Помоги проекту - поделись книгой:
– Разница во времени в час, дурында, – рассмеялся он, – Я постараюсь приехать в аэропорт, но не могу обещать. У нас тренировка заканчивается в это время, – вздохнул Никита.
– Ничего страшного. Ты только скинь эсэмэской мне адрес, куда добираться. На всякий случай.
– Обязательно. Алиса?
– Что? – спрашиваю я с улыбкой.
Я люблю, как он произносит мое имя. Али–ссс–а. Растягивая букву «С».
– Я соскучился.
– Я тоже, – моя улыбка растянулась до невозможности.
– Люблю тебя.
– Я тоже люблю тебя, – ответила я, продолжая улыбаться.
Но интонации выдали меня с потрохами. Мое «люблю» всегда звучит обыденно. Так, как звучало бы «Налей мне кофе». Или «Принеси туалетную бумагу». Мама обеспокоенно посмотрела на меня, потом забрала мою кружку и ушла на кухню. Я положила трубку и бросила мобильник на диван, вытянув ноги и положив голову на подголовник.
Ну да, я не люблю его. Но это не значит, что я не уважаю и не ценю его. К тому же, для счастливого брака, не обязательно безумно и очертя голову любить друг друга. Семья держится на других вещах. Я пыталась убедить себя в этом весь этот год, но маму не обманешь. Она все поняла, хотя и промолчала.
– Мам, – крикнула я, – Я пойду, прилягу.
– Хорошо, – спокойно ответила она, появляясь в кухонной арке.
Я встала с дивана, вздохнула, и пошла в спальню. На кровати лежал мой ноутбук с открытой страничкой ВКонтакте, на которой я обычно слушала музыку. Забравшись на семейное ложе, я поставила лэптоп на колени, и набрала в строке статуса: «Женева, жди! Скоро буду». Зайдя в свои видеозаписи, я надела большие голубые стереонаушники Beats на голову и включила ролик, который пересматривала снова и снова последние пять месяцев:
Никита стоит на сцене в рубашке и светло–синих брюках, читая текст песни Ивана Дорна. Мы услышали ее на концерте, и с тех пор она стала нашей личной, персональной, интимной. Я выхожу к нему, держа в руках микрофон, в белоснежном платье в греческом стиле, которое шуршит по полу. Никита продолжает петь, смотря в мои глаза:
Следующий отрывок мы поем вместе, в унисон, обнимая друг друга за плечи и танцуя в медленном танце:
Песня заканчивается, раздаются аплодисменты. Камера ловит лицо моей матери, по которому льются слезы. Потом оператор снова наводит на нас объектив, мы целуемся. Это наш день. Мы счастливы.
Вытерев щеки, я закрыла ноутбук и поставила его на ночной столик. Посмотрев на собранную дорожную сумку из черной крокодиловой кожи, я прикинула, все ли я собрала в поездку. Решив, что все, я залезла под одеяло прямо в одежде и провалилась в сон, так и не распаковав чемоданы матери.
ГЛАВА 2
– Lentoasemalla[5], – сказала я таксисту, устроившись на заднем сидении машины.
Он кивнул, широко улыбаясь как все финны, и тронулся с места.
Я включила музыку, чтобы как–то убить двадцать минут дороги. Что играло в наушниках, если честно, не помню, потому что я думала о том, как пережить этот полет.
Я очень боюсь летать. В общей сложности сегодня мне придется провести целых три часа в небе. От этой мысли мне дурно, но выбора у меня нет. Конечно, я могла бы приехать в Таллинн, и сесть оттуда на автобус до Швейцарии, но от одной мысли, что я окажусь в этом городе, меня тошнило. Встретив полгода назад Сашу в пробке, я готова была наложить на себя руки. Опасаясь подобной встречи еще раз, я не приезжала после свадьбы в Эстонию даже к матери. Она все понимает.
Увидев в окне очертания аэропорта, я выключила музыку и убрала телефон с наушниками в сумочку–мессенджер, которая сменила мой рюкзак несколько месяцев назад. К ней я привыкала долго, несмотря на то, что она удобно свисала через плечо. Мой черный старичок, сшитый из кусочков кожи, служил мне верой и правдой с самой школы, но, увы, ничто не вечно. Достав кошелек, я вытащила двадцатку и протянула ее водителю, когда он остановился у центрального входа в аэропорт. Он забрал деньги, любезно помог мне с моей сумкой и уехал по своим таксистским делам. А я осталась у входа, собирая остатки воли в кулак.
Быстро пройдя регистрацию, я вошла в салон лайнера. Усевшись на широком кресле возле иллюминатора, я расслабленно опустила плечи и закрыла глаза. Пульс неровно забился, ладони вспотели. Поначалу, я подумала, что это от того, что я боюсь полета. Но, когда меня накрыло волной энергии, исходящей откуда–то сбоку, я распахнула глаза.
Наверное, они у меня расширились, как у лемура на старом бородатом ролике из интернета, потому что я увидела наглую ухмылку, а потом до боли знакомый взгляд скользнул по моему телу. Приятный холодок пробежался по спине. Что–то знакомо–странное стало происходить с воздухом: он стал горячим и тягучим, как растопленный мед. Я уставилась на своего соседа, не моргая, судорожно пытаясь вспомнить, кто я и что я здесь делаю. Когда мой разум затолкнул все воспоминания о владельце этих темно–карих глаз в прочный сейф, и закрыл его на замок, я смогла выдохнуть. Но, едва он заговорил со мной своим мягким баритоном с легкой хрипотцой, я снова забыла все напрочь:
– Алиса, рад вас видеть.
Не то, что я должна была бы так бурно реагировать на его появление, но иногда разум отключается, и тело ведет себя так, как будто существует отдельно от него. Последнее такое отключение было именно полгода назад, когда я случайно его встретила. Слава богу, что нас разделял металл автомобилей и небольшое расстояние в пробке. Если бы тогда он поманил меня пальцем, я кинулась бы к нему в объятия и лизнула в шею, как послушная собачка. У меня было такое ощущение, что я всадник, а моя голова находится чужих руках. Не могу сказать, что это непривычное для меня ощущение, но приятного в этом мало.
Я ничего не ответила. Просто резко поднялась и стала искать глазами стюардессу. Когда моя возможная спасительница показалась в проходе, я позвала ее жестом и спросила по–фински:
– Простите, в самолете еще есть свободные места? В любом классе? – мой голос предательски дрогнул.
– К сожалению, нет, – покачала головой девушка, и удалилась.
Я со свистом выдохнула, плюхнулась обратно в кресло, и закрыла лицо ладонью.
– Поздравляю, – проворковал мой сосед, и я в ярости уставилась на него.
– С чем?! – спросила я, взвизгнув.
– Со свадьбой, – он кивнул на золотое кольцо на моей правой руке, и я невольно в него вцепилась.
Под его испепеляющим взглядом оно как будто плавиться начало.
– Что ты здесь делаешь? – прошипела я.
– Лечу в Женеву, – довольно улыбнулся этот гад, – Готов поспорить, что ты делаешь то же самое.
– Господи, за что мне это?! – тихо спросила я, поднимая глаза вверх.
Ответа оттуда не последовало, зато я услышала громкий смех справа от себя. Я зажмурилась в надежде, что все это сон, но когда открыла глаза, уставилась в кожаную спинку кресла передо мной. Я не сплю, это реальность. Я лечу, бизнес классом рейса Хельсинки–Женева, и рядом со мной сидит мой бывший босс и просто бывший. Если кого–то можно сегодня назвать неудачником, то меня и только меня. Я побила все рекорды по невезучести.
Из динамиков раздается голос капитана, стюардесса встает в проходе и начинает показывать, как пользоваться кислородными масками, спасательным жилетом, машет руками в разные стороны, показывая аварийные выходы… А я уставилась в невидимую точку где–то в воздухе, и ищу у нее ответа на вопрос: «Что делать?».
