Владелец заводов, газет и пароходов…

— Эва как!..

Петр одним только взглядом заткнул Василия, продолжая внимательно слушать:

— Весь этот достаток, что занимает ваши мысли, горничные, дом — все это положено мне просто по должности. И та же зажигалка, на которую все никак не может наглядеться Дмитро, сущая мелочь по сравнению с… Ну, например, пепельницей в виде золотого лаптя, причем последний отлит в натуральную величину.

Василий все же не утерпел:

— Что, у тебя и такое имеется?!

— Не у меня, а у нескольких знакомых мне купцов первой гильдии. Но если только возникнет подобная блажь — и у меня в кабинете появится точно такая же безделушка.

Тут уже не удержался и сам Петр:

— Что, и это тоже компания даст?

Хозяин еще раз отпил из бокала и равнодушно согласился:

— Если это будет действительно необходимо — даст, хоть дюжину. Впрочем, на подобные мелочи хватит и моих личных денег. Ладно, со мной закончили, теперь поговорим о вас.

Казаки непроизвольно вытянулись и расправили плечи, ибо властности в голосе кровного родича заметно поприбавилось. Как и их веры во все, что он только что им говорил:

— Почему не хотите обратно в станицу?

— Да ну! Толком и мир–то еще не повидали, не нагулялись, а в станице… И так–то, пока новиками были, едва не оженили. Теперь же, стоит только вернуться, так враз окрутят — старики, поди, уже и невест нам присмотрели. Сам ведь знаешь, как оно!..

Григорий понимающе потер подбородок, мимоходом огладил усы и согласился:

— Знаю.

Действительно, гулять в одиночестве молодым казакам долго не давали — уж за чем–чем, а за этим многочисленная женская родня и самые старые, а следовательно и авторитетные казаки, следили пристально и строго. Насильно, конечно, никого в храм божий не тащили — но уговорами и постоянными намеками жизнь портили весьма основательно.

— Что же, тогда давайте подумаем. В экспедиторы вам путь заказан, потому что «собеседование» вы не прошли.

— Так уж и не прошли!.. Подумаешь, на кулачках уступил! Для казака это не главное — шашкой я кого хошь на шматки попластаю!

— Чтобы кого–то там напластать, по нему еще попасть надобно… М–да. Что у нас дальше? Охрана. Можно, но я бы не советовал: служба там по большей части рутинная, строгостей много, начнете вы с рядовых… А раз жениться вы не хотите, то и фабричные работницы без вас обойдутся. Так, дальше. Та же охрана, но на Кыштымских заводах компании — рутины поначалу мало, но потом все одно появится, а строгостей как бы ни больше, чем в Сестрорецке. Еще можно устроить вас младшими фабричными инспекторами — но прежде, придется где–то с полгодика отработать на производстве простыми мастеровыми.

— Это еще зачем?

— Чтобы что–то инспектировать, Василь, надо в этом хоть немного разбираться. У меня сейчас всего два младших инспектора, и оба вышли из мастеровых… Идем дальше. Из вас получатся неплохие инструктора физподготовки, для охраны и переселенцев. Как?

Братья уже привычно переглянулись:

— Это чего такое ты сейчас сказал?

— Будете учить охранников, как нарушителей и дебоширов без смертоубийства скручивать. А переселенцев — натаскивать в стрельбе из дробовика.

Пользуясь небольшой паузой в разговоре, Григорий пригубил вина.

— Что там у нас дальше? А дальше у компании намечается важное и долгое дело, в местечке под названием Клондайк. Но и там вы тоже начнете с рядовых, да и порядки будут еще строже, чем в охране.

От таких «блестящих» перспектив троица заметно приуныла.

— Ну и последнее. Компания собирается устроить несколько предприятий на Дальнем Востоке империи. При этих самых предприятиях, и вокруг них, будут поселки, для рабочего и крестьянского люда. А места там дикие, шатается кто не попадя — хунхузы, дикие старатели, скупщики золота, охотники с китайского берега Амура, спиртоносы, контрабандисты, беглые каторжане… Поговаривают, что и местные казачки иногда позволяют себе лишнее. А компании надо, чтобы там была тишь да гладь, да божья благодать. Кое–кого мы уже туда отправили, но опытные казаки все одно будут очень даже к месту.

Братья переглянулись, посовещались мимикой и взглядами…

— Насчет последнего — нам бы поподробней?

— Это можно. Дадим каждому из вас десяток солдат–отставников из Пограничной стражи. ПОКА десяток. Снарядим всем необходимым, месяца три поучим да погоняем, чтобы сладились, а потом поедете на Дальний Восток. Там опять полгода поучитесь…

— Чему?

— Например тому, Дмитро, как не перебивать старшего, хотя бы и сродного брата. Ну или тому, как оказывать первую медицинскую помощь, читать карты, ходить по тайге и лесостепи, повадкам опасного зверья, которого там хватает, ну и прочим полезным мелочам. Походите с местными инородцами, пооботретесь, местность разведаете, основные тропы узнаете… А где–то через годик выйдете на свободную охоту.

Вот тут уже разговор перешел на знакомые каждому казаку вещи:

— На кого?

— На землях компании без ее предварительного уведомления и получения соответствующего разрешения могут находиться представители власти, духовенство, коренное население и собственно служащие компании.

— И?

— И все. Меру пресечения для нарушителей определяют полномочные представители Дальневосточного лесного департамента компании. То есть егеря, которыми вы, возможно, станете. Возглавляет оный департамент Дымков Игорь Владиславович, проживающий в Николаевске на Амуре, но не разорваться же ему? Так что решать будете сами, по обстоятельствам. И отвечать за свои решения — тоже сами, причем головой.

— Вот это да!.. А это что за зверь такой дивный — ну, мера пресечения? Для нарушителей?

Григорий вздохнул.

— Или отпустите, или заставите отработать ущерб, или похороните.

Казаки быстро переглянулись, резко теряя веселый настрой.

— Да, браты, у компании все серьезно. Она никогда, запомните это — никогда не бросает своих людей в беде. И всегда находит и спрашивает с виновника. И еще запомните, как Отче наш — хорошо компании, хорошо и вам. И наоборот.

— Да уж.

Петро, а вслед за ним и остальные братья, покачали головой.

— А как насчет хабара? . Да и будет ли он?

— Что с боя взято, то свято! Но продавать можно только компании. А насчет второго?.. С китайской стороны приходят искатели одного очень редкого и ценного корня — вам его особо покажут. Тигра добывают, ради шкуры и требухи, пушнину, оленьи рога тащат, крестьян обворовывают, а зачастую просто грабят. Что можно взять со спиртоносов, скупщиков золота и диких старателей, я даже и говорить не буду, чай не дети малые.

Гулко пробили напольные часы в соседней комнате, словно бы эхом щелкнула крышка наручных (эко диво!) часов хозяина, и он резко закруглился:

— Ладно, думайте, а мне бежать пора. Допивайте–доедайте, потом вас ждет сауна, гхм, то есть баня. А к вечеру уже и я вернусь.

У самого выхода из столовой господина главного инспектора догнал прихрамывающий Василий. Глянул на братьев, по сторонам…

— Гриш, а этот твой начальник. Ну, его сиятельство — он вообще как, норовом крут?

— Когда как, Василь, когда как. Но насчет вас высказался вполне определенно — мол, таким орлам любой рад будет.

Уже выходя из дома, Григорий Долгин на секунду остановился перед зеркалом, ища возможные огрехи в своем облике. Поправил галстук, и невольно вспомнил, что на самом деле сказал ему командир насчет родственного пополнения.

«Интересно было бы послушать байки, которые ты в своей станице травишь…».

***

По старым московским улочкам, видевшим на своем веку и Великих князей Московских, и Царей всея Руси, и даже Императоров, неспешно передвигались двое господ — старый (вернее будет сказать пожилой) и молодой. Занятые своей прогулкой и сопутствующей ей беседой, они даже не заметили, как их внимательно разглядывает городовой, развлекающийся таким вот нехитрым способом прямо на своем боевом посту. С первого взгляда и впечатления заскучавшего труженика полиции, к нему приближались благодушный по причине летнего времени профессор, и его любимый студент. Со второго взгляда становилось понятным, что профессор этот далеко не бедствует (впрочем, как и его спутник), и вдобавок, пользуется немалым авторитетом у своих учеников — молодой человек слушал его очень внимательно, не забывая кивать в нужных местах. Ну, а на третий… Впрочем, парочка подошла уже достаточно близко, чтобы к внимательным глазам присоединился не менее чуткий слух:

— Двое отказались сразу, еще семеро в течении следующих трех дней. Но на их место почти сразу попросилось полтора десятка человек, да и сейчас время от времени подходят новые просители. В общем и целом, можно… С известными оговорками, конечно же! Да–с. Так вот, я считаю, что костяк дальневосточной сельхозартели уже вполне образовался, и пора переходить к следующему этапу проекта.

«Надо же, какие слова мой порученец выучил! Формирование, этап, проект… Откуда чего и нахватался? Впрочем, понятно, и откуда, и от кого. М–да, испортил я карму Валентину Ивановичу. Или наоборот, выгнул в правильную сторону?».

Александр мимолетно глянул на городового, отчего тот моментально утратил все свое любопытство и преисполнился служебного рвения (уж больно тяжел был этот мимолетный взгляд), и одобрил «переход к следующему этапу».

— Согласен.

Со сдержанным интересом оглядев Гагаринский пассаж и красочную рекламу занимающего его целиком и полностью торгового дома «Мюр и Мерилиз», славного не только качеством товара, но и удивительно хорошеньким женским персоналом, молодой промышленник равнодушно отвернулся. Но только для того, чтобы внимательно и не спеша рассмотреть здание напротив пассажа, обильно украшенное вывесками с неприметными (ага, белые буквы на черном фоне) надписями. Которые, в свою очередь, разнообразием текста не поражали, всего лишь извещая всех желающих утрудить глаза, что перед ними — «Магазинъ и фабрика Федора Борисовича Швабе». Для тех, кто неподдельно заинтересовался данным фактом, на фасаде здания имелись дополнительные уточнения и о том, что господин Швабе являлся ко всему являлся еще и «Физиком–механиком, а так же оптиком двора его Императорскаго Величества». Причем хорошим, о чем, собственно, и свидетельствовала небольшая отдельная витринка при входе, с многочисленными благодарственными грамотами и медалями.

«Вывесок–то сколько! И везде почти одинаковый текст. Для тех, кто не понял с одного раза, что ли?».

— Вот мы и пришли, Александр Яковлевич. Так–с, начнем знакомство! Здесь расположен отдел геодезических инструментов, сразу за ним — физических, затем химических, а медицинские…

Пройдя вслед за личным порученцем в царство оптики и полированного металла, князь быстро, и вместе с тем очень внимательно огляделся, почти не вслушиваясь в речь Валентина Ивановича.

— Добрый день, господа! Могу ли я чем–либо вам помочь?

Приказчик, поспешивший навстречу постоянному клиенту магазина, еще на подходе изобразил учтивый поклон куда–то посередине между господином Греве и его спутником. А когда подошел совсем близко, то получил и ответ на свое предложение, причем на чистейшем немецком языке:

— Благодарю вас, герр?..

— Вильгельм Йохман, приказчик первого класса, к вашим услугам.

Пока он в очередной раз сгибал голову и (совсем немного) спину, Александр проследил направление взгляда своего спутника. Проследил и почти незаметно улыбнулся — самыми кончиками губ.

— Еще раз вас благодарю, но нам поможет фройляйн Розенвальд.

Ничем и никак не выразив своего удивления или недовольства, старший приказчик тут же отошел в сторонку, не забыв при этом поклониться еще разок. Видимо, следуя проверенному принципу — «каши маслом не испортишь».

— Ну что же, Валентин Иванович, ведите меня к своей… гм, избраннице.

Неподдельное удивление на лице мастера–оружейника, и легкая тень смущения в его же глазах подсказали аристократу — он угадал. Хотя слово «угадал» в данной ситуации подходило мало. Точнее было бы — проверил, и успешно подтвердил одно из своих предположений. Ну а всякие там подозрения, двухмесячная наружная слежка и прочие некрасивые, но очень успокаивающие княжескую паранойю мероприятия были мелочами, даже и недостойными какого–либо упоминания.

— Я не вполне вас понял, Александр Яковлевич?..

— Ну, вы ведь именно через госпожу Розенвальд размещаете все наши заказы? Постоянный клиент, и все такое прочее?

— Э?.. Да, так точно.

«Господи, он еще и краснеть не разучился! Воистину, мой порученец просто кладезь скрытых талантов. А вот и та особа, к которой он так неровно дышит. Хмм?..».

Как докладывала в своей служебной записке старший делопроизводитель отдела экспедирования, госпожа Зеринг — приказчица второго класса Шарлотта Розенвальд обладала как минимум двумя несомненными достоинствами. Во–первых, она была весьма хорошенькой. Причем как на фигуру, так и на лицо (что уже само по себе немало!). А во–вторых, она получила отличное образование — кое и позволило ей устроиться на свою нынешнюю должность. Можно даже сказать, что ей повезло дважды: некрасивую девушку никогда бы не взяли приказчицей на Кузнецком мосту (больно уж место престижное), а без нужных знаний и сообразительности — в магазин приборов.

Впрочем, были у нее и отдельные недостатки. Например, в свои неполные двадцать три года Лотта была сиротой. Мало того, она была БЕДНОЙ сиротой, то есть без малейшего приданого. Вдобавок, потенциальная невеста была лютеранского вероисповедания. А еще гордая. И вроде как умная. Одним словом, все эти печальные обстоятельства надежно отпугивали большую часть ее возможных ухажеров, а меньшую часть она и сама успешно отшивала, почему–то абсолютно не прельщаясь карьерой содержанки.

«Как там бишь? Проживает на Воронцовом поле, до магазина ходит исключительно пешком. Хм, вот он, секрет ее хорошей фигуры! Часовая прогулка утром, такая же вечером, а между ними — весь день на ногах, а вместо обеда булочка с чаем. М–да. Снимает комнату, а заодно и столуется в небогатой немецкой семье. По воскресениям посещает Петропавловский евангелический лютеранский собор, иногда, впрочем, позволяя себе немножко прогулять это дело. Что же, общий итог — бедная, умная, гордая. Вдобавок сирота, что для моего личного оружейника есть один большой и жирный плюс. Хм, а улыбка у нее приятная…».

Александр специально приотстал, чтобы посмотреть на встречу двух, хм, одиноких сердец — и опять–таки остался доволен. Как минимум, его порученец не противен строгой и уж–жасно деловитой хозяйке небольшого отдела оптики — а это, знаете ли, открывало кое–какие интересные перспективы.

— … как я понимаю, у вас очередной срочный заказ?

— В некотором роде, фройляйн Розенвальд, в некотором роде.

— И в каком же, герр Греве?

Приняв протянутый ей листок, госпожа приказчица второго класса погрузилась в его содержимое. И если поначалу ее взгляд скользил по строчкам машинописного текста легко и свободно, то чем дальше, тем больше затруднений у нее возникало.

— Что же вы, Валентин Иванович, вот так взяли и сходу озадачили свою собеседницу?.. И кстати, будьте добры, представьте меня.

Порученец князя в легкой растерянности посмотрел на начальство (причем, судя по тону, чем–то слегка недовольное), затем на моментально переставшую улыбаться Шарлотту и предупредительно кашлянул, разминая горло:

— Его сиятельство князь Агренев, Александр Яковлевич.

— Весьма рад нашему знакомству.

Учтивое наклонение головы и внимание в глазах наглядно подтверждали это заявление, вот только едва различимая нотка равнодушия в его голосе вносила в приветствие легкий диссонанс. Вежливость аристократов в действии…

— Хорошо. Пожалуй, теперь мы можем перейти непосредственно к интересующему меня вопросу.

Краем глаза фабрикант подметил, как старший приказчик, медленно разгуливающий по просторам торгового зала, в который уже раз сместился в их сторону.

— Моя компания осваивает новое направление… Наверняка вы слышали о кинематографе, не так ли?

Шарлотта непроизвольно кивнула — кто же не слышал об этом чуде! А так же об очередях у касс и бешеной стоимости билетов.

— Тогда вам не надо объяснять, что компании требуются поставки оптики и ряда приборов. Особо отмечу — на постоянной основе. Что именно нас интересует и в каком количестве, изложено вот тут, пункт с первого по двенадцатый включительно.

Подождав, пока девушка еще раз пробежится глазами по листку, аристократ продолжил:

— Отдельным списком идут геодезические инструменты для топографических работ…

Греве немного повернул голову и осмотрел недлинный модельный ряд теодолитов и нивелиров.

— Кое–какие научные приборы.