Клинок выковывается

— В таких делах, господин барон, мы вам точно не советчики, — улыбнулся мне Прост. — Мы только говорим о том, что имеющимися силами мы и со своими задачами не управимся.

— Хорошо, тогда вернёмся к вопросу номер два. — Я решил присесть. — Тогда скажите мне точно, сколько рабочих рук вам необходимо?

— Тысяча, — спокойно выговорил Костёл, как будто произносил «десяток», и тут же поправился: — Для начала. Лучше бы, конечно, две тысячи.

Я ошарашенно посмотрел на них, но все были серьёзны.

— Даже не спрашиваю, где мы их будем селить и чем кормить, — потрясённо произнёс я, — просто где взять и как доставить сюда такое количество народа, да ещё и сейчас, я с трудом себе представляю.

— Насчёт селить и кормить, — произнёс Костёл, — мы уже определили. Если вы даёте добро на осуществление плана, то с сегодняшнего дня все гномы будут работать только на постройку жилья и создание запаса продуктов. Прочие работы можно смело приостанавливать, так как смысла в них сейчас нет. С нынешним количеством рабочих рук у нас всё равно мало что получится. Это мы вам говорим как профессионалы.

— Значит, вы предлагаете мне до конца этого года доставить сюда две тысячи жителей? — переспросил я, даже не представляя себе, как подступиться к этой проблеме.

— Лучше всего сделать это даже раньше, — уточнил Костёл.

В доме настала тишина, я задумался, переваривая услышанное, а люди молча переглядывались между собой.

— Нужно ведь перевозить не только самих работников, но и их семьи, скот, домашнюю утварь и прочее, — я вслух стал озвучивать свои мысли. — Как это можно сделать, совершенно не понимаю.

— В этом вопросе мы тоже вам не советчики, господин барон, — криво усмехнулся управляющий. — Мы только ответили на ваш вопрос о том, что нам надо для решения поставленной вами задачи.

— Тогда, пожалуй, на сегодня всё. — Я встал из-за стола и направился к выходу. — Мне нужно подумать.

— Мы будем ждать вашего решения. — Люди встали и с лёгким поклоном проводили меня.

Я шёл к кузне, мне нужно было поговорить с Дарином.

«Вот и приплыли, — уныло думал я, — это просто невозможно — перевезти такое количество народа за такой короткий срок. Я думал, что будем переселять людей маленькими партиями, по пятьдесят — сто человек, и планировал растянуть это на несколько лет. А тут сразу такое количество — нет, это точно невозможно. Похоже, я слишком переоценил свои силы, и сейчас действительно стоит подумать о том, чтобы свернуть, пока не поздно, своё предприятие».

Я даже не хотел думать, что буду говорить гномам и герцогу — это казалось мне просто кошмаром. Вспомнив лицо Валенсы, я очень захотел оказаться как можно дальше от этого мира.

Мне повезло — Дарин вышел из кузни и сразу заметил моё состояние. Схватив за плечо протезом, он развернул меня в сторону лесопилки и, подталкивая, погнал туда. Отойдя на приличное расстояние, он развернул меня к себе.

— Рассказывай, что произошло, — сердитым тоном начал он, — по твоему виду любой скажет, что у нас всё плохо.

— Похоже, Дарин, я облажался, — тяжело вздохнул я. — Только что поговорил со спецами Костёла, они всё подсчитали и сказали, что развернуть наше производство возможно только при наличии у нас не менее тысячи работников-людей.

Гном тяжело задышал и открыл рот.

— До конца этого года, — закончил я, и гном закрыл рот. Снова наступила тишина.

— М-да, — протянул гном, — и что ты думаешь? Как будешь их перевозить?

— Дарин! Ты что, не понимаешь?! — закричал я, не в силах сдержаться. — Всё!! Это конец всему! Мы не сможем перевезти столько народу до зимы. Зимой мы точно никого не перевезём, весной всё будет размыто, начать мы сможем в лучшем случае к концу следующего года. За это время кончатся не только деньги, которые выделяют нам гномы, но наверняка и терпение герцога.

В начале моего крика Дарин опешил, но по мере того, как я продолжал, его лицо становилось всё суровее.

— Закрой рот! — внезапно перебил он меня жёстким голосом. От грубости, впервые от него услышанной, я перестал говорить и с удивлением посмотрел на него. — А теперь послушай меня, — продолжил он тем же голосом. — Ты нас втянул в это дело, только из-за тебя я здесь, только потому, что и я, и Рон, и все остальные в тебя поверили, мы сейчас находимся здесь. Ты повёл нас за собой, и мы тебе поверили.

Гном обвиняюще уставил на меня правый протез. Я ошеломлённо молчал.

— И что я сейчас слышу? Маленький мальчик испугался трудностей и теперь ищет мамину юбку, чтобы под ней укрыться?

— Но, Дарин… — попытался вставить я своё слово.

— Замолчи, — осадил меня гном. — Не ты ли совсем недавно, вон на той площади, смог заставить слушать себя две сотни гномов, которые были готовы перегрызть друг другу глотки? Не ты ли заставил их поверить, что произошедшее — всего лишь небольшая неприятность и что всё можно начать сначала?

Его жёсткие слова подействовали на меня как холодный душ. До того как он озвучил мои действия, я даже не задумывался над тем, что делаю в той или иной ситуации. Я просто делал то, что казалось правильным, даже особо не раздумывал над этим. Оказывается, со слов Дарина, я всех веду за собой — и его, и Рона, и всех остальных. Точнее, они идут вперёд только потому, что я иду впереди.

«Что будет, если они все увидят, как я выгляжу, или услышат, что я говорю о том, что нужно бросить всю эту затею?» — подумал я и оторопело понял, что не успею и глазом моргнуть, как рядом никого не останется.

Гном замолчал и теперь смотрел на меня. Я помотал головой, вытряхивая все лишние мысли, и теперь уже спокойно взглянул на него.

— Всего несколько слов, а чувствуешь себя, как будто переродился, — улыбнулся я, — пошли, соберём срочное совещание. Нужно решить, как же нам затащить сюда целую кучу народа.

Гном как-то по-мальчишески ухмыльнулся и, стукнув меня по плечу, зашагал вперёд. Я неспешно пошёл следом, приветствуя всех встречных гномов гордым кивком.

— Уважаемое правление, простите за срочный вызов, — начал я совещание, когда все старейшины оказались в сборе, — но на повестке слишком сложный и серьёзный вопрос, чтобы дать ему отлежаться.

Гномы насторожились и недоумённо переглянулись, ведь причины вызова никто не знал.

— Хочу услышать от вас любые — я подчёркиваю именно это слово, — любые идеи по доставке сюда двух тысяч человек.

Дарин недоумённо на меня покосился, ведь я ему говорил только об одной тысяче. Гномы оказались менее выдержанны, чем Дарин, когда тот впервые услышал эту новость, и в бараке разразился многоголосый шторм — с криками и маханием кулаками. В этот раз я не стал их перебивать, а спокойно сел на своё место и молча стал смотреть на творившееся безобразие.

Ждать пришлось долго: гномы были в своей, привычной ситуации и могли бы ругаться почти бесконечно, если бы не моё присутствие и мой вид. Когда ко мне пытались апеллировать, я никак не менялся в лице, а просто молча сидел, уставившись на них.

Через час обозначились первые признаки того, что гномы почувствовали себя неуютно, ещё через полчаса они стали сбавлять обороты и всё чаще оглядываться на меня, ещё через десять минут наступила абсолютная тишина, которую нарушали только шуршащие внизу барака мыши. Потомив гномов ещё минут пять в таком состоянии, я спокойно сказал, не вставая с места:

— Повеселились? Давайте теперь обсудим проблему.

Я поднялся с места и посмотрел им в глаза. Пристыженные гномы отворачивались от меня, я их понимал — какой-то сопляк утёр нос опытным и мудрым старейшинам.

— Давайте по очереди, прошу вас, мастер Дорн, — обратился я гному.

Тот без своего обычного высокомерия начал:

— К сожалению, вариантов такого перемещения у нас всего два: первый — это наши тайные пути, второй — переселенцы идут сами в сопровождении охраны. Первый вариант отпадает по той причине, что мы полностью рассекретим тайные пути и входы в них, а второй вариант отпадает по причине того, что нам не удастся безопасно провести через степь такую массу народа, степняки сразу кинутся на такой лакомый кусочек. Вот, собственно, и все мои варианты, — с этими словами гном сел на своё место.

— Думаю, тан Максимильян, нам нет смысла повторять одно и то же, мастер Дорн прав, вариантов всего два, — произнёс мастер Ортан. Атор подтверждающе поднял руку.

— Король не согласится на использование тайных путей, — раздался голос Дарина, сидевшего позади меня, — это я вам гарантирую.

— Раз ни у кого нет никаких вариантов, тогда будем действовать по моему плану, — ответил я, и все присутствующие сразу перевели взоры на меня. Честно говоря, план я придумал только что, и он показался мне пусть и трудноосуществимым, но единственно возможным. — Часть гномов оставляем здесь, часть забираем с собой. — Я встал из-за стола и отошёл к стене, чтобы видеть всех, в том числе Рона и Дарина. — Оставшиеся строят несколько бараков для людей, те же, кто уходит со мной, начинают строить лодки, пока я договариваюсь с герцогом о перемещении всех людей.

— Но, тан… — попытался перебить меня Ортан.

— Сначала я договорю, потом все вопросы, — жёстко надавил я голосом, и гном замолчал. — Я договариваюсь с герцогом, чтобы люди шли не все сразу, а небольшими партиями по сто — двести человек, но к одному входу на тропы. Имея лодки и по одному гному в каждой из них в качестве проводника, мы перевезём людей и тот минимум их имущества, который они смогут нести с собой. Скот и живность перевозить не будем, придётся мне потратиться на их покупку и доставку сюда отдельно. После перевозки нужных нам людей мы обрушим вход, через который они попадут на тропы, чтобы им никто больше не мог воспользоваться. Таким образом, что мы будем иметь, если план удастся? Первое — мы рассекретим только один вход на тропы; второе — все люди, которые им воспользуются, будут жить здесь без права выхода — за этим придётся следить особо; третье — разбросав по времени прибытие ко входу на тропы небольших партий крестьян, мы избежим скученности в одном месте огромного количества народу. Внимание к перемещениям стольких людей нам будет обеспечено не слабое, поэтому мы не только минимизируем его, но и сможем как-то управлять переселенцами. Согласитесь, что заставить сотню человек войти в подземелье проще, чем две тысячи. Ну, и последнее. Если всё удастся, у нас есть реальный шанс запустить производство уже в будущем году.

Я опёрся спиной о брёвна стены.

— Теперь вопросы.

— Вопрос тот же: как мы воспользуемся тайными тропами без разрешения Торгидора? — спросил Дорн.

— Очень просто, мы ему скажем, что перевозим живность и припасы, — спокойно сказал я, — но я склоняюсь к тому варианту, что лучше вообще ничего никому не говорить.

В бараке снова наступила тишина. Гномы с трудом переваривали такую новость, для них обман короля был неслыханной дерзостью.

— Причём если вас спросят, то вы все действуете по моему приказу и перевозите живность, — сказал я и вернулся на своё место.

— Вы готовы пожертвовать своими руками и головой ради осуществления плана? — поинтересовался один из старейшин. — Если король узнает об этом, ни первое, ни второе вам не сохранить, это я вам обещаю.

— Как правильно высказался мастер Дорн, у нас нет вариантов, — внешне спокойно ответил я, но внутри при упоминании об отрубании рук и головы содрогнулся, все мои части тела были мне очень дороги. «Если бы не недавний разговор с Дарином, — подумал я, смотря на ошеломлённых гномов, — наверное, я бы и не решился так рисковать, теперь же у меня нет ни малейшего сомнения в правильности своего поступка».

— Что ж, рисковать вам, тан Максимильян, — внезапно хриплым голосом отозвался со своего места Дарин, — голосуем за план тана.

Понятное дело, все проголосовали единогласно — вся ответственность за это мероприятие теперь полностью лежала на мне, как и его последствия.

— Тогда остался последний вопрос, кто идёт со мной, а кто остаётся здесь, причём он головой будет отвечать за моих специалистов-людей, — сказал я.

— Если правление не против, останусь я, — раздался голос Дорна, — в этот раз я не допущу, чтобы меня обвели вокруг пальца.

За его кандидатуру также было проголосовано единодушно.

— Пойду ознакомлю людей с принятым решением. — Я встал из-за стола, и неожиданно вслед за мной поднялись все гномы, которые стоя дождались, пока я не выйду из барака. «Что-то изменилось у них в душах», — понял я, направляясь к дому спецов.

Глава 2

На новом месте

Если описать все последующие месяцы одним словом, то это слово будет «безумие». Ещё долгие годы после этих событий я с ужасом вспоминал претворение в жизнь своего плана. Я даже не упоминаю разговор с Валенсой, который состоялся через пару недель после того памятного совещания — ярость герцога меркла в сравнении с тем, что происходило, когда я во главе вооружённого отряда врывался в указанные мне герцогом деревни и отправлял крестьян целыми семьями к намеченной нами точке входа в подземелья гномов. Чтобы согнать людей с насиженных мест, приходилось применять и плети, и даже оружие. Никакие уговоры не помогали, собственноручно подписанные герцогом и громогласно озвученные указы никак не влияли на людей, которых отрывали от домов, построенных ещё их прадедами, и везли в незнакомое место.

Мне повезло дважды: первый раз, когда я взял у гномов вчетверо большую сумму, чем по моим прикидкам требовалось для переселения людей, и второй раз, когда король отозвал в столицу герцога, который поначалу лично наблюдал за мной. Герцог с большой неохотой уехал, оставив меня во главе трёхсотенного отряда конницы. Только благодаря тому, что он не мог повлиять на мои действия, я получил возможность руководить его людьми так, как хотел.

За эти месяцы я научился жить на коне, как ковбои из американских фильмов. Я ел, спал, умывался на лошади, потерял счёт, сколько их сменил, загоняв до полусмерти. Я похудел на десяток килограмм, бывший при мне нубиец — на пятнадцать, мы мало того что высохли, как скелеты, так ещё и до того пропылились и загорели, что люди при виде нас просто шарахались в стороны. Ещё в первый месяц миграции я сорвал голос, поэтому всё чаще общался со всеми проверенным методом Рона — тычком копья. Почему-то этот метод оказался самым действенным, и я всё чаще не зачехлял копьё, оставляя его лежать на луке седла, — это экономило мне время, нужное, чтобы достать его. Редкие часы дневного отдыха, а также все ночи мне отравлял нубиец, злобно отрывавшийся на мне за то, что я потащил его с собой. Очень скоро все мои мысли о человеколюбии и милосердии были выбиты из головы напрочь. Крики крестьян, женские причитания и плач детей вскоре превратились для меня в однообразный монотонный звуковой фон, а поскольку мне нужно было быть в нескольких местах одновременно, то и людские лица для меня теперь выглядели одинаково.

Но самое худшее произошло тогда, когда королю Торгидору донесли о передвижении огромных масс непонятных личностей по гномьим каналам. Я был вызван пред светлые очи короля и его советников и в течение четырёх часов нагло врал им, что занимаюсь перевозкой исключительно домашнего скота на разведение и ничем иным. Хорошо ещё, что наша система охраны каналов, которую мы выставили на всех временных остановках, отлавливала больше шпионов, чем нужно было для доставки нашим недоброжелателям правдивых сведений о перевозимых грузах. Ко всему прочему, мне пришлось согласиться на проверку моей деятельности «независимой комиссией», создать которую предложили королю его советники. Король, недовольный мной и, видимо, не очень поверив моему вранью, дал на это согласие. Видя, как уходящие из тронного зала советники радостно потирают руки, я решил остаться и уговорить короля дать мне отсрочку на прибытие этой самой комиссии. Торгидор сначала упирался, но всё же согласился перенести проверку. Я просил провести её не раньше весны следующего года.

Не успел я выйти от короля, как меня окружили гномы, которые ссужали мне деньги, и тоже потребовали отчёта о тратах. В общем, в тот день нормы по количеству вранья в день были мною побиты на многие десятилетия вперёд. Едва я расхлебался с гномами, как пришло известие о бунте тех крестьян, кто уже прибыл на место и начал обустраиваться в бараках. Дорн показал себя «умелым» политиком и не придумал ничего иного, как наставить на них арбалеты и топоры. Только моё вмешательство предотвратило кровопролитие и позволило заставить людей работать, но только отдельно от гномов.

Людей на новом месте пока не удавалось заинтересовать, их не привлекало ни отсутствие барщины и налогов, ни гарантии будущей свободы и новых домов. Согнанные силой, скученные в неизвестном месте, люди все как один были ко всему глухи и всего боялись. Конечно, были такие индивидуумы, которые, понимая неизбежность переселения и невозможность возвращения назад, начали устраиваться на новом месте, но, к сожалению, это были единицы, и их пример никого не убеждал.

Я прекрасно помню тот день, когда отпустил отряд герцога и совместно с такими же вымотанными бесконечной транспортировкой гномами заваливал вход в тоннели. Никакого счастья или удовлетворённости от выполненной невозможной работы ни у меня, ни у них не было, только глубокая усталость. В день, когда мы вернулись назад, я собрал всех и объявил этот день навечно выходным каждый год. Всех гномов и тех, кто строил бараки для людей, и тех, кто занимался транспортировкой, я отпустил на недельный отдых. Правда, самому пришлось заняться охраной людей от пьяных и маловменяемых гномов.

Неделя загула прошла без серьёзных эксцессов, и я впервые вошёл в барак и направился к своим нарам. Казалось нереальным, что можно вот так вот просто лечь и уснуть, не беспокоясь о том, что через несколько минут придётся мчаться разрешать очередной конфликт.

— Господин барон, господин барон, — сквозь сон я почувствовал, как до моей руки кто-то дотронулся.

Желание убить того, кто нарушил столь долгожданный сон, я сдержал с великим трудом. Открыв глаза, я встретился взглядом с управляющим, он осторожно касался моей руки, а сам при этом старался держаться подальше от меня.

Выплёскивать своё раздражение на Костёла было бы верхом неблагодарности.

— Да, господин Костёл? — поинтересовался я, протирая глаза и садясь на нарах.

— Прибыла делегация каких-то гномов, они сейчас стоят возле барака и спорят с вашими гномами. Мастер Дарин попросил меня привести вас, — едва слышно прошептал управляющий.

«Блин, чего они так рано припёрлись-то, — мысли в голове заметались как бешеные, — ещё полмесяца их не должно было быть».

Быстро вскочив с нар, одевшись и подхватив копьё, я бросился на выход, за мной побежал управляющий.

Возле барака людей я сразу заметил незнакомых гномов, окружённых закованными в сталь воинами. Заметив среди прибывших низенькое, бочкообразное тельце, я сразу принял решение, как встречать «гостей».

— …властью, данной мне королём, я реквизирую это строение для проживания своих воинов, — донёсся до меня его голос.

Мои гномы, завидев меня, вздохнули с облегчением. Когда я подошёл ближе, дорогу мне преградили два воина, лиц которых не было видно за пластинчатыми решётками шлемов. Играть в их игры мне совершенно не хотелось, поэтому, взяв небольшой разбег, я, опершись копьём о землю, сделал сальто в воздухе и приземлился сразу возле группы спорящих. Тан Истёр замолчал и уставился на меня, как, впрочем, и все присутствующие.

— Что за шум, а драки нет? — спокойно спросил я у собравшихся.

— Я требую освободить этот барак для моих воинов, — скривившись, Истёр выплюнул в меня свои слова.

— Чего ради? — удивился я.

Окружающие гномы от удивления едва не пооткрывали рты — так разговаривать с сардаром Южной стены не было позволено никому.

— Да как ты смеешь, щенок… — тёмное лицо подземного жителя налилось краской, — да я тебя…

— А вы, собственно, кто? — поинтересовался я у Истера и, увидев, как ко мне двинулись его воины, спокойно перекинул копьё в правую руку.

От моего замечания гном слегка опешил и, не найдя нужного ответа, сказал правду:

— Тан Истёр, сардар Южной стены.

— А документы, подтверждающие вашу личность, у вас имеются? — я решил до конца придерживаться роли милиционера, задержавшего подозрительного типа без документов.

После моих слов не только тан, но и все остальные гномы погрузились в задумчивость.

— Откуда я знаю, что вы многоуважаемый всеми тан Истёр? — задал я ему вопрос. — Может, вы только прикидываетесь им и пришли сюда выведать секреты нашего любимого короля Торгидора?

У гнома краска отлила от лица, и он побелел от ярости.

— Да ты с ума сошёл! Меня здесь все знают! — заорал он на меня.

— Покажите, пожалуйста, того, кто знает вас? — спокойно поинтересовался я, внутренне посмеиваясь: гнома оказалось легко вывести из себя.