Помоги проекту - поделись книгой:
900 ДНЕЙ БЛОКАДЫ. Ленинград 1941—1944
Предисловие
Ленинградская блокада была невиданным явлением во всемирной истории человечества. Научное исследование различных ее сторон, начавшееся еще во время войны и достигшее значительных успехов в наши дни, имеет свою историю. В ней отразились политические разногласия и борьба вокруг роли в стране ее бывшей столицы, традиционные для советского периода. Они и во время войны проявились в том, какое место отводилось Ленинграду в планах воюющих сторон.
Так называемое «Ленинградское дело» остановило изучение истории блокады лет на десять. Были устранены многие руководящие работники блокадного города. Не осталось их воспоминаний, хотя, как рассказывал автору этих строк Н. Д. Синцов, секретарь Обкома ВКП(б) по идеологии на момент «Ленинградского дела», по указанию Сталина, данному в 1943 г., написание ими воспоминаний о блокаде было предусмотрено. Осторожность по отношению к блокадной теме по привычке сохранялась в течение некоторого времени и после того, как она перестала быть запретной. На рубеже 1959—1960-х гг. группе сотрудников Ленинградского отделения Института истории АН СССР (ныне после ряда преобразований — Санкт-Петербургский Институт истории РАН) предстояло развернуть работу по истории блокады, в чем была и производственная необходимость: многотомная история города, издававшаяся ЛОИИ, подошла к периоду Великой Отечественной войны.
Как раз в это время, в 1960 г., в число сотрудников ЛОИИ вошел В. М. Ковальчук. Занявшийся вначале боевыми действиями на Ленинградском фронте, он при работе над массивом выявленной в архивах военной документации широко применил сопоставление ее с рассказами здравствовавших тогда представителей высшего звена военного командования. Опыт штабной работы во время войны, исследовательской и преподавательской деятельности после ее окончания на военной службе, как и личные его качества, сказались в том, что эти люди с готовностью откликались на его просьбы об участии в заседаниях Ученого совета ЛОИИ и неофициальных встречах с сотрудниками. (Автору этих слов довелось участвовать в нескольких таких встречах в Ленинграде в кабинете зав. ЛОИИ Н. Е. Носова, блокадника и фронтовика, и в Москве в общем номере гостиницы АН «Якорь», в нарушение гостиничных правил продолжавшихся до ночи.) М. М. Попов, М. С. Хозин, В. П. Свиридов, И. К. Смирнов, А. А. Новиков, В. Ф. Трибуц (он еще и выступал в качестве официального оппонента на докторской защите В. М. Ковальчука), Ю. А. Пантелеев, Ф. Ф. Расторгуев, Н. С. Фрумкин и другие не обладали специальной подготовкой в области источниковедческой работы над историческими документами. Но природный ум, громадный, невиданно богатый, иногда трагический, жизненный опыт, способности анализировать различные ситуации и натренированность в этом делали их не только мемуаристами, но и компетентными критиками документального материала различного, в том числе и официального, происхождения.
Двадцатилетие со времени снятия блокады прошло в ЛОИИ с участием этих людей и носило не столько юбилейный, сколько производственно-творческий характер. А В. М. Ковальчук, выступивший на Ученом совете с основным докладом, вскоре стал ведущим членом сложившегося в ЛОИИ немногочисленного научного коллектива историков блокады. Как и всем им, Ковальчуку приходилось не без труда ломать получившие официальное одобрение стереотипы. Его исследования были посвящены не только боевым действиям под Ленинградом, сообщению блокированного города с Большой землей (его монографические исследования на эту тему недавно переизданы), но и воссозданию картины жизни блокированного города. В результате работы этого коллектива под руководством В. М. Ковальчука и при его непосредственном участии был подготовлен и в 1967 г. опубликован 5-й том «Очерков истории Ленинграда», посвященный истории города в Великой Отечественной войне. Это первое фундаментальное исследование самых разных сторон жизни и борьбы ленинградцев и их защитников не потеряло своего значения и сегодня.
В предлагаемой читателю книге В. М. Ковальчука связям Ленинграда с Большой землей уделено достойное внимание, но она представляет собой очерк истории всей блокады, принадлежащий перу одного из наиболее многолетних и авторитетных ее исследователей.
В новой книге В. М. Ковальчук широко использовал архивные материалы о ленинградской эпопее, трагической и славной странице Великой войны, появившиеся или ставшие доступными для историков в последние годы, и сведения, известные в отечественной и зарубежной литературе, а избранный им проблемно-хронологический метод изложения материала позволил ему, не поддаваясь политической конъюнктуре, дать читателю современное представление о наиболее важных проблемах истории обороны Ленинграда.
Член-корреспондент РАН
От автора
22 июня 1941 г., на рассвете воскресного дня, войска гитлеровской Германии в нарушение договора о ненападении внезапно вторглись в пределы Советского Союза. Началась Великая Отечественная война, продолжавшаяся почти четыре года, самая страшная война в истории человечества, в которой Советский Союз понес невиданные жертвы и разрушения.
Германский фашизм, стремясь к завоеванию мирового господства, ставил своей целью уничтожение Советского Союза как главного препятствия на пути к достижению своих разбойничьих планов. Гитлеровцы рассчитывали разгромить Советский Союз в молниеносной войне в течение полутора-двух месяцев.
План войны фашистской Германии, утвержденный Гитлером 18 декабря 1940 г. в виде директивы № 21 и известный как «План Барбаросса», предусматривал вторжение немецко-фашистских войск в пределы Советского Союза на всем фронте от Баренцева до Черного морей с нанесением основных ударов по трем стратегическим направлениям — Ленинградскому, Московскому, Киевскому.
Главным объектом германского наступления была Москва. Захват столицы СССР, по замыслам фашистов, должен был решить исход войны. В то же время в планах гитлеровское командование с самого начала значительное место отводило овладению Ленинградом. После уничтожения сил Красной Армии, находившихся в западной части Советского Союза, захват Ленинграда стал едва ли не главной целью. Немецкое командование планировало захватить его раньше Москвы. Один из авторов «плана Барбаросса» Ф. Паулюс так и писал впоследствии: «Особое значение в планах ОКВ придавалось взятию Москвы, однако взятию Москвы должно было предшествовать взятие Ленинграда».[1]
Стремясь захватить Ленинград, гитлеровцы учитывали его огромное экономическое и стратегическое значение. Они стремились уничтожить Балтийский флот, вывести из строя промышленность города, овладеть удобными морскими путями для снабжения войск групп армий «Север» и «Центр», а также использовать его как плацдарм для нанесения удара в тыл советским войскам, прикрывавшим Москву. С захватом Ленинграда связывались и определенные расчеты психологического характера. Гитлер считал, что с падением города на Неве «будет утрачен один из символов революции… и что дух славянского народа в результате тяжелого воздействия боев будет серьезно подорван» и, более того, что для Советского Союза «может наступить полная катастрофа».[2]
Для наступления на Ленинград была предназначена одна из трех стратегических группировок вермахта — группа армий «Север» под командованием представителя старой гвардии кадровых офицеров шестидесятипятилетнего генерал-фельдмаршала В. фон Лееба, насчитывавшая 29 дивизий. Вместе с частью сил группы армий «Центр», которая должна была взаимодействовать с группой армий «Север», вся группировка, нацеленная на Ленинград, состояла из 42 дивизий, в которых насчитывалось около 725 тыс. солдат, свыше 13 тыс. орудий и минометов, не менее 1500 танков.[3]
Совместно с войсками фашистской Германии против СССР должны были действовать войска Финляндии, что было предусмотрено договором между этими странами.
«Для нас, — писал Г. К. Жуков, — потеря Ленинграда во всех отношениях была бы серьезным осложнением стратегической обстановки. В случае захвата города врагом и соединения здесь германских и финских войск нам пришлось бы создавать новый фронт, чтобы оборонять Москву с севера, и израсходовать при этом стратегические резервы, которые готовились Ставкой для защиты столицы. Кроме того, мы неизбежно потеряли бы мощный Балтийский флот. Для противника взятие Ленинграда означало, что группа армий „Север“ и финские войска, действовавшие на Карельском перешейке, легко могли соединиться в районе реки Свирь и перерезать наши коммуникации, идущие в Карелию и Мурманск. Все эти факторы, вместе взятые, обусловили крайнюю ожесточенность и напряженность борьбы за Ленинград».[4]
Вражеским силам на Северо-Западном направлении противостояли войска Прибалтийского особого и Ленинградского военных округов, преобразованных с начала войны соответственно в Северо-Западный и Северный фронты. Войска Северо-Западного фронта должны были не допустить вторжения немецких войск из Восточной Пруссии. Три армии Северного фронта (14-я, 7-я и 23-я), расположенные на протяжении 1200 км от полуострова Рыбачий до Финского залива, имели задачу не допустить наступления противника со стороны Финляндии.
Бои за Ленинград происходили почти на всей территории северо-западной части страны. В обороне города в разное время участвовали войска шести фронтов, авиация дальнего действия, войска противовоздушной обороны, Балтийский флот, три озерные флотилии, формирования партизан и жители Ленинграда и области. Бои продолжались более трех лет и отличались беспредельным мужеством и стойкостью советских воинов.
Но оборона Ленинграда вошла в историю Великой Отечественной войны не только как одна из самых героических страниц, как символ мужества, стойкости и массового героизма советского народа в борьбе за независимость своей Родины. Она была и величайшей трагедией мирового масштаба. Ленинград почти 900 дней находился в тисках фашистской блокады. Ни один город мира не пережил таких ужасов войны, которые выпали на долю ленинградцев и их защитников. Сражаясь в тяжелейших условиях блокады, испытывая неимоверные лишения и страдания от голода и холода, вражеских артиллерийских обстрелов и бомбардировок с воздуха, неся страшные потери, они не только выстояли, но и разгромили немецкие войска, осаждавшие город.
«Ленинград по праву снискал себе славу города-героя, — писал маршал Советского Союза А. М. Василевский, — ибо его оборона была эпопеей человеческого мужества, стойкости, самоотверженного патриотизма, одним из самых выдающихся, самых потрясающих массовых подвигов народа и армий во всей истории войн на земле. Этот подвиг никогда не изгладится из памяти живущих и грядущих поколений».[5]
Об этой героической и трагической странице истории Великой Отечественной войны, о подвиге Ленинграда, который, по словам Г. К. Жукова, стал легендой, рассказывается в этой книге. При ее написании были использованы новые документальные материалы.
Но некоторые читатели могут спросить: «А не хватит ли рассказывать о войне?». На этот вопрос очень хорошо ответил поэт блокадного Ленинграда Ю. Воронов:
Сердечная признательность и искренняя благодарность Е. В. Анисимову, Е. М. Балашову, А. З. Ваксеру, Р. Ш. Ганелину, А. С. Ежелеву, Ю. И. Колосову, А. П. Купайгородской, В. И. Мусаеву, Ю. М. Лебедеву, А. И. Рупасову, Г. Л. Соболеву, А. Н. Цамутали, В. А. Шишкину, А. А. Фурсенко, А. Н. Чистикову, С. В. Ярову за разнообразную помощь автору в подготовке книги, за ценные советы и предложения, а также С. С. Деревянко, И. И. Крупской и Л. Е. Косенко за большую научно-техническую работу по подготовке рукописи книги к печати.
ПЕРВЫЕ МЕСЯЦЫ ВОЙНЫ
1. Начало обороны Ленинграда
Боевые действия на советско-германском фронте начались в невыгодной для Советского Союза обстановке. Войска фашистской Германии, превосходившие советские по численности и технической оснащенности и имевшие двухлетний опыт ведения современной войны, были заранее развернуты у советской границы. В советских Вооруженных Силах еще не была завершена работа по реорганизации и перевооружению войск. Поэтому и в силу других разных причин Красная Армия под ударами превосходящих сил врага была вынуждена отступать.
Войска Северо-Западного фронта, несмотря на героизм советских воинов, не смогли остановить врага в приграничной полосе. Немецкие войска, имея превосходство над силами Северо-Западного фронта по пехоте в 2.4 раза, в орудиях и минометах — в 5 раз, в танках — в 1.2 раза,[6] 1 июля овладели Ригой, 6 июля — Островом, а 9 июля — Псковом. К 10 июля немецкие войска захватили почти всю Прибалтику и вторглись в пределы Ленинградской области. С этого времени началась битва за Ленинград, самая продолжительная битва Великой Отечественной войны и всей второй мировой войны.
Несколько лучше было положение на правом фланге советско-германского фронта. Перешедшие в наступление 29 июня—1 июля на фронте от Баренцева моря до Финского залива финские и немецкие войска больших успехов добиться не смогли. К 6 июля им удалось лишь на отдельных участках вклиниться в советскую оборону на 25–30 км.
Огромную роль в мобилизации сил на борьбу с врагом сыграли чрезвычайные меры, принятые Коммунистической партией и Советским правительством в первые дни войны.
22 июня на территории 14 военных округов страны была объявлена мобилизация военнообязанных рождения 1905–1918 гг.
29 июня Совнарком СССР и ЦК ВКП(б) приняли директиву партийным и советским организациям прифронтовых областей, основное содержание которой было изложено И. В. Сталиным в речи по радио 3 июля. Директива являлась развернутой программой перестройки деятельности Коммунистической партии и страны, мобилизации всех сил и средств на борьбу с врагом.
Для объединения усилий фронта и тыла 30 июня был создан Государственный Комитет обороны под председательством И. В. Сталина. В руках ГКО была сосредоточена вся полнота власти в стране.
Для руководства военными действиями Красной Армии и Военно-Морского флота 23 июня была создана Ставка Главного командования, преобразованная 10 июля в Ставку Верховного командования, а 8 августа — в Ставку Верховного Главнокомандования во главе с И. В. Сталиным.
10 июля для более оперативного руководства фронтами созданы Главнокомандования Северо-Западного, Западного и Юго-Западного направлений. Главнокомандующим вооруженными силами Северо-Западного направления был назначен маршал Советского Союза К. Е. Ворошилов, членом Военного совета — секретарь ЦК ВКП(б), Ленинградских обкома и горкома партии А. А. Жданов, начальником штаба — генерал М. В. Захаров. Главнокомандованию Северо-Западного направления подчинялись войска Северного и Северо-Западного фронтов, Балтийский и Северный флоты.
В самом Ленинграде с 23 июня 1941 г. было объявлено военное положение. Функции государственной власти по обороне и обеспечению общественного порядка и государственной безопасности перешли к Военному совету Северного фронта. Правда, с начала войны в Ленинграде существовали и другие органы руководства жизнью города, например комиссия по вопросам обороны Ленинграда и Военный совет обороны Ленинграда. Но с 30 августа 1941 г. вся власть была сосредоточена в руках Военного совета Ленинградского фронта, членами которого были руководители ленинградской партийной организации А. А. Жданов и А. А. Кузнецов. Решением военно-хозяйственных и военно-мобилизационных задач под руководством Военного совета фронта в течение всей войны занимались аппараты обкома, горкома и райкомов партии и исполкомов областного, городского и районных советов.
Все эти чрезвычайные меры были очень важны, так как уже 10 июля немецкие войска возобновили наступление на Ленинград. Действовавшие на Лужском направлении части Северо-Западного фронта под натиском превосходящих сил противника к исходу 12 июля отступили к р. Плюсса, где продолжали борьбу с противником уже совместно с частями Лужской оперативной группы Северного фронта, созданной 6 июля под командованием генерала К. П. Пядышева. Ожесточенные бои продолжались и днем, и ночью, некоторые населенные пункты по нескольку раз переходили из рук в руки.
Не все советские войска, участвовавшие здесь в боях, были достаточно боеспособны. Например, 41-й стрелковый корпус, переданный 13 июля из Северо-Западного фронта в подчинение командующего Северным фронтом, находился в дезорганизованном состоянии. Его бойцы, понесшие потери в боях в Эстонии, устали и были деморализованы, штабы и командиры растерялись и показали полную несостоятельность в управлении войсками. Беспорядочно отступая и забивая своими тылами все дороги, подразделения корпуса мешали продвижению других частей и действовали на них разлагающе. Не были боеспособными и отдельные батальоны 177-й стрелковой дивизии, бойцы которых при небольшом нажиме противника в панике бежали в лес.[7]
Однако все попытки врага сломить сопротивление советских воинов и прорваться к Ленинграду через Лугу окончились неудачей. Решающую роль в отражении наступления немецких войск сыграли здесь части той же 177-й стрелковой дивизии и 24-й танковой дивизии, поддержанные артиллерийской группой полковника Г. Ф. Одинцова. Серьезную помощь войскам оказала авиация, действовавшая под командованием генерала А. А. Новикова. Она наносила удары по колоннам войск на дорогах, уничтожала танки и живую силу врага.
Натолкнувшись на упорное сопротивление советских войск на Лужском направлении, немецкое командование повернуло основные силы 41-го моторизованного корпуса на Кингисепп с тем, чтобы прорваться к Ленинграду через леса западнее Луги и Копорское плато. Так как на этом направлении почти не было советских войск, гитлеровцы быстро продвигались вперед и к 14 июля вышли к р. Луге в 20–35 км юго-восточнее Кингисеппа. Форсировав Лугу, противник захватил на ее правом берегу плацдарм у с. Ивановское и с. Большой Сабск.
Наступление немецких войск на Кингисеппском направлении, в обход Лужского оборонительного рубежа, представляло для Ленинграда серьезную опасность. 14 июля Главнокомандующий Северо-Западным направлением подписал приказ, в котором говорилось, что «войска, не всегда давая должный отпор противнику, часто оставляют свои позиции, даже не вступая в решительное сражение, чем еще больше поощряют обнаглевшего врага. Отдельные паникеры и трусы не только самовольно покидают боевой фронт, но и сеют панику среди честных и стойких бойцов. Командиры и политработники в ряде случаев не только не пресекают паники, не организуют и не ведут свои части в бой, но своим позорным поведением иногда еще больше усиливают дезорганизацию и панику на линии фронта… Этим и другим фактам позорного поведения на поле боя противостоит вызывающая восхищение всего мира доблесть и отвага многих наших героических бойцов и политработников, которые с яростью и подобающим честным советским патриотам и воинам мужеством уничтожают наглого врага…». Приказ требовал от командиров корпусов, дивизий и полков навести воинский порядок в частях на фронте и в тылу, не останавливаясь перед крайними мерами, не отступать ни шагу назад без приказа старшего командира.[8]
Советские части, занявшие оборону на Кингисеппском направлении, получили задачу остановить наступление противника и отбросить его силы на левый берег р. Луги. В разгоревшихся в районе плацдармов жарких боях исключительные стойкость и храбрость проявили курсанты Ленинградского пехотного училища им. С. М. Кирова (начальник полковник Г. В. Мухин) и бойцы 2-й дивизии народного ополчения Ленинграда (командир Н. С. Угрюмов). Отражая вражеские атаки, они сами переходили в контратаки, наносили немцам существенный урон.
Хотя врагу и удалось сохранить за собой захваченные плацдармы на правом берегу реки у Ивановского и Б. Сабска, наступление немецко-фашистских войск на этом направлении к 19 июля было остановлено. Этим был сорван план германского командования прорваться к Ленинграду с ходу через Лугу и Копорское плато.
Одновременно с боями под Лугой и Кингисеппом ожесточенные бои развернулись на левом фланге Лужского оборонительного рубежа. Здесь западнее Шимска прорвался наступавший на Новгородском направлении 56-й моторизованный корпус 4-й танковой группы противника. Это создало непосредственную угрозу Новгороду и открывало затем противнику возможность развивать наступление на Ленинград. Чтобы снять эту угрозу, командование Северо-Западного направления приказало войскам 11-й армии (командующий генерал В. И. Морозов) Северо-Западного фронта, усиленной одной танковой и двумя стрелковыми дивизиями Северного фронта, нанести по противнику контрудар в районе г. Сольцы.
Контрудар был проведен в период с 14 по 18 июля двумя группировками по сходящимся направлениям во фланг и тыл прорвавшихся войск противника. Одна группировка (21-я танковая, 70-я и 237-я стрелковые дивизии) нанесла удар с севера, из района Городище и Уторгош на Ситню и Сольцы, другая (183-я стрелковая дивизия) — с юга, с рубежа Строкино, Горушка — на Ситню. В поддержке наступления участвовало около 235 самолетов Северо-Западного и Северного фронтов и 1-го корпуса дальнебомбардировочной авиации.[9] Контрудар для фашистского командования был неожиданным. Командовавший тогда 56-м моторизованным корпусом генерал Э. Манштейн после войны в своих воспоминаниях писал: «15 июля на кп командира корпуса, находившийся на Шелони западнее Сольцы, поступили малоутешительные донесения. Противник большими силами с севера ударил во фланг вышедшей на р. Мшага 8 тд и одновременно с юга перешел через р. Шелонь.
Сольцы — в руках противника. Таким образом, главные силы 8 тд, находившиеся между Сольцами и Мшагой, оказались отрезанными от тылов дивизии, при которых находился штаб корпуса. Кроме того, противник отрезал и нас и с юга большими силами перерезал наши коммуникации. Одновременно продвигавшаяся дальше к северу 3 мд была у Мал. Уторгош атакована с севера и северо-востока превосходящими силами… Нельзя было сказать, чтобы положение корпуса в этот момент было весьма завидным… Последующие несколько дней были критическими, и противник всеми силами старался сохранить кольцо окружения».[10]
В результате контрудара в районе Сольцы советские войска разгромили 8-ю танковую дивизию и тылы 56-го моторизованного корпуса, отбросили вражеские войска к западу на 40 км и тем самым на некоторое время ликвидировали угрозу прорыва противника к Новгороду.
Упорное сопротивление советских войск на Лужском оборонительном рубеже и контрудар в районе Сольцы вынудили германское командование прекратить наступление на Ленинград до подхода основных сил группы армий «Север». В директиве ОКБ № 33, подписанной Гитлером 19 июля, было сказано: «Продвижение в направлении Ленинграда возобновить лишь после того, как 18-я армия войдет в соприкосновение с 4-й танковой группой, а ее восточный фланг будет обеспечен силами 16-й армии».[11] В конце июля были остановлены и финские войска, перешедшие в наступление 10 июля на Онежско-Ладожском перешейке. И хотя им удалось продвинуться до 150 км и выйти к северо-западному побережью Ладожского озера, выполнить свою главную задачу — окружить и уничтожить основные силы советских войск севернее Ладожского озера и выйти к р. Свирь финские войска не смогли.
Важную роль в срыве немецких планов по овладению Ленинградом с ходу сыграли войска 8-й армии, действовавшие на территории Эстонии. Они сковали находившиеся здесь немецкие силы, что ослабляло вражескую группировку, наступавшую на Ленинград.
Большую помощь защитникам Ленинграда оказали советские войска, стойко сражавшиеся в районе Смоленска. Они сковали силы группы армий «Центр», рвавшиеся к Москве, и не позволили немецкому командованию перебросить на Ленинградское направление 3-ю танковую группу.
Однако уже 21 июля Гитлер, прибывший в штаб группы армий «Север», дал указание «возможно скорее овладеть Ленинградом и очистить от противника Финский залив, чтобы парализовать русский флот». При этом он потребовал «как можно скорее перерезать железнодорожную линию Москва — Ленинград, чтобы не допустить переброски русских войск на другие участки фронта и к Москве».[12]
10 июля одновременно с немцами начали наступление на Олонецком и Петрозаводском направлениях войска Карельской армии финнов. Имея тройное превосходство над оборонявшейся здесь 7-й армией (командующий Ф. Д. Гореленко), они быстро продвигались. Но благодаря упорному сопротивлению советских воинов в конце июля финские войска были остановлены на рубеже Порос-озеро, Шот-озеро, р. Тулокса.
2. Меры по укреплению обороны города
Остановка немецкого наступления почти на месяц дала советскому командованию возможность принять ряд мер по укреплению обороны Ленинграда. Из резерва Ставки в июле — августе под Ленинград было направлено четыре стрелковые дивизии.[13] В конце июля сюда прибыла батарея реактивной артиллерии («катюши»), которая уже 3 августа произвела свой первый залп по войскам противника.
Учитывая опасную обстановку, складывавшуюся на Ленинградском направлении, Ставка Главного командования еще 4 июля приняла решение привлечь для обороны юго-западных подступов к Ленинграду войска Северного фронта. «В связи с явной угрозой прорыва противника в районе Остров, Псков, — говорилось в документе, подписанном начальником Генерального штаба Г. К. Жуковым, — немедленно занять рубеж обороны на фронте Нарва, Луга, Старая Русса, Боровичи. На этом рубеже и на предполье глубиной 10–15 км создать сплошные заграждения и минные поля, оставив лишь пути для войск Северо-Западного фронта… Собрать больше противотанковых пушек и поставить их в качестве орудий ПТО. Разрешается снять часть дивизионов с ПВО округа, включительно до снятия ее с Выборга и других объектов».[14]
На следующий день, 5 июля, Ставка приказала до 15 июля построить Лужский оборонительный рубеж «для прикрытия города Ленинграда и важнейших направлений с юго-запада и юга: Гдов — Кингисепп — Ленинград, Луга — Ленинград, Новгород — Ленинград, Вышний Волочек — Ленинград».[15]
Фактически командование Северного фронта уже в первые дни войны стало заниматься подготовкой оборонительных рубежей.
24 июня было принято решение строить три оборонительных рубежа. Основной по реке Луге до оз. Ильмень. Второй — по линии Петергоф — Красногвардейск (Гатчина) — Колпино. Третий — по линии Автово — окружная железная дорога — ст. Предпортовая— Средняя Рогатка — с. Рыбацкое.[16]
Строительство оборонительных сооружений широко развернулось с первых же дней войны. Укрепления возводились как на дальних, так и на ближних подступах к городу на фронте протяженностью почти 900 км. Первое постановление исполкома Ленинградского совета депутатов трудящихся о привлечении жителей города к трудовой повинности было принято 27 июня. Всего в июле — августе 1941 г. в работах принимало участие около 500 тыс. человек. Ежедневно в среднем на них было занято свыше 133 тыс. человек. Всю работу по возведению оборонительных сооружений возглавляла созданная 24 июля комиссия под председательством секретаря Ленинградского городского комитета ВКП(б) А. А. Кузнецова.[17]
Большую работу по строительству оборонительных сооружений проводили трудящиеся Ленинградской области. На строительстве оборонительных узлов Бабино — Тосно, Слуцк — Колпино, Луга, Красногвардейск, Кингисепп — Ораниенбаум и в восточном секторе в июле — августе 1941 г. ежедневно работало по 150 тыс. человек, а в отдельные периоды по 250 тыс. человек. Колхозы ежедневно выставляли по 5–7 тыс. лошадей.[18]
Наиболее сложным было строительство Лужского оборонительного рубежа, находившегося в 100–120 км от Ленинграда и протянувшегося более чем на 250 км от Финского залива до оз. Ильмень. Он состоял из главной полосы обороны и двух отсечных позиций, проходивших по берегам многочисленных озер и рек Луги, Мшаги, Оредежи и Шелони. На нем было построено значительное количество различных инженерных сооружений, в том числе 517 противотанковых препятствий (201 км противотанковых рвов, 241 км эскарпов, 15 км надолб и др.), 826 огневых сооружений.[19] Лужская оперативная группа для лучшей управляемости 23 июля была разделена на три самостоятельных участка — Кингисеппский, Лужский и Восточный, которые возглавляли соответственно генералы В. В. Семашко, А. Н. Астанин и Ф. Н. Стариков, а Красногвардейский укрепленный район — на три сектора: Красносельский, Центральный и Слуцко-Колпинский.
Всего за июль — декабрь 1941 г. трудящиеся города отработали на оборонном строительстве около 20 млн человеко-дней и население Ленинградской области — свыше 7.5 млн человеко-дней. За это время ленинградцы соорудили 605 км противотанковых рвов, 406 км эскарпов и контрэскарпов, 300 км лесных завалов, 635 км проволочных заграждений, более 20.5 тыс. дотов и дзотов.[20]
30 июня началось формирование Ленинградской армии народного ополчения. Тысячи ленинградцев подавали заявления с просьбой направить их на фронт. Среди них были рабочие и инженеры, ученые и работники искусства. Д. Шостакович писал 5 июля в «Ленинградской правде»: «Я вступил добровольцем в ряды народного ополчения. До этих дней я знал лишь мирный труд. Ныне я готов взять в руки оружие. Я знаю, что фашизм и конец культуры, конец цивилизации — однозначны. Исторически победа фашизма нелепа и невозможна, но я знаю, что спасти человечество от гибели можно только сражаясь». Всего по Ленинграду было подано свыше 200 тыс. таких заявлений.[21]
В первой половине июля были сформированы первые три дивизии народного ополчения общей численностью 31 тыс. человек. 10 июля было закончено формирование 1-й дивизии народного ополчения, состоявшей в основном из трудящихся Кировского района. 12 июля сформирована 2-я (Московская) и 14 июля — 3-я (Фрунзенская) дивизии народного ополчения. Наряду с ними до 19 июля были созданы 15 артиллерийско-пулеметных батальонов численностью около 15 тыс. человек и 6 истребительных полков численностью около 5 тыс. человек.[22] Во второй половине июля — начале августа были сформированы четыре гвардейские дивизии народного ополчения. Всего в Ленинграде было создано 10 дивизий народного ополчения.
В июле — августе в Ленинграде формировались также партизанские полки и отряды, которые сначала были в основном рейдовыми. Они, как правило, посылались в тыл врага с конкретным заданием и после его выполнения возвращались в Ленинград.
Народное ополчение было одной из форм проявления всенародного характера Великой Отечественной войны, явилось выражением патриотизма советских людей, их стремления с оружием в руках участвовать в защите Родины. Но создание народного ополчения было мерой экстраординарной, вынужденной, связанной с просчетами в подготовке страны к войне. Ополченцы проявляли героизм, но, будучи плохо или совсем неподготовленными в военном отношении, несли огромные потери. Многие тысячи ополченцев погибли, но переоценить их вклад в оборону города невозможно.
Для усиления партийного влияния в воинские части направлялись политбойцы. До конца сентября в Ленинграде было проведено 11 партийных мобилизаций, в результате которых свыше 12 тыс. коммунистов были направлены на фронт политработниками и политбойцами.[23]
Общая численность всех добровольческих формирований, которые Ленинград дал фронту, составила более 204 тыс. человек. А с учетом мобилизованных военными комиссариатами с 23 июня по 1 октября 1941 г. из Ленинграда отправились на фронт 431 тыс. человек. Всего же за время войны до 15 февраля 1944 г. из Ленинграда ушли на фронт около 600 тыс. человек.[24]
С началом войны в Ленинграде стали проводиться работы по подготовке к обороне самого города. Началась перестройка на военный лад работы всех учреждений и организаций, промышленности города. Предприятия часто полностью меняли свой профиль. Например, завод им. Карла Маркса, выпускавший до войны текстильные машины, перешел на изготовление 82-миллиметровых минометов, установок М-13. Завод им. 2-й пятилетки, производивший ранее бумагоделательные машины, с началом войны стал выпускать снаряды и сухопутные мины М-120. Вагоностроительный завод им. Егорова стал изготовлять мины М-82, М-120, бомбы ФАБ-100.[25]
Перестройка велась довольно энергично. Уже к концу 1941 г. 126 ленинградских заводов перестроились на выпуск боеприпасов и сдали фронту свыше 7 млн единиц разных видов боеприпасов, что в 10 раз превысило их производство в первой половине 1941 г. Удельный вес оборонной продукции во всей валовой продукции местной, государственной и кооперативной промышленности Ленинграда поднялся с 6.2 % в первом полугодии 1941 г. до 77 % во втором полугодии.[26]
Всего за шесть месяцев войны промышленность Ленинграда изготовила для фронта 318 самолетов, 713 танков (в том числе 526 КВ), 58 бронепоездов и бронеплощадок, 480 бронемашин, 2406 полковых пушек, 97 морских артиллерийских орудий, 643 пушки калибра 45 мм, 275 дотов, 72 установки для запуска артиллерийских снарядов, 2585 огнеметов, 10 600 пистолетов-пулеметов Дегтярева, 1375 тыс. корпусов мин и 1685 тыс. артиллерийских снарядов, 125 аэростатов воздушного заграждения и много другой военной продукции.[27]
Продукция ленинградских заводов использовалась не только на Ленинградском фронте, но и отправлялась на другие фронты. В октябре, ноябре и за 14 дней декабря 1941 г. в Москву и на другие фронты ленинградцы отправили 452 76-миллиметровые полковые пушки, 450 ППД, 1854 миномета, более 29 тыс. 76-миллиметровых бронебойных снарядов.[28]
Проводилась большая работа по ликвидации ненужных в военное время организаций и учреждений. Так, 17 июля 1941 г. исполком Ленгорсовета принял решение о ликвидации 68 предприятий и организаций местной промышленности, промсоветов, артелей горпромсовета и горкоминсоюза, 113 сберегательных касс, 39 почтовых отделений. В этот же день было принято решение о сокращении аппаратов 318 учреждений треста Нежилого фонда, Ленжилснаба, гостиниц, транспортно-экспедиционной конторы.[29]
Был принят ряд важных мер для поддержания строжайшего порядка и безопасности Ленинграда. В соответствии с указом Президиума Верховного Совета СССР об объявлении в Ленинграде военного положения 27 июня 1941 г. приказом начальника гарнизона Ленинграда было установлено время работы учреждений, организаций и зрелищных предприятий, запрещены фотографирование и киносъемки без разрешения коменданта гарнизона, а также движение в ночное время легкового транспорта и пешеходов, воспрещен въезд в Ленинград лицам, не имевшим ленинградской прописки.[30]
18 сентября 1941 г. Военный совет Ленинградского фронта принял постановление «Об усилении борьбы с дезертирством и проникновением вражеских элементов на территорию г. Ленинграда», которым устанавливались три заградительные линии в южной части города и вводились ежесуточные облавы и патрулирование по основным магистралям города и вокруг важнейших оборонных объектов.[31]
Активное участие в обеспечении общественного порядка приняло население Ленинграда, и прежде всего молодежь. Кроме специальных отрядов, формировавшихся работниками райкомов комсомола и районных отделений НКВД, горком комсомола сформировал комсомольский полк по охране революционного порядка, на-
Для борьбы с десантами и диверсантами противника и для охраны важных промышленных предприятий, железнодорожных сооружений, мостов, электростанций и других объектов с начала июля 1941 г. началось формирование истребительных батальонов. Их в Ленинграде было создано 90 общей численностью 19 тыс. человек. В августе 1941 г. для охраны фабрик, заводов и учреждений в Ленинграде и пригородах были сформированы 79 рабочих батальонов общей численностью 41 тыс. человек.[33]
С первых же дней войны ленинградцы приступили к укреплению местной противовоздушной обороны (МПВО) города. Силы противовоздушной обороны (ПВО), которая осуществлялась 2-м корпусом ПВО и оперативно подчиненным ему 7-м истребительным авиационным корпусом, вступили в бой с противником уже в ночь на 23 июня 1941 г. В эту ночь были сбиты несколько немецких самолетов, пытавшихся бомбардировать Ленинград. Три летчика П. Т. Харитонов, С. И. Здоровцев и М. П. Жуков в конце июня 1941 г., не желая упустить врага, пошли на таран и сбили по бомбардировщику. 8 июля 1941 г. им первым в ходе войны было присвоено звание Героя Советского Союза. На их подвиг откликнулся Александр Твардовский:
Местная противовоздушная оборона предназначалась для ликвидации последствий налетов вражеской авиации. Прежде всего развернулась всеобщая обязательная подготовка населения к противовоздушной обороне, к которой привлекалось все взрослое население в возрасте от 16 до 60 лет.[34]
Особое внимание уделялось сооружению укрытий для населения. К 20 августа в Ленинграде и пригородах, во дворах и на площадях, в скверах, садах и парках было вырыто свыше 370 тыс. погонных метров траншей-щелей, в которых могло укрыться более 750 тыс. человек. Кроме того, в городе было сооружено свыше 4600 бомбоубежищ, способных принять более 800 тыс. человек.[35]
Укреплялись и развертывались участковые и объектовые команды, противопожарные звенья и группы самозащиты жилых домов. Были созданы два аварийно-восстановительных полка и комсомольский полк противопожарной обороны. К концу августа 1941 г. в составе всех формирований МПВО Ленинграда насчитывалось около 270 тыс. человек.[36]
В каждом доме для борьбы с пожарами на чердаках, очищенных от хлама, устанавливались ящики с песком и бочки с водой, а чердачные перекрытия покрывались специальной «обмазкой из противопожарного суперфосфата», разработанной Государственным институтом прикладной химии (ГИПХ). Огнезащитным составом было покрыто 19 млн кв. м стропил и чердачных перекрытий. В июле было принято решение о введении в домохозяйствах политорганизаторов, на которых возлагалась вся ответственность за состояние обороны своего дома, организация жильцов на проведение мер противовоздушной и противопожарной защиты, борьба с любыми видами дезорганизации.[37]
В июле 1941 г. началось военное обучение населения. Это было сделано еще до постановления Государственного Комитета обороны о введении с 1 октября 1941 г. всеобщего обязательного военного обучения трудящихся Советского Союза. На основании постановления бюро Ленинградского горкома партии от 13 июля 1941 г. военному обучению подлежали все мужчины в возрасте от 17 до 55 лет, не занятые на оборонных работах. В короткий срок без отрыва от производства военным обучением было охвачено 107 тыс. человек.[38]
С первых же дней войны начались эвакуация населения Ленинграда, учреждений и вывоз военных и иных грузов, а также оборудования предприятий. Для этого 27 июня 1941 г. была создана комиссия по эвакуации под председательством заместителя председателя исполкома Ленинградского совета Б. М. Мотылева, а на следующий день, 28 июня, Военный совет Северного фронта во исполнение постановления ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 27 июня «О порядке вывоза и размещения людских контингентов и ценного имущества» назначил П. С. Попкова от Военного совета фронта ответственным по эвакуации населения и материальных ценностей в пределах Северного фронта.[39]
Эвакуация населения началась с эвакуации детей. 29 июня 1941 г. десятью железнодорожными эшелонами (семь эшелонов с Московского вокзала, два — с Витебского и один — с Варшавского) было отправлено 15 192 ребенка. На следующий день, 30 июня, девятнадцатью эшелонами было отправлено 32 236 детей. Взятый темп эвакуации продолжал сохраняться и в последующие дни. За неделю, с 29 июня по 5 июля 1941 г., было эвакуировано 212 209 человек (и них 162 439 в Ленинградскую область и 49 770 — в Ярославскую).[40]
Эвакуировались главным образом дети школьного и дошкольного возраста со школами и детскими учреждениями. Ответственными за эвакуацию детей являлись председатели районных советов и заведующие Гороно и Горздравотдела. Родители с тревогой расставались с детьми, но они охотно отправляли их, так как уезжали они недалеко. Однако вывоз детей в районы Ленинградской области, как оказалось, был серьезной ошибкой, так как районы области уже с начала июля 1941 г. стали объектами воздействия немецкой авиации. Этот просчет объяснялся тем, что никто не предполагал, что Ленинградская область может оказаться под угрозой противника.
Сведения о вражеских налетах достигли Ленинграда и всполошили родителей. Их отчаяние усиливалось тем, что они нигде не получали ответа о принятии каких-либо мер по реэвакуации детей. Но уже в конце июля 1941 г. из ряда районов Ленинградской области начался вывоз детей в другие области и реэвакуация их в Ленинград. Всего до начала блокады города было возвращено в Ленинград 175 400 человек.[41]
В первых числах июля 1941 г. началась эвакуация рабочих и их семей, которая происходила вместе с эвакуацией промышленного оборудования заводов и фабрик. В это же время началась эвакуация женщин с детьми. Как писал А. Августынюк, работавший в годы войны заместителем начальника Ленинград-Финляндского отделения движения Октябрьской железной дороги, летом 1941 г. «ленинградские вокзалы завалены горами тюков, чемоданов, узлов, ящиков. Ко многим из них привязаны чайники, кружки и термосы. На тюках багажа надписи: „Киров“, „Ташкент“, „Молотов“, „Вологда“. Кругом толпы народа. На чемоданах и корзинах сидят женщины, старики, дети. Ребята с удивлением смотрят на необычную суету: они не могут понять, почему прямо с дачи, где было так хорошо и весело, надо уезжать куда-то далеко от Ленинграда».[42]
При проведении эвакуации руководители города столкнулись с нежеланием многих горожан уезжать из Ленинграда. Они не хотели оставлять свое обжитое городское жилье и отправляться в далекие незнакомые места. Расстроенные появляющимися сведениями о плохом положении детей в некоторых местах эвакуации и раздражаемые различными слухами, они говорили об этом различным должностным лицам в довольно резкой форме. Бурную реакцию у эвакуируемых вызывали слова агитаторов и разных начальников о принудительной эвакуации.
В этих условиях руководство города развернуло широкую разъяснительную работу. В каждом районе десятки агитаторов проводили беседы среди населения и выступали с докладами. И постепенно положение стало меняться. К ленинградцам стало приходить понимание необходимости эвакуации.
До 8 августа 1941 г. уже было эвакуировано 606 664 человек, из них районами (в том числе Гороно и Горздравотделом) — 419 849 человек (312135 детей и 107 714 взрослых), заводами — 101 080 человек, эвакопунктом — 68 406 человек, железной дорогой — 17 309 человек.[43]
18 августа исполком Ленгорсовета в соответствии с постановлением Совета по эвакуации обязывает исполкомы районных советов дополнительно к ранее вывезенному населению эвакуировать из Ленинграда 700 тыс. человек, в том числе в первую очередь 160 тыс. членов семей рабочих и служащих предприятий, вывозимых из Ленинграда, и во вторую очередь 540 тыс. женщин и детей. Эвакуация первой очереди должна была быть проведена в 5-дневный срок, второй очереди — в 20-дневный срок. Ежедневный вывоз эвакуируемых должен был составить не менее 30 тыс. человек.[44]
Организация эвакуации по домохозяйствам возлагалась на председателей исполкомов районных советов, а по предприятиям и учреждениям — на их руководителей.
Ленинградцы перевозились в Вологодскую, Кировскую, Пермскую, Свердловскую, Омскую области, Казахскую ССР, Удмуртскую АССР, Башкирскую АССР.[45]
Выезжавшим из Ленинграда разрешался свободный выбор мест эвакуации в пределах закрепленных за Ленинградом областей. При их желании отправиться к родственникам, проживавшим в других областях, им разрешалось выходить на станциях на пути следования поезда. Но это иногда приводило к тому, что на конечную станцию, где ленинградцев ждали и приготовили для них жилье и работу, прибывало всего несколько человек.
Эвакуируемым по продовольственным карточкам выдавали хлеба на 10 дней и продовольственных товаров на 20 дней. При увольнении работавших женщин в связи с эвакуацией им должны были выдавать выходное пособие в размерах, установленных законом. Семьи добровольцев народного ополчения при эвакуации должны были получать зарплату за месяц вперед. Эвакуируемым пенсионерам и семьям красноармейцев, получавшим государственное пособие, пенсии и пособия выдавались за август и сентябрь.
Поделиться книгой: