Помоги проекту - поделись книгой:
Лу нахмурился.
– И зачем я с тобой связался?
Он достал из кармана две пятидесятидолларовые купюры и положил их рядом с папкой.
– Нет ничего хуже дебила, любящего заключать пари, – сообщил ему я.
Лу ткнул пальцем в папку.
– Можешь пока что воздержаться от окончательных суждений и выводов по этому поводу, – сказал он и два раза стукнул указательным пальцем по папке, словно подчеркивая сказанное.
Лу Келли – мой лейтенант, мой заместитель, моя извечная прислуга за всё. Мы уже пятнадцать лет вместе, включая наши совместные выступления в Европе под эгидой ЦРУ. Я отпил еще глоток своей смеси и уставился на папку.
– Давай, излагай самую суть.
– Твоя дочь была права, этому малому доверять нельзя, – сказал Лу.
Я кивнул. Я знал это с той минуты, когда неделю назад ответил на телефонный звонок и сразу понял, что что-то тут не так, не в порядке. Обычно Кимберли верно оценивает людей, особенно когда дело касается бойфрендов ее матери, и тут ей понадобилось сообщить мне о некоем весьма любопытном происшествии. «Нынче вечером, – сообщила она мне, – Кен разбил стакан, сжав его в руке. Вот только что держал стакан с выпивкой в руке – и в следующую секунду у него вся ладонь в крови!» И продолжила свои объяснения, рассказав, что ее мамочка (моя бывшая жена, Джанет) выдала какое-то злобное и язвительное замечание, которое должно было вызвать сокрушительный ответ ее нынешнего жениха. Но Чапмен вместо этого лишь заложил руки за спину и уставился в пространство. И ничего ей не ответил. А когда Джанет в ярости вылетела из комнаты, Чапмен с такой силой сжал в руке стакан, что он разлетелся на мелкие осколки. Кимберли сидела рядом и наблюдала за всей этой сценой. «С этим парнем что-то не так, папа. Он какой-то слишком… – Она поискала подходящее слово. – Ну, не знаю. Пассивно-агрессивный? С резко меняющимися настроениями? Что-то с ним не так».
Я согласился с нею и сказал, что разберусь с этим.
– Маме не говори, что я это тебе сказала, окей? – попросила Кимберли.
Стоявший передо мной Лу Келли прочистил глотку:
– С тобой все в поряде?
Я хлопнул ладонями.
– Я в прекрасном состоянии! – сказал я. – Ну, послушаем, что ты там надыбал.
Лу с минуту изучающе смотрел на меня. Потом сказал:
– Кен и Кэтлин Чапмен уже два года как развелись. Кену сорок два, он живет в Чарльстоне, штат Западная Вирджиния. Кэтлин тридцать шесть, она живет в Норт-Бергене, штат Нью-Джерси, а работает на Манхэттене.
Я махнул рукой, отмахиваясь от этой пустой информации.
– Суть давай.
Лу Келли нахмурился.
– Суть в том, что наш парнишка Чапмен имеет в прошлом серьезные проблемы, связанные со вспышками гнева и злобы.
– Насколько серьезные?
– Он считался законченным садистом. Избивал свою жену.
– Считался? – уточнил я.
– Есть свидетельства, дающие основания полагать, что он исправился.
– Какого типа свидетельства? – спросил я. – Эмпирические или медицинские?
Лу смотрел на меня, как мне показалось, очень долго.
– Ты давно держал в голове эти слова, дожидаясь момента, когда их можно будет пустить в ход? – наконец осведомился он.
Я улыбнулся и ответил:
– Богатый словарный запас есть верный признак интеллектуального превосходства.
– У тебя в башке теперь, видимо, полно свободного места, после того, как ты их из себя выпустил, – с кислой миной парировал он.
– Давай продолжим, – сказал я. – У меня башка трещит.
– А чего бы ей не трещать? – заметил он. Потом все же продолжил: – Судя по письму, которое его мозгоправ прислал в суд, Чапмен, как ему представляется, сумел справиться со своей агрессивностью.
– Наладил химический баланс в организме? – предположил я.
– В общем, все сводится к этому, – сказал Лу.
Я отдал парню обратно его деньги и потратил пару минут, просматривая содержимое папки – полицейские фотографии и рапорты о случаях домашнего насилия. Фото Кэтлин Чапмен в любом случае и по любым меркам вполне можно было счесть жутко отвратительными, но насилие и жестокость – это мои постоянные компаньоны, так что я видал картинки и похуже. И, тем не менее, я, к собственному удивлению, обнаружил, что все больше проникаюсь странным сочувствием по отношению к ее ссадинам и ушибам. Я то и дело возвращался к двум фотографиям. И у меня, кажется, начала возникать некая связь с этой несчастной женщиной, у которой два года назад хватило мужества предстать перед полицейским фотоаппаратом и пустым взглядом смотреть в его объектив.
– Что бы ты мог сказать женщине с фонарями под обоими глазами? – спросил я.
Лу пожал плечами.
– Ну, не знаю. А
– Ничего, – ответил я. – Все, что можно сказать, ей уже сказал ей муженек.
Лу покивал. Мы с ним частенько пускаем в ход черный юмор, чтобы как-то отрешиться от гнусности и жестокости своей профессии.
– Впечатление такое, что он тоже поспорил с нею на сотню.
Я извлек эти две фотографии из папки и провел указательным пальцем по лицу Кэтлин. И тут меня осенило. Я передал фото Лу.
– Вели нашим прохвостам убрать с ее лица на этом фото все ссадины и синяки, и путь они на компе состарят ее, чтоб представить, как она выглядит сегодня.
Лу с подозрением посмотрел на меня, но ничего не сказал.
– Потом сравним ее вот с этой леди. – Я открыл свой мобильник, кликнул несколько раз, пропустив пяток фото, пока не дошел до того, которое было мне нужно, и передал телефон Лу. – Как тебе кажется?
Он взял мой телефон правой рукой, а в левой зажал фотографии более молодой Кэтлин. Его глаза перебегали туда и обратно, с телефона на фотографии и назад. Потом он сказал:
– Они вполне могут быть близнецами.
– Согласен, – сказал я, забрал у него телефон и начал вводить кое-какие команды, нажимая на кнопки.
– Кто это? – спросил он. – Та, что на фото в твоем мобильнике.
Я пожал плечами.
– Знакомая. Приятельница.
– Наши прохвосты могут начать задавать вопросы по поводу этого задания.
– А ты просто скажи им, что мы пытаемся внедрить некую конкретную девицу в террористическую ячейку.
Он еще некоторое время поизучал фото Кэтлин.
– Подстава с двойником?
– Точно. И еще одно, Лу.
Он поднял взгляд:
– Да-да?
– Скажи нашим прохвостам, что мне это было нужно еще вчера.
Лу вздохнул.
– Вечно одно и то же!
И повернулся, собираясь выйти.
– Погоди минутку, – сказал я. – А что, если Кэтлин – не первая жертва Кена Чапмена?
– Думаешь, он еще и налево ходил, даже будучи женатым?
– Возможно. Или, может быть, встречался с кем-то уже после развода, до того, как познакомился с Джанет. Можешь поискать?
– Понял. Уже ищу, – ответил Лу.
Когда он ушел, я снова вернулся к своим досье. Пока знакомился с подробностями, занесенными в полицейские рапорты, в голове продолжала вертеться все та же мысль:
Я все никак не мог поверить, что Джанет собралась замуж за этого кретина.
И тут вспомнил, что мне месяц назад говорила Кимберли, когда сообщила о помолвке матери. Она тогда сказала, что не верит, что мама любит этого Чапмена.
– Тогда зачем она выходит за него, если не любит? – спросил я.
– Думаю, мамочка предпочитает скорее быть несчастной, нежели одинокой.
Глава 2
Здание законодательного собрания штата в Чарльстоне, Западная Вирджиния (оно тоже именуется Капитолий), построено из светло-желтого известняка, доставленного из штата Индиана. Его купол поднимается на высоту 293 фута и позолочен. Крыша в виде золотых листьев, золото высшей пробы, 23,5 карата[1]. Я стоял в ротонде, прямо под этим куполом, уставившись на статую сенатора Роберта С. Берда, когда услышал легкий перестук ее высоких каблучков.
Элисон Дэйвид.
– Зовите меня Элли, – сказала она, протягивая мне руку.
Я пожал ей руку и представился.
– Ну, – сказала она, – что вы думаете по поводу нашего Капитолия?
На Элли Дэйвид был темно-синий жакет с рукавами три четверти и гармонирующая с ним стильная юбка. Глубокий вырез атласной блузки подчеркивал изящную шейку и предлагал роскошный вид на потрясающую ложбинку между грудками. Мне потребовалось сделать над собой усилие, чтобы не устроить смешное представление, восхищаясь ее умением одеваться.
– Впечатляет, – ответил я. – Вот только меня несколько смущает эта статуя.
– Почему это?
– Ну, понимаете, я знаю, что в Западной Вирджинии куда ни плюнь, непременно попадешь в дом с мемориальной доской в честь этого сенатора, – ответил я. – Только мне казалось, что надо умереть по меньшей мере лет пятьдесят назад, чтобы тебе поставили такой памятник.
Она улыбнулась и подмигнула мне.
– У нас, жителей Западной Вирджинии, заключен пакт с сенатором Бердом. Он присылает нам свинину, а мы позволяем ему давать имена свиньям.
Элисон Дэйвид была из тех карьерных служащих женщин, кто – не говоря и не делая ничего необычного – создает впечатление, что она – создание с повышенной сексуальностью. Интересно, это естественный феномен или же некое качество, которое она культивирует намеренно?
– А вот скажите, это лишь мое ощущение, или же ваш замечательный сенатор действительно указывает рукой прямо на мой карман?
Она заставила себя слегка улыбнуться, но я уже понял, что упустил ее. Вежливые беседы ни о чем – тут я не силен.
– Итак, – сказал я, – куда вы поведете меня на ланч?
– Куда-нибудь неподалеку, – ответила она.
Я молчал, ожидая, что Элли сообщит какие-то подробности, но она предпочла этого не делать. Не способный сказать что-нибудь остроумное, я остановился на том, что заметил: «Звучит неплохо», что вызвало у нее странную реакцию – она чуть приподняла одну бровь и бросила на меня непонятный взгляд.
Мы прошли квартал и вошли в небольшой японский ресторан «Геза», который оказался более милым и приятным, нежели можно было предположить, если судить по его бездарному, обезличенному внешнему виду. Внутри на ярко-красных стенах повсюду висели отличные японские гравюры. Свет был приглушенный, но достаточно яркий, чтобы свободно читать меню. В центре зала возвышалась барная стойка, ламинированная и украшенная бронзовыми завитушками; она отделяла готовящих суши поваров от посетителей, а холодильники со стеклянными передними стенками, громоздящиеся над баром, демонстрировали аккуратно расставленные образцы красочных блюд из даров моря. В зале оказалось два свободных столика, покрытых белыми льняными скатертями. Элли выбрала один из них, и мы уселись за него.
– Что такое «геза»? – спросил я.
Элли опустила взгляд и улыбнулась мне, и то, как она это проделала, заставило меня предположить, что «геза» вполне может означать нечто похабное.
– Геза, – ответила она, – это очень популярное блюдо в японской кухне. Этакие жареные «пальчики», похожие на маленькие сосиски, но с разной начинкой. Многие заказывают с мясной или из даров моря. А я предпочитаю овощную, вегетарианскую.
Появилась официантка, и Элли и в самом деле заказала вегетарианскую гезу. А я спросил, хорош ли у них ролл «Спайдер», «Паук» то есть.
Официантка несколько смутилась и сказала:
– Он очень остро! Очень-очень остро! Да, очень остро рулет!
– «Спайдер», – подтвердил я.
– Да, да! – сказала она. – «Спайдер» очень остро.
Поделиться книгой: