Мое второе я

Она стояла с широко распахнутыми глазами, я лишь ухмыльнулась и пошла вдаль. Отойдя на приличное расстояние, я вспомнила, что сама была такая же, только волосы были красно-зеленые. Это было нечто, а, когда меня увидела мама, её чуть удар не схватил. Я думала, что это круто. Хотя сейчас на моей голове практически мой натуральный цвет. Немного темнее, но все же.

- О чем думаешь? – сзади раздался голос старичка. У меня по спине побежали мурашки.

- О прошлом. Вы что-то хотели?

- Да. Ты не должна подходить к остальным детям. Я знаю про тебя все. Я запрещаю тебе с ними общаться. Ты для них слишком опасна. Это было доказано сегодня днём. Надеюсь, ты меня поняла, а, если нет, то пеняй на себя.

Он врал, и я это прекрасно понимала, а голос был пропитан болью. И опять эта фраза: «Я запрещаю тебе с ними общаться». Он пошёл назад в Академию, а я стояла и смотрела ему в след. Теперь я точно одна в незнакомом мне месте. На глаза наворачивались слёзы, но я сдержала их. Ведь я сильная, я должна таковой быть, обязана, но я устала быть сильной, хочу быть кому-то нужной, чтобы за меня кто-то был сильным. Хочу свою старую, заурядную жизнь.

Глава 11

Прошло уже две недели с того момента, когда мне запретили общаться с остальным. Если честно, меня это не расстроило. Чтобы не пересекаться с ними, я целыми днями сидела в комнате, приходила в столовую раньше всех, и уходила сразу, как только они заходили в зал. После нашего "поцелуя" с Эриком я его больше не видела, наверное, это к лучшему или все же нет. Лилия тоже больше не появлялась.

Все эти четырнадцать дней я старалась не думать об этой говорящей тьме, об этом псевдо поцелуе, о родителях, о стирании моей памяти. Было слишком много вопросов и ни одного ответа. Я знаю только то, что мать мне врала всю мою жизнь. Наверное, если бы у меня не было моих любимых котов, то я бы сошла с ума окончательно. Это очень странно, но, когда не с кем поговорить, то даже кот сгодится для разговора, хотя это не разговор, а так, монолог.

Двадцатое июля. Это чёрный день в моей жизни. Теперь я ненавижу этот день.

День у меня не задался с самого утра. Во-первых, я проспала и осталась без завтрака. Во-вторых, ко мне в комнату пытался попасть сначала Марк, а потом и Антон, что им было нужно я не знаю, так как дверь не отперла. В-третьих, благодаря своему идиотизму, мои части тела, которые находятся выше пояса, находятся под кроватью, а те, которые ниже, торчат из-под кровати. На первый взгляд ничего страшного не произошло, но я застряла и могу пошевелить только руками и головой. А про то, чтобы выбраться, я вообще молчу, и ко всему прочему я нахожусь под этой чертовой кроватью в одном лифчике и пижамных шортах, так что, если кто-нибудь зайдет, то моя "великолепная" попа предстанет во всей своей красе. Сейчас мне нужна помощь, но дверь заперта и плюс ко всему этому идиотизму, я дала понять всем, что никого не хочу видеть и слышать.

- Знаешь, мне открывается прекрасный вид, так что я не буду спрашивать, что ты там делаешь и как туда попала. Да и вообще я боюсь ответа, – от неожиданности я подскочила и больно ударилась головой об кровать и, кое-как зажав рот ладонью, вскрикнула.

«Твою же ж мать!» – только это и пришло мне в голову. Это Эрик. И что мне теперь делать?! Как это смотрится со стороны? Очень странно. Я ненавижу своего кота. Убью его при первой же возможности.

- Что ты тут забыл? – не знаю, услышал ли он меня или нет.

- Я? Зашёл поздороваться и принёс тебе завтрак, а тебя нет ни в ванной, ни на кровати, вот и решил посмотреть с боку. И что я вижу? Твою прекрасную попу и красивые стройные ноги, – я красная, как рак, хорошо, что он не видит моего лица. Чёрт, да лучше бы он видел моё лицо, чем... чёрт!

- А ты не смотри! Я запрещаю!

- Что? Прости, я тебя плохо слышу. Глуховат стал. И тем более, когда мне ещё предстанет такая возможность? Вот-вот, никогда.

Скотина. Убью козла. Я тут в беде, а он глумится, стоит. Сволочь. Я ему слуховой аппарат куплю, а лучше надаю по голове до потери сознания.

- Правильно. Ведь, когда я вылезу от сюда, то убью тебя. Хотя нет, выколю глаза ко всем чертям! Чтобы смотреть больше не мог! – и ещё один удар об кровать. На моей голове скоро не останется ни одного живого места. Нужно быть менее эмоциональной. Но как?! Если я зла, как чёрт, на этого самовлюблённого, напыщенного индюка?! Хотя он ни в чем не виноват, а мне нужна помощь.

- Помощь нужна? – твою мать, я точно убью его. Он либо читает мои мысли, либо это слишком очевидно. Слышу, как Эрик стоит и ржет, как конь.

- А ты как думаешь!? Но после этого ты умрёшь!

- Ладно, я приподниму кровать, а ты вылезешь, договорились?

Я услышала шаги и поняла, что он уже около кровати, и тут же до меня доходит, что я в одном лифчике, и, если я вылезу сейчас, то это закончится плачевно для меня и для него. Поэтому я истерично начала кричать:

- Стой! Не надо!

- Ты там умереть хочешь? Это не самая благополучная смерть. Да и вообще...

- Это моя мечта умереть под кроватью, а ты не знал? Вот теперь знаешь. Уходи.

- Хватит выделываться! Я помочь хочу!

- Нет! Не поднимай и помогать не надо. Я сама как-нибудь справлюсь.

- Слушай так орешь, будто голая лежишь под ней. Хватит уже, – он издевался, и я это слышала, но отвечать не стала. Ведь этот козёл прав. И, кажется, он понял, почему я ему не ответила.

- Ты чего замолчала? Стоп! Только не говори мне, что я прав, – и опять я промолчала. Нервы дороже, да и голова у меня не из железа. – Ты серьёзно голая?! – в его голосе была паника, и я решила подать голос:

- Почему сразу голая? Просто без футболки и все. Поэтому я сама что-нибудь придумаю, говорю же тебе.

Пока я говорила, моё лицо горело все больше и больше. Он молчал. Долго молчал, и это пугало.

Вопреки моим крикам и воплям, он приподнял кровать. Не просто приподнял, а поднял её, мне нечего было делать, и я вылезла оттуда. Лицо пылало. Я чувствовала, что сейчас, когда встану, то просто сгорю со стыда. Конечно, ведь для шестнадцати лет моя грудь была довольно большой, и, если её сейчас увидеть восемнадцатилетний парень, я умру на месте.

Я уже собиралась прощаться с жизнью, как в меня прилетела моя же футболка. Недолго думая, я натянула её. К моему удивлению Эрик стоял ко мне спиной, скрестив руки на груди, и, кажется, сам был готов провалиться под землю. Это было забавное зрелище, и я бы посмеялась, но все ещё стояла в супер коротких шортиках. На кровати лежали приготовленные джинсовые шорты, соображала я быстро, поэтому натянула их поверх тех шорт, в которых была. Это неловкая пауза затянулась надолго. Мне было ужасно стыдно и ему тоже, но я не понимаю за что стыдно ему. Набравшись смелости, я сказала:

- Спасибо, – он повернулся ко мне лицом, и я тут же начала изучать свои кривые пальцы.

- Не за что. Вот скажи мне, как можно было застрять под кроватью?

- Эм... это странная история. Я проспала и решила не принимать душ, поэтому я кинула шорты и футболку на кровать. Когда я сняла майку, в которой спала, то обнаружила, что моя футболка "убегает". Ну, как "убегает"? Мой любимый котик зацепил её своим когтем и потащил под кровать. Ну, а я не нашла ничего умнее, как полезть за ним... С каждым моим новым словом он ржал все больше и больше, а к концу моего рассказа вообще чуть ли не катался по полу от смеха. – Чего ты ржешь?! Это не смешно! Это очень трагично и эпично! – а от этого он все-таки упал и ржал, держась одной рукой за живот.

«Скотина. Сволочь. Конь. Индюк» – сейчас я могла только его обзывать. Но вслух этого не делала. Ведь он действительно ни в чем не виноват. Это я дура без мозгов.

- Хватит ржать! А то я за себя не ручаюсь.

Я не сдержалась и побежала на этого индюка, а так как он уже почти успокоился и встал на ноги, то сбила его с ног, и мы повалились вместе на пол. Все бы ничего, если бы он не оказался сверху, сдерживая кисти моих рук над моей головой. Не надо было начинать бить его в грудь. Очередной косяк.

Его лицо опять оказалось слишком близко к моему. И все повторилось вновь. Сердце работало через раз, дыхание сбилось, а лицо вновь начало гореть. Мне вспомнился наш поцелуй, и хоть я и дала клятву, что никаких парней и друзей, да и старик запретил мне общаться со всеми, но мне хотелось поцеловать его вновь. Снова почувствовать его губы на своих. Хотелось почувствовать их вкус. И будто прочитав мои мысли, он наклонился. Я чувствую его горячее дыхание на своих губах, прикрываю глаза, и теперь между нашими губами оставались считанные миллиметры. Я полностью закрываю глаза, уже не обращая внимания на красные от стыда щеки. Я хочу и это главное. Я хочу этого поцелуя, нет, я нуждаюсь в нем, как в воздухе. Его дыхание сильнее начало обжигать мою кожу, и я невольно приоткрываю рот. И вот, когда его губы почти накрыла мои, когда я почти вновь почувствовала их...

Дверь с грохотом открывается. Моментально среагировав, за секунду мы уже стоим на ногах. Не знаю, как он, а я смотрела перед собой и ничего не видела, когда взгляд, наконец, сфокусировался, то я увидела в дверях свою маму. Её глаза горели огнём. Казалось, что сейчас она нас просто убьет. Мысли, наконец, пришли в норму. Я поняла, что Эрик считает, мою маму смотрителем или как он их там назвал. И вот, она начала говорить своим любимым тоном, когда я накосячу или в чем-то провинюсь:

- Элизабет, тебе было запрещено общаться со стальными ребятами! Почему ты ослушалась?

- Разве можно это назвать общением? Мы друг другу даже слова не сказали... почти... – вот теперь я точно была готова провалиться под землю. Язык мой враг. Меня убьют, это точно.

- Это не важно. Ты ослушалась! Почему?

- Да потому что буду делать то, что захочу! Я больше не желаю жить по чужой указке. Я больше никогда не буду той, которая была! Я буду делать все, что захочу! Я возвращаю свою старую жизнь!

Кажется, я сболтнула лишнего. Ведь на меня с шоком смотрело две пары глаз. Чёрт, я точно дура, побольше даже, чем Кэт. Хотя меня можно понять, ведь я с утра на взводе. Да и нервы уже давно сдали. Внезапно я почувствовала уже знакомую слабость, а в глазах начало плыть. И меня опять забрала тьма.

- Слушай, тебе нужно возвращаться назад, в реальность, – это говорил тот голос, но обращался он не ко мне, точнее ко мне, но не совсем. Глаза мои были открыты, поэтому я видела, как тень, похожая на человека, разговаривала со мной. Только мне было на вид лет двенадцать. Значит, он говорил правду, что раньше я тут чуть ли не жила. Я прислушалась к их разговору.

- Нет. Не хочу. Я там никому не нужна. Ни маме, ни папе, которого нет. На улице меня все обижают, говорят, что я странная. Я не хочу сидеть в своей комнате и ничего не делать. Я не хочу назад, хочу остаться тут навсегда. Тут тихо, спокойно, никто не трогает и не докучает. Никто не кричит, не обзывается, не дерется. Позволь мне остаться, прошу... умоляю...

- Нельзя. Ты должна вернуться назад. Пойми это.

- Почему? Я создала это все. Почему я должна отсюда уходить? А как же ты? Тебе будет одиноко. Ведь, если я уйду, то больше не вернусь сюда. Ты меня выгоняешь из собственного мира. Почему? Я не понимаю.

- Скоро поймешь. Возвращайся назад, скоро никто тебе не скажет, что ты странная. И не нужно говорить, что создала собственный... эм... мир. Будь сильной, покажи, какой ты можешь быть на самом деле. Прекрати пускать сопли и разводить сырость. Я тут сам справлюсь, а ты забудь меня и это место, как страшный сон. Все, уходи!

У меня маленькой по лицу текли слёзы, наверное, после этого разговора я стала драться и ругаться со всеми. Но я не помню этого места, а то, что создала его и подавно. Что же происходит? Пока в моей голове всплывали различные версии, маленькая я растворилась в воздухе, а тень смотрела именно на меня в упор.

Внезапно она оказалась возле меня. Между нами остался всего миллиметр. И хоть у этой тени не было глаз, я чувствовала, как она прожигает меня взглядом. Мои кишки связало в узел, стало ужасно страшно.

- Кто ты? И что тут делаешь? – этот голос, а точнее тон, совершенно не похож на тот, что я слышала две недели назад.

- Я? Ну... эм... я это та девочка, которая исчезла, только старше... Я не знаю, как здесь оказалась, но, кажется, ты знаешь, что со мной происходит, – я говорила заикаясь, а тень, с каждым моим словом, отходила от меня дальше и дальше.

- Я могу только сказать, что ты создала это место и больше никогда не должна была сюда попасть. Тебе же исполнилось двенадцать!

Кажется, она хотела сказать что-то ещё, но я не услышала, потому что все тело пронзила адская боль и я закричала. Очень огромно закричала. В следующую секунду я уже лежу на каком-то ледяном полу и кричу. Не вижу и не слышу ничего вокруг. Не чувствую ни ужаса, ни страха, только тупую, адскую боль во всем теле. Могу только кричать. Боль не проходит, чувствую во рту привкус крови, но не могу её сплюнуть или проглотить. Боль невыносимая. Я начинаю слышать только собственный крик. Я стараюсь не кричать, пытаюсь хоть как-то вынести эту боль, но безуспешно. Я ощущаю только боль, кровь и собственную беспомощность и это невыносимо, ведь я всегда могла поглотить боль, оставить её внутри себя, но сейчас я не могу сдержаться. Эта боль рвет меня на куски. На очень маленькие куски. Все больше и больше я ощущаю вкус крови во рту. Я уже начинаю захлебываться ею и чувствую, что вот-вот могу умереть. Снова и снова. Боль становится все сильнее и сильнее.

«Господи, за что? Что я такого сделала? Я не понимаю»

И боли становятся ещё сильнее. Я кричу ещё громче, а из глаз катятся слёзы. Только сейчас я поняла, что все этот время сдерживала их. Не крик, не боль, а именно слёзы. Внезапно, как боль пришла так она и ушла, я проваливаюсь в темноту, но точно знаю, что не в свою. Такое впечатление, что я умерла, но это не так. Не знаю почему, но точно знаю, что ещё жива, точнее, что какая-то часть меня еще жива. Ведь я все ещё ощущаю еле заметную боль во всем теле, а пока я чувствую, боль я жива.

Глава 12

«За что мне это все? Что я такого сделала?» – думала я, пытаясь открыть глаза. С десятой попытки я все же смогла это сделать. Первое, что я увидела, был белый потолок. Я попыталась хотя бы сесть, но моя попытка увенчалась неудачей, все тело ужасно болело, поэтому я со стоном упала обратно на кровать.

У меня было дежавю. Месяц назад я точно также лежала в больнице. Боль в теле потихоньку уходила, наверное, минут через тридцать я все же смогла сесть.

- И сколько я так валялась? - в ответ была тишина. Я была зла, очень зла, ведь это все со мной происходит из-за родителей. Если бы отец не стер мне память, мне бы не пришлось так страдать.

Если сесть мне удалось со второй попытки, то встать я смогла только с тридцатой или пятидесятой и, наконец, сделав это, я пошла в ванную. Моё отражение меня ужаснуло: лицо было почти белого цвета, под глазами чёрные круги, в самих глазах не было ничего, одна пустота. Сейчас мне хотелось прижаться к кому-нибудь, и быть уверенной, что меня не оттолкнут.

В одиночестве есть свои плюсы и свои минусы. Вот это один из минусов, когда тебе нужен человек, чтобы просто ощутить, что кто-то за тебя переживает, боится потерять, но у меня такого человека нет, теперь нет. Сейчас, стоя в ванной и смотря на себя, я начинаю сомневаться, а правильно ли я поступила, когда отреклась ото всех. Ведь некоторые мне говорили, что нельзя всех ровнять. Все люди разные. Теперь я понимаю почему таких как я изолируют от общества. Ведь сейчас я просто схожу с ума.

- Неужели я буду чувствовать это каждый раз? Так ведь и умереть недолго, - спросила я у собственного отражения, но в ответ была тишина, а как могло быть иначе? Где шляется Лилия? Вот появится в следующий раз, все ей выскажу или лучше вообще буду её игнорировать. Умывшись, я решила, что нужно выйти, подышать свежим воздухом.

Тело ещё немного болело, но я все-таки дошла до улицы. Была глубокая ночь. Небо было просто усыпано светлыми звёздами. Луна была красива и светилась очень ярко в окружавших её тучах. В городе такого не увидишь. Внезапно на меня подул поток свежего воздуха, я чувствовала его везде: в распущенных волосах, на теле, под одеждой. Я сделала шаг вперёд, закрыв глаза, и сделала глубокий вдох. Я сразу почувствовала еле заметную боль в груди, как только вдохнула, но не обратила на неё никакого внимания.

- Знаешь, а это красивое зрелище, – я вздрогнула, когда услышала знакомый голос за своей спиной. Я не знала, о чем именно он говорил: обо мне или о небе.

«Конечно же, о небе. Обо мне он думать не захочет» – подумала я и поэтому вслух сказала:

- Да, небо здесь очень красивое.

- Я не о небе говорил, идиотка.

«Идиотка?! Сам индюк напыщенный!»

Я только хотела развернуться и высказать ему все, что о нем думаю, но не успела. Мою талию обвили две сильные руки и прижали спиной, не давая развернуться, свой подбородок он поставил на мою макушку и, кажется, облегченно вздохнул. Было такое впечатление, что он действительно рад меня видеть.

«А не этого ли я хотела полчаса назад? Да, именно этого» – подумала я, и мои глаза наполнились слезами. Не знаю даже почему. Мне просто захотелось плакать. Выплакать все то, что я пережила и переживаю, просто перестать об этом думать. Мне уже все равно, что будет дальше, поэтому я кое-как развернулась в кольце его сильных рук и обняла в ответ, уткнувшись носом ему в грудь. Прижимаясь плотнее к его телу, я просто начала плакать, тихо, без звучно, а он только прижал меня сильнее к себе и поглаживал по спине, успокаивая.

Открываю глаза с первого раза. Когда голова начинает соображать здраво, то вспоминаю: ночь, луна, звезды и Эрик, но после того, как он начал меня успокаивать у меня провал, просто ничего не помню. Пытаюсь встать, но мне что-то мешает. И это «что-то» лежит на моей талии и обнимает. Осторожно опускаю глаза вниз и вижу руку.

Дальнейшие мои действия были ошибкой. Я перевернулась на другой бок, и мои губы были в нескольких миллиметрах от губ Эрика. Соблазн был велик, но кто я такая, чтобы вот так просто его целовать? Правильно, никто. Я попыталась отстраниться и убрать его руку, но мои попытки увенчались неудачей, ведь он только сильнее притянул меня к себе и пробубнил что-то вроде: "Спи". После его и моих действий моё лицо уткнулось ему в грудь. Только я хотела вновь попробовать отстраниться, как... Дверь распахивается, а у меня возникает чувство дежавю. Я уже приготовилась к очередной тираде, но вместо этого что-то, а точнее кто-то с криком и визгом:

- Дядя, просыпайся!

Запрыгнул на кровать. Так как я лежала, уткнувшись лицом в грудь Эрика, то весь удар пришелся на меня. Дальше я не поняла, что произошло, а только почувствовала, что падаю с кровати, а точнее качусь кубарем с неё. Упала я лицом вниз, а как иначе я могла приземлиться, с моей-то удачей?

Я поднялась и села на пол, потирая ушибленный лоб, пока я занималась своим увлекательным делом, почувствовала на себе чей-то взгляд. Я подняла глаза и встретилась с глазами цвета осеннего небо. Оказывается, то, что на меня прыгнуло, было ребёнком на вид лет пяти, но взгляд был очень даже взрослый. Волосы были светлые, но она не блондинка. Под её взглядом я поёжилась и не смогла начать разговор. Только я собралась с мыслями, как услышала:

- Ты кто такая? – я опешила. Она не только смотрела на меня с ненавистью, но и в каждом её слове я чувствовала эту самую ненависть.

- Элизабет, а ты кто, малышка?

- Я тебе не малышка, поняла? Я – его племянница, и только я могу к нему прикасаться и спать с ним! Он - мой!

«Как вообще можно жить с таким ребёнком?» – пронеслось у меня в голове. Мне совершенно не хотелось разговаривать с ней, поэтому я встала, уже подходя к двери до меня дошло.

- Стоп! Что ты сказала про «он – мой»? – я повернулась и пристально начала на неё смотреть.

- Он – мой дядя. Поэтому он – мой! Что не ясно?! – теперь я точно поняла кто она.

- Софи, когда ты стала такой злой? Так ещё и истеричкой? – кажется, попала в самое яблочко, теперь глаза у девчушки расширились, и она смотрела на меня с огромным удивлением.

- Откуда ты знаешь, как меня зовут? – её голос дрогнул, а значит я точно права.

- Откуда? Просто мне делать нечего было пару недель, и я с тобой сидела. Неужели ты меня не помнишь? – она смотрела на меня внимательным и изучающим взглядом.

- Элизабет? Нет, не помню.

- Ну, а, если вот так, – после этого я быстро подлетела к ней и начала щекотать. Комнату наполнил детский смех и визг. Не знаю, как после этого всего Эрик ещё спит. Жуть.

- Эли... Эли... стой... хватит, – в смехе повторяла она, и я остановилась.

- Значит, всё-таки узнала и вспомнила? – вместо ответа она подскочила и кинулась мне на шею. Такого я не предугадала, поэтому я с ней упала на кровать. Если бы просто упала, так нет, надо было упасть точно затылком в грудь Эрику. После этого он резко сел на кровати, поэтому моя голова скатилась ему на колени.

Конечно, мне открывался прекрасный вид: заспанный Эрик без футболки, волосы в разные стороны, а голубые глаза немного затуманены после сна. Но нужно было вставать с его колен и этого у меня сделать не получилось, ведь Софи легла на меня так, что её губы находились возле моего уха, и я услышала её шёпот:

- Я разрешаю. Тебе можно, – до меня медленно дошел смысл её слов, а, когда все-таки дошел, то я покраснела как помидор.

- Так, что вы тут делаете?! – это был уже Эрик. – Эли ясно, я её сам принес сюда, кстати, потом поговорим об твоих ночных вылазках. А ты Софи, что ты делаешь? – Софи села мне на живот и посмотрела на своего дядю умоляющим взглядом, как кот из Шрека. Теперь я решила вставить своё слово:

- Мы не будем разговаривать об МОИХ ночных вылазках, ясно? Надеюсь, что да. Теперь, Софи, встань с меня, ты тяжёлая для своих семи, хоть и выглядишь всего на пять, – кажется, Софи не понравилась моя реплика в её сторону, и она "случайно" прыгнула на мне и уселась поудобнее.