Времени в обрез

– Они могут починить покрышки, – заметил Джабир. – На это уйдет час, а то и меньше, и они погонятся за нами. Быстро эти грузовики ездят по песку?

– Гораздо быстрее, чем верблюд, скачущий галопом, – ответил Майид.

– Так надо ехать быстрее!

– Еще не время. А то мы заморим верблюдов насмерть.

Некоторое время ехали молча. Потом Дэйн сказал:

– Они не станут гнаться за нами ночью. А наутро ветер заметет все следы.

– Не важно, что там сделает ветер, – уныло отозвался Майид. – Во всех этих саудовских крепостях есть охотники клана Мурра. Их мастерство вошло в пословицу. Это люди из самой южной пустыни, почти безлюдной и выжженной солнцем. И эти мурра, глянув на след верблюда, могут тут же рассказать, какого верблюд пола, молодой он или старый, свежий или загнанный, белый или коричневый, могут даже угадать, будет ли у верблюдицы потомство. Глянув на любой холмик, который для вас или для меня – просто кучка песка, нанесенного ветром, мурра может узнать, вправду ли это работа ветра или же кто-то оставил свой след. А уж если это в самом деле чей-то след, мурра поймет по нему, куда тот след ведет, и сколько народу здесь прошло, и даже тяжелой ли была их поклажа!

– Очередная красивая байка! – недоверчиво бросил Джабир.

– Погоди немного, и убедишься сам, – невозмутимо ответил Майид. – Все, что мы выиграем за ночь, саудовцы наверстают за завтрашний день на своем грузовике... О Аллах, ну почему я не стрельнул в мотор?!

– Сколько ехать отсюда до побережья? – спросил Дэйн.

– Примерно две ночи и два дня, – ответил Майид. – Это если мы загоним верблюдов насмерть.

– А сколько надо саудовцам, чтобы нас перехватить?

– Ночь, день и еще ночь. Это самое большее. Если у них хороший грузовик, они справятся даже быстрее.

– Не особо радужные перспективы. Есть какие-нибудь мысли на этот счет, Джабир? Майид?

Джабир покачал головой. Майид сказал:

– Нам остается только молиться. Но добраться до Катифа мы сможем только чудом.

– Возможно, чудо нам и не понадобится, – сказал Дэйн. – Мы теперь едем не в Катиф.

Джабир в изумлении уставился на него и возразил:

– Но мы должны ехать в Катиф! Там нас ждет лодка и машина, все уже давно подготовлено!

– Знаю. Как раз поэтому мы туда и не поедем, – ответил Дэйн.

– Ничего себе объяснение! – негодовал Джабир.

– Все до смешного просто. Кому-то известно почти все, что мы запланировали. Это очевидно. Кто-то знал, что мы поедем риядской дорогой и обязательно будем проезжать Вабру. Этот кто-то предупредил саудовцев, которые с недавних пор стали относиться к нам не очень-то дружелюбно. И конечно, ему известно, что мы направляемся в Катиф. Поэтому там нас скорее всего будут поджидать, если, конечно, саудовский патруль не перехватит нас по дороге.

– Никак не могу понять, почему саудовцы пытаются нам помешать? – сказал Майид.

– Что ж тут непонятного? – отозвался Джабир. – Они попросту еще раз нас предали – эти саудовцы известны своим вероломством.

– Так-то оно так... Только какое-то странное у них на этот раз предательство.

– Стоит ли над этим сейчас раздумывать? – сказал Джабир. – У нас имеются более насущные заботы, разве не так?

– Не скажи. Если мы сообразим, что происходит, мы, может быть, сумеем выпутаться из этих неприятностей, – возразил Дэйн. – Что ты там говорил, Майид, про странности саудовцев?

– По-моему, они слишком перемудрили со своими хитростями. Согласитесь, мы и так верили, что они наши друзья. Они раздобыли именное кольцо Рауди – или хорошую подделку – и послали человека в Ракку передать Бен Алиме, что он должен убить Дэйна. Все хорошо и разумно. Союзники получают разные послания. Но к чему тогда эти сложности с посланником? Зачем им говорить, что он омани и приехал прямо из Катара, от Комитета, а не от Харба из Эр-Рияда? С этим именным кольцом Бен Алима точно так же поверил бы посланию и от саудовцев. Я немного разбираюсь в интригах и должен заметить, что чрезмерное усложнение только сводит на нет все усилия.

– Но, с другой стороны, зачем бы это саудовцам на нас нападать? А они именно это и делают, мы уже убедились, – сказал Джабир. – Получается, они помогают своим врагам – иракцам? Да ни за что на свете!

– Но по какой-то загадочной причине они все же на нас напали, – заметил Дэйн.

– Возможно, саудовцы на этот раз хотят выступить против самой Ракки? – предположил Майид.

– Наверняка так и есть! – поддержал его Джабир. – В конце концов, ну кто не польстится на кусок земли, насквозь пропитанной нефтью, пусть даже у себя дома этой нефти хоть залейся? Но саудовцам нет смысла замышлять такое, потому что Ирак ни за что этого не допустит. Иракцы могут спокойно остаться в стороне и даже признать независимость Ракки, если революция победит. Но они непременно двинут свои армии через Хайяру и раздолбают саудовцев в пух и прах, если те захватят хоть один квадратный метр ракканской земли.

– Иракцы и сами могут захватить Ракку, – сказал Дэйн. – И саудовцы наверняка об этом знают.

– Конечно, знают! Но кто знает, что за всем этим стоит, Дэйн-саид? – продолжал Джабир. – Учитывая, что вы у нас не предатель, – а мы уже успели в этом убедиться...

– Ну, спасибо... Черт их знает, этих саудовцев, – почему они вдруг решили на нас напасть? Лучше давайте подумаем, куда нам теперь деваться.

– Вы в самом деле думаете, что они поджидают нас в Катифе? – не сдавался Джабир.

– Вы еще сомневаетесь?

– Конечно, это не лишено смысла... Мне просто очень жаль, что все приготовления пойдут прахом. И оттуда так близко до англичан в Бахрейне, так близко до Катара!

– Ничего не поделаешь. Надо придумать что-то другое, – сказал Дэйн.

– Может, у нас получится перехитрить саудовцев? – сказал Джабир. – Что, если мы поедем как будто в сторону Катифа, а потом резко свернем и свяжемся с иностранными нефтяными компаниями в Дахране?

– Мы можем обмануть саудовцев, но не их мурранского следопыта, – заметил Майид. – И до Дахрана ехать на полдня дольше, а мы и так проигрываем во времени.

– Так что ты предлагаешь? – спросил Джабир.

– Надо ехать прямо к побережью со всей скоростью, на которую способны наши верблюды. Будем держать напрямик к Джубаилу или Бахри. Это довольно крупные порты рыболовов и ловцов жемчуга. И это ближайшие отсюда города на побережье Хаса.

– Как раз этого саудовцы от нас и ожидают! – сказал Джабир.

– Мы не можем замахать руками и взлететь на небо – хотя уж этого-то саудовцы от нас точно не ожидают! Что скажешь, Дэйн?

– Чего тут говорить! Сколько мы выигрываем во времени, если поедем в Джубаил вместо Катифа?

– Полдня. Если очень повезет – день.

– Значит, так и сделаем. Майид, ты знаешь туда дорогу?

– Конечно! Джубаил стоит на землях моего клана, на земле Авазим! Я знаю здесь каждый холмик и каждую долину, каждый камешек и каждую горсть песка!

– Не забывайте, что у нас нет рафика для Джубаила! – напомнил Джабир.

– В самом городе документы нам не понадобятся, а в пустыне – пули саудовцев ничем не лучше пуль азми.

– Что ж, решено! Майид, нельзя ли ехать побыстрее? – спросил Дэйн.

– Попробуем. Хэй-я, вперед! – и он подстегнул верблюда.

Верблюд побежал быстрее, фыркая и ворча. Остальные животные старались не отстать от вожака. Дэйн сказал Джабиру:

– Главное, не напрягай колени! В этом весь секрет езды на верблюде.

– Дэйн, ты иногда бываешь жутким занудой!

– О тебе же забочусь! – откликнулся Дэйн. Дальше разговаривать стало некогда – американец был полностью поглощен скачкой и старался не напрягать колени.

14. День шестой

Всю ночь всадники скакали в быстром темпе, заданном с вечера Майидом. Звезды в бездонном небе над пустыней сияли необычайно ярко, так что Дэйн, глядя на небо, позабыл даже о хрусте песка на зубах и почти не замечал тяжелого животного запаха, исходившего от разгоряченного скачкой верблюда. Почти, но не совсем.

Чернота неба сменилась глубоким серым цветом, звезды начали гаснуть. Майид взял прядь волос и поднял их к небу. Он заявил, что уже может различить волосы на фоне неба, так что пришло время для утренней молитвы. Отряд остановился, все спешились и сотворили намаз. Как только моление окончилось, Майид скомандовал отправляться, не позволив даже выпить утреннюю чашечку кофе. Можно попить воды и пожевать сушеного мяса, не сходя с седла, и можно будет хоть год потом давать отдых ногам – если удастся ускользнуть из Саудовской Аравии.

На небе сменилось бесчисленное множество оттенков серого, звезды медленно меркли и наконец угасли совсем. Впереди над горизонтом блеснул край солнца цвета львиной шкуры, но бледные пока солнечные лучи не прогнали ночного холода. Солнце быстро поднималось, безжалостный ослепительный свет озарил каждую трещину, каждую морщину на истерзанной пустынной земле. С северо-запада потянуло легким ветерком – Майид назвал его «шамалем». Это означало, что смертоносная летняя жара заканчивалась, близились осенние муссоны.

К полудню Майид довел отряд до небольшого колодца, называвшегося Аркайми. Там, кроме них, никого не оказалось, и путники жадно припали к воде, напоили верблюдов и наполнили свежей водой бурдюки и фляги. Быстро пообедали. Майид сказал Джабиру и Дэйну, что это их последняя остановка в северной части Джафурской пустыни. До самого Джубаила или Бахри на побережье Хаса им больше не встретится ни одного поселения, ни одного колодца. Но другим Майид этого говорить не стал, чтобы не волновать понапрасну непривычных к пустыне ракканцев.

Впереди лежало полторы сотни миль пустыни, местами каменистой, но в основном песчаной. Большинство ракканцев тяжело пережили вчерашний отчаянный прорыв сквозь засаду саудовских солдат и сейчас были угнетены, буквально выбиты из колеи. Верблюды очень устали после долгого изнурительного лета и не были готовы к такому длительному и напряженному переходу.

– Погляди, какие у них маленькие и сморщенные горбы! – сказал Майид Дэйну. – За последние месяцы беднягам пришлось немало потрудиться. На этих верблюдах нельзя ехать так далеко! На них сейчас вообще лучше не ездить. Беднягам нужен хороший уход и кормежка и небольшие прогулки по паре миль в день.

– Все это прекрасно, но саудовцы повисли у нас на хвосте и буквально дышат нам в затылок...

Майид со вздохом произнес:

– Да, придется загнать их до смерти. Только вот как быть, если они падут до того, как мы выберемся на побережье?

– Тогда нам конец. Если нас и не прикончат саудовцы, пустыня прекрасно с этим справится сама, – отозвался Дэйн.

– Нам нельзя попадаться солдатам! Не забывай, мы подстрелили нескольких саудовцев, и они ясно дали нам понять, что думают по этому поводу. Этого запала хватит на несколько дней, и в конце концов они нас настигнут и приволокут наши головы обратно в Эр-Рияд. Дэйн, мы не должны этого допустить!

– Как же мы сможем им помешать, если уж эти мерзавцы нас поймают?

– Мы примем бой, Дэйн, и будем драться до последнего! Но, если они станут брать верх, пообещай, что пустишь пулю мне в голову, Дэйн! И не промахнешься. Ты сделаешь это для меня?

– Конечно, Майид. Обещаю.

– А потом лучше тебе и самому застрелиться, Дэйн-саид.

– Возможно.

Джабир прислушался к разговору.

– Вам не кажется, что это чем-то напоминает дешевую мыльную оперу?

– Если тебе так кажется, попади в плен к саудовцам, – ответил Майид. – Если уж нам суждено проиграть... Джабир, ты слыхал об игре в мяч?

– Естественно.

– Ну да, в нее же играют на всем полуострове! Только саудовские солдаты иногда вместо мяча используют чью-нибудь голову. Правда, гораздо чаще пленников просто закапывают по горло в песок, лицом к солнцу. И обрезают веки, чтоб ничего не пропустил. А сами садятся под навесом шагах в двадцати-тридцати и начинают есть, пить и веселиться по-всякому. Так у них принято развлекаться, у саудовских солдат. Если хочешь, могу рассказать еще – поразвлечься они любят!

– Хватит, хватит! Вы, бедуины, такого понарассказываете! Я вообще предпочитаю не попадаться ни к кому в плен. Не пора ли нам ехать? – спросил Джабир.

– Пожалуй. И неплохо бы этими историями немного постращать наших ракканцев, – сказал Дэйн. – Страх действует лучше всяких стимуляторов.

– Все зависит от человека. Иногда наоборот, от страха он не сможет и пальцем двинуть! – заметил Джабир.

– Майид, ты лучше знаешь наших ракканцев. Если это их подстегнет, расскажи им парочку своих историй, – предложил Дэйн.

Майид кивнул.

– Хотел бы я рассказать что-нибудь этакое нашим верблюдам, чтобы они бежали сломя голову на край света! Кстати, Дэйн, пришло время сделать еще кое-что.

– Что?

– Сбросить с верблюдов весь лишний багаж, чтоб облегчить ношу. Только не прямо здесь, не на голом месте, где каждый кустик виден за милю. Я знаю, где мы это спрячем!

Все забрались в седла, и Майид повел отряд к изрезанной глубокими трещинами каменистой части пустыни. Возле одной из трещин он остановился. Провал был около пяти футов в ширину, дно терялось в непроглядном мраке.

Майид закричал:

– А теперь мы должны снять с верблюдов все лишнее, каждую мелочь, без которой можно дотянуть до побережья! Ради ваших верблюдов, ради спасения ваших собственных жизней – каждый лишний фунт отнимет у вас еще одну милю! Начинайте, сбрасывайте все в эту яму! Бросайте все седельные сумки, и шатры, если они у кого есть, и кожаные ружейные чехлы, и кофейные чашки, и кофемолки, и джезвы, и всю остальную посуду! Бросайте лишнюю одежду, и украшения, и все запасное оружие! У каждого должна остаться только одна винтовка и одна полная обойма, – если саудовцы нас догонят, бой будет очень коротким. Оставьте по бурдюку с водой и сумки с сушеным мясом и молочным порошком, и плащи.

Майид сновал между ракканцами, следил за выполнением своего приказа. Он позволил каждому оставить при себе кусу – чтобы в нужный момент, если будет на то воля Аллаха, было чем перерезать себе горло. Еще он велел всем оставить при себе все наличные деньги. У кого-то были индийские рупии, у кого-то иракские динары или саудовские риалы, но больше всего было увесистых талеров Марии-Терезии. У Дэйна имелась изрядная пачка долларов, рупий и фунтов стерлингов, и он спросил Майида, не хватит ли этого, чтоб не тащить тяжелые талеры.

– Может, и хватит. Не знаю, – сказал Майид. – Один Аллах знает, сколько стоит нанять корабль с командой в Джубаиле. Кроме того, может, удастся откупиться от саудовских солдат, если уж они нас настигнут. Но это вряд ли – мы же перестреляли их людей.

Все вещи, которые Майид велел оставить, были сброшены в пропасть. Ракканцы вовсю причитали о том, с чем пришлось расстаться. Почти все лишились самого дорогого, что у них было – старинных чеканных наборов для кофе, которые достались от предков и передавались в их роду от отца к сыну из поколения в поколение.

Майид обошел трещину, заглянул в нее с разных сторон – дна так и не увидел. Тогда он сказал ракканцам:

– Слушайте меня! Я из клана Авазим, и ваши драгоценности спрятаны в земле моего клана, в месте, которое я всегда смогу найти. И я клянусь своей честью и честью моего клана, что ни один из азми их не получит! И как только смогу, я расскажу, что здесь произошло, великим шейхам Авазим, и они вернут вам все, что здесь погребено, кроме, может, только рассыпавшегося кофе! В этом я клянусь вам перед Богом честью моей и моего отца и честью моего клана! А теперь – в седла!

И они припустили быстрой рысью по каменистой пустыне, между трещинами в граните и базальте, в глубине которых, казалось, бушевало адское пламя.

– Ты в самом деле собираешься вернуть им эти чашки? – спросил Дэйн.

– Я должен это сделать, если останусь в живых, – ответил на полном серьезе Майид. – А если случится так, что кто-нибудь из них погибнет, я верну эти вещи их сыновьям и женам. У меня нет выбора. Я должен это сделать, я ведь поклялся честью!

15.

Отряд ехал по раскаленной добела пустыне к побережью Хаса. Майид знал каждый холмик в землях клана Авазим и держал напрямик – на восток, чуть забирая к югу. В полдень они остановились на несколько минут, но Майид не позволил никому пить, – вода нужна для верблюдов, сказал он, и ракканцы только уныло смотрели, как измученные животные утоляли жажду.