Тайны великих открытий

В книге "Звезды в ладонях" С. Иванов кратко описывает использование мнемонических приемов Шерешевским, который обладал уникальной памятью:

"Всякое слово вызывало у него наглядный образ, и он мысленно расставлял эти слова-образы по знакомой дороге. Если слов было немного, это была улица его родного Торжка, а если побольше московская улица Горького. Вот почему он одинаково легко воспроизводил любой ряд слов и в прямом, и в обратном порядке: он быстро шел по улице в любом направлении и вглядывался в подъезды и подворотни, куда он расставлял слова, пока их ему читали. Он мог "отвернуться " от слов хоть на пятнадцать лет, а потом повернуться к ним, и вот они стоят, где и стояли. Но иногда он пропускал одно или два слова. Заметив это, Лурия обрадовался: все-таки Ш. не чуждо и человеческое, все-таки он может и забывать. Ничего подобного! Он просто неудачно расставлял слова. "Карандаш " нечаянно слился у него с оградой, и он проскочил мимо него, белое "яйцо " слилось с белой стеной, красное "знамя " — с красной: "ящик" же попал второпях в темную подворотню. Ошибки Ш. были ошибками не памяти, а внимания, он не забывал, а не замечал.

Познакомившись со своей памятью, Щ. бросил службу в газете и стал профессиональным мнемонистом. Но вскоре ему пришлось раскаяться в своем решении. Публике не было дела до того, что шум в зале превращается у него в пар, что в спешке слова могут слиться с фоном, что иностранные слова, которые ему часто предлагали и которые он не знал, для подворотен не годились: их приходилось запоминать только по шероховатостям, по переливам красок. Голова у него разбаливалась от мешанины ощущений, и он принялся искать способ усовершенствовать свою мнемотехнику. Сочетания слов, которых он не понимал, он стал разлагать на такие части, чтобы они хоть чем-нибудь напоминали известные ему слова и становились наглядными образами. "Nel mezzo del camin di nostra vita mi ritvorai per una selva oscura", — кричали ему из публики первые строки "Божественной комедии": "Земную жизнь пройдя до половины, я очутился в сумрачном лесу". Он не знал итальянского, но в его голове уже были готовые образы: "nel" превратилось в балерину Невельскую, рядам с ней стоял скрипач ("mezzo " — что-то из музыки), далее шли папиросы "Дели", камин, рука, указывающая на дверь (di — иди!) и так далее. "Selva " становилась опереточной Сильвой, но так как она была все-таки не Сильвой, а Сельвой, то когда она танцевала, под ней ломались подмостки.

С трудом, но он освоил свои новые приемы и ухитрялся воспроизводить тексты на любам языке. Но они не желали покидать его память. Никогда прежде он не заботился, как бы чего не забыть. Теперь он только и мечтал научиться забывать — избавляться от всей чепухи, которой он занимался на предыдущем сеансе, и очищать свою память для последующих. Все толпилось перед его глазами, звучало в ушах, забивало нос и рот. По вечерам он стал записывать все слова и цифры — записывать, чтобы забыть. Это был единственный раз, когда он поступал как все люди. Мы ведь тоже записываем, чтобы забыть, а не чтобы помнить. Разница только в том, что мы записываем в свои блокноты и календари то, что должно пригодиться, но делаем это с тем же самым намерением — разгрузить свою память от мелочей и оставить в ней только одно: привычку заглядывать в свои записи".

К тому приему, что описал Лурия, я думаю, следует сделать несколько полезных добавлений. Мысленно расставить объекты вдоль знакомой улицы недостаточно. Вы можете вспомнить улицу, но не вспомнить объект запоминания, если нет привязки. Поэтому попытайтесь этот объект и то, что вы запоминаете, соединить одним действием. Пример из моей сегодняшней прогулки: я совместил ворота, мимо которых шел, со словом "технология". Ворота превратились в две Т-образные секции ("Т" — первая буква слова "технология"). Так я установил связь, но чтобы эта связь из слабой сделалась прочной, в эту связь надо добавить эмоций, и по возможности сильных. Я бью по мячу — верхняя перекладина ломается, получается две Т-образных фигуры. Мне больно от удара, очень больно, ой как больно, я скачу на одной ноге, сажусь, ко мне подбегают врачи, кладут на носилки…

Всё, вопрос с запоминанием закрыт. Я смело выбрасываю воображаемую картину из головы. Вспомнив, где я прогуливался, я без груда вспомню про "технологию".

Итак, алгоритм запоминания случайных мыслей, что приходят вам в голову на прогулке.

1) определите бросающийся в глаза объект, мимо которого вы проходите;

2) соедините единым действием то, о чем вы думаете, и этот объект;

3) переживите эмоциями; чем дольше будет длиться ваше действие и чем разнообразнее будут эмоции, тем лучше.

Допустим, вы пытаетесь запомнить билеты для сдачи на водительские права. Один из вопросов гласит: "С какой максимальной скоростью может продолжать движение водитель легкового автомобиля с прицепом?" Ответ на этот вопрос: 70 км/час.

Какой можно создать здесь яркий образ? 7 выглядит как кочерга. Исходя из этого, мысленно представьте, как кочерги торчат из прицепа (зрительный образ), как они громыхают на камнях (слуховой образ), как далеко торчащие из прицепа кочерги заносят прицеп, машину и вас самих на повороте (моторный образ).

Получив на экзамене вопрос о прицепе, постарайтесь представить прицеп. Из глубин памяти выплывет образ прицепа с кочергами — и вы восстановите по нему цифру 70.

Чем большим количеством деталей вы наделите мысленную "картинку", тем лучше — они не усложняют, а облегчают воспоминание. В конечном счете запомнятся два-три элемента, но наиболее ярких.

Шерешевский наделял свои образы даже вкусом и прикосновением — и он не забывал ничего. "Я вспоминаю, — рассказывает Лурия, — как однажды мы с Ш. шли обратно из института… "Вы не забудете, как пройти в институт?" — спросил я Ш., забыв, с кем имею дело. "Нет, что вы, — ответил он, — разве можно забыть? Ведь вот этот забор — он такой соленый на вкус и такой шершавый, и у него такой пронзительный звук…"".

"Впечатлительность и восприимчивость у талантливых людей так поразительно ярка, как у детей, и так велика, что ей почти границ нет", — писал выдающийся русский психолог и врач И.А. Сикорский, отец будущего знаменитого авиаконструктора. А вот если от рождения нет таланта ярко и живо воспринимать мир, то эту способность следует развивать или хотя бы пытаться искусственно вызывать ее во время изучения текста, который вовсе не призван вызывать какие-то эмоции, как, к примеру, те же дорожные правила. Постарайтесь пережить скучные параметры "кожей" — попадая в аварии, оказывая первую помощь, сталкиваясь с другими машинами. Ищите необычное, своеобразное, яркое — в дорожных правилах, на курсах, в вузовских лекциях, в школьных уроках, в заучиваемых иностранных словах. Когда юная Марина Цветаева училась игре на фортепиано, она переводила встречавшиеся ей сухие термины в яркие образы: "И слово любила "бемоль", такое лиловое и прохладное и немного граненое, как Валерины флаконы, и рифмовавшееся во мне с желтофиоль, никогда не виденным материнским могильным цветком с первой страницы "Истории маленькой девочки". И "диез", такое прямое и резкое, как мой собственный нос в зеркале". (М. Цветаева. Мать и музыка.)

Допустим, вы учите астрономию. Что с того, что зенит — это "верхняя точка пересечения отвесной линии с небесной сферой"? Представьте "зенит" в виде веселого любознательного туриста с фотоаппаратом "Зенит" на боку. Надир может быть не только "нижней точкой пересечения отвесной линии с небесной сферой", но и одетым во все черное магрибским джинном, время от времени шепчущим таинственные магические заклинания. Когда вы обретете подобных знакомцев, вас прямо тянет к астрономии.

Особую трудность при запоминании всегда представляют цифры. Они обычно никак не привязываются к нашему прежнему опыту, и потому мы не можем их вытянуть из глубин памяти, когда это нам требуется.

Но раз не привязываются, то надо искусственно привязать, всеми видами ассоциаций — эмоциональными, двигательными, слуховыми, зрительными, логическими.

К примеру, вам нужно запомнить число 8. Восьмерка по форме похожа на круговую трассу. Но одно это замечание еще не гарантирует запоминания. А вот если вы "погоняете" по этой трассе секунды три, да еще с визгом тормозов и болтанкой, вы сможете запечатлеть в памяти эту цифру навсегда.

Существует любопытный прием запоминания рада цифр. Двойка в нем связывается с гусем, ноль — с зеркалом и так далее. Метод хорош, но при запоминании большого количества цифр "зеркал" становится слишком много, и они начинают путаться, и потому лучше всего искать образы в тексте. Шестерка, к примеру, может быть в книге по истории пузатым генералом, в астрономии — кометой, в географии — парусом с мачтой. Ряд из нескольких цифр следует переводить в образы, рисующие собой ЕДИНУЮ картину. Эти картинки, в свою очередь, следует объединять общим сюжетом. В числах 1910, 1967 указания столетий можно отбросить — если вы не перепугаете события с другим веком.

Через некоторое время практики запоминания чисел их анализ становится ненужен. Каждая цифра настолько обрастает ассоциациями, что запоминается практически сразу.

Одним из логических методов запоминания является разбивка длинных номеров на небольшие группы. Когда мне потребовалось запомнить номер библиотеки 301—35–14, я разбил номер следующим образом 30–13—5—14. Нетрудно видеть числа 13 и 14 — последний год мира и первый год войны; эти цифры вызывают эмоции и потому легко запоминаются.

5 со школьных времен тоже вызывает сильные эмоции. На 30 начинается и мой телефонный номер. Собственно, и запоминать тут нечего, все запоминается с первого раза и само — но после правильной группировки.

Любопытен метод запоминания цифр, которым пользовался Лейбниц. Этот метод описан в книге П. Пекелиса "Твои возможности, человек!".

"Лейбниц заменял числа буквами. В результате вместо чисел он запоминал короткую наводящую фразу Все десять цифр обозначаются согласными буквами. По-русски это будет выглядеть так:

1 — Л (так как Л по начертанию напоминает единицу).

2 — Ж, Н (мнемоническое предложение для запоминания: "две Же, Ны").

3 — Ш, Щ (буквы в написании имеют три столбика).

4 — Ч, Р (согласные в начале и конце слова "четверг ").

5 — П, Б (пять начинается с буквы П, а Б и П по звуку однородны).

6 — В, Ф (письменное ‘V’ похоже на 6, а "в" и "ф" созвучны).

7 — С, М (в слове "семь " содержатся только эти согласные).

8 — Г, К, X (письменное "г " похоже на 8, а "к " и "х " с ним созвучны).

9 — Д (письменное "д " похоже на 9).

О — Ц, 3 (оставшиеся согласные).

Имея такую таблицу, Лейбниц производил замену чисел словами. Допустим, вам надо проехать от Москвы до Ленинграда 725 километров. Этим цифрам соответствует буквы "М", "Н", "П", из которых складывается фраза: "ночь можно поспать ". Ее легко запомнить, так как путь от Москвы до Ленинграда занимает одну ночь".

Как быстрее всего запоминать иностранные слова? Автор может предложить свой алгоритм, на основе образов.

Прежде всего требуется выписать слова на карточки размером чуть меньше сигаретной коробки. С одной стороны такой карточки следует написать английское слово и его произношение, с другой — перевод. Затем перебирайте карточки, выполняя при этом последовательность операций.

1. Читаете русское слово.

2. Создаете себе яркий ЗРИТЕЛЬНЫЙ образ того, что стоит за словом.

К примеру, представляя себе образ слова "одобрение", вы видите, как вы стоите посреди зала и на вас направлены юпитеры.

3. Переворачиваете карточку и вглядываетесь в английское слово. Используя элементы английского слова, стараетесь найти в его написании что-то, что можно использовать, как образы. Эта стадия — стадия логики.

У нас это английское слово "approval". Конец слова читается как "провал". Начало — это "ап", это могут говорить собаке, когда она прыгает через препятствие.

4. "Склеиваете" вместе образ русского слова (зрительно-эмоциональный образ значения) и образ написания английского слова.

Собака прыгает (ап) через яму (провал) на потеху публике, ей свистят, кидают сахар (выражая одобрение).

Для этого суммарного зрительного образа надо создать эмоциональный образ (вы радуетесь, что собака перепрыгнула препятствие, хотите ее погладить). Этот этап абсолютно необходим для прочного усвоения. Эмоциональный образ жизненно нужен для подсознания. Извлекая зрительный образ из памяти, подсознание сравнивает, ту ли эмоцию вызывает это слово или нет.

Помочь ему в этом могут и образы других видов. Для этого "почувствуйте носом" запах шерсти собаки, "троньте" эту шерсть рукой.

Почему нужно запоминать именно "суммарный" образ? Потому что если вы решили запомнить, как это рекомендуется в одной из книг, слово "ski" — "лыжи" по русскому слову "скинуть", то вы, скорее всего, это слово забудете всего через несколько часов — поскольку от "ski" к "скинуть" у вас не проложена дорожка ассоциаций, они не объединены, как в приведенном выше "суммарном образе".

5. Если вы хотите не только уметь читать по-английски, но и говорить, попытайтесь услышать написание слова в голове; желательно повторить слово про себя несколько раз.

Приведенный алгоритм кажется длинным, но только все стадии гарантируют надежное усвоение. Впрочем, с навыком вы пройдете их довольно быстро. Но… образы — это еще не все.

Вспомним, что мы говорили про подсознание — оно должно иметь время усвоить информацию.

Каждое новое слово следует, не обрабатывая, просто подержать в голове, чтобы подсознание его впитало. Затем провести все операции приведенного выше алгоритма, после чего требуется "опустошить" сознание, чтобы впитался образ суммарного слова. После этого нужно повторить слово и только потом переходить к следующему.

Но, допустим, мы заучили слова. А как их вспомнить?

Следующий алгоритм совсем короткий:

1. Прочитайте русское слово.

2. Сохраняя концентрацию на слове, дайте мозгу задачу представить слово в виде образа и "опустошите" ум.

Через некоторое время образ выплывет. По образу ("суммарному образу") можно вспомнить элементы английского слова. Если воспроизведение неточное, то следует заметить, где вы ошиблись, и "поправить" образ, изменить его или сделать ярче. При следующем воспроизведении этой ошибки, как правило, уже не бывает.

Часто слово вспоминается мгновенно, как бы помимо образа. На самом деле мозг использует образ, но не выводит его в сознание, выдавая лишь готовый результат. В таком случае полезно все же восстанавливать в голове образ, поскольку то, что легко вспомнилось, может и легко забыться, твердо же запечатленный образ этого не допустит.

Иногда образ вспоминается по эмоции, а не по зрительному образу. Люди с большой эмоциональностью могут восстановить в памяти сопутствующие иностранному слову эмоции, и оно словно ниоткуда вспыхивает в мозгу. Люди с ярко выраженным речевым типом восприятия лучше всего запоминают русское и английское слово как единую строку. Тем же, у кого преобладает логика, полезно попытаться найти что-то очень необычное в запоминаемом слове, сильно удивиться или же, наоборот, найти то, что укладывает это слово в какую-либо систему. Вспомните похожее слово, найдите с ним различия, оттенки смыслового значения. Можно разделить слово или выражение на части, увязать каждую часть со своим предыдущим опытом. Человеку логического типа лучше всего искать логические ассоциации.

Как эти ассоциации находить легче всего?

Чтобы читателю эта книга не показалась скучной, мы будем изучать ассоциации… взявшись за написание рассказа по мотивам произведений Брет Гарта.

Что нам приходит в голову при воспоминании о Брет Гарте? Скажем, благородный разбойник, нефтяная вышка, дилижанс, карточный шулер, Миссисипи. Это все — ПРОИЗВОЛЬНЫЕ АССОЦИАЦИИ, они очень мало связаны между собой, но все имеют отношение к ключевому слову — Брег Гарт. Теперь перейдем к ПРОТИВОПОЛОЖНЫМ АССОЦИАЦИЯМ — неблагородный разбойник, благородная разбойница. Уже интересно. Прямо-таки угадывается судьба — брошенная женщина; где-то в богатом английском пансионе воспитывается ребенок; жажда мести, сильные лидерские качества; тайно влюбленный в нее член шайки. Это все — произвольные ассоциации, но они приходят в голову отнюдь не случайно. Раз "брошенная женщина", так сразу приходит на мысль "воспитывается ребенок", если "воспитывается ребенок", то "в английском пансионе". Это — ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНЫЕ АССОЦИАЦИИ, в них одно тянет за собой другое, того же порядка. Когда в последовательных ассоциациях вы идете от сложного к простому (Миссисипи — пароход на Миссисипи — лоцман на пароходе), АССОЦИАЦИИ являются НИСХОДЯЩИМИ. Естественно, АССОЦИАЦИИ ВОСХОДЯЩИЕ — это ассоциации от простого к сложному. Существуют и ПАРАЛЛЕЛЬНЫЕ АССОЦИАЦИИ — нефтяная вышка, нефтяная труба, нефтяная скважина. Здесь все элементы принадлежат к одному порядку. Теперь перейдем к ДАЛЬНИМ АССОЦИАЦИЯМ: неблагородный разбойник — неблагородный плотник. Скажем, спившийся плотник, попавший в банду. Можно взять дальнюю ассоциацию от плотника — гробовщик. Разбойники убивают, гробовщик незаметно хоронит. Жутко! Кого хоронят? Конечно, неверных своим девушкам молодых людей!

Мы знаем, что в старом русском провинциальном театре существовал стандартный набор типажей — герой, комический персонаж, благородный отец, молодая инженю и т. д. В повестях тоже есть свои стандартные наборы героев, стандартные сюжеты, в том числе и на тему Дикого Запада: голубой герой, злодей, очаровательная блондинка, коварная соблазнительница, гибнущая, заслонив собой героя. Из этих СТАНДАРТНЫХ АССОЦИАЦИИ выберем хотя бы коварную соблазнительницу.

Теперь начнем полученные результаты попарно комбинировать. Нефтяная вышка — карточный шулер. Собственно, рассказ у меня уже готов. Карточный шулер выиграл в карты нефтяную вышку. Когда через много-много лет, уже солидным джентльменом, он едет с супругой в дилижансе, на них нападает банда. Внезапно глава банды, старый угрюмый гробовщик, узнает бывшего шулера и стреляет в него, но шулера заслоняет собой помощница главаря банды. Когда она умирает на руках у шулера, тот узнает ее — это та самая девушка, которую он обманул десять лет назад. Потрясенный гробовщик — ее отец — сходит с ума. От членов банды шулер узнает, что у него есть дочь, местонахождение которой неизвестно. Жена шулера (а он давно уже уважаемый нефтедобытчик) выражает желание разыскать эту девочку.

Что дальше? Узнайте сами — с ассоциациями вы уже умеете управляться.

Если вам предложенная история покажется мрачноватой, можно придумать что-нибудь повеселей. Но для этого надо уметь подбирать неожиданные ассоциации. Особенно неожиданны дальние ассоциации. Вспомните Майн Рида: "Земля черна, как десятка пик". Легко угадать, в какой сфере великий писатель черпал свои лучшие ассоциации.

Дальние ассоциации хороши тем, что способны мгновенно перебросить человека в иные сферы. Вспомним самый трагический эпизод "Золотого теленка". Обретшему миллион Остапу Бендеру богатство не принесло счастья. После всех тяжелых испытаний, выпавших одиночке-миллионеру в стране победившего коллектива, следует сильнейший удар — Зося Синицкая вышла замуж. В столовой, куда великий комбинатор отправился с Зосей, он не смог даже поесть — столовая была только для членов профсоюза.

Все плохо.

"— В этом флотском борще, — с натугой сказал Остап, — плавают остатки кораблекрушения.

Супруги Фемиди добродушно засмеялись".

Дальняя ассоциация позволила Бендеру вынести всех из убогой столовой на морской простор. Наверное, юмор тем и хорош, что делает большое маленьким, страшное — безвредным, обыденное — удивительным.

Юмор Бендера очень ассоциативен. "Гомер, Мильтон и Паниковский" — параллельная ассоциация. "Судьба играет человеком, а человек играет на трубе" — последовательная.

"Нет, это не Рио-де-Жанейро" — противоположная. Нисходящая: "Вы поразительно догадливы, дорогой охотник за табуретками". Восходящая: "Не человек, а прямо какой-то конек-горбунок".

Но почему я вдруг заговорил про Бендера? Я использовал педагогический прием. Урок об ассоциациях, который мы получили в разделе о Брет Гарте, надо было повторить. Повторение закрепляет урок в памяти. В. Шаталов по мере урока повторял как бы между прочим основную мысль четыре-пять раз, демонстрируя ее на нескольких примерах.

Когда сказочник Дж. Родари еще работал в школе, он ставил перед детьми следующую задачу: выбирается персонаж — к примеру, ковбой — и предлагается самостоятельно рассказать про него историю. Допустим, ковбой увлекается музыкой, возит за собой на лошади пианино, музицирует в горах и так далее. По сути, Родари давал задание на последовательные ассоциации. Он использовал еще один интересный прием — к стандартному набору объектов (к примеру, "Красная Шапочка", "волк", "бабушка", "цветы" из известной сказки Шарля Перро) добавлялся новый элемент (к примеру, "вертолет"). С ассоциациями это не связано — но кто сказал, что в историях надо использовать только ассоциации? Хрустальная туфелька появилась в сказке о Золушке благодаря ошибке — по-французски "меховые тапочки" очень похожи на написание "хрустальных туфелек". Теперь без этих туфелек мы сказку просто не можем себе представить.

Известный теоретик изобретательства Г. Буш создал теорию "гирлянд ассоциаций". Автор книги "По воле случая" Л. Растригин описывает ее следующим образом:

"Изложим ее на примере одной конкретной изобретатель-с кой задачи: предложить новые оригинальные и полезные идеи стульев для их производства мебельной фабрикой. Поиск идей производится в несколько этапов.

Первый этап: выписать синонимы объекта, в данном случае слова "стул". Получаем, например, стул — кресло — табуретка — пуф — и т. д. Это первая гирлянда — гирлянда синонимов.

Второй этап: выбор случайных объектов. Это делается, например, так. Откройте любую книгу на произвольной странице и ткните пальцем в первое попавшееся слово. Это и будет случайный объект. Получаем гирлянду случайных объектов: электролампочка — карман — кольцо — цветок — пляж. Здесь, как видно, вводится случайность, столь необходимая для любого творческого процесса вообще, а для изобретательства — тем более.

Третий этап: образование комбинаций из слов этих двух гирлянд (синонимов и случайных слов). Не все слова при этом гармонично сочетаются, но этого не следует смущаться, так как в полученной нелогичности может скрываться интересная идея. Таким образом, получаются сочетания: стул с электролампочкой, решетчатое кресло, стул с карманам, табуретка для цветов и т. д. Здесь есть уже известные решения: решетчатое кресло — это известное плетеное кресло, а табуретка для цветов — не что иное, как подставка".

Прервем цитирование, чтобы заметить, что "стул с карманом" был бы очень удобен. Сидя перед телевизором, мы часто просматриваем биржевые сводки, курим сигары, пьем коньяк. Чем ставить все это на пол, удобнее иметь под креслом подставку. Карман можно приделать ко многим вещам — к подносу, на котором вы подаете утренний кофе супруге: в этом кармане могут быть письма поклонников ее таланта. Можно приделать карман к сумке, чтобы не рыться в поисках чековой книжки и т. д. "Решетчатое кресло" удобно для переноски; можно сделать складной деревянный стул для ваших воскресных выездов на этюды. "Табуретки для цветов" часто используют в Китае, где очень любят зелень. Порой в проходах ставят несколько табуреток, обставленных цветочными горшками. Почему бы не предложить покупателю красивые подставки для цветов, которые располагались бы вдоль стены? "Стул с электролампочкой" тоже может оказаться полезен, когда для чтения света лампы под потолком может и не хватать, а ярким делать этот свет нельзя, поскольку это мешает смотреть телевизор. Л. Растригин продолжает:

"Четвертый этап: составление списка признаков для случайных объектов, выбранных на втором этапе. Цель этапа — расширение спектра случайных ассоциаций. Для этого каждому из имеющихся случайных объектов приписываются признаки по ассоциации. Например, электролампочка: стеклянная, прозрачная, матовая, цветная и т. д.; карман: боковой, для часов и т. д.: кольцо: металлическое, пластмассовое и т. д.; пляж: песчаный, с зонтиками и т. д.

Пятый этап: генерирование идей путем поочередного присоединения к объекту изобретения (стулу и его синонимам) признаков, полученных на предыдущем. Так появляются: стеклянный стул, теплоизлучающее кресло, металлический стул, пластмассовый стул, кресло с часами, кресло с зонтиком и т. д.

Как видно, вместе с тривиальными уже реализованными решениями (металлический и пластмассовый стулья) появились совсем не тривиальные: стеклянный стул, кресло с часами или с зонтиком и т. д., что дает обильную пищу для размышлений изобретателя.

Шестой этап: генерирование гирлянды ассоциаций. Его целью является дальнейшее расширение случайных ассоциаций для изобретателя. Делается это так. Каждому свойству, полученному в четвертом этапе, "навешивается" гирлянда свободных ассоциаций, связывающих два соседних слова. Например: стеклянный — волокно (ассоциация со стекловолокном) — вязание (ассоциация с волокном) — бабушка (ассоциируется с вязанием) — ревматизм (ассоциация с бабушкиными болезнями) — курорт — юг — жара — спасение — и т. д. Легко видеть, что такие свободные ассоциации дают столь отдаленные связи, что диву даешься.

Седьмой этап: снова генерирование новых путей путем сочетания полученных на предыдущем этапе объектов с исходными (все теми же стульями и их синонимами). Так появляются: кресло из стекловолокна, кресло для лечения ревматизма, курортное кресло, спасательный стул и т. д. Здесь вместе с известными креслами (из стекловолокна и курортным, уже выпускаемыми) появились совсем необычные: для лечения организма или для спасения. Что это? Очень может быть, что в этих подсказках есть глубокий смысл и предмет для изобретения.

Восьмой этап: выбор альтернатив. Он связан с решением вопроса: продолжать генерирование гирлянд ассоциаций, или их уже достаточно. За все предыдущие этапы уже получено много заманчивых идей. Если их недостаточно, то простой механизм наращивания гирлянд ассоциаций дает возможность получить их неограниченно много — сотни, тысячи, десятки тысяч и более. Число приемлемых идей соответственно возрастает. На этом этапе надо решить: а не пора ли прекратить поток идей, ведь жемчужное зерно можно и пропустить.

Девятый этап: оценка полученных идей и выбор рациональных вариантов. За предыдущие этапы получено много вариантов. Среди множества нерациональных, тривиальных и попросту нелепых идей (например, кресло с кольцом) всегда найдутся оригинальные и рациональные — они составляют от 2 до 50 процентов от всех полученных.

И, наконец, последний десятый этап: выбор оптимальных вариантов. При этом из рациональных идей следует отобрать наилучшие — оптимальные, которые и оформляются в виде изобретения и осваиваются на производстве".

Марк Твен в свою бытность лоцманом на Миссисипи столкнулся с проблемой — ему требовалось запомнить все мели, подводные коряги, опасные повороты и т. д. Он невероятно завидовал одному человеку с феноменальной памятью, которого позднее описал в "Старых временах на Миссисипи":

"Мистер Дж. временно устроил меня рулевым к одному лоцману, чья необыкновенная память была для меня предметом постоянного изумления. Но память его была врожденной, а не натренированной. Кто-нибудь, например, упомянет чье-либо имя, и немедленно вмешивается мистер Дж.: — А-а, я его знал! Такой рыжеволосый малый с бледным лицом и с маленьким шрамом на щеке, похожим на занозу. Он всего шесть месяцев служил на Юге. Это было тринадцать лет назад. Я с ним плавал. В верховьях вода стояла на уровне пяти футов; "Генри Блэк " сел на мель у Тауэровского острова, потому что имел осадку четыре с половиной; ‘‘Джордж Эллиот " сломал руль о затонувший "Санфлауэр "".

В самом деле, прекрасная память. Есть чему изумиться. Но вот какая-то странная… Мистер Дж. начал с рыжеволосого малого, а кончил затонувшим "Эллиотом". Что-то тут не то. А что Марк Твен пишет дальше?

"— Я-то знаю, когда он затонул: ровно на три года раньше, второго декабря; Эза Гарди был капитаном, а его брат Джон — помощником; то был первый его рейс на этом судне; Там Джонс рассказывал мне про все это неделю спустя, в Новом Орлеане".

Теперь мистер Дж. начал временем, когда затонул "Эллиот", а закончил это Новым Орлеаном. У Дж., мы видим, одно воспоминание тянет за собой другое, другое — третье Видимо, это и есть основа его феноменальной памяти! Дж. сразу находит ассоциации — каждое его воспоминание имеет связь с другими. Вот вам и секрет хорошей памяти. Чтобы хорошо запоминать, требуется развивать в себе искусство находить ассоциации.

Но и еще одно — выстраивать ассоциации в цепочки, чтобы один элемент был связан с одним-тремя другими, но не больше! При приближении к критической цифре семь нам грозит опасность что-либо забыть. Часто школьники делают ошибку, пытаясь запомнить урок "одним куском". Они с большим трудом пытаются удержать этот кусок в своей памяти ("Ой, Марь Васильевна, спрашивайте скорей, щас забуду"). А вот цепочка из ассоциаций позволяет удерживать в голове большой объем информации без напряжения и долго.