«Крестовый поход на Восток». Гитлеровская Европа против России

Но это не все. Дело ведь было так. В 1920 г. Польша и Германия отобрали у Литвы большие территории. А в сентябре 1939 г. СССР вернул от Польши только часть этих территорий с Вильнюсом и подарил их в октябре 1939 г. тогда еще буржуазной Литве. (Из-за этого, кстати, имел головную боль – правительство Польши в изгнании объявило СССР в ноябре 1939 г. войну и СССР, кстати, не смог по этой причине отпустить из плена польских солдат и офицеров. Последних, не пожелавших отступать с Красной Армией, расстреляли немцы в октябре 1941 г. в Катынском лесу.)

Подарок Литве Вильнюса и Клайпеды я не могу подсчитать в деньгах, поскольку не имею конкретных цифр площади этих территорий.

Но был еще один подарок Литве, стоимость которого известна.

По первоначальному протоколу к пакту о ненападении между СССР и Германией (Молотова – Риббентропа) хитрый Сталин не включил Литву в сферу интересов СССР. Дело в том, что с момента образования Литвы как государства ее драл, кто хотел – все соседи: и Германия, и Польша, и латыши. Поэтому бедная Литва всегда жалась к СССР и охотно шла с ним на любые договоры о совместной безопасности. Зачем же ее было включать в сферу интересов СССР, если она и так была в этой сфере? По первоначальному секретному протоколу граница между Германией и СССР должна была проходить по Висле, в связи с чем СССР отходил пригород Варшавы на ее правом берегу – Прага.

Но последующими протоколами СССР все же включил Литву в зону своих интересов и вынужден был отдать немцам всю территорию Польши, в том числе и часть территории, которую Литва считала своей. И тогда, когда в 1940 г. Литва вошла в СССР как сестра, был подписан еще один, шестой по счету, протокол:

СЕКРЕТНЫЙ ПРОТОКОЛ

По уполномочию Правительства Союза ССР Председатель СНК СССР В. М. Молотов, с одной стороны, и по уполномочию Правительства Германии Германский Посол граф фон-дер Шуленбург, с другой стороны, согласились о нижеследующем:

1. Правительство Германии отказывается от своих притязаний на часть территории Литвы, указанную в Секретном Дополнительном Протоколе от 28 сентября1939 года и обозначенную на приложенной к этому Протоколу карте;

2. Правительство Союза ССР соглашается компенсировать Правительству Германии за территорию, указанную в пункте 1 настоящего Протокола, уплатой Германии суммы 7 500 000 золотых долларов, равной 31 миллиону 500 тысяч германских марок.

Выплата суммы в 31,5 миллиона германских марок будет произведена нижеследующим образом: одна восьмая, а именно: 3937500 германских марок, поставками цветных металлов в течение трех месяцев со дня подписания настоящего Протокола, а остальные семь восьмых, а именно 27562500 германских марок, золотом, путем вычета из германских платежей золота, которые германская сторона имеет произвести до 11 февраля 1941 года на основании обмена писем, состоявшегося между Народным Комиссаром Внешней Торговли Союза ССР А. И. Микояном и Председателем Германской Экономической Делегации г. Шнурре в связи с подписанием «Соглашения от 10 января 1941 года о взаимных товарных поставках на второй договорной период по Хозяйственному Соглашению от 11 февраля1940 года между Союзом ССР и Германией».

3. Настоящий Протокол составлен в двух оригиналах на русском языке и в двух оригиналах на немецком языке и вступает в силу немедленно по его подписании.

Москва, 10 января 1941 года.

По уполномочию Правительства СССР В. Молотов.

За Правительство Германии Шуленбург[334].

Конечно, золото с тех пор сильно упало в цене, но делать нечего, придется долг считать в золоте.

Накануне войны тонна золота стоила 1,125 млн. долл. Таким образом, за эту часть Литвы СССР уплатил 6,667 т. золота. При сиротских 5 % за 60 лет набегает сумма вместе с основным долгом в 1867,9 % или 124,523 т золота – меньше чем по грамму на российскую душу, но взыскивать, однако, надо. Это вам любой колхозный бухгалтер скажет.

Потом, конечно, надо рассчитать стоимость кв. км. переданной Литве территории и подсчитать, таким образом, долги по остальным территориям – по тем, которые были переданы с Вильнюсом, и по тем, которые были переданы с Клайпедой.

Литовцы – ребята хорошие, но когда отдадут долги, то будут еще лучше. Или я не прав?

Гитлер, как, впрочем, и руководители тогдашних Польши и Финляндии, был последним государственным деятелем, который поднял немцев для завоевания пространств, на которых немцы могли бы заниматься производительным трудом. Сталин был последним, кто осознавал, что эти территории нужны и народу СССР для тех же целей. Но разве в мире сейчас кто-нибудь хочет заниматься производительным трудом? Нет, сейчас во всех так называемых «цивилизованных» странах подавляющая часть граждан хотят быть евреями по мировоззрению – все презирают производительный труд, и всяк мечтает устроиться так, чтобы снимать пенки с дерьма – проценты с товарных потоков, либо обслуживать тех, кто их снимает, пусть даже в качестве проститутки: натуральной, журналистской или политической. Или хотя бы устроиться комиком при этих пенкоснимателях.

Когда-то США гордились своими рабочими и эдисонами. Не помню, у кого из американских писателей XIX века читал в рассказе, как молодой американский профессор, чтобы добиться руки любимой девушки у ее родителей, представлялся каменщиком, – настолько уважаем тогда был человек производительного труда. Но сегодня американцы согласились, чтобы евреи СМИ и Голливуда вели пропаганду своего мировоззрения. И теперь в США производительным трудом занято всего 12 % трудоспособного населения (1 из 9—10 человек), остальные обслуживают пенкоснимателей и гордятся не американскими фермерами и рабочими, а евреями из Голливуда.

Сейчас «цивилизованным» странам не нужны никакие земли для обеспечения будущих поколений, даже собственные. Им нужен только съем пенок. Когда-то Гитлер возвеличивал достижения немецких рабочих и инженеров. Где они, что от них осталось? Сегодня немцы это уже не немцы – это уже евреи, хотя они и не имеют гражданства Израиля. В Германии производительным трудом заняты турки, арабы или югославы. Немцы предпочитают сидеть в банках и адвокатских конторах. Вы скажете, что это хорошо, поскольку нет Гитлера и нет войны.

А Вьетнам, а Югославия, а Афганистан, а Ирак? Причем, я имею в виду захват Афганистана силами НАТО, ведь когда его оккупировал СССР, он делал это для того, чтобы афганцы могли заняться производительным трудом: СССР одновременно строил там заводы, фабрики, поставлял сельхозтехнику. А кого в НАТО это волнует?

А. П. Паршев, как я уже писал, задолго до того, как Буш начал готовиться к войне в Ираке, вычислил в книге «Почему Америка наступает» начало этой войны. Вычислил, исходя из запасов мировых ресурсов нефти, но, на мой взгляд, нефть – всего лишь следствие, а не причина. Разве США напали на Ирак для того, чтобы на его нефтепромыслах работали негры из Бруклина, которые уже в трех поколениях никогда не работали? Нет, США безразлично, кто будет работать на нефтепромыслах и перегонных заводах, и если бы Саддам Хусейн позволил американцам снимать проценты со своей нефти, он мог бы половину своего населения замучить, а Буш-юниор его бы в зад целовал. США воюют за многотысячелетнюю Великую Иудейскую Мечту – иметь много товаров, но не производить их.

Заканчивая последнюю главу, я написал, что уже Вторая мировая война имела аспект гражданской войны в государстве Международные Евреи – войны между фунтом стерлингов и долларом. В начале войны США в Ираке промелькнуло и осталось необсужденным сообщение, что Европа предложила разозленным мусульманским странам перейти в расчетах за нефть с доллара на евро. Иными словами, Западная Европа замахнулась на отъем пенок у доллара. Вопрос – как давно Европа смущала страны ОПЕК этим предложением, и не является ли удар США по Ираку предупреждающим ударом в ответ на евро?

Ведь доллар для США – это вопрос жизни и смерти. Если доллар перестанет быть международной валютой, США погибнут. Один человек, занятый производительным трудом в США, не прокормит и не обеспечит жизненно необходимыми товарами 9 паразитов. Характер войн изменился. Еврей Маркс уверял, что империалисты ведут войны за рынки сбыта, но то были нееврейские империалисты и они не считали производительный труд позором для себя. Евреи оказались хитрее Маркса. Сегодня рынок России под пятой США, правительство России – марионетки США. А какие американские товары мы видим на рынке России? Куриные окорочка (подарок Ельцина), пытающиеся конкурировать с голландскими и бразильскими; мизерный процент легковых автомобилей из США, которые уже и не пытаются конкурировать с японскими и немецкими; компьютерные программы, с которых не делает пиратских копий только ленивый; да фильмы из Голливуда, стандартные, как пуговицы на ширинке. Не маловато ли для утверждения, что США захватили рынок сбыта бывшего трудового СССР?

Но зато США всучили бывшему СССР свой доллар, печатание которого им ничего не стоит, и этим долларом обеспечивают товарные потоки и свои проценты с них. За то, чтобы мир пользовался долларом, США обязаны даже воевать, деваться им некуда.

И еще вывод, который напрашивается из рассмотренной истории, – самым эффективным оружием войны уже тогда являлась пресса. Спасением СССР в Великой Отечественной войне во многом было то, что в 1937–1938 гг. в числе «пятой колонны», подвергшейся репрессиям, были и журналисты-коллаборационисты. Это очень сказалось на примитивности немецкой печатной пропагандистской литературы. А радиоприемники на всей территории СССР были изъяты и заменены репродукторами. Бедный Геббельс в августе 1941 г. записал в дневнике, что состояние проницаемости немецкой пропаганды в СССР «прямо противоположно прошлогоднему положению во Франции. Франция была государством либеральным, и мы имели, таким образом, возможность заразить французский народ идеями пораженчества уже зимою 1939–1940 года. Затем они потерпели крах…»[335]. Горбачев сделал СССР либеральным, последствия видны невооруженным глазом.

Контроль над прессой – это контроль над обществом, поскольку подавляющей бездумной части любого общества (толпе) можно внушить что угодно: можно победу выдать за поражение, агрессора за жертву, войну за нефть – за войну ради свободы. Контролировать саму прессу достаточно просто – деньгами. За деньги «свободный журналист» будет вещать то, что прикажут, с самым «честным» и «независимым» видом. Более того, если он деньги получает в иностранной валюте или хранит их в другой стране, ему и приказывать не надо – он автоматически будет вести пропагандистскую войну против «своей» страны в пользу того государства, от которого зависит сохранность его денег. Как-то обозреватель ОРТ Леонтьев простодушно упрекнул коллег, необдуманно радовавшихся какому-то поражению США: дескать, чему вы радуетесь, если доллар упадет, пропадут все ваши накопления. Сегодня нет необходимости иметь журналистами только евреев. Тот же православный Доренко защитит США лучше американских евреев – ведь у него там поместье, деньги, там его будущая родина. А в России все эти познеры, киселевы, сванидзе находятся в командировке – выполняют боевое задание. Причем для США они все вместе стоят дешевле одного стратегического бомбардировщика, а разрушают и обессиливают Россию эффективнее всех ВВС США – и абсолютно искренне.

Приложение 1. (Авантюрист Манштейн)

«Лучший оперативный ум»

При раскрытии темы этой книги я задался вопросом, не был ли Гитлер сумасбродным авантюристом? Ответ на этот вопрос искал в мемуарах Манштейна. Но при таком способе исследования важно знать, был ли авантюристом сам Манштейн? Ведь если он был человеком осторожным или трусливым, ему любое смелое решение должно было казаться авантюрой.

Эрих фон Манштейн, даже по свидетельству ревнивых к чужой славе гитлеровских генералов, являлся наиболее выдающимся военным профессионалом фашистской Германии. Но если Г. Гудериан считается гением тактики – искусства выиграть бой, то Манштейн считается гением в оперативных делах – в искусстве маневра силами при проведении операций.

Фельдмаршал В. Кейтель, который с 1938 по 1945 г. занимал самую высшую военную должность в Германии – начальника ОКБ, был в Нюрнберге приговорен к повешению. До казни успел написать мемуары, в которых сказал: «Я очень хорошо отдавал себе отчет в том, что у меня для роли… начальника генерального штаба всех вооруженных сил рейха не хватает не только способностей, но и соответствующего образования. Им был призван стать самый лучший профессионал из сухопутных войск, и таковой в случае необходимости всегда имелся под рукой… Я сам трижды советовал Гитлеру заменить меня фон Манштейном: первый раз – осенью 1939 г., перед французской кампанией; второй – в декабре 1941 г., когда ушел Браухич, и третий – в сентябре 1942 г., когда у фюрера возник конфликт с Йодлем и со мной. Несмотря на частое признание выдающихся способностей Манштейна, Гитлер явно боялся такого шага и его кандидатуру постоянно отклонял»[336].

А Г. Гудериан так оценивал своего коллегу: «… Манштейн со своими выдающимися военными способностями и с закалкой, полученной в германском генеральном штабе, трезвыми и хладнокровными суждениями – наш самый лучший оперативный ум»[337].

Согласитесь, оценки подобных специалистов чего-то стоят.

Действительно, ни в одной из книг других генералов (и наших, естественно) нет столь ясно освещенной философии оперативного искусства.

Я ее изложу своими словами.

С оперативной точки зрения занятие любой территории бессмысленно, если вражеские войска не уничтожены. Они ведь смогут вернуть эту территорию. Поэтому в любой операции главным является не занятие или удержание какой-либо территории, а уничтожение противника. Приказы типа «ни шагу назад» или «взять такой-то город» бессмысленны и губительны, если их следствием не служит нанесение противнику многократных потерь.

Противник прорывается? Отлично! Дай ему прорваться, пусть он займет твою территорию, а ты, не растратив сил во фронтальной обороне, собери их и отрежь противника в чистом поле, окружи его и уничтожь! А когда уничтожишь, можешь занять и удержать любую территорию.

И надо сказать, что, командуя в 1943–1944 гг. группой армий «Юг», Манштейн, даже отступая, умел нанести нашим войскам тяжелейшие потери.

Но в стратегии лишение противника определенных территорий является главным инструментом борьбы. Здесь бездумный полководец своими маневрами может нанести ущерб стратегическим интересам. Стратегом Манштейн был посредственным, и его желание отдать Красной Армии очередные территории, чтобы сосредоточить силы для очередного удара, часто входило в противоречие со стратегическими интересами и приводило к спорам с Гитлером, которые закончились смещением Манштейна с поста главнокомандующего группой армий, когда Манштейн доманеврировал от Сталинграда до Карпат.

Сольцы

Авантюра – это предприятие, связанное с риском и с надеждой на случай, следовательно, авантюрист – это человек, охотно идущий на риск в надежде на Фортуну, на слепую удачу.

В этом смысле нам повезло: кем-кем, но авантюристом Манштейн был безусловно. Достаточно сказать, что «лучший оперативный ум» Германии был первым из немецких генералов, кто попал в той войне в «котел», да так, что вынужден был из него бежать, бросая тяжелое оружие.

С началом нападения на СССР Манштейн командовал 56-м танковым корпусом в 4-й танковой группе Геппнера, действовавшей в направлении Ленинграда. С первого дня войны, сломив сопротивление наших войск прикрытия на границе, он рванул вперед и все у него получалось, Фортуна о нем заботилась.

Но 15 июля его корпус попал в окружение под городом Сольцы Новгородской области, да так плотно, что снабжение корпуса пришлось начать по воздуху, а для деблокады снять с других участков фронта мотопехотную дивизию СС «Мертвая голова», 1-ю и 21-ю пехотные дивизии 16-й полевой армии и бросить Манштейну на выручку.

Когда Манштейн вырвался, ему из Берлина дали втык не столько за то, что он попал в окружение, сколько за то, что в связи с этим нашим войскам в руки попала совершенно секретная инструкция (наставление) к химическим минометам, которую немедленно огласило московское радио. Манштейн оправдывался: «Противник захватил наставление, конечно, не у передовых частей, а в обозе, когда он занял наши коммуникации. Это всегда может случиться с танковым корпусом, находящимся далеко впереди фронта своих войск»[338].

Побойся Бога! С каких это пор совершенно секретные наставления о применении отравляющих веществ, способные вызвать международный скандал, перевозятся в обозе? Небось не подковы. Такие наставления хранятся в штабах, и надо прямо писать: штабы 56-го корпуса бежали с такой скоростью, что им некогда было захватить или хотя бы сжечь эти наставления.

А случилось вот что. Фортуна Манштейна всегда держалась на двух его удачах – на организационной и технической слабости наших войск и на своевременной помощи начальства. (Кстати, храбрость наших войск Манштейн подчеркивает, отдадим ему должное). А в данном случае, к его несчастью, в командование Северо-Западным направлением 10 июля вступил маршал К. Е. Ворошилов. Он и организовал Манштейну маневренную войну. Но вторая удача Манштейна под Сольцами пока не подвела – начальство бросило свободные силы и выручило его. Сам он пишет: «3-й моторизованной дивизии удалось оторваться от противника, только отбив 17 атак»[339]. Надеюсь, читатели понимают, что означает деликатное слово «оторваться» в сочетании с отбитием 17 атак? Это значит, что когда дивизия (в составе корпуса) побежала, советские войска за ней упорно гнались. С таким сопровождением она должна была убежать достаточно далеко.

Действительно, Манштейн деловито пишет: «Фронт корпуса, направленный на восток и северо-восток и проходивший примерно на рубеже города Дно, вновь был восстановлен. 8-я танковая дивизия была сменена дивизией СС и получила короткий отдых»[340].

От города Сольцы до города Дно по карте по прямой 40 км. Неплохо пробежался на запад 56-й танковый корпус!

Севастополь

Следующей авантюрой следует считать действия Манштейна в Крыму осенью 1941 г. и в зиму 1942 г. Заняв и полностью очистив от наших войск Крым, Манштейн решил взять и Севастополь. Сил у него для этого не было, но ему очень хотелось и очень уж он верил в удачу. Дело в том, что по старым немецким традициям, как пишет сам Манштейн, звание фельдмаршала давалось либо за самостоятельное проведение целой военной кампании, либо за взятие крепости. Манштейн несколько презрительно отозвался о тех, кого Гитлер скопом произвел в фельдмаршалы за войну с Францией. Из тех генералов никто старых требований к фельдмаршалам не выполнил. А Манштейну как раз подвернулась крепость Севастополь, и он полез на нее в надежде на Фортуну и только на нее. Дело в том, что когда летом 1942 г. он все же взял Севастополь, для этого ему в помощь стянули чуть ли не всю осадную артиллерию Германии и чуть ли не вдвое увеличили численность войск. Да и после этого он штурмовал Севастополь полтора месяца и взял его, понеся тяжелейшие потери. Но осенью 1941 г. у него подобных сил для штурма и близко не было.

Тем не менее он собрал с Крымского полуострова под Севастополь все, что мог. Керченский полуостров Крыма защищал армейский корпус генерала Шпонека, Манштейн оставил ему всего одну дивизию. Согнал под ДОТы Севастополя крымских татар и румын. И начал штурм.

А в это время наши войска высаживают десанты под Керчью. Единственная дивизия немцев не может их удержать, Шпонек просит разрешения отойти. Манштейн запрещает и продолжает штурм. Затем наши высаживают десант в Феодосии с угрозой перерезать перешеек Керченского полуострова. Немецкий корпус бежит из Керчи, бросив всю артиллерию, и успевает выскочить. И вот тут для авантюриста Манштейна наступает момент, когда Фортуна улыбается ему во все 32 зуба.

Румыны под Севастополем

Если бы наши войска, высадившиеся в Керчи и Феодосии, немедленно двинулись на Симферополь, то взяли бы его без боя, так как в Симферополе из немецких войск было всего 10 тысяч раненых в госпиталях – те, кто уже отштурмовал Манштейну маршальский жезл. Никаких войск на территории Крыма больше не было, все были под Севастополем. Манштейн и в мемуарах с ужасом пишет об этом. Ведь была зима, дороги обледенели, из-за бескормицы под Севастополем в дивизиях у немцев начался падеж артиллерийских лошадей. Достаточно сказать, что на вывод дивизий от Севастополя к Феодосии (на путь, который пионерский отряд летом пройдет за неделю) Манштейну требовалось 14 дней. Манштейн оказался в ловушке, но с Фортуной.

Наши войска сидели на Керченском полуострове и неизвестно чего ждали. Не ждал Гитлер. Он немедленно начал перебрасывать в Крым самый мощный 8-й авиационный корпус Рихтгофена, танковые и пехотные дивизии с южного участка фронта. Штурм, конечно, был прекращен, убитых списали, а бездействие наших войск и деятельность Гитлера спасли Манштейна и на этот раз.

Сталинград

Перейдем к очередной авантюре Манштейна – Сталинградской битве.

Давайте вкратце восстановим события. В ноябре 1942 г. наши войска под Сталинградом ударами по флангам окружили 6-ю, самую многочисленную армию немцев, создав ей внутренний фронт окружения и непрерывно отодвигая внешний фронт. В этот момент Гитлер создал из 6-й армии (находившейся в окружении), 4-й танковой армии и различных не попавших в окружение соединений новую группу армий «Дон», назначив ее командующим Манштейна, уже фельдмаршала.

В подчинении 6-й армии под командованием генерала Паулюса в окружении находилось (по данным Манштейна) «пять немецких корпусов в составе 19 дивизий (из которых 3 танковые и 3 мотопехотные. – Ю.М.), 2 румынские дивизии, большая часть немецкой артиллерии РГК (за исключением находившейся на Ленинградском фронте) и очень крупные части РГК»[341] – всего около 300 тыс. человек.

Как истинный генерал сухопутных войск Манштейн, как видите, не упомянул входящую в Люфтваффе и тоже попавшую в окружение под Сталинградом дивизию ПВО. Поэтому, по советским данным, в окружение попало 22 дивизии, а по Манштейну – всего 21.

Остальные силы Манштейна были расположены на фронте, который почти прямым углом выдавался к Сталинграду. Вершина угла находилась на плацдарме немцев – на левом берегу Дона у станицы Нижнечирской. От вершины этого угла фронт шел в одну сторону примерно 70 км на запад, а потом сворачивал на север, а в другую – примерно 80 км на юг и сворачивал на восток. От вершины угла до Сталинграда было самое короткое расстояние – около 50 км – и проходила с тыла немцев к окруженным железная дорога. Такова была ситуация, когда Манштейн принял командование и получил приказ деблокировать 6-ю армию.

Думаю, что любой другой генерал на его месте сосредоточил бы в вершине угла все имеющиеся силы и ударил бы вдоль железной дороги, заставив огромную 6-ю армию пробиваться навстречу. Соединил бы эти две территории, обеспечил 6-ю армию снабжением и, имея в распоряжении уже все силы группы армий «Дон», начал бы действовать дальше по обстановке.

Отвлечемся. Конечно, в этом месте фронта и у нас было много войск, но ведь они находились в голой степи, окоп выдолбить было трудно, батареи спрятать негде. А немцы проламывали любые обороны, ведя пехоту или танки за огневым валом своей артиллерии. Манштейн пишет, что и под Сталинградом, из-за больших потерь в 1941 г., наша артиллерия была существенно слабее немецкой, причем немцы превосходили нас не только по количеству и калибру орудий, но, главным образом, инструментальной и авиационной разведкой целей. Они не просто много стреляли, их артиллерия стреляла по нашим отцам очень точно. Оборонявшийся противник немцев не смущал.

Да, обычный генерал под Сталинградом пробивался бы к Паулюсу по кратчайшему расстоянию, но Манштейн был не простой генерал, а «лучший оперативный ум», поэтому просто соединить окруженных с фронтом он не мог. И, судя по тому, как он расположил войска и как действовал, Манштейн задумал совместить деблокирование 6-й армии с полным разгромом советских войск под Сталинградом.

Судите сами. Для деблокирования Паулюса у него было всего 11 дивизий (помимо тех, которые удерживали фронт) – 4 танковых и 7 пехотных. Но он их не ввел в бой в вершине угла – по самому короткому расстоянию к окруженным. (Этот вариант он предусматривал только как запасной.)

Он разработал операцию «Зимняя гроза» и приказал 1 декабря 3 дивизиям в полосе 4-й танковой армии Гота «до 3 декабря сосредоточиться в районе Котельниково», а это в 130 км к югу от окруженных.

А дивизиям группы Голлидта приказал «быть в оперативной готовности к 5 декабря в районе верхнего течения Чира», а это примерно в 150 км к западу от окруженных.

Задуман был и вспомогательный удар из вершины угла, но не прямо к окруженным, а на Калач – для захвата моста. А 6-я армия, в чем пытается убедить читателей Манштейн, якобы должна была из окружения нанести удар на юго-запад, навстречу войскам Гота, наступающим из Котельниково.

Если бы задумка Манштейна осуществилась, то в окружение могли бы попасть с десяток советских армий. Но события развивались так.

Пока немцы, запаздывая, сосредоточивались, наши 10 декабря ударили по вершине угла фронта у Нижнечирской, пытаясь отодвинуть внешний фронт в месте, где он ближе всего подходил к внутреннему фронту окружения 6-й армии.

Для немцев это была бы большая удача, если бы ими командовал не «лучший оперативный ум», а простой генерал. Создавалась ситуация, как в будущем под Курском, где наши войска измотали немцев на обороне, а потом погнали. Немцам нужно было воспользоваться запасным вариантом и перебросить в это место 57-й танковый корпус (как и планировалось) из 4-й армии Гота и, дождавшись пока наши войска обессилят себя, атаковать по прямой к Сталинградскому котлу, прорвать внутренний фронт окружения и задействовать в боях 22 дивизии Паулюса. Но в этом случае не получилось бы окружения наших войск…

И Манштейн 12 декабря упорно посылает 57-й танковый корпус армии Гота к Сталинграду преодолевать 130 км из района Котельниково. К 19 декабря Гот, успешно наступая, вышел на рубеж реки Мышкова в 50–40 км от окруженных. Но… Паулюс навстречу 57-му корпусу не ударил.

В мемуарах, на половине своей главы о Сталинграде, Манштейн пытается запутать вопрос о том, почему Паулюс, якобы вопреки плану «Зимняя гроза» и его приказу, не ударил навстречу Готу и почему 6-я армия и пальцем не пошевелила для своей деблокады:

«Положение с горючим явилось последним решающим фактором, из-за которого командование армии все же не решилось предпринять прорыв и из-за которого командование группы армий не смогло настоять на выполнении своего приказа! Генерал Паулюс доложил, что для его танков, из которых еще около 100 были пригодны к использованию, у него имелось горючего не более чем на 30 км. хода. Следовательно, он сможет начать наступление только тогда, когда будут пополнены его запасы горючего и когда 4-я танковая армия приблизится к фронту окружения на расстояние 30 км. Было ясно, что танки 6-й армии – ее основная ударная сила – не смогут преодолеть расстояние до 4-й танковой армии, составлявшее около 50 км., имея запас горючего только на 30 км. Но, с другой стороны, нельзя было ждать, пока запас горючего 6-й армии будет доведен до требуемых размеров (4000 т.), не говоря уже о том, что, как показал накопленный опыт, переброска по воздуху таких количеств горючего вообще была нереальным делом[342].

…В конечном итоге этот вопрос оказал решающее влияние на оставление 6-й армии под Сталинградом, потому что Гитлер имел в котле своего офицера связи. Таким образом, Гитлер был информирован о том, что генерал Паулюс, ввиду отсутствия достаточных запасов горючего, не только считал невозможным предпринять прорыв в юго-западном направлении, но даже и произвести необходимую подготовку к этой операции»[343].

Глупость и надуманность этого ответа поражает. Оказывается, немцы предпочли сдохнуть от холода и голода в Сталинградском котле только потому, что последние 20 км. им надо было пройти пешком!

Тут – с какой точки зрения ни посмотреть – сплошная глупость. 100 танков могут проехать 30 км., значит, слей горючее, и 60 танков пройдут 50 км. И т. д. и т. п.

Но давайте просто оценим цифру в 4000 т бензина, т. е. по 15 л на каждого оставшегося в котле солдата. Кому это надо? Давайте сами посчитаем за «лучший оперативный ум» Германии.

Если все 100 танков у Паулюса были самыми расходными и самыми тяжелыми на тот момент танками T-IV, то они на 100 км дорог тратили 250 л, а на 100 км бездорожья сжигали 500 л бензина, значит на 20 км – 100 л. Итого, чтобы заправить эти танки, требовалось 10 т бензина. Чтобы залить им баки по горловину – 41 т.

Предположим, вместе с танками пошли бы на прорыв и 1000 бронетранспортеров, орудийных тягачей и других машин. Самые расходные – бронетранспортеры – жгли 80 л на 100 км. бездорожья, на 50 км. – 40 л. На 1000 машин требовалось 40 т.

Авиация Геринга за ночь переправляла в котел под Сталинградом минимум 150 т грузов, а обычно 300 т. Только раненых вывезли 30 тыс. человек, для чего требовалось минимум 2000 рейсов транспортного самолета Ю-52, которые рейсом в котел завезли не менее 4000 т грузов. И при таком грузопотоке не смогли завезти 100 т бензина, чтобы двинуть на прорыв армаду из 100 танков, 1000 машин, сотен стволов артиллерии и 10 тыс. пехоты?! Видимо, у них в германском Генштабе экзамена по арифметике не было.

Совершенно очевидно, что Манштейн даже не врет, а брешет. Зачем?

Еще вопрос. С каких пор в германской армии не заставляют исполнять приказы, а «настаивают» на их исполнении? В Крыму генерал Шпонек тоже не выполнил неисполнимый приказ об удержании Керчи и отошел. Манштейн немедленно отстранил его от должности, отправил в Берлин, там Шпонека судили и приговорили к смерти. Почему Манштейн не отстранил Паулюса немедленно, как только увидел, что тот не готовит 6-ю армию на прорыв? С 1 по 19 декабря Паулюс «не проводит» подготовку к деблокированию, а Манштейн с Гитлером на это спокойно взирают?!

Тут надо вспомнить – немцы, как правило, оборону противника прорывали танковыми дивизиями. Манштейн пишет, что танки – «основная ударная сила» 6-й армии. Если по плану «Зимняя гроза» Паулюс, как пытается убедить нас Манштейн, должен был прорываться на юго-запад навстречу 57-му корпусу, то и свои танковые дивизии он должен был расположить на юго-западе котла. Но у Паулюса здесь стояла только пехота (4ак), а танки – 14-й танковый корпус – к 19 декабря были сосредоточены на северо-западном участке. Получается, что Паулюс с самого начала игнорировал приказ от 1 декабря. Как это понять?

К своим мемуарам Манштейн приложил ряд документов, в том числе и планы операций. Но плана «Зимняя гроза» нет, и об этом плане, и о задаче 6-й армии по этому плану он рассказывает без цитат, так сказать, устно. Причем всячески навязывает мысль, что прорыв 6-й армии на юго-запад навстречу Готу был боевой задачей Паулюса по плану «Зимняя гроза» и именно эту задачу Паулюс не выполнил, чем обрек 22 свои дивизии на бездействие и гибель.

Только в одном месте он проговаривается: «6-й армии приказ (от 1 декабря на проведение операции «Зимняя гроза». – Ю.М.) ставил следующие задачи: в определенный день после начала наступления 4-й танковой армии, который будет указан штабом группы армий, прорваться на юго-западном участке фронта окружения в направлении на реку Донская Царица, соединиться с 4-й танковой армией и принять участие в разгроме южного или западного фронта окружения и в захвате переправ через Дон у Калача»[344]. (Выделено мной. – Ю.М.)

Если взять карту и карандаш и соединить вышеуказанные пункты, то у 6-й армии окажется следующий маршрут: на юго-запад (почти на юг) с форсированием реки Червленая и реки Донская Царица в среднем течении, а затем поворот почти на 180° и движение вместе с армией Гота на север с форсированием рек Донская Царица и Карповка в нижнем течении и выход к Калачу. Трудно определить несостоявшуюся точку встречи 6-й и 4-й армий, но вряд ли в этом петлянии с препятствиями расстояние меньше 80 км., а между тем от северо-западного участка фронта окружения 6-й армии (от участка, на котором изготовился 14-й танковый корпус армии Паулюса) до Калача с мостом через Дон по ровному месту было около 25 км.

Совершенно очевидно, что в подлинном, а не фальсифицированном Манштейном плане «Зимняя гроза» целью 6-й армии было наступление не на юго-запад к Готу, а на северо-запад – на Калач. Удар немцев от угла фронта у Нижнечирской вдоль западного берега Дона на север на Калач, удар 6-й армии с востока на Калач и соединение 57-го корпуса армии Гота с 6-й армией образовывали котел, в котором оказались бы в окружении 2-я гвардейская, 5-я ударная, 21-я и 57-я армии с кучей отдельных корпусов Сталинградского и Донского фронтов Красной Армии. А удар на Калач группы Голлидта с верховьев Чира образовывал еще котел с 3-й гвардейской и 5-й танковой армиями. Прямо скажем, губа у фельдмаршала была не дура.

О том, что в плане «Зимняя гроза» никакого прорыва Паулюса навстречу Готу не предусматривалось, свидетельствует приказ Манштейна Паулюсу и Готу, который «лучший оперативный ум» дал 19 декабря, в момент наибольшего успеха Гота, когда его 57-й танковый корпус еще не был остановлен нашими войсками. В тексте мемуаров Манштейн пытается трактовать этот свой приказ так, как будто «Зимняя гроза» – это удар 6-й армии на юго-запад для выхода из окружения, но мы этот приказ будем читать так, как он написан.

«Совершенно секретно. 5 экземпляров. Для высшего командования. 4-й экземпляр. Передавать только с офицером.

Командующему 6-й армией. Командующему 4-й танковой армией. 19.12.1942 г. 18.00