Призраки кургана

Его худобу подчеркивала тонкая облегающая одежда светло-зеленого цвета. Он важно вышагивал на длинных журавлиных ногах, покачивая головой, на которой красовалась черная шапка. Хорошо поставленный голос свидетельствовал, что человеку приходилось вести долгие беседы перед обширной аудиторией.

— Недалеко отсюда, — проникновенно начал он свое повествование, — расположено гнездо нечистых тварей. Сама природа вопиет к отмщению, столь омерзительны их деяния. Солнце отвращает свой лик от этих мест, смущенное мерзостью чинимых ими жестокостей.

Проповедник сказал и соврал, ибо солнце с очень большим интересом взирало на землю. Шаловливые лучи его играли в густых волосах ведуньи, отражались от серебряной заколки, создавая нимб вокруг головы девушки.

— И кто же они? — заинтересованно спросил я.

— Как кто? — вновь стал заламывать руки Влас, — орки. Они создали неприступную, как им кажется, крепость, чтобы оттуда пить кровь младенцев и пожирать мозги людей.

Нашу интересную беседу прервало неожиданное появление связанного и оставленного нами в тени юнца-охранника. Все же парнишка обещал далеко пойти, если палач его не остановит и не отправит на виселицу.

Даже скрученные руки и ноги не помешали ему ценой неимоверных усилий подползти к поляне, на которой мы сидели, подкрасться к Снежане с явным намерением впиться ей в ногу. Я вовремя подхватили девушку на руки и отпрыгнул.

Но юнец не был столь быстр и сообразителен, потому, двигаясь по инерции, не заметил, что там, где прежде находилась ведунья, стоит проповедник.

Уж и не знаю, кто пострадал больше. Связанный охранник, вцепившийся в костлявую ногу, и чуть не сломавший зубы, — или оратор, испугавшийся, что то подкрался орк расправиться с ним. Возникший переполох скоро утих, и Влас продолжил.

— Гадкие твари нападают на села и деревни. Несчастным крестьянам не у кого просить помощи. Мы не работаем за деньги, — произнеся эти слова проповедник смущенно потупился. — Но ведь и нам нужно покупать оружие, одежду, еду. Потому мы берем себе трофеи.

— Ну и? — хмыкнул я.

— Мы собирались поступить таким образом, — вступил в разговор воришка.

План их был прост, как мычание коровы на лугу в летний день. Где-то им удалось раздобыть план крепости орков, и теперь они решили воспользоваться им.

— И что же вы планируете делать дальше? — мрачно спросила Снежана.

— Сила орка в его скальпе. Когда крепость будет разрушена, под обломками погибнет много тварей, — пояснил мне и Снежане проповедник неизвестного бога, будто мы были неразумными детьми или страдали тяжелой формой слабоумия. — С мертвых снять скальп, раненых добить и тоже снять это самое.

— Давай теперь я, — обратилась ко мне девушка. — Они вас трогали, эти орки? Удумали скальпы снимать, небось, сами не хотите, чтобы вашу черепушку ободрали.

Перепуганная четверка не собиралась защищаться. Наоборот, они стали наперебой жарко шептать, что если знать людей, то трофеи из крепости орков можно выгодно продать. Получить деньжищи огромадные, уйти на покой и жить припеваючи.

— Они что правду говорят? — спросил я у своей спутницы.

— Да, — ответила ведунья. — Многие считают орков кем-то вроде очень крупных и хищных животных. Их скальпы умелые колдуны используют для пошива магических шапок, перчаток, поясов.

Я немного не рассчитал возможности богатыря. Действие ледяной иглы, благодаря его силе и выносливости, оказалось не таким длительным, как обычно. Снежана даже немного вздрогнула, когда услышала позади страшный рев:

— Проболтались аспидам, вражинам все выложили. Теперь они сами пойдут к крепости орков, поубивают их, а нам, как всегда, ничего не достанется.

Богатырь не только вопил, как ужаленный, но и бежал в нашу сторону, размахивая над головой дубиной. Мы дождались, когда он окажется совсем рядом и отпрыгнули в разные стороны. Мужчина продолжал мчаться, пока не врезался в ствол крепкого дуба. Столкновение охладило его пыл, и он без чувств свалился под дерево.

Мое внимание привлекло нечто странное, висящее в тени на хорошем ветерке. Путешественники специально развесили свои трофеи не на солнце, чтобы добыча равномерно высыхала. Я подошел ближе и споткнулся об огромную сумку, чем-то битком набитую.

— Осторожнее, — визгливо закричал проповедник. — Чего ногами-то топочешь, будто обезумевший кабан.

Я наклонился и высыпал содержимое мешка на траву. Оттуда выкатились несколько маленьких, явно младенческих черепов, отрубленная рука висельника, засушенные головы мужчины и женщины. В отдельной полотняной калите хранились уже готовые к употреблению скальпы орков.

На кусте для просушки были развешаны еще два, совсем свежих, со следами крови и уже начавших подсыхать крошками мозгов. Мы знали, кому они принадлежали, а также исчезли последние сомнения в том, кем были наши новые знакомые.

Они тоже поняли, что тайна их ремесла раскрыта. Проповедник швырнул об землю хрустальный пузырек. Густой дым повалил из разбитой склянки, скрывая людей.

Когда серые облака рассеялись, на поляне никого не осталось. Я опустился на одно колено, чтобы найти следы охотников за черепами и догнать их. Снежана остановила меня.

— Не надо, — произнесла амазонка. — Все равно они уже мертвы.

5

Горкан размышлял.

Кеграмский форт находился чересчур близко. Он знал, что здесь, на обоих берегах Камышовой реки, ходят патрули орков. Среди русов и печенегов ходит немало шуток о тупости и близорукости этих созданий, — но шаман знал, как эти рассказы далеки от истины.

Следует быть очень осторожным, если он не хочет, чтобы его заметили дозорные. А подобная встреча в его планы пока не входила.

Шаман не мог сразу же вызвать новых эттинов, или других чудовищ — необходимо, чтобы прошло время после предыдущего заклинания. Чем сильнее чудовище, тем реже ты можешь его призывать.

Он не собирался вступать в бой сам — это слишком рискованно, да и нелепо, если обладаешь способностью заклинателя монстров. И уж тем более, Горкан не хотел меряться силами с теми, кто на его глазах убил курганника и четверых великанов.

Ему придется ждать несколько часов. За это время маг и амазонка успеют дойти до форта.

Поразмыслив, он пришел к выводу, что смерть эттинов все-таки оказалась ему на руку. Поражение нередко оборачивается победой. Сперва следует выяснить, как много известно магу и амазонке, и чего они добиваются. Возможно, они приведут его к чаше, сами того не подозревая.

В этом царстве природы, столь безразличной к человеку и его самоуверенным устремлениям, чуждым выглядел огромный форт, высящийся вдали, у излучины Камышовой реки.

Строители умело использовали крутой изгиб реки, так что две стороны крепости получили естественную защиту не только в виде глубокой воды, но и крутого, не менее четырех метров высоты каменистого берега.

Уже на нем были возведены стены укрепления из дубовых бревен, с деревянными подпорами через короткие равные промежутки, основания которых уходили в береговую почву. Для большей надежности они были окружены огромными каменными глыбами.

Я констатировал то, что было очевидно и без моих слов:

— Крепость орков. А вот и встречающие.

Снежана, разглядывая приближающийся небольшой отряд, с сомнением заметила:

— Вряд ли они встретят нас дружелюбно, а уж на вопросы и вовсе не ответят.

Я был расположен более оптимистично:

— Орки сильны, а потому самоуверенны. Двух человек они не воспримут как опасность, да это и действительно так, мы не сможем причинить вреда форту, даже если бы хотели. Мы идем с дружескими намерениями, почему бы и им не помочь нам? Тем более что для них это не представляет никакой ценности.

Переговариваясь, мы не спеша двигались навстречу группе орков, и я в который раз подивился их устрашающей мощи. Почти как люди, и в то же время столь отличные, они шли по долине и казалось, что земля колеблется, принимая на себя тяжесть тел и освобождаясь от нее.

Широкие, слегка покатые плечи, как будто сгибающиеся под весом рук, бугрились каменной мускулатурой, выступающей по всему телу под голубовато-серой кожей.

Все лица на первый взгляд были одинаковы — небрежно вытесанные топором природы выступающие далеко вперед узкие лбы, почти смыкающиеся с крутыми скулами, между которыми поблескивали крохотные озерца зеленоватых глаз.

Длинные приплюснутые носы с вывернутыми ноздрями, тяжелые подбородки, узкие щели ртов с непомерно длинными складками кожи над губами, прикрывающими четыре ряда огромных белых зубов с заостренными концами.

Тела их были едва прикрыты короткими кожаными штанами и подобием рубах без рукавов, сплетенных их ремней, в местах соединения топорщившихся острыми шипами на спине и груди. Такие же украшения, напоминающие шпоры, красовались сзади на грубых сапогах без каблуков.

Несмотря на отсутствие видимой угрозы, руки их сжимали боевые топоры, больше похожие выгнутым длинным лезвием на орудие палача. Широкие пояса из металлических пластин несли на себе тяжесть мечей, кинжалов, сумок с дротиками и шипастых кастетов.

Идущий впереди отряда остановился за несколько шагов перед нами и лаконично осведомился:

— Чего надо?

Несмотря на весьма холодный прием, я заметил одобрительные взгляды, которыми они исподтишка окидывали красивую девушку, губы которой чуть тронула приветливая улыбка.

Я чистосердечно признался:

— Надо вашего коменданта.

После напряженной умственной работы, перипетии которой ясно читались на лице предводителя, он нашелся:

— Зачем?

Поняв, что я забавляюсь, и диалог наш может продлиться до вечера, ведунья вмешалась:

— Мы пришли, чтобы сообщить ему об угрозе нападения на крепость, и он вас не похвалит, если время будет упущено. Или вы нас боитесь?

Ответом на столь возмутительное предположение был громкий хохот, больше похожий на грохотанье каменного обвала, за чем последовало приглашение отправиться в форт.

Я с удовольствием человека, любующегося хорошей работой, оглядывал растущую по мере приближения к ней громаду крепости, которую невозможно было взять изгоном, — стремительным набегом. Нападавшие были бы вынуждены прибегнуть к многомесячной осаде, лишь с помощью такого облежания, когда истощатся запасы воды и продовольствия, можно было надеяться на завоевание форта.

Нас подвели к опущенному мосту через глубокий ров, дно которого было утыкано острыми металлическими кольями. Вынутый грунт использовали для насыпи с крутым внешним и более пологим внутренним склонами. Узкая полоса земли между рвом и валом не давала почве осыпаться.

В нижней части насыпи без скрипа отворились тяжелые, окованные металлом ворота. Деревянная башня над ними с узкими бойницами служила не только дозорным пунктом, но и позволяла обстреливать подступившего врага.

За воротами мы миновали еще два вала и рва, наконец попав внутрь гарнизона. Там на вытоптанной, без единой травинки глинистой земле, поднимая клубы пыли, топтались орки, сражаясь мечами и топорами, выкрикивая гортанный боевой клич, то и дело заглушаемый язвительными зычными замечаниями старшего, наблюдающего за тренировкой.

Весьма изобретательно он сравнивал их с жабами, рассевшимися на дороге, недвижными пиявками и клопами, насосавшимися крови и другой столь же привлекательной живностью.

Увидев людей, появившихся в сопровождении отряда, орки прекратили битву, повернув головы к нам. Они представляли собой весьма живописное зрелище — облитые потом, блестящие под лучами солнца мощные тела, маленькие глазки, еще пылающие азартом и злобой боя, тонкие струйки крови от нанесенных ранений, неизбежных при использовании боевого оружия.

Старшина опомнился первый и, раздражаясь на собственное любопытство, заорал страшным голосом, привлекая внимание подопечных. Предводитель нашего отряда, оставив нас на попечение своих людей, отправился в отдельно стоящий небольшой дом, где, очевидно, обитал начальник форта.

Воспользовавшись представившейся возможностью, я постарался внимательно оглядеться, наметить пути вероятного бегства, но таковых не обнаружил.

Внутренний земляной вал венчала такая же высокая бревенчатая стена, как и две предыдущие. По всей ее длине с четырех сторон шла неширокая галерея. Над ней были прорезаны узкие бойницы на тот случай, если падут другие укрепления и придется отбиваться за последним из них.

Эти меры предосторожности свидетельствовали о предусмотрительности орков. Но в общем строения казались совершенно неприступными, и было маловероятно, что враг сумеет добраться так глубоко в крепость.

Ведунья заметила:

— А ведь совершенно так и люди строят свои укрепления. Вспомни Киевские ворота и Золотые ворота Владимира, в наших городах зачастую даже меньше рвов и стен.

Я кивнул головой, соглашаясь. Где-то здесь, как и в любой крепости, должны быть потайные ходы наружу, но как я ни приглядывался, заметить мне их не удалось.

По углам укрепления высились сторожевые башни, возле одной из стен, ближней к реке, располагались приземистые бараки для воинов, амбар, возле которого сейчас разгружали телегу с мешками муки. Там, вероятно, хранились запасы на каждый день и на случай осады.

Посреди площади, под навесом из парусины, стояло высокое деревянное кресло, покрытое волчьими шкурами, спинка наверху была украшена грубой, но не лишенной своеобразной красоты резьбой и золотыми шарами.

6

Горкан стоял в густых кустах гномьего тамариска, не сводя глаз с зубчатых стен Кеграмского форта. Там, внутри этих стен, он родился. Там была его судьба, которая так и не исполнилась. Он мог стать комендантом крепости; но теперь стоит подле нее, как вор, как враг.

Шаман мог открыто подойти к цитадели. Многие из тех, кто служил в ней, помнили его. Порой Горкан ощущал себя чужим везде — и среди орков, и среди печенегов. Но это было лишь чувство, тягостная острая боль в душе. Разумом он понимал, что у медали есть и другая сторона — колдун везде мог сойти за своего.

Подойти к патрульным, — возможно, среди них окажутся знакомые, а если и нет, дозорные наверняка слышали о сыне старого Хунчарда, прежнего коменданта форта.

Гриург примет его, как равного — этот простодушный служака никогда не осознавал, что занял чужое место, и тем самым приобрел себе смертного врага. Там, за пиршественным столом, можно узнать все новости.

Но будет ли разумно открывать свои карты? Для всех Горкан исчез много лет назад, когда стал рабом курганника. Лучше, если для всех он будет оставаться мертвым. Тогда ему будет проще найти череп Всеслава.

Решение было принято. Он миновал дозорных так легко, словно проходил сквозь туман. Маршруты патрульных постоянно менялись, как и время дежурства.

Но Горкан сам был наполовину орком, и видел, что за этой тасовкой стоит неколебимая система, которую вряд ли осознавали сами офицеры форта. Ее сложно выразить словами, — скорее, ее надо было прочувствовать, погрузиться в нее, как маг опускается на дно медитативного транса.

Осторожность подсказывала — вызови голубей, пусть осмотрят Камышовую реку с неба, и сообщают тебе о патрулях. Но самолюбие пересилило, он решил положиться только на интуицию и знание обычаев орков.

Горкан понимал, что это неправильно — тем самым он пытался взять реванш за поражение, которое потерпел тогда в битве с курганником. Однако искушение было слишком велико, и он поддался ему, успокоив себя двумя доводами.

Во-первых, ему полезно рискнуть и выиграть, чтобы подкрепить свою уверенность в себе. Во-вторых, даже если патруль и встретится по дороге, можно всегда вернуться к первому плану, и попросить встречи с комендантом.

Он дошел до стены, ни с кем не столкнувшись, и это наполнило его душу приятным теплом. Подобное шаман ощущал редко — лишь когда удавалось сотворить особенно сложное заклинание, или когда отрубал голову надоевшей любовнице.

Остальное было уже гораздо проще. Высоко вдоль неба, орки шагали по крепостной стене, иногда обмениваясь короткими рыкающими фразами. Ни один из них не видел Горкана — магия иллюзии надежно защищала колдуна от дозорных.

Он неторопливо подошел к стене — знал, что снова рискует, заклинание могло спасть в любой момент. Теперь уже ему не удалось бы сделать вид, будто он пришел мирно поговорить с комендантом — честные гости не лазят через стену к хозяевам.

Но шаман не мог ничего поделать с собой — его охватило пьянящее чувство свободы, которое, казалось, ушло навсегда, пока он был в рабстве у курганника. Теперь каждая мысль об осторожности казалась кандалами, которые он не собирался на себя надевать.

Горкан плавно перелетел через стену — это заклинание он выучил у одного руса, которого пытал на дыбе. Тот надеялся, что его отпустят, если выдаст палачу свою тайну — впрочем колдун его разочаровал.

Проносясь над патрульными, что вразвалку шагали по забралу[6], шаман не смог удержаться от того, что сбил шлем с одного из них. Тяжелый шелом покатился по бревнам, хлопая бармицей[7], словно выброшенная из воды рыба.

Другие ратники с громким хохотом потешались над раззявой-товарищем, и ни один из них не заподозрил, что все произошло не случайно.

Шаман опустился по другую сторону стены. На несколько мгновений он замер, чутко улавливая пульсацию Пустого кристалла. Подобные камни устанавливают в центре каждой крепости орков; и никто, кроме них самих, об этом не знает.

Его первая задача — защищать цитадель от демонов. Вторая — питать энергией магов, которые охраняют крепость.

Вражеские волшебники не могут воспользоваться этим преимуществом, они не только не знают о существовании Пустого кристалла, но и не в силах почувствовать его пульсации. Это дано лишь оркам.

Теперь энергия камня питала Горкана. Шаман мог не бояться, что заклинание иллюзии спадет с него, и он станет видимым.