Удача Рейли

— Он прав, Хэнк, — сказал Тенслип. — Я видел, как он стреляет. И я видел, как он владеет ножом. При мне Уилл порезал на кусочки троих, прежде чем кто-то из них успел выстрелить. А тех троих послали убрать его.

Генри Зонненберг задумчиво смотрел на Рейли. — Ну, может я тебя недооценил. Может ты лучше, чем я думал.

— Здесь вроде как тесновато, Генри, — сказал Рейли. — Мне кажется, пострадаем мы оба.

Зонненберг уставился на него с невольным одобрением. — Ладно. Ты не из пугливых. Только не зли меня.

Вэл подобрался поближе к огню. Постепенно он начал согреваться. Он не признавался Рейли в том, что давно уже замерз. Мальчик все еще боялся этих людей, хотя Тенслип ему улыбался.

— Не знал, что у Майры есть ребенок, — сказал вдруг Том.

— Никто не знал. Она никому не рассказывала. О нем заботились Шмитты, пока Эмма не умерла. Тогда Майра сказала, чтобы Вэн избавился от него.

На лицах бандитов появилось потрясенное выражение.

— Да, да, — продолжил Рейли, — но только Вэн не смог этого сделать и привел парнишку ко мне якобы переночевать, а сам улизнул из города вместе с Майрой.

— Я знал, что Майра подлая женщина, — сказал Тенслип, — но чтоб такое! Неужто она могла сделать это с ребенком?

— Она странная, — сказал Том и к удивлению присутствующих добавил: — Я знал ее семью.

Рейли взглянул на него. — Где это было?

— На восточном побережье. Она из хорошей семьи… обеспеченной. Но Майра всегда была подленькой. Она убежала от родителей.

Когда Вэл проснулся, в хижине было светло. Он лежал на досках кровати, укутавшись в одеяла. У огня сидел Тенслип, подняв ноги на полено, служившее стулом. Когда Вэл зашевелился, он оглянулся.

— Доброе утро, малыш. Когда ты захочешь, то можешь спать очень крепко, ты это знаешь?

— Да, сэр.

— Сэр… Хм. Звучит неплохо. Кто тебя учил, как вести себя со старшими?

— Мистер Вэн, сэр.

— Ну, хоть на что-то он сгодился. Хотя Вэн приятный парень, да-с, приятный парень. Никогда не встречал человека, который умел бы разговаривать так, как он — кроме Рейли. У тебя хороший друг, малыш, держись за него. У человека не так уж много друзей, ими надо дорожить.

— У вас тоже есть друзья.

Тенслип сухо рассмеялся и быстро, искоса глянул на Вэла. Взгляд его был полон иронии.

— Да? Ну, их можно и так назвать. Мы вместе работаем, малыш, и они хорошо делают свою работу, но я говорил о друзьях, которые не всадят нож тебе в спину, когда ты отвернешься.

— Вы нравитесь мистеру Рейли.

— Нравлюсь Рейли? И почему же ты так думаешь?

— Я вижу, как он с вами разговаривает и смотрит на вас. Вы ему правда нравитесь.

— Польщен. Одобрение Уилла Рейли заслужить нелегко. А как насчет тебя, малыш?

— Конечно, сэр. Вы мне тоже нравитесь.

— А Хэнк? И Том?

— Хэнк… то есть Генри, мне не нравится. Кажется, я ему тоже не нравлюсь. А про Тома не знаю.

— Про Тома никто не знает. Даже сам Том. — Тенслип встал и подбросил дров в огонь. — Насчет того, кто тебе нравится, а кто не нравится, лучше помолчи, малыш. Хотя не думаю, чтобы это имело большое значение.

Снегопад закончился, в окне, сквозь которое из-за намерзшего инея едва пробивался свет, было тихо и бело. В хижину доносился стук топора и время от времени звук голосов. Вэл увидел на снегу большие щепки и две длинные изогнутые жерди. Уилл Рейли срубил изогнутые молодые деревца и сейчас обтесывал внешнюю поверхность будущих полозьев.

Зонненберг, Том и Рейли выкатили повозку и Уилл начал снимать колеса. Повозка была сделана так, чтобы, чтобы зимой на нее можно было ставить полозья.

Через некоторое время все вернулись в хижину. Том принялся готовить еду, а Рейли сел и прислонился к стене.

— У меня есть кое-какая еда, — сказал он, — а мы обязаны вам за помощь. Если собираетесь оставаться здесь до оттепели или до весны, ваших припасов не хватит.

— Лишние харчи нам не помешают, — согласился Тенслип.

— Я могу оставить пару кусков бекона, мороженое мясо и с полдюжины банок консервированных бобов. Мы не захватили муки, потому что считали, что печь хлеб будет негде.

— Поняли? — спросил Тенслип. — Я говорил, что он нормальный парень. С Уиллом Рейли не пропадешь.

