Помоги проекту - поделись книгой:
Командир «Альфы» пришел в себя, лишь ощутив стальную хватку зама, крепко сжавшего его предплечье. Только сейчас он осознал, что все это время рефлекторно силился передернуть затвор старого, но надежного, как ручная мясорубка, ПП «Вереск».
Прищурившись, он взглянул на генеральского племяша словно через прорезь прицела:
– Не нужен бот. У него вес секундного залпа – девять кило свинца. После его работы в убежище останется один лишь фарш из мяса и мелко молотой электроники.
Подполковник набычился, набрал в легкие воздух, дабы осадить наглеца, однако ушлый заместитель Сергеева вовремя привел убойный аргумент:
– Это верно, даже журналистам будет нечего предъявить…
Племяш мгновенно сдулся – лишаться громкой славы ему не хотелось. Секунду пожевав губами невысказанное, неохотно бросил:
– Ваши предложения?
– Активируем террор-улей нанитов «Домовой», настроенных на уничтожение любой армейской электроники, плюс улей «Гремлинов», «заточенных» под коррозию оружейных марок стали, не имеющей корректной сигнатуры «свой-чужой». Через три часа запертые в убежище боевики откатятся в военных технологиях на уровень восемнадцатого века. Заходим и вяжем, спасая детей. Потери среди личного состава и заложников – по нулям.
После технических правок план зама был принят к исполнению. Технари подвезли титано-керамические модули ульев, «альфовцы» заменили боеприпасы у основного оружия на травматические. Однако запрашиваемые три часа, необходимые нанитам для гарантированного подавления систем вооружения противника, не дали.
Вокруг хосписа стремительно набирал силу информационный шторм. Оппозиционные политики сражались за рейтинги, пуская в эфир скупую слезу, журналисты и блогеры выдавали на-гора репортажи, жадно конвертируя внимание читателей в бабло. Заранее проплаченные адвокаты гнали волну.
Сергеев привычно фильтровал эмоциональный и медийный мусор, однако то, что получалось в сухом остатке, ему решительно не нравилось. Док явно не тянул на террориста или маньяка. Скорее он напоминал самого майора, схлестнувшегося с Безносой за судьбу сына, только действовал более размашисто, в другом масштабе. «Акулы эфира» приписывали ему триста оцифрованных жертв, однако полученный из Друмира видеоряд заставлял задуматься даже самых оголтелых виртофобов.
Родительский день в клане Детей Ночи. Десятки счастливых, загорелых детей резвятся в фантастических красках фэнтезийного мира. Жутким контрастом выделялось слайд-шоу в лучших традициях «до и после». Лысый мальчишка в инвалидном кресле – и он же оседлавший дракона на фоне древнего замка. Исхудавшая девчушка, пускающая слюну и не имеющая сил держать ровно голову, – и она же в виде крохотной счастливой принцессы.
Кто-то назовет эту жизнь суррогатной, цифровой и обманчивой. Но впереди у ребят вечность, абсолютное здоровье и персональное бессмертие. В сравнении с оставшимися в реале неделями мучений выбор казался очевидным.
И теперь бойцам «Альфы» предлагалось обезвредить местного Айболита и вытащить не успевших уйти в срыв детей из капсул… Зачем? Чтобы переложить их на койку, напичкать болеутоляющим и охранять дней пять-десять, пока те сами не перемрут от неизлечимых болезней? Бред…
Лица бойцов смурнели, веселый боевой мандраж сменялся нарастающей волной протеста. От прямого неповиновения офицеров сдерживала лишь стальная воля командира.
Генеральский племяш так же поглядывал на часы с нетерпеливым и тревожным видом. Отбой операции могли дать в любую секунду, заветная звездочка вполне могла пролететь мимо погон. Наконец он решительно вскинул голову.
– Так, ждать больше не будем, начало операции через пять минут. Майор, готовьте людей.
– Всегда готовы… – буркнул Сергеев.
Ворота в бомбоубежище прожгли еще омоновцы, честная древняя сталь не была рассчитана на противостояние термитным смесям.
Оплавленный зев прохода осветили инфракрасным прожектором, потыкали видеокамерами на тонких оптоволоконных ножках. Отмаркировали подозрительные точки, в том числе поникшую стволами роботурель, обработали их короткими импульсами ЭМИ, гарантированно убивая всю электронику.
Пошли вперед короткими перебежками, прикрывая друг друга и морщась от топанья подполковника и его адъютанта. Минутная заминка на вскрытие второй двери тамбура и секундное колебание Сергеева, потребовавшееся для подавления желания привычно рявкнуть: «Бойся!» – и метнуть в проем шоковую «Зарю».
Чей-то силуэт возник на фоне едва подсвеченных вирткапсул, заслоняя их от спецназовцев.
– Не стреляйте, здесь дети!
Командир сдвинул на каску фильтр ночника и поднял вверх сжатую в кулак руку:
– Не стрелять!
И тут же оглушенно шарахнулся в сторону от раздавшейся над самым ухом автоматной очереди в треть магазина из «Зига» племяша.
– Есть! Я сделал его! – радостно проорал генеральский родственник. – Адъютант, доклад в штаб и фото в пресс-центр! Террорист уничтожен подполковником Фараевым лично!
Фигура Дока завалилась на спину, взвизгнули и заискрили многочисленные рикошеты – тупая штабная крыса использовала бронебойные патроны в закрытом помещении.
Тревожно зазвенел зуммер одной из капсул, жалуясь на повреждения нежной электронной требухи. Панически рявкнула сирена второй, сообщая о ранении оператора.
Док шевельнулся и, застонав, попытался приподняться, с хрипом и нехорошим бульканьем в легких, нашептывая мантру: «Не стреляй…»
Племяш азартно закусил нижнюю губу и вновь вскинул автомат, однако выстрелить не успел. Разъяренный Сергеев коротким отточенным движением влепил прикладом трехкилограммового «Вереска» в лоб подполковника. Нокаут!
Майор кивнул одному из бойцов на адъютанта – присмотри, мол. Сам же плавно перетек во внутреннее помещение бомбоубежища. Огляделся и замер потрясенно. Около стены аккуратно стоял рядок каталок и инвалидных кресел, громоздились коробки с препаратами и каскады натасканного из главного корпуса оборудования – дефибриллятор, гарнитуры для капельниц, кардиомониторы…
В центре зала расположился десяток капсул с вскрытыми блоками управления и длинными шлейфами проводов, тянущихся к мастер-серверу. Под плексигласом крышек лежали изможденные фигуры детей.
Пискнул коммуникатор на поясе у тяжело дышащего Дока. Повинуясь умоляющему взгляду, Сергеев снял ком с крепежа и прочитал входящее:
Лицо главврача озарила улыбка. Закашливаясь и пуская кровавые пузыри, он прохрипел:
– Первая и третья капсулы, можно освобождать…
Майор оглянулся и с облегчением увидел, что продырявленная в нескольких местах и сверкающая тревожными огнями вирткапсула несет на борту кривовато выведенную единицу.
– Я хочу увидеть жену и ребенка…
Сергеев присел на корточки рядом с раненым, стараясь не мешать отрядному фельдшеру, елозящему по телу Дока медицинским сканером.
– Говори номер, я позвоню, приедут.
Главврач едва слышно засмеялся, вызвав паническое щелканье инъекторов автоаптечки.
– Они давно в срыве… Будь человеком, запихни меня в капсулу и активируй на сервере скрипт ускоренного погружения. Там все просто, не ошибешься…
Майор взглянул на фельдшера. В ответ тот покачал головой, затем вопросительно перевел глаза на перламутровый ранец «НаноМеда». Нештатное оборудование, стоимостью с иномарку премиум-класса и купленное отрядом в складчину, за свои собственные деньги.
Все ясно, без «медицины для элит» Доку не вытянуть даже те минуты, о которых он просит.
Командир скрипнул зубами, но кивнул головой, давая добро на активацию «НаноМеда». Перезарядка картриджа с нанитами обойдется в его месячную зарплату, но майор чувствовал – он поступает единственно верно.
Док оценил уровень оборудования и благодарно сжал руку Сергеева:
– Все так плохо? Спасибо, друг…. Может… и ты
Майор не ответил, медленно распрямился, еще раз оглядываясь вокруг. Его бойцы извлекали из капсулы худенькое тельце парня лет десяти. Из пробитой шальной пулей головы струился алый ручеек. Судя по сообщению на коммуникаторе Дока, ребенку повезло – он успел оцифроваться.
Антон… Точно так же зовут и его сына… Сергеев на секунду замер: «Повезло… оцифровался… Антон…». Пазл сложился.
Действуя на одних инстинктах, он вытащил личной ком и активировал набор домашнего номера:
– Света, это я. Код – красный! Хватай Антона и пулей ко мне, координаты я скинул. Что значит – не хочет выходить? Дай ему трубку! Сын! Помнишь, о чем мы всегда говорили? Код – красный! Значит – выполняешь все команды, не задавая вопросов, слепо и с верой. Верь мне, сын, будем жить! Вот и молодец, жду. Отбой!
Майор поднял глаза на замерших в ожидании бойцов отряда. Демонстративно отщелкнул помеченный синей изолентой магазин с травматическим БК. Вытащил из подсумка новый, маркированный красным, вогнал в пистолет-пулемет и дважды передернул затвор.
– Парни! Приказывать я не буду, скажу только о том, что собираюсь сделать сам! Я вцеплюсь зубами в этот коридор, и меня не выбьют из него даже тяжелым штурмботом, потому как за спиной будут восемь незнакомых мне умирающих малышей, один правильный мужик и собственный сын, которого я через пятнадцать минут своими руками уложу в вирткапсулу. Если кто-то из вас посчитает верным присоединиться – сочту за честь!
Клац, клац, клац… Посыпались на пол разнокалиберные магазины с синими маркерами.
Среди танца электронных огней невозможно было прочитать надпись на плечевом шевроне бойцов, однако каждый из спецназовцев помнил текст наизусть: «Альфа Антитеррор. Жизнь – отечеству, честь – никому!»
Поделиться книгой: