Помоги проекту - поделись книгой:
В начале двадцатых годов было создано еще и Индийское бюро политической разведки, имеющее целью борьбу не только с национализмом, но и с коммунизмом, в частности, с агентами Коминтерна, которые считались серьезной опасностью.
Все это не помогло. В конце сороковых Индия получила независимость от британской короны. Пакистан же еще несколько лет оставался ее частью. Именно эта территория считалась самой беспокойной. Идеи агрессивного большевизма шли как раз с севера. Очень опасными были и мусульманские фанатики.
По этим вот причинам именно в Пакистане оказались многие офицеры из спецслужб Британской Индии. Здесь и до сих пор многое напоминало о временах британского владычества.
Он прилетел в Исламабад рейсом авиакомпании «Иттихад» через Дубаи, куда прибыл из Лондона. У него были документы на имя Виталия Куракина, включая пластиковую карточку, свидетельствующую о том, что ее предъявитель являлся полковником российской армии. Он получил временное назначение в посольство Российской Федерации.
Кстати, в Исламабаде, городе, построенном специально для исполнения столичных функций, посольства России, США и Китая находились в нескольких минутах неспешной ходьбы друг от друга. На западе от них располагалась охраняемая территория президентского компаунда, северо-западнее – огромная мечеть.
Оперативный псевдоним ему оставили старый, несмотря на то что кое-где его знали, и это могло быть опасным. Разведчики – люди суеверные и псевдонимы менять не любят.
Полковник Куракин заселился в отель «Серена», относительно небольшой и приличный, расположенный на Ататюрк-авеню. В графе «профессия» он вписал «бизнесмен», оплатил номер за неделю.
Из отеля Куракин сделал два вполне легальных звонка. Первый тем персонам, которые продавали пакистанские плотины. Теперь, в результате похищения российских специалистов, эта сделка была сорвана. Второй – довольно влиятельному человеку, который имел бизнес-интересы в Москве и Казахстане. Больше ему ничего делать было не нужно. Менее чем через час к отелю подкатили несколько внедорожников.
Штаб-квартира ИСИ находилась на окраине Исламабада, в крупном компаунде, огороженном высоченным забором, охраняемом днем и ночью бойцами элитной сто одиннадцатой бригады армии Пакистана. Комплекс был построен в едином архитектурном стиле и смотрелся просто отлично.
Не считая бронетранспортеров, стоявших на входе. Страна уже несколько лет скатывалась в пропасть. Агрессивный ислам все более определял ситуацию в Пакистане. Нападения террористов можно было ожидать в любую минуту. Совсем недавно к отделению ИСИ в Лахоре они подогнали машину, набитую взрывчаткой: пятеро убитых, несколько десятков раненых.
Внутри все напоминало британский армейский клуб, какие здесь заботливо сохранялись до сих пор, правда, уже новыми хозяевами страны. Кусты роз, аккуратно подстриженные газоны, асфальтированные, чистые, без единого окурка дорожки, здания современной кубической архитектуры с минимальной площадью остекления. Это мера против прослушивания, а также на случай штурма комплекса.
Армия Пакистана являлась вещью в себе. Она была способна на многое, потому что до трети бизнеса в стране принадлежало ей прямо или косвенно. Армия контролировала спецслужбы, и никто не мог ей в этом помешать.
Она владела землями и сдавала их в аренду крестьянам. Старая традиция, оставшаяся со времен британцев, когда каждый полк получал землю «на прокорм».
Армия свергала власть, когда это было ей нужно. Последний раз такое произошло в девяносто девятом году.
Армейские офицеры ходили в свои клубы и жили в специальных районах, огороженных заборами и постоянно охраняемых военными караулами. Высокие чины нанимали детям британских нянь и отдавали их в Сандхерст и Форт-Ливенуорт. Они даже говорили в основном на английском, чтобы подчеркнуть свое отличие, отчуждение от всей остальной страны.
Гостя провели в главный корпус, стоявший на небольшом холме. Внутри сотрудники службы безопасности уже не носили оружие открыто, но их было много, больше, чем в том же ГРУ.
Офис едва ли не самой сильной спецслужбы региона походил на дорогую адвокатскую компанию. Гравюры и картины, рассеянный свет, напольное покрытие, глушащее шаги и подобранное в тон потолку и стенам. Коридоры были выдержаны в довольно приятном сероватом тоне. Полы темнее, потолок светлее.
Его провели на второй этаж. В отличие от ГРУ здесь на дверях были таблички с именами. Возможно, так проявлялось тщеславие высоких чинов. Не исключено, что такие таблички были не у всех. Надписи на них сделаны только на английском.
На двери, в которую они вошли, тоже была табличка с надписью: «Бригадир Ашраф Хасман. СС-директорат». Задачей этой структуры была борьба с терроризмом как в самом Пакистане, так и за его пределами. Как это часто бывает в разведслужбах, с одними террористами директорат боролся, других поддерживал. Предыдущий начальник этой конторы отправился в отставку после громкой атаки в Мумбае. При этом всплыли неприглядные факты, свидетельствующие о поддержке террористов силами пакистанской разведки.
Полковник знал, что бригадир Хасман, занимающий этот кабинет, действует не сам по себе. Он лишь ставленник группы высоких чинов, возглавляемой отставным министром внутренних дел генералом армии Насраллой Бабаром. Эти персоны были весьма близки к Талибану и схожим группировкам, действующим в Афганистане и Пакистане. Собственно, генерала Бабара можно было считать отцом Талибана в не меньшей степени, чем муллу Омара, одноглазого экстремиста-фанатика.
Их возможности в тайном мире пакистанского террора были очень велики. Существовала вероятность, что российских специалистов можно будет освободить и без силовой акции. Но рассчитывать только на это было бы глупо. В конце концов, террористическая акция наверняка планировалась именно в этих стенах.
Различные политические, военные и религиозные группировки имели свои интересы в стране и за ее пределами. Могло быть так, что похищение оказалось лишь приглашением к переговорам по поводу долей и всего прочего. Так тоже случается.
Бригадир Хасман оказался невысоким человеком лет пятидесяти. Вместо положенной ему военной формы он носил штатское и очки в тонкой золотой оправе. Он был вежлив, любезен и корректен. Его английский оказался превосходен.
Но Куракин напомнил себе, что, по данным ГРУ, именно этот человек участвовал в химической атаке на племена африди и шинвари в восемьдесят четвертом году, во время их восстания. Тогда он был всего лишь исполнителем, но и это говорило о многом. Внешность обманчива, и доверять ей не стоит.
По приказу бригадира им принесли традиционный чай. Там, где побывали англичане, люди пили именно его, а не кофе.
– Признаюсь, – сказал бригадир, пробуя чай. – Я не ожидал увидеть у себя столь важного гостя, как вы, уважаемый полковник. Мы с русскими долгое время были врагами, но в конце концов это происходило так давно! Мир меняется…
– И часто не в лучшую сторону, – проговорил Куракин.
Замечание о важном госте могло намекать на то, что они что-то знают. Ведь он работал в этой стране, а начинал вообще в Афганистане. Многие из тех, кто воевал там с Советской армией и выжил, теперь были большими людьми, амирами. Кто-то из афганских беженцев тоже стал важной персоной. Намек был на то, что найти человека, который захочет спустя много лет отомстить шурави, проблемой не станет.
– Увы.
– Я вижу, что оба мы понимаем, зачем я здесь, что именно меня сюда привело.
– Да, – сказал бригадир. – Нам известно о похищении ваших специалистов. Это сделали негодяи, которые осквернили наши традиции гостеприимства.
– Известно? – повторил Куракин. – Если так, то я полагаю, что вы работаете над их освобождением. Я ошибаюсь?
– Конечно же, мы работаем. У нас есть определенные возможности в Зоне племен, хотя добиться освобождения ваших граждан будет очень непросто. Видите ли, по местным законам даже злейший враг, постучавший в дверь твоего дома, – гость. Ты обязан защищать его, пусть даже и против своих родственников. Если начать военную операцию по освобождению, то мы получим очередное восстание, а заложники скорее всего будут убиты. Американцы этого не поняли и вторглись в Афганистан. К чему они пришли?
Полковник отхлебнул чай и сказал:
– Да, я понимаю. У нас есть такая же проблема… Кавказ.
– Кавказ… да, я слышал.
– Я являюсь в некотором роде специалистом по исламу и культурам подобного рода. В частности, у нас на Кавказе у многих народов есть правило воздаяния подобным. Насколько я помню, в кодексе чести пуштунвали содержится нечто подобное.
– Да, это правило называется барабари. Воздание за подобное подобным. Очень точно. – Бригадиру не нравилось, куда клонил этот русский.
В отношении данного человека у него была информация, что он террорист и несет ответственность за взрыв близ Исламабада в восемьдесят восьмом. Тогда главный армейский склад, откуда осуществлялось питание всех групп моджахедов на территории социалистического Афганистана, взлетел на воздух по неизвестным причинам. Взрывы продолжались два дня, был закрыт аэропорт, обломки падали даже на Исламабад. Американцам в те времена пришлось потрудиться, чтобы восполнить потерю и не допустить снижения активности моджахедов прямо перед уходом Советской армии.
В принципе это были дела очень далекого прошлого. Американцы теперь стали скорее врагами, а русские… нет, не друзья. Наверное, вынужденные партнеры, как и Китай. Но бригадир знал, что если человек привык действовать определенным образом, то он и будет продолжать поступать так, кем бы ни был. А это опасно, особенно сейчас.
– Получается, что если в Москве неизвестные личности похитят, скажем, несколько пакистанских бизнесменов и потребуют за них десять миллионов долларов, то это будет адекватным возмещением. Как вы считаете?
Бригадир вгляделся в русского – блефует?! Нет, этот ублюдок говорит серьезно. Они начинали примерно в одно и то же время, на одном поле сражения. Бригадир знал, что русские опаснее американцев. Потому что янки навязывают тебе свои правила, глупые или умные, и сами играют по ним. А русские принимают твои. Они не остановятся перед тем, чтобы ответить на беспредел беспределом.
– Видите ли, уважаемый господин полковник, в данном случае неправильно винить в происходящем народ Пакистана, ибо он жертва, а не враг. На нашей земле уже много лет устанавливают свои порядки люди, которые пришли издалека.
– Раз вы это позволяете им, значит, становитесь такими же, как они. Разве не сказано, что тот, кто водит дружбу с неверными, и сам из них? Полагаю, это правило универсально и действует в обе стороны. Разве не так?
Бригадир зло посмотрел на русского. Было видно, что пакистанцу неприятен разговор такого рода, ведущийся на повышенных тонах.
– Не думаю, что вы, не мусульманин, вправе трактовать положения шариата. Не стоит винить нас в том, что произошло. Наша многострадальная земля стала прибежищем для бандитов и убийц всех мастей, прибывших в том числе и из вашей страны. Граждан России похитил некий аль-Усман, головорез и бандит, прикрывающийся исламом для проворачивания своих грязных дел. Он чеченец и прибыл из вашей страны для того, чтобы здесь бандитствовать, пользуясь гостеприимством племен. Мы – много страдавший, но сильный и гордый народ, имеющий чувство собственного достоинства. Если в Москве с любым из наших людей произойдет что-то нехорошее, то, уж поверьте, это не будет забыто.
Русский сдал назад и заявил:
– Вероятно, вы меня неправильно поняли. Речь идет об аресте людей, занимающихся всяческими преступными промыслами.
– Я уверен, что среди наших людей нет таких негодяев, – сказал бригадир. – Если же они найдутся, вы должны сообщить нам, и мы накажем их много более жестоко, чем если бы это сделали вы сами. Законы шариата беспощадны к преступникам. Кому как не вам это знать!
Русский поставил пустую чашку на стол.
– Я прибыл сюда с тем, чтобы организовать сотрудничество в деле освобождения наших похищенных граждан. Это стандартная практика в мире.
Бригадир снял трубку телефона.
– Этим делом занимается наш отдел в Пешаваре. Они ближе всего к Зоне племен и имеют необходимый опыт. Сейчас я предупрежу начальника отделения о том, чтобы он был готов к вашему визиту. Ему будут даны указания сотрудничать с вами.
– Рахмат. – Русский приложил ладонь к сердцу.
– Я бы также предостерег вас от выплаты выкупа бандитам. Понимаю, что это довольно простой способ решения проблемы. Но так вы лишь снабдите уголовных преступников деньгами, поощрите их на новые злодеяния. В том числе, возможно, и против ваших граждан.
Полковник отрицательно покачал головой.
– Заверяю вас, мы и не думаем платить выкуп.
Русский вручил бригадиру сувенир в знак уважения и в качестве следования местным традициям и покинул кабинет. Бригадир какое-то время стоял неподвижно, вертя подарок в пальцах. Затем он нажал кнопку под столом.
В стене открылась невидимая доселе дверь. Вошел майор Мухид, адъютант и личный порученец бригадира.
– Наблюдение двадцать четыре часа! – приказал бригадир. – Отбери самых опытных людей на это дело.
– Слушаюсь!
– Имей в виду, он знает страну, работал здесь. Этот человек опасен.
Майор Мухид поклонился.
– Слушаюсь!
Когда майор Мухид удалился, бригадир бросил на стол подарок – пятиконечную звездочку, выполненную из золота. Пальцы, порезанные об ее края, кровоточили.
На улаживание формальностей ушло несколько дней, но все это было необходимо для обеспечения безопасного пути в Пешавар и далее. Потом оперативный сотрудник ЦРУ выехал в сторону индо-пакистанской границы обычным наземным транспортом.
У него было несколько разных визитных карточек и документы на имя Берта Боровского, гражданина Панамы. Паспорт этой страны всегда наводит умных людей на размышления. Если бы кто-то из них начал копать и дальше, то выяснил бы, что Берт (Борис) Боровский разыскивается польской полицией по обвинению в наркоторговле. Обычное дело для тех, кто старается нелегально попасть в Пакистан и дальше – в Афганистан, самый центр мирового наркопромысла.
Американцы на тринадцатый год войны начали немного соображать в агентурной работе, поняли, что «чистая» биография для агента – не подспорье. Она-то как раз и наводит на размышления. Если Боровского задержит пакистанская полиция, то правительство Польши потребует его выдачи. Договоренность об этом была достигнута заранее. Если Боровским заинтересуются местные экстремисты, то они десять раз подумают, стоит ли становиться на дороге у наркомафии. Допустим, его похитят, но не отрежут голову, А всего лишь потребуют выкуп.
Стык границ Индии, Пакистана и Афганистана был очень опасным местом. С индийской стороны действовали ваххабитские банды, тамошняя полиция проводила контртеррористические операции. Место это было похоже на восток Афганистана, на север Пакистана, на Кавказ. Скверные дороги, забитые транспортом, небогатые городишки, рынки-развалы, горы, покрытые лесом, в которых кого только нет, собачий холод. Индийская армия патрулировала этот район на бронированных джипах. Были видны настороженные лица солдат, оружие всегда под рукой. Еще одна горячая точка, почти неизвестная в цивилизованном мире, но исправно уносящая жизни.
На погранпереходе он отдал капитану индийской армии коробку с новеньким айфоном. Пакистанец обошелся дороже – потребовал пятьсот долларов, пришлось дать. У самой границы на рынке скопились такси. Водители бросились на него, осаждали со всех сторон.
Он выбрал машину поновее и назвал в качестве конечного пункта Абботабад. Водитель довольно кивнул, ибо пассажир заранее расплатился с ним долларами. Местные жители ненавидели Америку, но почему-то обожали доллары и айфоны.
Поездка до Абботабада была короткой. Он находился у самой границы. Небольшой городок, в котором почти нет промышленности, зато осталось сильное британское влияние.
Британцы использовали этот город как высокогорный курорт, и пакистанские офицеры сохранили такую традицию. Колониализм, юридически отмененный, здесь остался. Просто место британцев заняли офицеры собственной армии. Они жили в отдельных районах, где дома не продавались чужим, учились в британских и американских военных училищах, владели землей и четвертью всего бизнеса в стране. Могло бы быть и больше. Ведь эти герои платили намного меньше налогов, чем простые люди.
Они совершили настоящие подвиги – проиграли Индии три войны, потеряли часть территории страны, совершили несколько государственных переворотов, в восьмидесятые впутались в афганские дела и импортировали в страну ваххабизм. Тем не менее военные были у власти, тайно или явно, как представители невидимой Британской империи, которая официально распалась, но на деле продолжала существовать просто как содружество местных элит, заменивших колониальные.
В Абботабаде располагалось одно из главных военных училищ в стране. Там были целые кварталы дорогих офицерских вилл, отделенных от города заборами. Когда американцы посадили свои вертолеты в нескольких сотнях метров от главного корпуса училища, пакистанские офицеры ответили им весьма достойно. На следующий день они схватили и забили до смерти несколько человек, подозреваемых в шпионаже.
В отличие от 2001 года США не питали никаких иллюзий насчет пакистанцев. Это были гнусные мерзавцы, находящиеся под жестким внешним контролем, продажные и ненадежные. К счастью, теперь у американцев внутри страны появились и другие союзники, но до них надо было еще добраться.
В Абботабаде он переоделся – просто вывернул куртку наизнанку. На автобусной станции американец взял еще одно такси, теперь до Пешавара.
Там он отпустил машину, поймал другую и поехал в центр города. Пешавар был средоточием жизни в этих краях. Огромный многомиллионный город, старина, разрушающаяся от невнимания местных властей, и огромные новостройки – дело рук китайских и ближневосточных инвесторов.
Пешавар начал стремительно расти в восьмидесятые годы, с волнами афганских беженцев, дешевой рабочей силой и потоком гуманитарной помощи, идущей сюда, включающей и оружие. Когда в Афганистан пришли американцы, Пешавар разбогател на грабежах натовских конвоев. Здешние базары стали местом, где за треть, иногда и за десятую часть настоящей цены можно было купить натовскую экипировку, что называется одеться с ног до головы. Сейчас, когда Афганистан держался, но вот-вот должен был рухнуть, местные купцы потирали руки. Они готовились к новому этапу игры – распределению того, что удастся отхватить в Афганистане.
Американец вышел на Хоспитал-роуд, одной из главных улиц города, и огляделся. Здания, рассыпающиеся от старости, заклеенные вездесущей рекламой индийского кино, хаджа и тайваньской электроники. Люди!.. Когда европеец или американец попадает в Пакистан, его прежде всего шокирует количество людей на улицах, настоящий человеческий муравейник.
Но для этого американца так было и лучше. В плотной толпе раствориться можно без следа. Так он и сделал, намотал пару кругов по улицам, проскочил несколько кварталов, воняющих дерьмом и гнилым мясом, и решил, что достаточно. Все равно от непрофессиональной слежки гость из Штатов уже наверняка оторвался, а профессиональную в одиночку не сбросить. Он был на месте.
Уворачиваясь от машин и торговцев со своими телегами, американец перебрался через улицу и вошел в новенький торговый центр. У лифта были прикреплены таблички с указанием фирм, размещавшихся здесь.
Выйдя на нужном этаже, он наткнулся на прозрачную стену и по кое-каким признакам опознал не простое, а бронированное стекло. На затемненном участке размещался логотип банка «Аль-Барака» – две капли, красная и желтая. Перед стеклом и едва заметной дверью в нем никого не было. Не имелось тут даже кнопки, чтобы вызвать кого-то из-за стены.
Но ждать ему долго не пришлось. Из-за двери выглянул банковский служащий, молодой, с аккуратной бородкой.
– Чем могу вам помочь, эфенди?
– Мне нужно повидать господина Фахраза.
На лице клерка ничего не отразилось.
– Простите, сэр, не расслышал.
– Господина Фахраза!..
– Прошу прощения, эфенди. Такого человека здесь нет.
– А вы спросите об этом у управляющего.
– Господин управляющий…
– Спроси или к вечеру будешь искать работу!
Что-то в лице американца подсказало клерку, что тот не шутит.
– Извольте подождать, эфенди.
Конечно, недоразумение быстро прояснилось. Визитера пригласили внутрь, за стекло, со всеми положенными почестями, которых он предпочел бы избежать.
Реального господина Фахраза не существовало. На это имя были открыты счета в отделениях банка «Аль-Барака», расположенных в Иордании и Турции. На них перечислялись денежные средства, направляемые на финансирование операций в Сирии и Ираке. Такие дела, естественно, были незаконными, но ЦРУ США закрывало на это глаза. Равно как и на обучение в Иордании многотысячных банд, которые должны были стать этаким спецназом Аль-Каиды.
Инструкторы туда прибывали из стран, входящих в НАТО, и дружественных государств. Среди них были хорваты, чехи, грузины, турки, французы, англичане, сами иорданцы. Обучение происходило в военном городке короля Халида, одном из самых крупных и хорошо оснащенных тренировочных комплексов в мире. Американцы в этом деле не участвовали, однако присутствовали в качестве наблюдателей и собирали информацию. Теперь настало время выложить на стол некую ее часть, чтобы обеспечить откровенность собеседника.
Поделиться книгой: