Уйти, не оставив следов

– Генка, что это на тебя нашло?

– Говорю же, соскучился, – снова приблизился он, – может, поцелуемся?

– Если ты решил продемонстрировать тете Миле всю серьезность своих намерений, не переигрывай. Тем более что нас тактично оставили в комнате одних.

– А если нет? Если я хотел обнять любимую женщину? – отворачиваясь, сердито буркнул приятель. – Женька, вот скажи, откуда в тебе это стремление все и всех подвергать сомнению? Испытывать на прочность?!

– Жизненный опыт, наверное, – прищурилась я.

– Рассказывай! Ты с детства такой была! Ни наивности, ни доверчивости, обычно присущих всем юным особам, никогда не проявляла!

– Значит, это генетический опыт!

– Чего?!

– Доставшийся от предков. Проявляется в любом возрасте, присутствует всегда, на подсознательном уровне, – с серьезной гримасой вещала я.

– Ври больше! Ты в подобную ерунду никогда не верила, – с сомнением в голосе протянул Генка.

– Что нас возвращает к природной черствости и недоверчивости. – Дурачась, я изо всех сил удерживала серьезное выражение на лице.

– Разводишь… В этом ты, конечно, мастерица, – насупился Генка.

– Разве что немножко, – наконец, не выдержав, я рассмеялась. – Ладно тебе дуться, – обняла приятеля, легко касаясь губами, поцеловала в щеку, – пошли к остальным, может, тете Миле помощь нужна, и неудобно заставлять себя ждать.

Ранний обед превратился в дружеские посиделки, плавно перетек в ужин и, затянувшись, грозил стать вечером воспоминаний. Сначала Оля рассказала о спокойном течении жизни в маленьком европейском городке. Вопросы сыпались на нее со всех сторон. Похвасталась успехами мужа на ниве карьерного роста, скромно умолчав о личных достижениях. Живо и красочно описала свой быт. Рассказала, какой у нее чудный дом и любовно устроенный зимний сад. Темы недавней смерти свекрови и проблем с законом самой Ольги все тактично избегали.

Потом тетя Мила стала расспрашивать о малышах. Бросая в мою сторону сердитые взгляды и намеки, мол, от некоторых черствых девиц внуков не дождешься, так хоть о чужих детках поговорить. Генка тоже включился в игру: закатывал глазки, томно вздыхал, всем своим видом намекая, что он-то давно готов, а вот черствые девицы… И чего им надо в этой жизни – не понять.

Завершились посиделки воспоминаниями о времени нашей учебы и детских шалостях и проделках. Оля с Геной наперебой сыпали веселыми рассказами. Даже у тети Милы нашлась пара историй. Я радовалась атмосфере всеобщего веселья и тому, что подруга оживилась и забыла на время о проблемах. Поддерживала настроение репликами и уместными комментариями, но размышляла совсем о другом.

Сегодня утром, по пути из аэропорта, я наматывала круги по городу не только для того, чтобы порадовать Олю. Мне показалось, что нас ведут от самой стоянки. Осторожно и профессионально следящие сменили три машины на маршруте с незначительным километражем. Машины, неприметные внешне, все время держались на приличном расстоянии. Это не может быть совпадением. Странно одно: уж больно быстро нас нашли. В Англии слежки точно не наблюдалось. Значит, ждали здесь, в Тарасове? Значит, просчитали? Так быстро? Каким образом? Информатора тоже не стоит исключать. Но тогда под подозрение попадают все близкие Оле люди: домашние, прислуга, друзья. Интересно, она могла проболтаться кому-нибудь из приятелей о готовящемся отъезде?

Я осознанно промолчала, не сказала Оле о слежке. Завтра мы отправимся на прогулку по городу, предполагаю, соглядатаи проявят себя. А если нет, подругу рано пугать. И расспросить ее успею. Может оказаться, что близкие люди не виновны вовсе. Например, уже после нашего отъезда явился в дом человек, под благовидным предлогом спросил хозяев. Ничего не подозревающая горничная сказала, что никого нет и в ближайшее время не будет. Дальше дело техники: навести справки в железнодорожных и авиакассах, выяснить направление. Потом телефонный звонок опережает самолет, и нас поджидают в Тарасове. Правда, для такого маневра нужны связи и широкая агентурная сеть. Неужели Ольга права и за ней охотится серьезная организация?

– Женя!

– Женечка, ты что?

Видимо, я слишком задумалась, перестала участвовать в беседе, чем обратила на себя всеобщее внимание.

– Да, прости, что ты говорил? – нежно улыбнулась я приятелю.

– Рассказывал Оле, как ты недавно разбила сердце молодому питерскому оперу. А ты ни разу не возразила и вообще, похоже, не слушала.

– Простите, задумалась.

– Так вот, завладев наконец вниманием всей аудитории, продолжу. Парень бросил службу в Северной столице, перевелся к нам в Тарасов. И все из-за прекрасных зеленых глаз.

– Помнится, в эфире звучала информация, что Василий, если ты его, конечно, имеешь в виду, не поладил с новым начальством. И вообще, хватит ерничать.

– Вот, теперь она нас слушает, – кивнул приятель Оле, – видишь? Разозлилась.

– Обсуждать отсутствующих, по-моему, дурной тон. Тетя Мила, давай помогу со стола убрать.

– Мы с Олей тоже поможем, тем более что мне пора откланяться.

– Что ты, Геночка, куда торопиться? – возразила тетушка. – Ты обиделся? Женя, ну где тебя воспитывали? Гонишь гостя.

– В казарме, как и большинство присутствующих.

– Странно, – задумчиво склонила голову тетя Мила, – вот Оленька такая нежная, вежливая барышня. Ни тебе шуточек армейских, ни замашек, и с пистолетом в руках никогда ее не видела.

– Вот, тетя Мила! Значит, это не издержки воспитания!

– А что же тогда? – растерянно моргнула тетушка. Мы все дружно заржали.

– Ну вот, слышали? Опять, – нерешительно улыбнулась тетя, – шутишь все.

– Сегодня я отгул взял на службе в честь вашего, леди, приезда, а завтра с раннего утра нужно впрягаться в работу. Так что не переживайте, я не обижался. И вообще, меня выгнать очень трудно.

– Ага, его в дверь, а он в окно. – Мы с Олей переглянулись и вновь рассмеялись, припомнив еще одну веселую историю из детства.

* * *

Мы неторопливо брели по тротуару. К вечеру стало значительно прохладней. Лужи, подтаявшие в течение дня, покрылись тонкой корочкой льда.

– Похоже, погорячилась я с легкой ветровкой, не жарко так, – поежилась я и плотнее прижалась к приятелю, держащему меня под руку.

– Ныряй ко мне под куртку, – быстро отреагировал Генка, – теплей будет.

– Смешно.

– Давай сниму. – Приятель немного отстранился, намереваясь стянуть и передать мне верхнюю одежду.

– Ладно тебе, не выдумывай. Тогда, может, будем гулять назад, в сторону твоей машины?

– Ведь предлагал в авто поговорить.

– Пройтись хотелось. Ты, кстати, желал обсудить что-то.

– Как визит в Туманный Альбион? Дела нашей подруги были действительно так плохи?

Хорошо зная приятеля, я понимала, что он медлит, оттягивает начало разговора, значит, имеет сообщить что-то малоприятное.

– Теперь все хорошо, хотя история мутная, Олю они сгоряча обвинили, как первого, кто под руку подвернулся.

– Хочешь сказать, ничего серьезного ей не светило?

– Гена, ты, как никто другой, знаешь, что неоднозначное дело можно по-разному повернуть. От следака, его предвзятости много чего зависит. От компетентного адвоката опять же.

– Ага.

– Бывает, выполнит человек просьбу друга. Привезет с острова письмо, клочок бумаги. И получит за это пожизненный приговор без права обжалования и разрушенную жизнь.

– Женька, ты о ком говоришь?

– О графе Монте-Кристо. А ты чего так напрягся? – Я внимательно посмотрела на Генку. Даже в свете фонарей было заметно, как смутился, покраснел приятель. – Ну, колись давай!

– Хотел просто предостеречь тебя от опрометчивых шагов.

– Просто предостеречь? – медленно повторила я. – А в связи с чем возникла такая необходимость, можно узнать?

– Я всегда за тебя переживаю. Особенно если учесть твой авантюрный характер и талант ввязываться в неприятности.

– Попытка засчитана! А если честно?

– Женька, твоя недоверчивость просто возмущает!

– Моя недоверчивость мне столько раз спасала жизнь, что и не счесть. Так что теперь мы лучшие подруги, – мрачно проронила я.

– Договорились, – попытался отшутиться Генка, – больше не наезжаю на твоих подруг.

– Так вот оно что! Ты намекаешь, что, помогая Ольге, я пошла на сделку с совестью?! Каким-то образом подтасовала факты, подкупила свидетелей, то есть сделала все, чтобы вытащить ее из тюрьмы?!

– Не кипятись, – успокаивающе похлопал Генка меня по руке, – а что, ты не стала бы делать ничего подобного? Только честно, Жень!

– Я была готова пойти на многое.

– В-о-от, – удовлетворенно протянул приятель.

– Но ты упускаешь один очень важный момент: я уверена, что Оля ни в чем не виновата! И, зная нашу общую подругу, ты должен понимать: она просто не способна на убийство!

– Согласен, это сложно допустить.

Болтая, мы вышли к набережной. Разгоряченная ходьбой, в пылу спора, я совершенно согрелась, даже забыла, что требовала вернуться к машине. Но здесь, на берегу реки, дул сильный пронизывающий ветер, и было на порядок холоднее.

Генка провел рукой по моей дрожащей спине.

– Женя, да ты заледенела вся! Это же не куртка, так – пиджачок для летнего вечера! И климат у нас не английский! Я тоже хорош. – Приятель снова сделал попытку надеть на меня свою куртку.

– Не надо, сам простудишься.

– Тогда иди ко мне и не упирайся. – Генка распахнул кожанку, притянул меня к себе, плотно прижал и свел полы куртки за моей спиной. – Обнимай меня за спину, грей руки!

– О, у тебя тут мех внутри, – мечтательно протянула я. Носом я практически уткнулась в шею приятеля, вдыхая теплые запахи кожи, меха, дорогого одеколона и чего-то еще, едва уловимого.

Генка, согревая, сложил руки на моей спине, прижал плотнее и замер.

– Женя, прости, я не понимал, насколько легко ты одета.

– Угу.

– Не хочешь поднять ко мне лицо? Что ты там делаешь?

– Нос грею, он тоже замерз, оказывается. Ты такой теплый. – Я взглянула приятелю в глаза.

Мы дружно рассмеялись.

– Слушай, Гена, как ты домой ехать собирался? Машину бросил во дворе нашего с тетей дома, водителя я около нее не видела, а сам ты пил. Правда, шампанское и давно, но все же.

Приятель вздохнул, помолчал немного, глядя вдаль, за реку:

– Водитель выходной выпросил. Я думал, мы немного посидим в машине, поболтаем, потом вызову такси, а утром разберемся – или Пашка заберет, или сам заеду.

– Зачем ты тогда гулять согласился?

– Ну, ведь прогулка в вашей компании, мадам, как я надеялся, сулила немного романтических переживаний.

– Да? И как? – Я снова подняла лицо, заглядывая Генке в глаза.

– Твои комментарии, как всегда, способны все испортить. – Мы снова рассмеялись.

Редкие прохожие обращали на нас внимание. Стоит парочка на ветру, обнимается и хихикает. Женщина средних лет, проходя мимо, бросила в нашу сторону быстрый взгляд и пошла дальше, грустно улыбаясь своим мыслям.

– Так стоять, конечно, очень приятно, но может, ты такси вызовешь?

Генка снова вздохнул, достал телефон, сделал звонок.

– Будет через десять минут. Давай мы и тебя подбросим.

– Хорошо, выныривать на холод после таких теплых объятий будет неприятно.

– Женька, ты же знаешь, мои объятия всегда в твоем полном распоряжении.

Легкий, шутливый тон приятеля не обманул меня: его сердце забилось гулко и быстро. Глядя ему в глаза, я молча улыбалась. Пауза затягивалась, я продолжала улыбаться, а приятель стал хмуриться, его сердцебиение постепенно выравнивалось.

– Гена, скажи, пожалуйста, затевая этот разговор, ты от чего хотел предостеречь? – Его сердце гулко ухнуло, пропустило удар и забилось быстро-быстро, как пойманная птица. – Не можешь же ты всерьез переживать за мою профессиональную репутацию.

– Почему же? Очень даже могу…

– Гена! Ты никогда не умел мне врать, теперь уже и не научишься! Ведешь себя странно! Недавно выдал это предложение – сменить вид деятельности! И моему отъезду в Англию ты как-то странно обрадовался! Еще в отпуск отправиться порекомендуй!

– А что, здравая мысль! К тебе подруга приехала погостить, вот и махните на курорт!

– Знаешь, в чем коварство тесных объятий? Я могу чувствовать движение каждой твоей мышцы. И сердце…

– Что сердце?