В Стране снов

Васильев Михаил Михайлович

В Стране снов

Повесть-сказка

© Copyright Васильев Михаил Михайлович ([e-mail])

Глава первая. Про Алину

В одном доме в нашем городе живёт маленькая девочка. Ну, то есть она совсем-совсем маленькая. Раньше в детском саду в старшей группе она была самой низенькой, коротенькой. В её почти шесть лет ростом эта девочка, как четырехлетняя, или ещё меньше.

Может быть, ты её знаешь? Зовут девочку Алина, у неё есть кошка Ксюша. Во дворе их дома детская музыкальная школа, а за ней детский сад. Когда идёшь через этот двор, летом на Ксюшином балконе видны красные и розовые цветы герани.

Алина живёт вместе с папой и мамой, но они редко бывают дома. Всё заняты своими непонятными делами. Зато в последнее время каждый день приходит бабушка. Бабушка у Алины серьёзная и всякую несерьёзность и мечтательность она не любит.

"Фантазии фантазируешь! Мечты мечтаешь! — часто ворчит та. — Снова витаешь в облаках!" — ругает она Алину каждый вечер.

Её внучка Алина всё время что-то выдумывает, придумывает. В неё пошёл, такой же и её папа. Этому папе тоже достаётся от бабушки, когда та застаёт его дома.

А ещё у Алины такая привычка: иногда она говорит быстрее, чем надо. Например, так рассказывает анекдот, который слышала в детском саду:

"Две курицы поругались, и одна говорит:

— Я на тебя в супподам".

И никто потом не может догадаться. Что за такая загадка получилась. "В супподать"?

Ещё одна глава. Одна дома

В этом году с Алиной случилась беда. Её должны были взять в школу, в первый класс, но вот не взяли. Сказали, что до школьного возраста не хватило чуть-чуть, одного месяца. Всего только!

"Ещё почти целый год ждать до школы!" — подумала Алина.

Теперь она не ходила ни в школу, ни в детский сад. Всё сидела дома, одна и одна. Хорошо, что сегодня с ней оставались кошка Ксюша и кукла Эвелина. Когда-то в детском саду Алина лучше всех придумывала игры. И сейчас можно было придумать. Ну, например, поиграть в прятки. Кошка Ксюша пряталась хорошо, но только потом засыпала и долго-долго не хотела появляться. Даже когда игра заканчивалась. А кукла Эвелина прятки совсем не любила.

Тихо. Кошка и кукла, вообще, неразговорчивые. Сейчас можно делать всё. Алина примерила летнюю соломенную шляпу мамы перед зеркалом. Понюхала духи. Попробовала бабушкины таблетки. Такие невкусные!

На кухне можно встать на цыпочки и смотреть сквозь цветы на подоконнике в окно. Счастливые школьники возвращаются из своей музыкальной школы.

Слышно, как в другой комнате тикают большие часы на стене. Пустота. Когда остаешься одна, звуки совсем другие и даже запахи тоже. Всё другое. Никто из взрослых так и не приходил.

Алина достала книгу. Большую, с толстой, как будто из дерева, обложкой. Эту такую длинную книгу Алина начала читать давно, но всё никак не могла прочесть. Зато картинки посмотрела все, и сейчас они с куклой стали смотреть их опять. Кошка тоже сидела рядом на стуле, такая тёплая, пуховая. Алина и кукла Эвелина хотели научить читать кошку, показывали той разные буквы. Та даже понюхала книжную страницу, но учиться не захотела.

Среди других книг только эта была с картинками. На одной картинке была нарисована удивительная девушка в воздушном платье и с длинными волосами. В воздухе вокруг неё кружились маленькие дети с крылышками, как у бабочек или как у пчёл. На другой картинке эта же девушка, но ещё удивительнее. Тоже с большими прозрачными крыльями. Платье у неё стало другое, с длинным-длинным шлейфом, который держали крылатые дети.

"Вот хорошо бы сшить такое! — подумала Алина.

Она любила шить маленькие платья для куклы Эвелины. И кошке Ксюше тоже пробовала, но та носить обновки не желала. Такая своевольная!

Но шить сейчас не хотелось и смотреть на картинки тоже. Хотелось спать. Когда дома взрослые, они всегда заставляют засыпать, когда не хочется. А сейчас никого нет, а заснуть хочется без них. Само собой. Самостоятельно. И конечно, в темноте опять появятся страшные кошмарики.

* * *

Алина остановилась у двери в спальную и заглянула туда в щель. Надо пройти к кровати и раздеться. Быстро-быстро. Может, кошмарики её не заметят?

Потом она лежала, прижимая к себе Эвелину, чтобы не было так страшно.

— Хорошо бы опять приснился интересный сон. Как в прошлый раз, — тихо сказала ей Алина.

Жаль, что с ними не было кошки Ксюши. Она не боялась кошмариков, ложилась на пол, а те только шипели на неё из углов. Но Ксюша убежала через форточку во двор, гулять. Она гуляла ночью и днем, когда хотела. Не спрашивала разрешения на это ни у кого. Даже у бабушки.

А кукла Эвелина, которая лежала с Алиной, боялась вместе с ней. В комнате темнело. Вдруг раздался скрип. Это скрипнула дверь шкафа. Потом раздался удар — ударил копытом Стульчак. Такой обыкновенный, такой нормальный стул вдруг стал кошмариком Стульчаком. Совсем быстро и никогда не удается заметить, как он это делает.

Конечно, можно было накрыться одеялом полностью, с головой, но Алина всё равно глядела в щёлочку. Под кроватью зашевелился Загребущий, который всегда хочет схватить за ноги. Своих ног и даже головы у этого кошмарика нет. Только длиннющие руки. Четыре штуки. Загребущий будто паук на четырёх руках.

Загребущий протягивает их и со скрипом скребёт когтями пол. За шторой стоит Скрипун. Он никогда не шевелится и не издаёт никаких звуков. Только смотрит. Он самый главный у кошмариков и всеми ими командует.

Старый оловянный солдатик, ещё из папиного детства, стоящий на столе, чтобы охранять от кошмариков, наверное, уснул. Те, кошмарики, ищут её, Алину, не догадываются, что она здесь, под одеялом. Каждый вечер не догадываются, никогда.

Повсюду побежали кактараканы. Их много. Они маленькие-маленькие, быстро-быстро бегают везде: по полу, по стенам, по одеялу.

Но вот всё, кажется, утихло. Кошмарики опять не нашли Алину.

Другая глава. Страна снов

— Ах, как здесь симпатично! — раздался голос Эвелины.

Алина поняла: если кукла заговорила, значит, они уже во сне. И всё вокруг им снится.

Здесь было тепло и даже жарко. Лето и солнце, и никого нет. Только повсюду в траве вокруг стояли маленькие белые скульптурки. Они изображали мальчиков и девочек с крылышками. Вроде тех, что были нарисованы в толстой книге.

А кукла Эвелина не обращала на них внимания и что-то говорила, и говорила. Конечно, ведь эта Эвелина так долго не разговаривала в настоящем мире. Только Алина не слишком хорошо её слушала. Она всё смотрела по сторонам. Тогда кукла стала разговаривать по своему маленькому-маленькому мобильному телефону.

— Ах, здесь я одета совсем не по погоде! Тут хорошо бы подошёл сарафан. Лёгкий летний вариант. И из обуви какая-нибудь актуальная модель на миникаблучке, — болтала она.

Болтала, конечно, не по-настоящему. С кем ей говорить? Ведь у Эвелины не могло быть знакомых в таком необычном мире. Да ещё мобильник был игрушечным.

Алина и Эвелина взялись за руки и шли по разноцветному мху. Над ними летали длинные, похожие на вертолёты, стрекозы, большие бабочки и колибри. Это такие совсем маленькие радужные птички.

— Какие большие стрекозы. По-моему, на них кто-то сидит, — сказала Эвелина, глядя вверх своими стеклянными глазами.

Затем под деревьями они увидели чью-то выстиранную и сохнущую на длинной паутинке одежду. Какую-то странную: колпаки с бубенчиками, старинные кафтаны и полосатые штаны. А ещё висели остроносые суконные башмаки и в самом конце — маленькая шпага.

Потом появились качели из паутины. Они раскачивались, будто на них только что кто-то качался. А затем Эвелина заметила лесенку из нескольких каменных ступенек, ведущую к пеньку. Оказалось, что в нём дверца, и возле неё висит колокольчик. Сверху на пеньке обнаружилась труба, и оттуда шёл дым. А вот ещё один пенёк, в нём дверь была открыта. Алина хотела заглянуть туда, но кто-то сердито захлопнул дверь изнутри.

А ещё здесь всё было так похоже на деревню, куда Алина ездила летом. Как в деревенском саду росли малина, крыжовник и хмель. Откуда-то пахло не то черемухой, не то сиренью. А за такими же вишнями в деревне стояла баня. Оказалось, что тут бани нет, а на таком же месте — замок с башенками. Розового цвета, большой, но с маленькими-маленькими комнатами. Будто в нём жили совсем маленькие жильцы.

Потом перед Алиной и куклой появилось круглое озеро. По нему плавали лебеди, но вблизи обнаружилось, что они ненастоящие, а деревянные, покрашенные белой и золотой краской.

— Ой, прокачусь! — сказала Эвелина.

Она подбежала к лебедю, который плавал у берега. Но тот, хоть и был ненастоящим, вдруг зашипел на неё и со стуком забил деревянными крыльями.

— Ну и ладно. Не очень то и хотелось! — с обидой сказала Эвелина.

Дальше на берегу озера Алина и Эвелина увидели рыбку, да ещё в очках! Да, да, настоящую! Та высунулась из воды и пела тоненьким голоском. Ну, чего удивительного? Это же сон.

— Добрый день. Выхорошовыглядите, — сказала Алина. Повторила то, что всегда говорила при разных встречах мама. — У нас дома тоже есть рыбки. Только они в аквариуме и не поют. А зачем вам очки?

— Они специальные. Чтобы рыбы могли видеть здесь в воздухе, — объяснила рыбка своим тоненьким голосом. — Люблю побывать тут наверху, подышать свежим воздухом. А то на дне бывает скучновато. Не поговоришь, не попоешь.

Алина увидела, что невдалеке такие очки растут на маленьком деревце. Ведь сон же!

— Я своим рыбкам тоже таких очков нарву, — сказала Алина.

Невдалеке квакал оркестр лягушек. Перед ними стоял дирижёр аист. Он раскачивался и размахивал тростинкой. А рядом сидел на горке рак и посвистывал.

— Нашли с кем разговаривать! Разве это пение! Ни слуха, ни голоса, — На дерево села и заговорила какая-то яркая птица.

— Ой, и кто это говорит? Бездарность! — с возмущением воскликнула рыбка.

А лягушки возмущённо заквакали. Яркая птица с негодованием чирикнула что-то и улетела. А рак засвистел ей вслед.

— Все здесь поют и говорят! — Вздохнула Эвелина, когда они отошли в сторону.

— Конечно! — послышалось сверху. Над ними пролетела большая бабочка.

— Ах, наверное, нужно пообедать. Или позавтракать, — сказала кукла Эвелина.

— Хоть мы и во сне, а всё равно есть хочется, — добавила Алина. — Интересно, а что здесь едят? Какая в этих местах национальная пища?

— Нектар! — опять раздалось сверху. Оттуда, где летали бабочки и колибри.

— Если этот нектар полезный, то я не буду, — сказала Алина. — Я полезное не люблю, оно всегда невкусное.

В узелке, который несла кукла, нашлись запасы: две шоколадные конфеты и жевательная резинка. Алина и Эвелина сели под большими подсолнухами.

Чёрный муравей, который пробегал мимо, остановился и с интересом стал рассматривать конфету.

— А как она называется? — спросил он.

— "Бабаевская", — ответила Эвелина. — Наверное, она делается для бабушек. Ну, ещё тётенек и девочек. И меня.

— А ты, наверное, мальчик? — спросила Алина. — Но мы всё равно тебя угостим. А как тебя зовут?

— Да никто и никак меня не зовет. Просто муравей, — ответил тот.

Он с большим удовольствием откусил конфетный кусок.

— И нам! И нам! — к ним опускались пчёлы.

Прилетели пчёлы и прибежали другие муравьи, чёрные и рыжие.

— А как называется эта страна? — спросила Алина у этих неожиданных гостей.

— А никто этого названия не помнит, — ответил другой муравей, рыжий. — Раньше как-то называлась, но все это название забыли. В нашей стране забывают то, что было давно. Например, позавчера.

— А давайте назовём всё здесь Страна снов. Только вы на этот раз запомните, — сказала Алина.

— У нас на деревьях в домиках из листьев живёт такой маленький народец, — прожужжала Алине и Эвелине одна пчела. — Похожие на вас, только у них крылья. Они называются эльфы и феи.

— Каждый день у них веселье, постоянно одно и тоже. Так что и запоминать им нечего, — добавил к этому рыжий муравей.

— А есть ещё другой маленький народ, гномы, — басом прожужжал шмель. — Они богатые, но веселиться не любят, а любят работать. Находят под землёй всякое железо и куют его, куют. Выковывают из него разные железные вещи. У гномов всё железное. Лошади, коровы, овечки в железной стружке вместо шерсти. А некоторые носят железные башмаки. Тяжёлые, но им нравится. Гномы тянутся к этому железу, будто намагниченные. А самый богатый гном живёт в железном доме.

— За это эльфы и феи с ними не дружат. А гномы не любят их. Дразнят легкомысленными бездельниками, — сказал чёрный муравей.

— А недавно все они даже сделали между своими деревнями забор, — добавил к этому другой рыжий муравей. — Чтобы меньше друг с другом дружить. А вон кто-то из них идёт! Или едет.

Сейчас все услышали, что невдалеке играет дудочка, и кто-то смеётся. А вскоре увидели мальчика, который медленно ехал в эту сторону на улитке. Одной рукой он держал дудочку и дул в неё, а другой держался за рожок улитки.

Мальчик был совсем необычный: с крыльями, как на картинке в толстой книге. Он был румяный-румяный, одет в зелёный кафтан и с маленькой шпагой, в круглом чепчике. Хотя вблизи оказалось, что это вовсе не чепчик, а чашечка лесного жёлудя. Из-под него выбивались волосы, кудрявые и белые, как пух одуванчика.

— Здравствуйте! — ещё издали крикнула Алина. — Каквыпоживаете? Высовсемнеизменились.

Так всегда говорила мама.

Мальчик слез с улитки и торжественно поклонился, отставив ножку. Такой изящный в своей желудёвой шапочке и с красивой шпагой.

Он торжественно сказал:

— Я вижу здесь высоких гостей из другого мира! Счастлив приветствовать вас. Меня зовут Пен Кудрявый.

— Я знаю, ты эльф! — догадалась Эвелина.

Алину первый раз в жизни назвали высокой, и на самом деле она заметила сейчас, что выше этого эльфа. На голову или даже на полторы.

И ещё Алина и Эвелина услышали, раздающийся откуда-то, смех. Они стали смотреть, вертеть головами, но никого не увидели.

Алина спросила у эльфа Пена:

— А в каком классе ты учишься? Мне почти шесть лет, а кукле Эвелине не помню сколько. Меня едва не взяли в школу. Едва-едва. Только потом засомневались, наверное, из-за роста. Сказали, что я, скорее всего, отсталая. А одна учительница даже назвала меня карликовым ребёнком. А я не отсталая и не карликовая, а просто маленькая. Но через год я всё равно в школу попаду.

Алина подумала, помолчала:

— Только там, наверное, дразниться будут. Потому что у меня фамилия Галошина, и все меня Галошей будут называть.

Из кучи пчёл и муравьёв, что облепили конфеты, опять высунулся прежний чёрный муравей:

— Как жалко, что у меня фамилии нет! А я тоже её хочу. Придумай мне фамилию! — попросил он.

Алина задумалась:

— Ну, пусть ты будешь Черняков.