Я даже не замечаю, как самолет начинает свое движение и опоминаюсь только тогда, когда стюардесса подходит ко мне и просит пристегнуть ремень безопасности. Я делаю это машинально, как робот, и закрываю глаза. Во рту пересохло, в самолете стало нестерпимо жарко, лоб покрывает испарина. Я вцепилась в подлокотники своего кресла со всей дури, и задержала дыхание. Когда самолет разогнался, я пребывала в полуобморочном состоянии. Когда он дернулся, поднимаясь в воздух, я тихонько пискнула, и закусила губу. Вы думаете, на этом моя пытка закончилась? Как бы ни так! Холодные пальцы коснулись моей напряженной руки, а потом его губы прошептали мне прямо в ухо:
– Алиса, дыши. Все хорошо.
Я чуть не завопила от ужаса, потому что он этого шепота я едва не растеклась по сиденью. Издав нечленораздельный звук, я дернулась и отодвинулась настолько далеко, насколько это было возможно. Сами понимаете, вышло это неважно.
– Саша, не надо, – прошептала я в отчаянии, даже не рискнув посмотреть на его лицо.
Он поправил мои волосы за ухо и спросил:
– Зачем ты подстригла их?
Я заморгала, как мультяшка, и, нахмурившись, воззрилась на него. Он тоже хмурился, изучая мое лицо глазами.
– За–за–захотелось, – заикаясь, ответила я.
– Жаль, – он качнул головой и опустил глаза на мои ноги, глубоко вздохнув, – Я любил твои волосы.
Можно мне выйти с этого самолета?
Что–что? Мы уже высоко над землей?
Да, плевать! Лучше сдохнуть.
Когда самолет набрал высоту и значок «Пристегните ремни» отключился, я позвала стюардессу жестом. Она нарисовалась передо мной, и я сухо сказала:
– Можно виски? Любой.
Она улыбнулась, кивнула, и уже было развернулась, чтобы пойти за моим спасением, когда чудовище справа от меня произнесло на чистом английском:
– Принесите бутылку Джека Дениэлса и два стакана со льдом.
В голове у меня кружились слова. Много слов. Но, к сожалению, ни одно из них не подходит для печати. Додумаете сами.
– С каких пор ты пьешь? – с любопытством вопрошает Саша.
– Иди в задницу, – отрезала я, снова уставившись в спинку кресла впереди меня.
– Узнаю свою Алису. Тебе, как и прежде, не помешает вымыть рот с мылом.
Если бы у меня в руках было что–то тяжелое, то меня вывели бы из этого самолета в наручниках, и следующие лет пять я видела бы небо в клеточку. Но в руках было пусто, самолет уже взлетел, и время начало тянуться невозможно долго.
Мне казалось, что я ждала виски час. На самом деле, его принесли через пару минут. Когда босс налил старичка Джека в стакан и протянул его мне, я выпила все одним махом. Смелости мне это не прибавило, но стало полегче. Он удивленно поднял бровь, когда я выхватила у него бутылку, и налила себе еще. Выпив второй залпом, я откинулась на кресле, закрыла глаза и даже почувствовала себя лучше. До тех пор, пока он снова со мной не заговорил.
– Как твой муж? Никита, кажется.
– Отлично. Он самый лучший, – не открывая глаз, сказала я, – Как Кристина?
– Вышла замуж.
Вот тут я уставилась на него с интересом:
– За кого?
– Какой–то итальянец. Она живет в Риме. Родила близнецов недавно.
– Ясно, – отчеканила я.
Кажется, мне стало хорошо. Наверное, это запоздалое действие алкоголя.
– Как Тео? – спросил Саша.
– Хорошо. Правда, с финским проблемы, но я думаю это временно.
– Он умный мальчик, – задумчиво протянул бывший босс, и приложился к своему стакану.
Поделиться книгой: