Помоги проекту - поделись книгой:
Глава 2
Расчистка поляны
Шифрограмма была краткой: «Используя растерянность бандподполья, связанную с успешным проведением операции “Гвоздь для кепки”, необходимо провести упреждающе-профилактические акции против руководителей террористических организаций с использованием оперативно-боевых возможностей дивизиона “Меч Немезиды”…»
Поскольку само название дивизиона являлось государственным секретом высшего уровня, Нижегородцев передал ее содержание на словах и.о. начальника УФСБ Магомедали Магомедову – родственнику и полному тезке депутата Законодательного собрания Магомедали Магомедова, который проходил фигурантом оперативной разработки как связь бандподполья.
– Да, после ареста Гаруна обстановка оздоровилась, – кивнул Магомедов. – Агентура оживилась, пошли интересные сообщения. Люди поверили, что мы наведем порядок.
Хотя исполняющий обязанности начальника Управления говорил правильные и оптимистические слова, но смотрел в сторону, и вид у него был озабоченный.
– А можно мне посмотреть последние сообщения? – спросил Вампир. – Желательно в отдельном кабинете.
– Можно, – без энтузиазма кивнул Магомедов и нажал клавишу селектора. – Алиева и Соколова – ко мне…
Через полтора часа Вампир закончил просматривать агентурные сообщения, сделав себе три зашифрованные пометки: «Гюр. Зол. тел.», «Олов. – шашл.», «Абр. – свадь.»… Потом позвал хозяина кабинета капитана Соколова.
– Больше ничего интересного?
Капитан отвел глаза, осмотрелся по сторонам, хотя стены собственного кабинета были ему хорошо известны.
– Точного нет…
– А «неточное»?
Соколов осмотрелся еще раз, наклонился к уху Вампира и перешел на шепот:
– Идут сообщения на родственника Магомедали Алиевича. На Магомедова – депутата. Связь с Джебраиловым, удержание похищенных людей. Но мы их не фиксируем.
– Почему? – спросил Нижегородцев, хотя прекрасно понимал – почему.
Соколов поднял палец и указал в потолок. А вслух сказал шепотом:
– Доказательств нет…
– Так откуда они возьмутся, если не принимать сообщений и не разрабатывать фигурантов?
Соколов молча развел руками, и укоризненно глянул: мол, сами и разрабатывайте, раз такие умные! И он был прав.
– Ладно, спасибо! – полковник встал.
– А вас что-то заинтересовало? – приободрившись, спросил Соколов.
– Нет, – равнодушно произнес Нижегородцев. – Получил общую информацию…
Неспешно спустившись на улицу, Вампир сел в ожидающую его машину.
– Давай в Каспийск, – сказал он водителю. – Полк внутренних войск знаешь?
– В/ч тысяча восемьсот двадцать? Чего ж не знать…
Через сорок минут полковник Нижегородцев уже разговаривал с дежурным офицером на КПП:
– Прикомандированные десантники где располагаются?
Старлей усмехнулся:
– Те, которые все из себя супер-пупер? Никогда не видел таких десантников! Это в конец территории и направо. Только у них там свой пост выставлен!
– Ничего, может, пропустят, – улыбнулся в ответ Вампир и двинулся в указанном направлении.
Действительно, дальняя часть территории была ограждена натянутыми веревками, завешенными брезентом, у своеобразной калитки стоял рослый мужчина в камуфляже «Хамелеон» с ВСС на правом плече.
– Я к Шауре, – сказал Вампир, чем очень удивил часового. Но удивил приятно – жесткое лицо мужчины расслабилось и приняло доброжелательное выражение: знать фамилию командира мог только очень осведомленный человек.
Почти сразу к импровизированному забору подошел Шаура. Как всегда быстрый, собранный, энергичный. Лицо его густо заросло черной щетиной. Увидев Нижегородцева, он расплылся в улыбке.
– Здорово, Толян! С чем прибыл?
Мир спецов тесен, как, впрочем, и любой профессиональный круг. Шаура и Нижегородцев встречались на соревнованиях по рукопашному бою. Первый выступал под «крышей» десантуры, второй – как сотрудник МВД, хотя оба догадывались, что это просто такие «прикрытия».
– С работой, Костя, с работой! – улыбнулся в ответ Вампир. – Чего это ты такой заросший? Сливаешься с местным населением?
– Точно! Бритое лицо здесь – демаскирующий признак! – усмехнулся тот. – А если серьезно, у меня после бритья раздражение, так что пользуюсь любой возможностью…
– Ты сейчас на грузина похож!
– Так я и есть наполовину грузин! Ну, пойдем, побеседуем!
Через несколько минут они сидели в штабной палатке и негромко разговаривали.
– Обустроились сносно, – рассказывал Шаура. – Закрытая территория, море рядом, вертолетная часть рядом, машины выделили… Говори, что у тебя там?
Нижегородцев полез в карман и положил на стол листок из блокнота с непонятными каракулями: «Гюр. Зол. тел.», «Олов. – шашл.», «Абр. – свадь.»… Этот клочок мятой бумажки никак не производил впечатление серьезного документа.
– До того момента, с которого вы сможете гордо сказать, что вы настоящие муджахеды, воины Аллаха, остался один шаг! – негромко говорил Оловянный. Он всегда лично давал наставления новичкам перед испытанием кровью.
– Вы прошли серьезную подготовку, научились стрелять, взрывать, освоили радиодело…
Шестеро молодых мужчин в разношёрстном камуфляже – от российской «Флоры» с горизонтальными полосами, не очень хорошо подходящей для гор Кавказа, до штатовского «Леса» с четырёхцветными пятнами, по ошибке зачастую называемого «НАТОвкой», – сидели под деревьями на склоне горы, поджав ноги, как будто собирались молиться. Автоматы лежали рядом, стволами вперёд, руки – на коленях. Младшему, Исе, семнадцать лет, самому старшему, Магомеду, – тридцать.
Амир стоял перед ними, расставив ноги на ширину плеч и сложив руки за спину, как крутые солдаты в американских фильмах. Если бы он отслужил в российской армии, то знал бы, что так становятся по команде: «Спортивную стойку принять!»
Испытание кровью – своеобразный экзамен, которым заканчивается подготовка в учебном лагере бандформирования.
– Теперь вы знаете, как бороться с кафирами, которые думают, что могут устанавливать здесь свои законы. Вы мусульмане и понимаете, что право принимать законы принадлежит только Аллаху… И вот пришло время применить свое умение и показать этим собакам, кто настоящий хозяин на нашей земле! Вам предстоит сдать последний экзамен!
Оловянный повысил голос:
– Вы должны напасть на пост ОМОНа перед туннелем, расстрелять кафиров и принести их оружие. Так вы докажете, что стали настоящими муджахедами. После этого вы вернетесь в свои семьи и будете собираться вместе, когда Аллах позовет вас на джихад. Когда это случится, я лично поведу вас в бой и буду вместе с вами на равных, потому что все муджахеды – братья…
«Наконец-то я увижу Зарему и Асланчика, – подумал Магомед. – Скорей бы кончился этот экзамен!» Разлука с семьей затянулась, и он уже жалел, что ввязался в джихад. Но обратного хода не было.
– На эту операцию старшим назначаю Магомеда, – закончил свою речь амир. – Аллаху Акбар!
– Аллаху Акбар! – подхватил нестройный хор голосов.
Товарищи смотрели на новоиспеченного командира с уважением, и Магомед воспрял духом.
После обеда он лично пошёл на рекогносцировку, хотя и не знал, что это занятие называется таким мудреным словом. Выломав ветку в ближайшем кустарнике, он подошел к коровам, свободно пасущимся недалеко от дороги, отогнал одну и погнал в сторону большого туннеля. Глупая корова вначале не оценила своей роли в джихаде и пыталась, как горный козёл, вскарабкаться вверх по склону, но лоза в умелых руках Магомеда наставила ее на истинный путь. За укрощением строптивой скотины с интересом наблюдали двое омоновцев, проверявших машины перед въездом в туннель. Они были в камуфляже, «разгрузках», с автоматами в руках.
– Куда ты её гонишь? – смеясь, спросил один.
– А? А… Дамой ганю…
– А техпаспорт есть?
– Какая паспарта? – Магомед округлил глаза.
Он специально надел чёрное спортивное трико с обвисшими коленками, надвинул на самые глаза лохматую баранью шапку и коверкал слова, будто плохо владеет русским. Какой спрос с туповатого чабана, который только спустился с гор?
Нехитрый расчет оправдался.
– Ладно, иди уже… – махнул рукой боец.
В карманах его «разгрузки» Магомед заметил две гранаты, правда, не разобрал – какой системы…
Третий кафир, с пулеметом, прикрывает этих двоих из-за мешков с песком. Их учили, что это надежное укрытие… Ещё трое, максимум четверо кафиров обычно дежурят на противоположной стороне туннеля, но как стемнеет, все соберутся в вагончике и будут по очереди дежурить лишь на этой стороне – по ночам машин мало. Магомед знает это наверняка: Идрис рассказывал, его брат хлеб кафирам возит.
Вагончик, в котором кафиры отдыхают, мешками не обложен. Он из дерева, точнее, судя по открытой двери, – из обшитого фанерой пенопласта. Автоматные очереди прошьют его насквозь!
Магомед свернул влево, прошёл между вагончиком и въездом в тоннель и по верхней дороге погнал корову в Камры. Он был доволен собой: так ловко все высмотрел! Если подобраться по оврагу, можно одним выстрелом из «Мухи» если не убить, то контузить всех, кто будет в вагончике, а потом дорезать их, как оглушенных и перепуганных кур…
Магомед, как учили, шел, не оборачиваясь, и не видел, что из вагончика вышел старший смены в зеленой спецформе «Ночь» и черном берете на светловолосой коротко стриженной голове. На правом боку в открытой кожаной кобуре у него висел АПС.
– Товарищ капитан! – обратился к нему боец, разговаривавший с Магомедом. – Здесь пастух странный проходил.
– Здесь все странные, Иван, – философски отозвался капитан Каплинский. – В чём странность этого?
– Так он корову не свою забрал. Эта корова постоянно здесь пасётся. И домой сама ходит. Один раз только в туннель ушла, её хозяин оттуда выгонял, а я как раз на посту был и видел. Другой хозяин. Тот старый, а этот молодой.
– Так может, корова другая? Корова старая или тёлочка молодая, а, товарищ прапорщик? – капитан улыбался.
– Я же в селе вырос, товарищ капитан, – не обращая внимания на шутливый тон командира, вполне серьёзно ответил прапорщик.
Он хорошо знал, чем заканчиваются неразгаданные странности. Перерезанными глотками – вот чем!
– Что, я корову от тёлки не отличу? Он ещё вокруг всё внимательно рассматривал, особенно в том направлении, – Иван указал рукой в сторону электроподстанции у края глубокого, как ущелье, оврага, с крутыми склонами.
С трех сторон подстанция была огорожена бетонным забором. Судя по тому, что со стороны оврага забора не было, его поставили для защиты от коров, а не от горных коз или людей.
– Ладно, Переварюха, – капитан перестал улыбаться. Он тоже повидал вырезанные или расстрелянные посты. – Пойдём в вагончик, поговорим!
– Мы подойдём по оврагу, когда кафиры будут крепко спать, – докладывал Магомед свой план Оловянному. – Идрис и Иса вылезут к подстанции, там в бетонных плитах забора есть технологические отверстия, как бойницы, они выставят автоматы, приготовятся… А мы четверо вылезем за забором, сбоку, я ударю из гранатомёта по вагончику, по этому сигналу все открывают огонь. Иззат забрасывает гранатами часового за мешками, до него от оврага не больше тридцати метров. Никто из собак не уйдет.
– Молодец, грамотно, – Оловянный улыбнулся и похлопал Магомеда по плечу. – Ты настоящий командир!
Магомед польщенно улыбнулся.
В два часа ночи шестеро экзаменующихся начали выдвигаться от Камров по заросшему оврагу. У всех по автомату Калашникова, вдоволь запасных магазинов и по паре ручных гранат Ф-1 и РГД-5. А у Магомеда вдобавок висел за спиной гранатомёт РПГ-18 «Муха». К трём часам они подошли к нужному месту, и Магомед отметил, что пока все идет по плану. Так оно и было, только события развивались по плану, разработанному капитаном Каплинским.
Идрис и Иса вылезли на территорию подстанции и заняли отведенные им позиции, выставив автоматы в импровизированные бойницы. Четверка во главе с Магомедом поднялась по склону и залегла с внешней стороны ограждения, справа от забора.
Зеленые силуэты были хорошо видны в ночных прицелах. И когда Магомед занял положение для стрельбы с колена, прапорщик Переварюха снял с предохранителя «Винторез» и начал медленно выбирать спуск. Магомед успел открыть заднюю крышку «Мухи» и раздвинуть трубы, когда Иван выстрелил. В ночи свист глушителя прозвучал ударом бича, хотя сразу никто из нападающих не понял, что он обозначает.
Боевики ждали сигнала, но не дождались: Магомед уронил «Муху» и уткнулся лицом в заросшую колючей травой и загаженную коровами землю…
Зато щелчок «Винтореза» послужил сигналом для омоновцев. Капитан Каплинский ударил толкателем зажатой в правой руке подрывной машинки о свою ногу, чем пробудил противопехотную осколочную мину ОЗМ-72, вкопанную посредине двора подстанции. Такие штуки недаром называют «лягушками»: вышибной заряд подбросил боевую часть на высоту 70 сантиметров, грохнул взрыв, и две с половиной тысячи стальных роликов разлетелись на 360 градусов, сметая всё на своём пути. Они вмиг изрешетили тела двух несостоявшихся муджахедов и покрыли выщербинами железобетонные плиты забора…
Тут же заговорил пулемет, накрыв огнем тройку Магомеда. Джамалутдин был убит на месте, Иззат ранен в плечо, а Имран – в руку. Они успели скатиться в овраг и, бросив оружие, побежали со всех ног. Их никто не преследовал… Сами «экзаменующиеся» не успели произвести ни одного выстрела – экзамен был с треском провален!
Утром в Камрах федералы провели грандиозную, но безрезультатную зачистку. Камринцы в ответ устроили митинг и перекрыли трассу с требованием убрать посты. Такая схема была привычной. К вечеру все успокоилось и о происшедших событиях внешне ничего не напоминало. Только состоявшиеся на следующий день похороны подвели итог попытке шестерых сельчан влиться в Великий джихад.
Зарема безутешно рыдала вместе с другими родственниками погибших. Теперь она окончательно и бесповоротно стала молодой вдовой.
На Кавказе особый менталитет. Речь не только об обычаях и традициях – отличаются привычки и манеры, правила проведения досуга, дресс-код, рамки разрешенного поведения и тэ дэ и тэ пэ. В ресторане нередко «гуляют» одни мужчины в больших кепках или папахах, допустимы пятна на скатертях и банальный обсчет, а певица может сидеть на эстраде в домашних тапочках и, не вставая со стула, петь в микрофон…
Но в «Золотом тельце» такого не было: Мирза сам подбирал персонал по европейскому образцу, по крайней мере, тому, который существовал в его представлении. Девушки, работающие в номерах, по слухам, меньше чем за пятьсот долларов и «дорожку» кокаина, к клиенту не выходили. И в зале все было в порядке – чистые скатерти, подтянутые официанты в черных костюмах и «бабочках», строгий метрдотель, внимательно наблюдающий за персоналом. А прекрасная солистка Тамара в коротком, облегающем черном платье, черных колготках и на высоченных черных шпильках пританцовывала у самого края подиума и пела так чувственно, как будто хотела вставить микрофон в рот, как большой чупа-чупс:
Но полностью добиться европейских стандартов в одном отдельно взятом дагестанском ресторане не могли ни Мирза, ни даже Махач, ни они оба. Тем более, что это не входило в их планы: слишком со многими пришлось бы рассориться, да и вряд ли это способствовало бы привлечению посетителей. Поэтому и кепки, и папахи, и громкие разговоры, а иногда и выкрики в зале присутствовали, и строгий метрдотель считал это в порядке вещей.
Сейчас в зале шумно гуляли за сдвинутыми столами четыре большие компании, а вдали от входа, в углу, сидели три кавказца приблизительно одинакового возраста, телосложения и одинаково одетые – галифе, сапоги, френчи и те самые знаменитые кепки, закрывающие пол-лица. Судя по одежде и скованному поведению, это были односельчане из горного села, удачно расторговавшиеся на рынке и приобщающиеся к городской «шикарной жизни». Они неспешно ели салаты и хинкали и пили то ли водку из графина, то ли воду из бутылок. Но вели они себя тихо и не привлекали внимания, поэтому разбираться, почему они так мало едят и что пьют, было некому. И слушать их разговоры – тоже.
– Может, шашлык закажем? Жрать охота, а сколько еще ждать, неизвестно…
– А деньги откуда? Свои платить? Оперативная норма – триста рублей в час на нос. Забыл, что ли?
Поделиться книгой: