Только я должен был их еще и донести немного вперед, денька три. Ей-ей, остался бы у меня хотя бы нож, был бы соблазн вернутся… можно, правда, камнем… сверху. Нет уж, лучший способ отомстить — не умирать как можно дольше. Мое везение — это что-то с чем-то: и свет этот невидимый остальным, и разговор, интересно, какая вероятность у меня была его так «вовремя» услышать. Кстати, о разговоре.
Я высыпал из рюкзака все, что нес. Свитер. Грязный и пахнет убойно, я его под камуфляж надевал. Носки, пять пар, одна чистая. Обычно я их просто выкидываю — везу на игру шесть смен китайского легкопрома, иногда приходится промокать не по своей воле. Шерстяные носки. Батарейка от фонаря. Пружина от привода. Моток лески. Миска, ложка, кружка. Аптечка! Иголки и нитки, алилуя. А где запасная зажигалка? Второго, простого, ножа тоже нет. Кажется, я недооценил своего врага. Врага? Врага, пусть и ставшего таковым из-за обстоятельств. Из чувства самосохранения я буду считать его врагом — если встретимся, так и так грохнет, просто на всякий случай. Я почти восхищаюсь этой предусмотрительной мразью… и пить, действительно хочется. Сильно. Ходу отсюда. Надеюсь, выход, или куда этот свет меня заведет, достаточно далеко, и следов на каменно полу найти не видно не только мне.
Время под каменными сводами отмерять было нечем, мобильник сел еще в первый день попадалова, так будем считать, что я наткнулся на воду через два часа. Очень кстати, а то я уже вторую дневную норму приканчивал из «медузы» (мы договорились считать глотками). Каменная чаша, вроде умывальника, прямо в стене, я ее потом разглядел, и ярко светящаяся пиктограмма фонтанчика рядом. Как в Меге рисуют, у бесплатной автомата с обычной водой. В пиктограмму нужно было ткнуть рукой, оказывается. Не думайте, что я прямо сразу это сделал — мало ли что на стене нарисовано. Может, фонтан с кислотой прямо посреди прохода… После нажатия линии картинки… э-э… стекли в пол? Пробежали по каналу? А в чашу полилась вода — литра полтора, если мерить кружками. Остальное я допил прямо со дна чаши, разве что камни не облизал. Вот жрать пока не хотелось, отдельная благодарность Стасу и его кулаку. Все равно нечего. Коридор с подсветкой, между тем, и не думал заканчиваться.
3
Всего водных чаш на моем пути оказалось девять. Вряд ли я мог пропустить хоть одну — в коридорах подземелья не было ничего, что могло зацепить или отвлечь взгляд: ни сталактитов, ни потеков, ни красивых (или не красивых) выходов минералов. Все тот же кремово-коричневый камень, отсвечивающий переспелой вишней в зеленом освещении. Андрей утверждал, что самый обычный базальт. Правда, проверить это утверждение без хотя бы спектрометра не получится… и без лаборанта, который умеет этим прибором пользоваться.
О природе камня я думал, пытаясь придумать как можно больше различных версий того, что меня ждет в конце дороги. Собственно, лидировала версия «база» — ну, или «склад», кому как больше нравится. Нечто ценное, что не поленились оттащить вглубь скал, да еще и сделать своеобразный проводник-не-для-всех. Версия про самодвижущуюся еду я, после некоторой борьбы, оставил на почетном пятом месте.
Внимательно рассматривая водоподающие значки, я не смог обнаружить отличий между первым и последующими. Они выглядели совершенно одинаково что по форме, что по размеру. Рассматривая в очередной раз скупые линии — и ни одной лишней — я стал склоняться к версии о пост-апокалиптическом мире, вроде Фоллаута. Немного смущала визуализация эффектов — включение и выключение светильников, подача воды в каменные умывальники. Как в компьютерной игрушке, ей богу. И ни одной буквы, или чего-то отдаленно похожего. Или я их просто не вижу?
Как бы то ни было, через девять остановок на водопой и одну остановку на сон (решил, что достаточно оторвался от бывших попутчиков) я уже не сомневался, что впереди — бункер высокоразвитой цивилизации, а в нем — запасы еды и оружия. Или хотя бы карта с подписью «мы выжили и пошли сюда». И даже подумал, что бункер, наверно, должен быть защищен чем-то более надежным, чем односторонний проводник… Н-да.
Я понял, что близок к цели своего подземного перехода, когда изменилось освещение — ранее отдельные яркие «лампы» в наиболее удачных участках свода сменились более тусклой плотной линией постоянно светящихся огней. Сетка линий-сенсоров подсветки на полу пропала, свет больше не гас за моей спиной. Специально не поленился отшагать немного назад и проверил. Стены как-то незаметно приобрели прямые очертания, и вот уже движение продолжается в рукотворном скальном коридоре. А потом я увидел это. Место, где стены внезапно раздавались, я едва его не проскочил. Помог новый знак: ярко и ровно горевшая на стене коридора разнолучевая восьмиконечная звезда. Четыре луча длинные и тонкие, четыре — короткие и широкие, как на знаке МЧС, если из него середину убрать. Звезда нарисована в круге — и на попытки нажатия не реагировала. А я уже понадеялся на выдачу еды: перед сном до меня дошло, что у меня с собой моя аптечка, а в ней обезболивающее, и мазь от ушибов: лучше поздно, чем никогда…
После нескольких бесплодных попыток активации знака, мне пришло в голову, что звезда — просто световой индикатор такой формы, вроде знака дорожного знака. И о чем этот знак меня уведомляет? Внимательно посмотрев вперед, я обнаружил знакомый сетчатый активатор света на полу, широкой, ярко светящейся полосой тянущийся от центра помещения к краям. И зачем это тут, свет же горит? Ага, узор заходит на стену и стягивается на… я медленно сделал шаг назад. А узор активатора стягивается на что-то, до боли напоминающее орудийный ствол, калибра этак шестисотого. Правда, выточенный из все того же камня. И у противоположной стены зала точно такая же картина. Попал! Блин, я же думал про ловушки перед входом в бункер, еще гордился своей аналитикой, кретин! Полоса светящего сетки была не очень широкой, метра полтора, и можно было смело попробовать ее перепрыгнуть. Но что-то мне не по себе от мысли, что я случайно запнусь заступлю узор ногой. Лучше по стеночке… А на стене рядом с жерлом отыскалась небольшая ниша, в которую ныряла одинокая линия от каменного орудия. И пиктограмма — без круга. Стилизованный такой язычек пламени. Место оператора? А почему снаружи? Веселенький бункер, должно быть. А надо ли мне тогда внутрь? Скорее, это просто механизм, разряжающий ловушку. Колебался я долго. Взвешивал за и против. Но все-таки решился, оценив местоположение ниши в потенциальной мертвой зоне ближнего орудия. Если эта хрень рассчитана на многоразовое использование, то по определению, стены коридора затронуть не должно. Логично? Логично. Опять же пиктограмма — пламя, значит, орудия — видимо, какой-то огнемет. А, достал уже! Нажимай, раз решил! И я нажал.
Мигнув, сетка с пола во мгновение ока втянулась в жерла. Два потока яркого-красного пламени рванули от орудий, столкнулись в центре ловушки, обжигающей волной воздуха хлестнув по стенам коридора… и потянули назад обратной тягой! Если бы я стоял не в нише активатора, меня просто затащило бы в огонь с потоком воздуха. Это я понял уже после — пять ударов сердца, четко отдающихся в ушах, и огонь потух. На сетчатке глаз плясали яркие пятна, и я не сразу понял, что вижу, как на стенах коридора налились зеленью яркие толстые линии, спускающиеся на пол и ведущие к центру активатора огнеметов, как начинает наливаться свечением пол в центре зала. Зато, осознав, подхватил рюкзак и бросился мимо орудия вдоль стены — и вперед.
Б…ть. Б…ть! Б…ть!!! Сказать, что я был впечатлен демонстрацией — значит, ничего не сказать. Меня трясло, я раз сто пообещал себе засунуть руки в за… и не нажимать все подряд! Звезда — видимо, знак опасности. А если бы это был не указатель?! Местные-то наверняка в курсе. Тут я притормозил. Сполз по стене коридора, достал трубку «медузы». Не хватает в таком состоянии впереться в очередной сюрприз. И самобичевания хватит. Успокоиться. Вдох. Местные. Символы, на уровне плеча от пола. И выдох. Понятные пиктограммы. Вдох. Кроме звезды, но тут можно было и догадаться. Выдох… Люди. Местные. Общество. Только сейчас я осознал, на сколько меня тяготил этот вопрос. Что ж, попробуем вписаться, если попавшие вместе со мной дали от ворот поворот. И, пожалуй, это первая цель. Сразу после «выжить» и «найти еду». Кстати о еде…
4
У меня плохое обоняние — было с детства, и стало еще хуже от ежедневного «поедания носом» пыли в промышленных количествах (а иногда — и в промышленных помещениях). Но, несколько дней под пустынным жарким солнцем (днем и в тени хорошо прогревало) — и, вуаля: нос заработал. Пахло… ммм… ЕДОЙ пахло! Причем не какой-то там вообще едой, а жарящимися в масле… кабачками? По крайне мере — запах был очень похож. Поколебавшись, я аккуратно двинулся вперед — все-таки, если кто-то жарит кабачки, вряд ли он жарит пришедших неким странным образом через тоннель в гряде путников. По крайне мере, путниками не пахло. Пока не пахло.
Голода как такового на третий день питания «тушоночным чаем» я не испытывал — вот пить хотелось постоянно, напился нормально только в подземелье. Возможно, сейчас мне все еще «аукались» последствия пинков — где-то я читал, что при гематомах на внутренних органах пищеварения аппетит пропадает надолго, может быть — виноват сухой воздух пустыни, что заставлял организм усиленно расщеплять жиры — при этом образуется метаболическая вода. Но зато запах разбудил во мне воспоминания — август, дача родителей, и с двух-трех сторон пахнет жареными кабачками: единственные овощи, что вырастали у всех. Сила воспоминания оказалась такой, что вперед я двинулся смело и быстрым шагом, только внимательно оглядывая пол и стены на предмет знаков и возможных активаторов ловушек — раз я их вижу. Но, ничего не попадалось — тоннель плавно изгибался, запах становился все сильнее, свет — ярче и более желтым… Желтым? Солнце? Тоннель плавно довернул и я убедился — впереди был выход, просто ровный прямоугольник во всю ширину и высоту рукотворного каменного коридора, куда от желтого песка, покрывавшего открытое пространство впереди отражались лучи светила. И люди. Самые обычные люди! Господи! Неужели у меня появился шанс не сдохнуть?!
5
Через полчаса наблюдения от последнего поворота подземелья мне стали кристально ясны две вещи: первое, одеты аборигены были во что-то вроде арабской одежды — длинные светлые плащи, платки, прижатые к голове обручам, и второе — они, как и я прекрасно видели в зеленом «невидимом» спектре — по крайне мере, пару раз на меня бросали мимолетные взгляды — нормально спрятаться за плавным поворотом коридора было невозможно и я понадеялся на разницу освещения. Когда заметил внимание к себе, просто пошел на выход. Как в прорубь головой — все, хватит, пан или пропал! Вышел… и остановился в недоумении. Возможно, я слишком перечитался художественной литературы, считая, что меня немедленно «возьмут» стражники, или хотя бы я окажусь в кольце внимания находящихся во дворе людей — все-таки моя одежда сильно контрастировала с местной, да и внешность, если приглядеться, тоже. По крайне мере «арабовидные» граждане были черноволосые, преимущественно с курчавыми бородами (у кого были) и лица были скорее аравийского толка, чем европейского. Хрена. То есть на меня посматривали, проходя мимо, но и только. Хм, или тут попаданцы в камуфле (лесном!) толпами ходят, то ли кто-то ходит кроме попаданцев. Стоп-стоп. Во
Наверно, я был несколько не в адеквате. Хотя нет, странно, после всего происшедшего я еще что-то адекватно соображал! Полностью сосредоточившись на людях, я вообще не рассмотрел пейзаж: слишком меня волновал вопрос о наличие и опасности местных жителей. Если когда-нибудь вы видели, как загружается 3-d изображение — сначала одни объекты, потом другие, потом «фон» с изображением удаленных предметов — то я чувствовал себя примерно так же. Внезапно я понял, что нахожусь в огромном кольце каменных стен — все те же красноватые скалы, в этих стенах открываются зевы нескольких тоннелей (туда никто не заходит), а с одной из сторон я по-прежднему вижу горный пик, к которому шла моя уже теперь бывшая группа. Вижу чуть с другого ракурса, и не сказать, что бы ближе. Тоннель шел под песком? Я у другого отрога? Точнее,
6
А народ вообще-то делом занимается. Кто-то таскает ящики (из дерева!), кто-то просеивает песок — оттого он такой идеально-чистый. Большинство же людей отходят от башни, доходят до скальной стены… прикладывают руку… нет, что-то в руке. Прикладывают, держат, и уходят назад к башне. Интересно… Я сменил направление, закладывая длинную петлю к открытым жаровням (кстати, песок не летит совсем, как будто он железный, а в земле магниты), пройдя совсем близко от отвесной кручи камня… ага. Стоило бы предположить. В ярком солнечном свете зеленое свечение терялось, разглядеть его можно было с гораздо меньшего расстояния. И я видел… знаки. Десятки знаков — иконок, как те, что в коридоре. В кругах и без. А вот и очередной абориген. Оглянулся на меня, демонстративно поморщил нос (да, пахнет! Даже скорее — воняет, до ванной я как-то не добрался!), и приложил… по-моему, это тоже был камень. Знак в круге. Был, потому что после того, как камень от стены отняли — он пропал. А вот камень, прежде, чем исчезнуть в кармане, вроде бы стал светиться зеленым. Какой однако… интерфейс интересный. И что я такое увидел? Так, у лотка очередь рассосалась, попробую подойти все-таки…
7
Чуда не произошло. То есть еды мне дали — какие-то овощи, зажаренные и на деревянном шампуре (на кабачок, к слову, похоже — так же «колесиками» нарезанные). Дерево, видимо, здесь не экономят. А вот объясниться мы не смогли, никак: повар честно попробовал два языка, потом пожал плечами и пустым шампуром набрасал на песке схему, посматривая на меня. Круг малый, круг большой, разомкнутый. Точка между. Ага, стена и башня, а точка — мы. Стрелка — дойти до башни, обойти четверть оборота, войти… видимо дверь. Так, по коридору и направо. А это… знак без круга. На песке нарисованный, но, видимо, просто такой же украшает дверь там, внутри. Такой… черт, как лист бумаги, прямоугольник, а внутри линии-строчки. Хмм.
8
Вы попадаете в другой мир, свои вас бьют, ничего не объясняя, а чужие — кормят бесплатно и оставляют четкие инструкции… думаю, не надо объяснять, что именно я сделал? Верно — на ходу поглощая овощной шашлык, двинулся согласно схеме на песке, попутно уже спокойнее оглядываясь по сторонам. И, разумеется, заметил много того, что пропустил при первом осмотре. Например, что сама башня скорее напоминает гриб с очень толстой ножкой — ну, знаете, когда у шампиньона снизу пленка, закрывающая спорангий, еще не лопнула — примерно так. Или что основная масса работников явно принадлежит к одной этнической группе — но далеко не все. В основном мели и просеивали песок смуглокожие и черноволосые, с кудрявыми бородами мужчины — они же и ящики таскали, и более габаритные грузы. Из подсознания всплыло слово «бедуины» — и основательно там залипло, особенно после того, как я увидел верховых животных. Постоянно двигающих челюстями — и с горбом! Я не зоолог, и подходить к тварям, мирно стоящим в специально отведенных стойлах прямо под открытым небом в тени каменной «стены» тела горного отрога не стал: у «коней» таким образом не было и шанса доказать мне, что они — не верблюды, вот так. Аж прям дежавю в себе вызвал — родной Землей повеяло… блин. Правда, как оказалось через пару минут — это была только первая ласточка.
Проследовав по песчаной схеме, я вошел в нужный дверной проем: узнал сразу — он выделялся изрядной шириной и тем самым светящимся знаком в круге, что был нарисован на песке. А внутри… на секунду мне показалось, что никакого переноса и не было — так знакомо выглядела стойка ресепшена с мордоворотом-«не пускателем», разве что турникетов не было. С моего ракурса была прекрасно видна тонкая каменная плита, установленная под углом к столешнице — и фосфоресцирующие зеленым на ней знаки: не дать, не взять — пульт охраны в навороченном московском офисе, только узнаваемого монитора компа нет. Еще слегка диссонировала с образом частной охраны одежда — мужик был целиком в кожаном прикиде (ему не жарко?), да и копье с каменным наконечником (все тот же «базальт»), прислоненное за спиной. Страж дверей свои функции, на мой взгляд, не выполнял — сидел себе, откинувшись на спинку стула, смотрел вникуда и, почувствовав мой взгляд, только лениво дернул головой вглубь коридора — мол, тебе туда — и поставил и меня в игнор. Н-да. Очень радушный прием. Дальше было еще проще: коридор был один, за то и дело распахивающимися дверями просматривались небольшие кабинеты с окнами и без. Те, которые без окон и коридор после первого поворота опять подсвечивались «лампами»-цепочками зеленого света, в свете которых люди прекрасно ориентировались — похоже, видели ничуть не хуже меня. Я даже углядел троих людей, одетых не по пустынной моде — среди которых затесалась первая встреченная женщина средних лет с платком на голове, в кофте с рукавами и в юбке «в пол». К слову, дама занималась делом нужным и благородным — мыла пол шваброй с тряпкой (помню такие в глубоком детстве были), окуная в замызганное деревянное ведро. Кра-со-та. Куда же я все-таки попал… и «в когда», что ли? Впрочем, такой контраст… ммм, технологий наверняка можно увидеть и дома — в каком-нибудь Бейруте или что-то типа того: компы и коврики для намаза, самолеты и глиняные сакли… кстати, Бейрут — это вообще где? Ассоциации такие ассоциации… ага, вот и дверь с нужной символом-табличкой рядом. Постучав по деревянному полотну (где они столько дерева берут в пустыне и не менее мертвых горах, интересно?) по неистребимой «больничной» привычке я решительно толкнул створку — и вошел. Ну и что у нас тут?
9
Дежавю. Именно это чувство, не побоюсь этого слова, надо мной довлело, когда спустя полчаса я вышел из кабинета. Я, конечно, могу ошибаться, но… меня только что приняли на работу! Правда, обозвали неопознанным словом «курез» — солидный пожилой мужик довольно средней европейской наружности с сединой, захватившей половину головы и всю бороду повторил его несколько раз. В контексте — а, опять курез пришел, сколько ж вас тут. Что было особенно прелестно — у местного HR была бумажная анкета, которую тот заполнял — внимание! — светящимся каменным стилом. Меня аж прям перекосило, когда я получил на руки небрежно начерченную схему «куда идти дальше» после «немого» собеседования: попытка поговорить со мной и в этот раз, уже на трех языка: если смотреть на лист с боку было видно, что след «ручки» — ни что иное, как выжженая канавка на бумаге. Охренть. Значит, терморучки, которые в нашем мире так и не изобрели, тут есть — как и дистанционно управляемые светильники и оружие, а вот сетевого хранения информации нет: пиши бумажки. Ну, что я могу сказать? Супер. Просто супер. Похоже, моя единственная профессия тут совершенно бесполезна. И кем меня тут приняли тогда? Хотя, идея у меня есть…
10
Слышали прикол про сильного программиста? Ну, когда в IT отдел заходит директор и спрашивает — «тут есть сильные программисты»? И те, кто сказал «я» идут таскать системники. Так вот: я — сильный, разносторонне образованный сисадмин… мне доверили швабру! Еще более пожилая дама в платке — по одежде копия уборщицы из коридора — изучила схему в моих руках, когда проблема дискоммуникации опять себя проявила, вздохнула, и начала с выражением ангельского терпения на лице обозначать названия вещей вслух: всего, что находилось в ее «кабинете»-подсобке. После чего была поставлена задача «мыть отсюда туда» (я старательно запоминал слова) и процесс был всячески проконтролирован. После освидетельствования результатов подобревшая начальница оставила меня на своем рабочем месте где-то на полчаса, вернувшись с маленьким каменным диском на веревочке, который мне предложили одеть на шею. После чего заперла свою обитель огромным, явно кованым и очень примитивным ключом (!) и увела за собой. В новую жизнь, разумеется…
11
Я не буду все подробно описывать, ладно? Нет ничего особо интересного в том, как мне выделили «апартаменты» (в огромной Башне, оказывается, отдельная комната полагалась даже последнему уборщику), ни как научили разбираться в нехитром жизненном расписании. Жизнь в зеленом освещении протекала весьма рутинно — тряпка, ведро, резко пахнущее видимо дегтем (никогда его «вживую» не видел) желеобразное «жидкое мыло», которым и пол мыли, и голову с телом. Зато я выяснил, откуда в Башне столько дерева: оно тут, как бы это сказать… само росло. Честно сказать, когда мне показали местные «удобства», я не отшатнулся (с воплем!) только потому, что принял то, что вижу за банальные трубы. Ну да — Башня огромная, труб должно быть много, делать же декоративную отделку в помывочной — излишняя трата труда по мнению местной «верхушки». И только войдя в не такое уж и маленькое помещение я понял, что большую часть его занимают совсем не трубы… это были корни и стволы! Я как-то смотрел передачу про гидропоническую оранжерею: там как раз ведущий разорялся: только так можно вырастить на близком расстоянии не-сочетаемые растительные виды, бла-бла-бла. И два этажа — сверху сад с пальмами, а снизу — свисающие с потолка корневые системы, по которым стекает каплями питательный раствор. Тут было еще круче. Пока я под внимательным взглядом тетки-в-платке трогал и тер кору растительных гигантов, постепенно осознавая что это
Примерно через неделю после начала бесконечной уборки нижнего яруса Башни у меня сложилась «картинка» расположения одних помещений относительно других и я обнаружил, что «деревянный водопровод» (и канализация) имеют помещения «банного и санитарного предназначения» ровно по периметру еще одного, внутреннего круга в центре строения: похоже, вся середина башни была отдана растительным «коммуникациям». Не самое глупое решение, надо полагать — по крайне мере дереву и свежим овощам в горной пустыне явно было больше не откуда взять, кроме как с «крыши»
Кстати, на счет овощей. Быт и нравы «башенной общины» не просто так напомнили мне «офис» из «прошлой жизни»: если не считать «встроенную» в здание общагу, отличия от некого завода-производства, совмещенного с офисом были, на мой взгляд уборщика, минимальны. Смотрите сами: рабочей «формой» меня обеспечили (колючая и раздражающая кожу грубоватая ткань, по первоначалу трущая во всех местах сразу: только принесенное с собой белье и спасало), включая «уличный» плащ, без которого на солнце находится длительное время было довольно некомфортно. Обеспечили местом для сна, централизовано кормили в столовой, все отличие которой от иной земной состояло в каменных стенах и полу (ну и еда в зеленом освещении была… оригинальных оттенков). Даже был организован некий досуг — по крайне мере я наткнулся на самую настоящую общественную библиотеку: пусть на полтора десятка книг и на незнакомом (подозреваю, уже частично знакомом) языке, зато с библиотекарем, который мне после попытки пообщаться жестами предложил пойти нафиг и возвращаться, когда говорить смогу нормально. Возможно, были и иные развлечения — снаружи, но, честно сказать, двенадцатичесовой по ощущениям рабочий день меня изрядно утомлял и совершенно убивал всякое желание к прогулкам. Работа поломойки только кажется легкой — вот у меня к концу дня конкретно ломило спину, руки и колени — только «душ» и помогал. И, кроме того, даже с моим знанием трех-с-половиной слов спросить совета было просто не у кого: особого общения между работниками даже своей группы я не наблюдал. Такие говорливые «тети дуси» и «бабы клавы» с тряпками и швабрами здесь в основном молчали или говорили строго по делу в том числе и между собой: иди туда, сделай там. Рабочие или кто они там (на первом ярусе, похоже, было что-то вроде логистического отдела пополам с накопительным складом) говорили между собой больше, даже смеялись, но полностью игнорировали другие «касты» по признаку выполняемого труда. Даже охрана, которая в любом московском бизнес-центре держится с этаким «я тут самый маленький, но король» апломбом, тут просто выполняла свои обязанности: занимала дежурные посты, в основном. У них можно было спросить дорогу, можно было оставить рядом инвентарь, отправляясь до ветру… и все. Скорее всего были еще какие-то социально-общественные нюансы, которые я просто не замечал, приноравливаясь к быту и нравам. Может быть, через некоторое время я бы сделал какие-то выводы, но тут жизнь грубовато ткнула меня носом в реальность, после чего вопросы стали появляться совсем другие. Что произошло? Да все просто — в очередной раз отправили мыть полы. В этот раз — в тюрьму.
12
Узилище было просторным — и пустым. Пыльным. Застарелый запах нечистот и грязных человеческих тел бил в нос — не так уж сильно, но ощутимо. На очистку полов и прутьев решеток натуральных клеток из все того же металла со следами ковки нагнали с еще четверых моих коллег — работы хватило на весь день. Зал был неправильной формы — сектор башни, фактически, но по моей прикидке места хватило бы человек на триста — если рассадить их по одному в каждую «камеру». Под действием местного «мыла» с пола и прутьев относительно легко сходили пятна и потеки, в происхождении которых я старался не задумываться: запаха и так хватало. Никаких иных следов типа обрывков ткани, надписей или насечек я не нашел — может, просто «плохо искал», конечно… по правде сказать — совсем не искал. Мне стало совершенно, кристально ясно, почему местные обитатели башни совершенно не задираются друг с другом и тщательно выполняют свою работу (лично я делал это потому что альтернативы не видел) — кто бы не занимался удержанием узников и зачем, свою работу они явно хорошо знали. И не просто «знали» — помещение, еще не так давно (видимо) полное людьми сейчас было пусто и вопрос «куда они делись?» прямо-таки напрашивался. Напрашивался и ответ — и в нем не было ничего хорошего: в лучшем случае стали удобрениями для местной растительности. Впрочем, элементарная логика говорила мне, что не все так просто…
Думаете, я сразу решил «пора валить отсюда»? Дудки! Мне вдруг кристально-ясным показался один уже замеченный аспект: почему снаружи башни тусуются «бедуины» (кстати, в «общаге» я их ни разу не видел), а внутри строения — сборная солянка из людей явно разных фенотипов, вроде даже пару раз встречал работников с монголоидным разрезом глаз. Похоже, мужики в коже и с копьями — стража исключительно внутренняя (кстати, в разрезе работы с заключенными кожаная одежда… практичнее, скажем так, тканевой — она легко моется), а вот снаружи охраняют «горный двор» и не-пещерный подход к нему легкая кавалерия на верблюдах. И они же, наверняка, отвечают за доставку… пленников? Купленных рабов? Не знаю, но, кажется, скоро узнаю — раз помещение заставили отмыть, логично предположить: скоро будет новая партия. Как я этому «рад» — словами не передать…
13
Однако, следующая неделя прошла на удивление мирно. Я говорю «неделя» потому что до сих пор не в курсе как местные считают время и дату. «День» начинается по колоколу — точнее, мужик с копьем за пультом у жилого сектора тыкает пальцем в соответствующую пиктограмму — и звук идет по «жилым» коридорам: увидел как-то раз проснувшись под утро. Кстати, зрелище было очень поучительным — при активации «программы» знак знакомо «стек» с плиты, но появляться заново не спешил. И вот тут я прилично удивился: охранник явно заученным, скучающим движением вытащил из ниши стола пластинку камня на шнурке — не дать, не взять такую же, что «украшала» каждый день мою шею под одеждой. Только эта пластинка не была пустой — «колокольный» знак знакомо светился на ней. Небрежно приложенная пластинка через секунду померкла — а вот на пультовой пластине «будильник» восстановился! К слову — страж явно заметил мое любопытство, но все так же проигнорировал меня: видимо, секретной операция не являлась. Пришлось захлопывать рот и двигать в «душевые» дальше, попутно раскладывая в голове массу понятой информации: манипуляции с каменной стеной «двора» Башни, увиденные мною в первый день внезапно приобрели смысл, как и таскаемые ящики со шлифованным камнем, малыми партиями забираемые «бедуинами» под учет со складов. Вот что делает и экспортирует Башня — «флешки» с… эффектами? Чуть не сказал с «заклинаниями». Хотя, если судить по уровню обращения с тканями и металлом — для какого-нибудь кузнеца такой вот «амулет» будет настоящей магией, особенно если он не видит этот зеленый свет. Например, если «заклясть» камешки на эффект пламени, как в коридоре, только равномерный и длительный, можно напихать их в горн вместо угля и активировать — покруче угля будет! Интересно, сколько зеленой «энергии» вмещается в такой вот, явно стандартный контейнер? И чем ее померить — тоже хороший вопрос…
14
Ничего не помогает учить язык лучше, чем погружение в языковую среду. Впрочем, то наречье, что используют в башне уже сейчас кажется мне не очень сложным для восприятия — главное, слова запомнить. Правда, кажется именно мне, может быть — управление окончаниями для обозначения рода, числа и времени: фишка, характерная для русского языка и, вроде бы, латыни. Фразы вида «моя придти уйти убирать отсюда и до обеда» строю уже без проблем и даже понимаю с первого раза почти все команды стоящих в иерархии выше (то есть практически всех). Жаль, общения в целом маловато — люди просто не говорят ни о чем, кроме своей работы… здесь. Как я тут выяснил, часть многочисленных гротов-пещер-тоннелей в «стенах» двора обжили все те же «бедуины»: не совсем верно поняв коллегу, увязался за уборщиком и, войдя под каменную арку попал на мини-среднеазиатский базар. Очень и очень средневековый. Тут я и убедился, что далеко не все пустынники видят зеленый свет — горели (и адски чадили на мой взгляд) многочисленные плошки-лампадки с мерзким жиром, и многие личности, передающую друг другу монеты явно пытались делать это поближе к пламени и свету. Под стенами тоннеля, свободными от торговых точек, сидели многочисленные компании, играя во что-то вроде нард, куря или просто «под кайфом»… да-а. Апофеозом стали услышанные весьма характерные звуки из-за «типа огораживающей» тряпки — а я все думал, чего это малочисленные женщины не удостаиваются в башне даже легких знаков внимания… пошел-ка я отсюда. Все равно денег нет и букет запахов такой… короче, штаны я категорически отказался бы здесь снимать. Мало ли что. И только выйдя из злачного места я вдруг понял — в пещере говорили явно на трех разных языках, но только не на «башенном». Интересное, но пока непонятное явление — надо будет запомнить…
К концу второй недели у меня, наконец, перестало ныть брюхо: сначала при любом движении, потом при резких. Синяки с солнечного сплетения так и не сошли — но отчетливо пожелтели. Я, кстати, заметно похудел — попытался примерить все-таки отстиранный камуфляж и обнаружил, что за ремень, застегнутый на «первую» дырку свободно проходит кулак: вот что труд животворящий делает. Неприятно кольнула мысль о том, что больше бы я выходил из серверной — может, и не поехал бы ни на какой страйкбол. А ведь напарник-эникейщик даже турник повесил в коридоре — я еще над ним посмеялся… мда. Надеюсь, Миху повысят теперь — раз уж я тут так удачно трудоустрился. Как ни посмотри — повышение: кормят, жилье дали, опять же — теплые края (наверное) и душевные люди в соседях и коллегах… мать-перемать. Надо язык поскорее доучивать и опять в «библиотеку» сунуться — может, хоть читать научусь…
15
И все-таки я оказался прав. Увы. Приезд пленников пропустить я бы не смог при всем желании. Около сотни человек, попарно перекинутые через спины верблюдов — занятно, лошадь, как я понимаю, такой грузы уже с трудом бы тащила… или нет? Живой товар (или кто они там) везли упакованным — что б от солнца не испортился. Видимо, воду давали в обрез — или опоили чем-то, но люди были в полуобморочном состоянии и могли только тихо стонать, хотя и шли своим ходом. Замотанные в мешковину, шатающиеся, мычащие — все это отлично мотивировало как можно лучше делать свою работу: отмывать после каждой партии полы. Заглянуть кому-нибудь в лицо я даже не пытался, хотя мысль — мелькнула. Нет уж. После той избиения и голосов в пещере у меня как отрубилось «общественное сознание» — в голове крепко засела только одна, главная идея — «выжить». Любопытство? Да, постепенно просыпалось, но ровно настолько, что бы лучше понимать место, куда я попал — на приключения категорически не тянуло. Впрочем, не только меня судя по поведению коллег.
Замывкой следов (кое-где — и жизнедеятельности) в коридоре «стена Башни — тюрьма» дело не кончилось — пришлось драить и само помещение, теперь заполненное пленниками. Внутри клеток людей развязали и дали воды — сам видел как «мэны в коже» не побрезговали замарать ручки и разнести деревянные емкости на манер больших пивных кружек. В занятых клетках появились и… гм, ночные вазы, если можно так выразится — правда, заморочится их использованием догадались не все. Тут выяснилась «потрясающая» функциональность штатной швабры — при желании ее рабочую часть можно было просунуть через прутья клетки, на что мне любезно указала чуть ли не впервые раскрывший рот по отношению к другой касте охранник-вертухай. Было видно — мужчина полученным заданием недоволен — но даже в тоне голоса это не отразилось. Господи, как их муштруют, чтобы получился вот такой результат?
Пусть вас не обманывает мой тон, с которым я сейчас все это пишу: грязно, мерзко и противно и тянет блевать от тех сцен, что я насмотрелся. А уж что пришлось тряпочкой убирать и ручками в ведре полоскать… уточнять не буду. Но — я воспринимал все это несколько отстранено — так, как сейчас стараюсь передать это ощущение вам. Просто чувствуя — стоит один раз дать волю эмоциям, и… короче, к пленникам присоединятся очень не хотелось. Совсем-совсем. Или как-то по-другому подставится. Мне несказанно повезло попасть к этой Башне и пройти по неким критериям (все тот же зеленый свет, думаю) тест на вливание в коллектив — вот и буду действовать с полной самоотдачей, пока не пойму что к чему.
Пока я проводил санитарно-гигиенические процедуры, видимо довольно важные в таком климате, успел насмотреться на пленников во всех видах: мужчин, женщин, молодых и среднего возраста — совсем стариков не было а дети, видимо, или не попали в темницу, или не перенесли переход. Кстати, слово «темница» оправдывалось на все сто — заключенные, разумеется, ничерта не видели: для них зеленого света с потолка просто не существовало. Огромные, расширенные во всю радужку зрачки и слепое нашаривание вокруг себя окружающей обстановки говорили мне это лучше любых слов. Похоже, такие как я были не такой уж распространенной группой… в этих землях — скажем так. К концу рабочего дня я вымотался даже сильнее, чем обычно — а пленники, наоборот, начали приходить в себя — кроме стонов и шуршания начали подавать голоса. Ушел оттуда я с мыслью о том, что слава Богу — завтра моя сменя будет где-нибудь еще: главная дама-в-платке нас двигала от одного рабочего участка к другому каждый день. Надеюсь, это нарастающее бормотание мне хотя бы ночью не присниться? Будет явный перебор…
16
Берегите природу нашу — вашу ж… Ну разумеется — я отправляюсь на так «понравившуюся» мне работу среди клеток и заключенных. Круто, чо? Спорить тем не менее я не стал. Две недели — не тот срок, когда стоит спрашивать даже такое мелкое начальство как главу уборщиков первого уровня, то есть яруса о резонах. Тем более, я там не один корячится буду, к счастью…
Поделиться книгой: