На этом самом месте

Кибердезинфекторы, ползавшие по внешней оболочке машины, прянули в разные стороны. Кто-то, неузнаваемый в черном синтериклоновом костюме, быстро отсоединил кабель, по которому вот уже двадцать часов вся энергия Аюрюпинского каскада вливалась в ненасытные аккумуляторы машины, и вот ее массивный корпус дрогнул и плавно пошел вверх. До странного легко, словно детский воздушный шар, она проплыла перед прозрачной стенкой Дым-Дымова балкончика, так что можно было разглядеть многочисленные приборы, закрепленные в пазах внешней оболочки.

Машина ушла вверх, так что стало видно ее полированное брюхо, и остановилась в метрах четырех от потолка.

Все ждали.

Десятки прожекторов поймали выпуклое днище машины и держали его теперь под неотрывным прицелом своих лучей.

Сопели именитые гости из столичных институтов. Вероятно, они ждали каких-нибудь чудес - ведь совсем немногие из них знали, что весь запуск сведется к тому, что корпус машины слегка дрогнет - и все. Время, которое она проведет в прошлом, для них останется незамеченным. Это - аксиома трансвременных перемещений.

Дым-Дым со своими сотрудниками ждал не так напряженно, как во всяком случае, могло показаться постороннему наблюдателю.

И вдруг...

Машина исчезла. Правда, в тот же миг она снова появилась, но не в перекрещении прожекторных лучей, а чуть ниже и левее. Это было почти невероятно, потому что мощные антигравитационно-гироскопические установки фиксировали машину в строго заданной точке пространства, и нужна была страшная сила, чтобы переместить ее из этой точки в другую.

Все дружно охнули.

Осветители бросились к приборам, лучи прожекторов заметались под потолком и наконец нащупали тело машины.

Корпус больше не отражал. Минуту назад отполированный до зеркального блеска, он теперь был матовым и изрытым, с глубокими рваными ранами на местах приборных пазов.

Машина дрогнула. Кое-кто прикрыл глаза - всем показалось, что она ринулась вниз, и все ждали глухого удара ее о бетонированный пол. Но ничего подобного не произошло. Как и следовало по программе, металлический шар медленно опустился, чуть поерзал - и лег на пол.

Дезинфекторы в скафандрах ринулись к нему. Арсен и Воволур тоже бросились к двери.

- Всем оставаться на местах! - Дым-Дым навис над микрофоном. - Убрать посторонних из испытательной камеры!

Две-три фигуры в скафандрах поспешно исчезли из поля зрения.

- Как там собака? - спросил Дым-Дым уже другим тоном.

Было видно, как к иллюминатору машины подводят телепередатчик.

- Моргает, - донесся из динамика голос Мирры Ефимовны, и в тот же момент включился экран внутренней связи.

Длинная, терьеристая морда песика выражала крайнее недоумение. Он переводил взгляд с одного иллюминатора на другой и отчаянно таращил глаза. Можно было подумать, что он по крайней мере видел живого диплодока.

Все смотрели на удивленную песью морду и выжидающе молчали. Столичным гостям было неясно, закончился ли эксперимент неудачей или, напротив, прошел блестяще.

- Вот, собственно, и все, - громко, ни к кому в отдельности не обращаясь, проговорил Дым-Дым. - Насколько я понимаю, машина проявилась под землей. Мы заслали ее на те же два миллиона лет, как и в первый раз, когда этого не случилось, но не надо забывать, что пока точность выхода машины почти три процента, сами понимаете, сколько это составит от двух миллионов лет. Поэтому нет ничего удивительного, что во второй раз машина попала под землю. Я не могу сказать, что я это предвидел, но признаюсь, что я этого хотел. Во всяком случае, теперь-то у меня имеется твердая уверенность в полной безопасности трансвременных перемещений, и, если исследования покажут, что эксперимент никак не отразился на здоровье собаки, надо думать, что в следующий рейс машина пойдет уже с человеком. Правда, пошлем мы его на предельную отдаленность - на десять миллионов лет, когда геологи гарантируют нам на этом самом месте всего лишь сто семьдесят метров над уровнем моря. Вот так. Снимков рекомендую не ждать они будут просто черными. Под землей много не нафотографируешь. А теперь прошу меня извинить.

И, не успев закончить последнюю фразу, Дым-Дым уже оказался за пределами своего кабинета, так что никто не успел задать ему ни одного вопроса. Зная манеру своего начальника разговаривать с гостями, трое молодых физиков так же стремительно вылетели на лестничную площадку и настигли Дым-Дыма в кабинке лифта.

- Дмитрий Дмитрич, - голос Арсена прерывался от мелодраматического напряжения, - _кто_?

- Один из присутствующих, - скромно ответил Дым-Дым. Он никак не мог простить своим сотрудникам сегодняшнего паломничества, хотя и не представлял себе, кто же из них мог проболтаться об эксперименте.

Было очевидно, что спрашивать дальше бесполезно.

- И присмотрите за песиком, Павлик, а то подхватит какую-нибудь чесотку, а свалят на эксперимент.

Павлик заметно приободрился.

- А вы, Арсен, забегите к прибористам. Все, что было установлено снаружи, естественно, погибло. Но в третьем запуске подземного проявления быть не должно. Думайте, как лучше разместить приборы.

Приободрился и Арсен.

- А вы, Володя, поторопите фотолаборантов, чтобы не тянули, сваливая на то, что все равно снимки черные и спешить некуда.

Это было худо: обнадежили каждого. Лифт остановился, они вышли и тут же увидели Светку, которая бежала навстречу им по коридору и что-то кричала.

- Спокойно, Кустовская, спокойно, - Дым-Дым поднял обе ладони, как будто отгораживаясь от Светкиного голоса. - Все правильно, это чернота подземелья. Так и должно быть.

- Да нет же, Дмитрий Дмитрич, вся пленка засвечена вдрызг!

Несколько секунд Дым-Дым смотрел на нее, потом резко повернулся к Арсену.

- Ну?.. - спросил он так, словно только тот и мог сказать то самое главное, что сейчас решало судьбу будущего эксперимента.

- Мы бараны, - простодушно сказал Арсен. - Мгновенное появление машины в толще земного покрова было эквивалентно взрыву - с такой скоростью она раздвинула пласты земли во все стороны. Естественно, что это привело к разогреванию до свечения...

- Да, да, - кивнул Дым-Дым, - тоже вполне правдоподобно.

Он повернулся и пошел прочь, ухватившись за какую-то свою мысль и помахав ребятам рукой, чтобы они за ним не шли.

- Счастливчик! - вздохнул Воволур.

- Кто? Он? - удивился Арсен.

- Не он, а ты, - сердито буркнул Сайкин. - Не понимаешь, что ли, почему из всех нас он обратился именно к тебе?

Машина плавно шла вверх. Вот она поравнялась с балкончиком Дым-Дыма, а Арсену изнутри было хорошо видно и лицо начальника, и физиономии ребят. Странные бывают лица у людей, которые напряженно чего-то ждут... Арсен позволил себе громко фыркнуть - связь кабины с лабораторией уже была прервана.

Арсен выключил внутренний свет. Страшно не было - он был убежден, что машине не грозит ничего, даже если она проявится в пекле пожара или даже в жерле вулкана. Но этого не случится. Узнав о том, что ставится эксперимент с человеком, энергетический центр разрешил лаборатории ТВП забрать всю энергию Аюрюпинского каскада за полмесяца. Это давало возможность осуществить запуск машины на двенадцать миллионов лет назад, когда на этом самом месте предельная высота холмов не превышала ста метров над уровнем моря. Полминуты он провисит над этой доисторической равниной...

Машина закончила свой подъем внутри узкой коробки лаборатории. Значит, сейчас. Вот сейчас. Арсен торопливо подвинулся к иллюминатору, вцепился в обшитый кожей круговой поручень.

Сейчас.

И все ухнуло вниз. Нет. Все осталось на месте. Но он плыл. Плыл по воздуху. Да что же это?

Невесомость. Это элементарная, просто ни разу не испытанная невесомость. Непонятно только - почему. А там?..

Там, за иллюминатором, была ночь. Но она не могла быть ночью Земли. Это был мир огромных, весомых звезд. Не точек, а ослепительно излучающих тел. Чернота, но не бархатистая, как земное полуночное небо, а непроглядность бесконечной толщи черного стекла.

Арсен обернулся к другим иллюминаторам - и к ним хищно подбирались дымчатые рои неразличимой звездной мелюзги, этого космического планктона; теплились, словно кто-то непрестанно дул на них и не давал гаснуть, красноватые пятаки холодных гигантов; немерцающим стоячим огнем горели одинокие кристаллы голубых светил, и было все это удивительно чужим и нестерпимо ярким не только по сравнению с небом Земли, но и с тем привычным космосом околоземелья, фотографии которого так же неуклонно входят в арсенал мечтаний современной ребятни, как когда-то - льды Северного полюса и Антарктиды.

Космос?..

Но на удивление не хватило тридцати автоматически отсчитанных секунд. Машину качнуло, и Арсен больно ударился коленками об пол. Прожектора били прямо в иллюминаторы, и слегка подташнивало, как после посадки самолета.

Машина плавно пошла вниз.

Снова Дым-Дымов балкончик, и то же выражение лиц, и ненужные дезинфекторы в ненужных скафандрах там, внизу... Арсен нажал рычажок, и дверца бокового люка распахнулась. Он выглянул - под ним было еще метров двенадцать, пол медленно плыл навстречу. С балкона дружно махали - в ужасе, естественно. Они еще не знают...

Когда оставалось метра полтора, Арсен спрыгнул. Фигуры в скафандрах бросились к нему. Арсен улыбнулся, похлопал кого-то по синтериклоновому плечу и вошел в лифт. Солидного вида приезжий - из столицы, видимо - при виде его шарахнулся в сторону. "Дурачок, - беззлобно подумал Арсен, боится древней инфекции. А я - из вакуума. Из самого первосортного вакуума, да еще по соседству с абсолютным нулем".

В кабинете было тихо; все, кроме Дым-Дыма, стояли. Арсен притворил за собою дверь и тоже стал молча, чтобы дать Дым-Дыму время обругать его за то, что вылез без дезинфекции. Говорить Арсену не хотелось - ведь одним словом он должен был разрушить все то, что Дым-Дым строил вот уже полтора десятка лет - сперва теоретически, потом непосредственно.

- Садитесь, - сказал Дым-Дым.

Арсен послушно сел на краешек стула. Все кругом по-прежнему стояли.

- Все-таки космос, - сказал Дым-Дым. - И чужие звезды, да?

- Да, - ответил Арсен. - Ничего похожего на наше небо.

Никто еще ничего не понимал.

- Надо думать, что это - все. - Дым-Дым поднялся и подошел к прозрачной стене кабинета. Внизу, в центре испытательного зала, сиротливо поблескивал одинокий шар. - Я думаю, что мы присутствовали при первом и последнем полете человека в прошлое. Повторение эксперимента с участием человека я считаю бессмысленным по сравнению с той опасностью, которой он подвергается в не известной нам точке космического пространства Если у кого-либо имеются вопросы - прошу.

- Вопросы действительно имеются, - пробасил Инварьянджи, один из крупнейших палеонтологов страны. - Не постыжусь признаться, что я пока не понял ровным счетом ничего. Почему наша машина проявилась в прошлом не на том же самом месте, а где-то в отдаленном уголке космоса?

Дым-Дым посмотрел на Арсена, оба улыбнулись. Они были похожи на двух заговорщиков, которые хранят какую-то важную, но невеселую для них обоих тайну; тайна эта чрезвычайно проста, открыть ее может каждый, и вот они сожалительно так улыбаются, недоумевая, почему же этого никто не делает.

- Муха в вагоне, - сказал Арсен. - Мы так привыкли к мухе, которая летает посреди мчащегося вагона и таким образом перемещается вместе с ним.

- Вот именно, - кивнул Дым-Дым. - С шестого класса этот школьный пример так прочно оседает в голове, что мы не мыслим себе вагон или муху отдельно. Они связаны в единую систему. Но представьте себе простейший случай: мы оставляем муху в той же точке земной поверхности, то есть сохраняем ее географические координаты и расстояние до центра Земли, но переносим ее на час назад. Остается ли она в вагоне? Ни в коем случае, потому что час назад наш вагон находился совсем в другом месте. Муха просто повиснет в воздухе над пустыми рельсами. Это, Ашот Георгиевич, еще в том случае, если принять, что для мухи Земля - вся Вселенная.

Дым-Дым огляделся - кажется, пример был настолько наглядным, что дополнительных пояснений не требовалось.

- В нашем опыте, - продолжал Дым-Дым, - роль мухи исполняла "машина времени", роль вагона - вся метагалактика. Мы оставляем машину на том же самом месте - но ведь это место следует относить не к центру Земли, а к центру всей метагалактики. Когда начинается движение во времени, фиксируются пространственные, я бы даже сказал - макропространственные координаты машины. Она проявляется на том же самом месте, но на этом месте несколько миллионов лет назад не было Земли Она находилась совсем в другой точке космоса.

Все смущенно молчали - уж слишком все это оказалось просто. На том же самом месте... Но где?

Все примолкли. Вопросов никто не задавал - все было и так слишком ясно.

- А почему уныние? - встрепенулся вдруг Дым-Дым: он терпеть не мог похоронной атмосферы. - Я лично впервые в жизни присутствую при закрытии какой-либо крупной проблемы - до сих пор мне доводилось видеть только открытия. Так что уже любопытно. Затем - сегодня мы экспериментально доказали, что воздействовать на прошлое практически невозможно. Мне остается только выразить мое соболезнование группе энтузиастов, которая в самом недалеком будущем собиралась нырнуть в прошлое... Оставаясь, разумеется, на том же самом месте.

Он отвесил легкий шутливый поклон в сторону Сайкина, Воволура и Подымахина. Но слишком хорошо знали ребята своего руководителя, чтобы он мог их обмануть. "Уж если кому сейчас и горько, - думал каждый, - так это ему самому. Своими руками закрыть проблему, которой отдана вся сознательная жизнь, все время физика и не такого уж молодого человека, чтобы начинать сначала еще одну фундаментальную задачу!"

- Дмитрий Дмитрич, - "просительно протянул Сайкин, - а может, все-таки еще один...

- Не может, - отрезал Дым-Дым. - Незачем. Вы понимаете, какой это риск? В прошлый раз, когда мы думали, что машина проявилась под землей, в действительности она-таки побывала в каком-то космическом облаке. Просто поразительно, что все окончилось так благополучно, особенно для нашего пса. Слабое, видимо, было облачко и излучением не сопровождалось. Вот, оказывается, какие вещи были на этом самом месте около двух миллионов лет назад.

- Нет, - сказал Арсен, - не на этом, а в той точке, где находилась Земля в момент второго запуска...

Дым-Дым обернулся к нему, и-оба они снова улыбнулись друг другу, как два заговорщика, связанные теперь на всю жизнь.

- Верно, - сказал Дым-Дым. - Инерция мысли. Все время забываю о такой мелочи, как метагалактика, и что наша старушка непрерывно куда-то летит. Все-таки мы безнадежные геоцентристы, не так ли?

Безнадежные геоцентристы молчали. Кто-то выключил в испытательном зале свет, и снизу могло показаться, что прозрачный кубик Дым-Дымова балкончика висит прямо в черной пустоте, словно голубой фонарь. Внутри фонаря виднелись черные с белым фигурки - люди в лабораторных халатах, таких новеньких и хрустящих по случаю приезда гостей.

Человеческие фигурки не шевелились. Все думали. Но не о горечи антиоткрытия. Не о потраченных даром годах сумасшедшего труда. И даже не о Дым-Дыме. Думали об одном.

- Все-таки машина была в прошлом, - проговорил Подымахин.

- Только она не могла найти Землю, которая находилась от нее на тысячи парсеков, - заметил Воволур.

- Но если вместо нашей машины... - подхватил Сайкин.

- Не сейчас, конечно, - поспешно вставила Мирра Ефимовна.

- Ведь когда-нибудь мы не будем связаны ресурсами энергии, - заметила Света.

- Вот тогда вместо машины послать в прошлое... - сказал Арсен.

- Звездолет?..