Воздушный стрелок

— А это здесь причем? — Удивилась Мила.

— Так, ведь они в таком состоянии пребывают с тех пор…

— Как Кирилл эмансипировался и подписал договор о нашем обучении. — Безэмоциональным тоном договорила Мила за сестру. И встрепенулась. — Ой, как мне это не нравится, ой не нравится… Надо потолковать с… ним.

— С ума сошла? — Опешила Лина. — Это ж, Кирилл!

— Вот именно. Внук главы рода Громовых. Наш брат… двоюродный, но брат! — Резко махнула рукой Мила. — И вокруг него идет какая-то нездоровая суета.

— Да какое тебе до этого дело, а?! — Взбеленилась Лина. — Пусть он хоть сдохнет, уродец мелкий! Мало тебе сегодняшнего опыта, хочешь, чтоб он и дальше из тебя куклу делал?

— Прав Кирилл. Ты — дура. — Выслушав гневную филиппику сестры, заключила Мила. — Скажи мне, Малина Федоровна, чем он отличается от нас? Ну, кроме пола и нашей красоты, конечно. Он такой же внук боярина Громова, как ты и я. Где гарантия, что завтра такая же возня не начнется вокруг нас? Или вокруг Алексея?

— Отец не позволит… — Фыркнула Лина.

— И вся разница. — Тихо заметила Мила и, задумавшись на секунду, договорила вовсе почти неслышно. — Вот интересно, а если бы дядя Коля был жив, он бы такое позволил?

Они молча переглянулись, но Лина почти тут же отвела взгляд. Мила вздохнула и, не дожидаясь сестру, пошла к дому Кирилла. Вот только на стук ей никто не ответил.

— А я Инке в школе намекнула, что Кирилла изгнали. — Призналась Лина, когда их машина уже миновала Садовое кольцо…

Мила смерила сестру изумленным взглядом и, хлопнув себя ладонью по лицу, тихо застонала.

* * *

Сопоставляю два момента. А именно, сообщение Бестужева о гуляющих по школе слухах насчет моего изгнания, и поведение Милы. Что получается в итоге? Правильно. Кузина пыталась показать всем и вся в гимназии, что слухи беспочвенны. Но есть один нюанс. Где вторая близняшка? Нету? Почему? Вопрос, какая сволочь назвиз… в смысле, насвистела, больше не стоит. Лина заработала пару-тройку… десятков дополнительных кругов вдоль забора моей маленькой усадьбы и отдых в медблоке.

Я побарабанил пальцами по краю парты, но решил оставить разбирательство до окончания учебного дня. Уроки закончатся, тогда и пойду искать эту засранку. А сейчас, надо заняться школьными делами.

— Леонид, давай вернемся к нашим баранам. Уточни у ребят, кто определился с внеклассными занятиями, что им нужно для начала, сколько места займет это «что-то», и скинь мне результат на почту. После уроков пойду в администрацию, повожу жалом насчет помещений. Сделаешь? — Я поднял взгляд на сосредоточенно бьющего по невидимой для меня клавиатуре Бестужева и тот, на миг оторвавшись от ввода какого-то текста, кивнул, но тут же нахмурился.

— Хорошо, но… А остальные? У нас еще шесть человек не определились.

— Не вопрос, гимназия большая, думаю, и для них место найдется. А сейчас, нам нужно просто засветиться. Так, даже лучше будет. Одно дело, если мы притащим список сразу на весь класс. Учителя не идиоты, точно насторожатся. И другое дело, если проведем нашу тихую диверсию, так сказать, по частям.

— Не понимаю, что в этом такого. — Пожал плечами Леонид, и шум в классе как-то резко стих. Ушки греют, однокашники…

— Ну, сам посуди, Лёнь! Вот, организует гимназия выездное мероприятие и, в приказном порядке назначает «крайних». Из кого будут выбирать?

— Гхм…

— Именно, в первую очередь, на карандаш попадут незанятые в общественно-полезной деятельности, ученики. А у нас уже все расписано. Кстати, есть в классе любители лицедейства? — Ученики переглянулись, пожимая плечами и качая головами. Разве… а что это, наше брюнетистое чудо с большими наивными глазами так зарделось? — Мария свет Анатольевна… Госпожа Вербицкая, вы меня слышите?

— Да. — Выпрямив спину и вызывающе глянув на меня, проговорила та. Угадал! Точно, угадал.

— Поздравляю, господа. В случае, если отвертеться от участия в устраиваемых гимназией театральных постановках, кому-то из нас не удастся, Мария Анатольевна с радостью поможет сему несчастному на пути Мельпомены, дабы не ударил сей сын… или дочь народа своего лицом в…

— Это он сейчас о чем? — Вот, второй раз слышу этот голос и опять не успел засечь его владельца.

— Перевожу на русский. — Вдруг поднявшись со своего места, звонко заявила Мария. — Если попадетесь под гребенку нашей театральной студии, обращайтесь ко мне. Помогу и научу. Хоть столбами на сцене выглядеть не будете.

— А с чего, вообще, такое беспокойство о театральной студии? — Спросил один из учеников. На экране браслета тут же выскочило короткое сообщение от Леонида: «Осип Резанов, из боярских детей рода Смолиных. Первый из младшего поколения рода учится в нашей гимназии». Понятно.

— Осип, а ты читал информацию о гимназии в Паутинке? — Оторвав взгляд от экрана, поинтересовался я. Неужели есть кто-то, кто не знает, что в этой школе лицедейство, чуть ли не профильный предмет? Да девяносто процентов дипломатов заканчивали именно нашу гимназию!

— Ну…

— Мария Анатольевна, просветите господина Резанова о том, куда именно он пришел учиться?

— С удовольствием, Кирилл Николаевич. — Девушка сверкнула белозубой улыбкой и, повернувшись к Осипу заговорила, вроде бы для него одного, но так, чтобы любой в классе мог слушать… даже не выдавая своего интереса. — Наша гимназия по праву считается одной из лучших в столице…

Глава 7. Пора-пора-порадуемся на своем веку…

В связи с моим визитом в администрацию, встречу с сестрами пришлось отложить до понедельника. Все равно ведь на тренировку явятся. Правда, не могу сказать, что меня так уж расстроила эта перспектива. Уж очень не хотелось, после второй встречи с Катериной Ма… вот же привязалось, а! Фоминишной! портить себе настроение, проторившее дорожку на новую высоту и уверенно замершее на отметке: превосходно-благодушное. Госпожа Нелидова высоко оценила рвение старосты младшего «Б» класса, и снисходительно приняла мое уточнение, что, дескать, без помощи некоего Бестужева, мне не удалось бы так быстро определиться с внеклассными занятиями однокашников. Кстати, я не соврал. Меня действительно удивила стремительность, с которой действовал Леонид. Достаточно вспомнить, что половину класса он опросил в короткий промежуток времени, между появлением учеников в кабинете, и, собственно, началом учебного дня. А это, меньше часа, между прочим. Вот только, есть одна странность. Если уроки начинаются в девять тридцать, на хрена приезжать в школу в полдевятого? Или я опять что-то не понимаю? Надо будет у кого-нибудь спросить… например, у Катерины Фоминишны… м-да.

Шарах. От размышлений о высоком меня отвлек удар в плечо. Потерев пострадавшую часть тела, я вернулся на грешную землю и огляделся. В паре шагов от меня с асфальтового покрытия парковки поднимался высокий парень… из старших классов, судя по «эсэсовскому» сочетанию цветов его френча. А рядышком, но чуть в стороне, столпилось человек пять «независимых наблюдателей». Хм… Я что-то пропустил?

— К-куда прешь, босяк? — Вызверился на меня старшеклассник. Ну, детский сад… Хм, сад? Я прислушался к своим ощущениям. Э, нет… Вот, сестрицы с кузнечиком, действительно, ощущались мною как дети, а это… Чёрт, никогда не мог понять, чем руководствуется мой дар в таких вещах. Но чуйка уверенно сообщала, что передо мной совсем не ребенок.

— К своему мотоциклу. — Пожал я плечами, выметая из головы, лишние на данный момент мысли. — Учеба закончилась, пора и по домам. А вы?

— Что? — Разрыв шаблона… перезагрузка и возврат к незаконченному алгоритму. Старшеклассник двинулся на меня, с явным желанием что-нибудь сломать или вывихнуть. — Да я тебя… нищеброд, босяк, изгой хе…

Хрясь. Удар в солнечное сплетение остановил словесный понос идиота, а вместе с ним и движение. Парень остановился и, багровея, с выкаченными глазами попытался втянуть в себя хоть капельку воздуха. Склонив голову к плечу, с интересом наблюдаю за этой оригинальной аквариумной рыбкой. Окружающие молчат.

— Повторяетесь, господин невежа. А теперь, простите, я тороплюсь. — Обхожу застывшего столбом ученика, но не успеваю сделать и пары шагов, как из-за спины раздается сдавленный голос несостоявшегося агрессора.

— Завтра в два, у Егерьского пруда, господин торопыга. — Надо же, сколько пафоса, а! Обернувшись на голос, согласно киваю. Наблюдатели тут же исчезают.

Следующая встреча состоялась непосредственно у мотоцикла, правда, этот персонаж решил не размениваться на прелюдии.

Рявкнув что-то, вроде: «всякой швали здесь не место», бугай картинно замахнулся пудовым кулаком… захват, бросок, какой-то подозрительный треск, и мой противник утыкается лбом в асфальт. Больно, да… ну так, я же аккуратно, и вообще… нечего лезть к безобидному младшекласснику. Я нервно хихикнул, но тут же одернул себя. Что здесь творится? Поветрие у них, что ли?

Дурдом какой-то… и этот еще тут, шипит что-то, в землю глядючи… Хм. Теперь понятно, что трещало. Брюки на бугае разошлись по шву… Лучше надо было ателье выбирать, да.

Я поморщился. Ничего не понимаю. Налетают, кулаками машут… не проще было начать со стихийных техник? Подумал, и еле успел уйти от удара водяной плети, прилетевшего откуда-то из-за спины. Накаркал!

Ускорение, разворот, прыжок. Удар в челюсть, и смазливый юноша-старшеклассник, не успев стереть с лица ухмылку, отправляется в короткий полет, заканчивающийся на капоте чьего-то «вездехода». Перевожу взгляд с выключенного «водяного» на поднимающегося бугая, старательно прячущего руки за спиной, и меня накрывает… Да уж, тылом он теперь точно ни к кому не повернется.

Смеясь, совсем невежливо тычу пальцем в багровеющего от смущения и злости здоровяка.

— Завтра, у Егерьского пруда, в три. А этому, — Всхлипнув от смеха, киваю в сторону распластавшегося на капоте красавчика, — передай, что буду ждать его там же, но в четыре.

Бугай открыл было рот, но я его перебил.

— Только умоляю, ни слова об опозданиях и обрезанных ушах! Моя душа не вынесет такого… такого умиления.

— Ч-чего? — Не понял здоровяк, но я уже завел Лисёнка и рванул прочь со школьной парковки. Пока еще что-нибудь не случилось. М-да.

По счастью, никаких приключений по дороге не было, и я, не преминув вновь напомнить себе о получении «прав», спокойно добрался до дома. Но, прежде чем заняться домашними делами, я решил созвониться с Бестужевым, уже не раз удивлявшим меня своей информированностью. Надо же прояснить ситуацию, а то, вдруг я ошибся с выводами?

Не ошибся. Уж не знаю, сама Лина придумала затею со слухами, или же ей кто-то подсказал, старый такой, с трубкой в зубах и тростью в руке, например… но попытки больно мне напинать, вызваны именно пущенным ею слухом. Неужто, дедушка решил продемонстрировать, чем чреваты споры с ним? Или, Ирина Михайловна подсуропила? Черт его знает. Но тему надо прикрывать. Хорошо еще, что в классе на эти слухи забили. Спасибо Лёне, объяснил однокашникам всю несостоятельность этих дурацких шепотков…

— Кхм… Кирилл. — Я поднял взгляд на все еще активированный экран. Леонид дождался, пока я отреагирую, и проговорил. — Тут вот какое дело… Вчера я об этом не сказал, нас прервали. Но слух о твоем изгнании, первым сообщил мне отец… вечером, накануне начала учебного года.

— Оп-па. А он где это услышал? — Неприятно удивился я.

— Хм… — Бестужев демонстративно замолчал, внимательно глядя на меня.

— Ладно-ладно. Достану я тебе это приглашение. — Вздохнул я. — На следующей неделе, жди.

Он меня полдня доставал фотографиями военной техники, и все вздыхал, что никак не может уговорить родных на поездку в посвященный этим взрослым игрушкам, музей. Родичи-де, все время отговаривались отсутствием билетов в свободной продаже, и необходимостью их предварительного заказа, желательно на группу. Ну, откуда мне было знать, что этот самый музей находится под плотной опекой Громовых? Пока дошло, чертов Бестужев мне все нервы вымотал.

— Ага! — Леонид довольно потер руки. — Спасибо, Кирилл!

— Оставь свои восторги, и ответь на мой вопрос, наконец… — Вздохнул я.

— Да-да. Так вот, шепоток этот, мой батюшка услышал на приеме у Томилиных. Тридцатого, их младшей двенадцать лет исполнилось… Вот, они и устроили ей «домашний» выход в свет.

Томилины? Значит, Ирина Михайловна, так? Или, все же… Мало, очень мало информации.

— А от кого он это услышал-то?

— Кирилл, ну что ты, как маленький, честное слово… — Нарочито поморщился Леонид, явно копируя кого-то из взрослых. Впрочем… кого еще он мог копировать, как не обожаемого батюшку. Старший Бестужев, для младшего, кажется, бо-ольшой авторитет.

— Не крути, сын дипломата! Отвечай четко, ясно и без кривляний!

— Есть, отвечать четко, ясно и без кривляний. — Изобразил стойку «смирно» Леонид, и неожиданно вздохнул. — Ну, не знаю я, Кирилл. Там же народу было, под полтысячи приглашенных… А учитывая, что такая информация проверяется в Герольдии на раз, никто не стал бы открыто светить свое авторство. Зачем ему… или ей, такой конфуз?

— Поня-ятно. — Разочарованно протянул я. — Значит, определить, кто именно запустил слух на приеме, не получится.

— Пф. — Отмахнулся Бестужев. — Можно подумать, тебе так важно это знать. Среди своих-то, поди, проще болтуна найти. Вон, хотя бы тех же кузин… ой.

Тут Леонид словно споткнулся и вдруг стал убийственно серьезным.

— Приношу свои извинения, Кирилл Николаевич, я не должен был позволять себе лезть в дела вашей родни.

— Ты белены объелся? Сойди с трибуны, сын дипломата. — Я было отмахнулся, но Бестужев только упрямо покачал головой. Пришлось соответствовать. — Я принимаю ваши извинения, Леонид Валентинович.

— Вот и ладушки. — Тут же ухмыльнулся, как ни в чем ни бывало, Бестужев. — Так, когда, говоришь, билеты будут?

Ну, дитё дитём…

Глава 8. Прозвища надо оправдывать, хотя бы частично…

Да, беседа с Леонидом оказалась весьма показательным примером отношений в здешнем боярском обществе. Оплатить услугу деньгами — дурной тон, а вот отдариться «борзыми щенками», совсем другое дело.

Я не стал тянуть время и, сразу после обеда стал названивать дядьке. А что? Насколько я знаю, Федор Георгиевич фанатик тяжелого вооружения, не меньший чем Бестужев-младший, и лично курирует дела музея, так что к кому и обращаться за «щенками», как не к нему. Да и… к кому еще я мог бы обратиться? К деду, что ли? Ну, на фиг. Вот с кем с кем, а со старым драконом я вообще не желаю пересекаться. Пока. К тому же, даже если отставить в сторону тот факт, что боярин Громов находится на почетном втором месте в моем «черном списке», просить что-то у этого хапуги, глупость несусветная. Даже такую мелочь. Он же, за это идиотское приглашение, с меня последние штаны снимет… и я ему еще должен буду. В общем, не пойдет.

Можно было бы обратиться к Гдовицкому, но… в конечном итоге, он сам, почти наверняка, решит этот вопрос через все того же наследника рода. А я, опять же, стану должен. Нет, понятно, что долг образуется, как ни крути и к кому не обратись. Но, лучше уж быть чуть-чуть обязанным вполне вменяемому дяде Федору, чем должником начальника службы безопасности. Опять же, Гдовицкой состоит на службе у боярина Громова, и мне совсем не климатит перспектива, в один прекрасный момент получить от деда напоминание, вроде: «а помнишь, Володя тебе помогал… вот и ты теперь НАМ помоги»…

Стоп… Я покрутил так и эдак пришедшую мне в голову мысль, и усмехнулся. Почему бы и нет?

— Добрый день, Федор Георгиевич. — Не успев стереть улыбку с лица, кивнул я появившемуся на экране моего старого браслета наследнику.

— Хм. Ты меня еще господином Громовым назови. — Фыркнул тот, откладывая в сторону ручку. Ну да, дед вроде как снова встал в строй и дядька тут же сбежал к любимой работе, с радостным визгом сдав пост главы рода обратно батюшке. Вот и сегодня, судя по размытому фону за спиной, дядька заседает в офисе. — Здравствуй, Кирилл. Как дела, как гимназия?

— Дела, замечательно. С гимназией… — я чуть-чуть запнулся, и тут же договорил, — тоже все в порядке.

— М-да? — Недоверчиво хмыкнул мой собеседник. — Точно?

— Точно-точно. — Закивал я, но «заметив» как нахмурился дядька, остановился и, «вильнув» взглядом, нехотя протянул, — ну-у, есть, конечно, кое-какие шероховатости, но я с ними справлюсь.

— Кирилл, — помолчав, заговорил наследник, проникновенно глядя на меня. — Я понимаю, что ты теперь человек самостоятельный, взрослый, и хочешь решать все свои проблемы сам. Это похвально и достойно уважения. Но… не забывай, что помимо знаний и умений, для принятия правильных решений необходим опыт. И поверь мне, если ты сомневаешься в чем-то, или просто не знаешь как поступить, спросить совета у старших, не зазорно. В любом возрасте… Понимаешь?

— М-м, да… — Я задумчиво глянул на серьезную физиономию собеседника и кивнул. — Понимаю.

— Хорошо. Расскажешь мне, что у тебя там за «шероховатости» возникли в гимназии?

— Да ничего серьезного. Так, мелочи. — Я махнул рукой, очень сильно надеясь, что дядька сейчас не кивнет согласно, и не переведет тему на причины моего звонка.

— Кирилл. Дело, конечно, твое, но… Кхм. — Наследник крутанул в пальцах ручку и, недоуменно глянув на нее, вновь отложил в сторону. — Ладно. Не буду вилять. Кирилл, твое прежнее обучение на дому, и нынешнее в гимназии, вещи очень разные. Учись ты в любой другой школе, и я бы сказал, что это не так уж важно, но… эта гимназия, совсем другое дело. Здесь важна не только хорошая успеваемость, но и… общение, так сказать. Отношения между учениками. Большая часть учащихся в будущем неоднократно будет пересекаться друг с другом, по службе, или на приемах, это не так уж важно. И сейчас, вы нарабатываете свои будущие связи. Поверь мне, в таких условиях, мелочей не бывает.

— Понял. — Я сделал вид, что немного удивлен словам наследника и, изобразив мучительные раздумья, заговорил. — Наверное, вы правы, дядя Федор. Но, елки-палки, это же действительно сущая ерунда, а не проблема. Я уже даже знаю, как ее решить. Собственно, из-за этого решения и звоню.

— О? — Дядька заметно повеселел. — Ну, тогда не отвертишься. Ладно-ладно, не сверкай глазами. Допрашивать я тебя не собираюсь. Просто расскажи, что придумал. Ты, конечно, парень умный, но кому и когда мешал взгляд со стороны? Может, я чего и присоветую, а?

— Эх. — Я покачал головой. — Деду бы надо у вас учиться искусству переговоров. Никаких угроз, а всё равно, всё по-своему повернули. Ладно, слушайте.

По мере того, как я рассказывал Федору Георгиевичу о бродящих по школе слухах, довольная улыбка на его лице всё больше увядала. А к концу моей короткой речи, от наследника рода можно было, по-моему, сигареты прикуривать. По крайней мере, листок лежавший на столе перед ним, обуглился почти что полностью. Я сделал вид, что ничего не заметил.

— Вот я и подумал, если устроить нашему классу экскурсию по музею военной техники, слухи тут же захлебнутся. Ведь все знают, кому он принадлежит…

— Кхм… интересная затея. — Помолчав и немного успокоившись, натянуто улыбнулся Федор Георгиевич. — Думаю, мы решим этот вопрос. В понедельник я свяжусь с гимназией, обговорим условия и время визита. Хорошая идея, Кирилл. Молодец! Только… прими добрый совет. Утром понедельника, поговори на эту тему с кем-нибудь из учителей, а лучше, из администрации. На предмет, не будут ли они возражать против такой экскурсии…

— А что, могут? — Я еле удержался от того чтобы не хлопнуть ресницами. Это, точно, был бы перебор.

— Могут — не могут… не в том дело. — Мой собеседник окончательно успокоился и откинулся на спинку кресла. — Это усилит эффект твоей затеи. Одно дело, если я сам позвоню с предложением экскурсии, к подобному вниманию со стороны боярских родов, чьи отпрыски учатся в гимназии, там уже привыкли. И другое дело, если заранее станет известно, что поездка в музей, это твоя идея, полностью поддержанная нашим родом. Понимаешь?

— Понимаю… и согласен. — Я кивнул.

— Вот, о таких моментах я тебе и говорил. Вроде бы мелочи, но из них складывается мнение о человеке. Общественное мнение, Кирилл. Изменить которое, впоследствии, будет ой как трудно. Поэтому, я и прошу тебя. Не стесняйся обращаться за советом. Я всегда тебе помогу. — Наставительным тоном проговорил наследник и выжидающе посмотрел на меня. Само собой, всенепременно, дражайший дядюшка.

— Обещаю, дядя Федор. Буду советоваться. — Серьезно глядя на собеседника, я снова кивнул.

— Ну и замечательно. — Дядька улыбнулся, но улыбка почти моментально исчезла. — Хм… слушай, Кирилл, а как сестры отнеслись к этим слухам, не знаешь?

— Знаю. — Я хмыкнул. — Милка меня чуть ли не у КПП встретила, так и тащила, через полшколы до самого класса, под ручку, словно кавалера по лавкам. Мог бы, сбежал, честное слово. Я еще недоумевал, с чего вдруг такая забота… но, когда сам те шепотки услыхал, тут же догадался.