Рейли допил кофе и кивнул мальчику. — Собирайся, Вэл. Мы уезжаем.

— Тебе далеко ехать. — Зонненберг изучающе смотрел на него. — Откуда мы знаем, что ты не встретишься где-нибудь с шерифом?

— Если бы ты знал Дейли Бенсона, — ответил Рейли, — то не стал бы беспокоиться. В такую погоду он и за двадцать тысяч долларов не отъедет от города дальше трех миль. Он шериф только летом, и в любом случае он вас не разыскивает.

Рейли надел шапку и встал. — Пошли к повозке, я выгружу вам еду, какую смогу.

Снаружи он нагрузил Зонненберга беконом и бобами, а когда бандит вошел в дом, Рейли сказал: — Спасибо, Тенслип. Я твой должник. — Он порылся в повозке и вытащил десятифунтовый мешок сушеных яблок. — Это вам премия.

— Благодарствую, — Тенслип хотел было повернуться, но остановился. — Я только что вспомнил, Уилл. Будь осторожен в Хелене. Там Горманы.

Генри Зонненберг угрюмо стоял рядом, а Том вышел вперед, поднял Вэла и усадил его в повозку, подоткнув вокруг мальчика бизонью шкуру.

— Закутывайся теплее, сынок. В дороге будет холодно.

— Спасибо, Том, — сказал Вэл. — Спасибо вам большое.

Уилл Рейли забрался в повозку, сел и стегнул лошадей вожжами. — Будьте осторожны, ребята. И забросайте наши следы снегом.

Он выехал по тропе к главной дороге, и Вэл увидел, что его шуба все еще расстегнута, а ремешок, удерживающий револьвер в кобуре, свободно висит. Уилл Рейли был игроком, но он не играл с судьбой, и только отъехав две с лишним мили, застегнул шубу.

Некоторое время они ехали молча, потом Уилл взглянул на мальчика.

— Замерз? — спросил он.

— Немножко.

— Ты заметил, что случилось в хижине, Вэл? Всегда важно все замечать и слышать.

— Да, сэр.

— Знаешь, почему нас не убили?

— Они нас испугались.

— Нет, не испугались. Особенно Тенслип. Да и остальные тоже. Дело в том, что они заметили, что я их не боюсь, поэтому не могли рассчитывать на то, то причинят нам вред и при этом не пострадают. И вот что еще, Вэл. Сильный человек знает, когда использовать свою силу. Я не стал возражать Генри Зонненбергу, а если бы возразил, ему пришлось бы доказывать свою правоту. В результате мы бы подрались, и кто-то оказался бы раненым. Черта между смелостью и безрассудностью очень тонкая, Вэл. Я молча согласился с тем, что Зонненберг крутой парень, не показав себя трусом.

— Да, сэр.

— Я расскажу тебе о них. Зонненберг из них самый крутой и жестокий. Тенслип лучше всех владеет револьвером и намного хитрее остальных, но самый опасный — это Том.

— Почему?

— Потому что он не в своем уме. Он выглядит нормально и обычно рассуждает нормально, но когда его прижмешь, он звереет и может поубивать всех, кто попадется под руку. Позже он может пожалеть о содеянном, но скорее всего позабудет все, что случилось.

Они снова помолчали, и наконец Рейли сказал: — Вэл, ты в этом мире один. Никогда не забывай об этом, но не забывай и о том, что самый сильный человек — именно одинокий. Друзья — замечательная штука, но выбирать их следует с осторожностью. Учись правильно оценивать людей, Вэл. Если научишься этому, будешь жить дольше… и лучше.

Воздух был ясным и прозрачным, лошади тянули споро. Вэл зарылся в теплую одежду и смотрел на уши лошадей. Время от времени Уилл Рейли разговаривал с ним.

Это была первая из многих поездок Вэла — в повозках, на поездах, пароходах и верхом — и всегда Уилл Рейли с ним разговаривал. Он умел рассказывать, а Вэл — слушать.

И только намного позже Вэл начал понимать, что Уилл Рейли старался научить его премудростям жизни, которые ценил сам. Среди них были умение брать на себя ответственность и нести ее, смелость, хорошие манеры вне зависимости от ситуации и понимание того, что человек всегда живет среди людей. Было и много другого: как выполнять различную работу, как ладить с людьми, подмечать особенности их поведения, выражения лица и жестикуляции, узнавать, когда они лгут, боятся или чувствуют себя неуверенно.

В рисковом мире карточных столов, пароходов и старательских лагерей Уилл Рейли учился этим премудростям на собственной шкуре.

В первую же ночь в незнакомом отеле города Хелена Уилл Рейли оделся в вечерний костюм. Отвернувшись от зеркала, он вытащил из туалетного столика новую колоду карт и протянул ее Вэлу.

— Возьми. Сегодня перетасуешь ее сто раз. Учись свободно обращаться с ними, чувствовать карты пальцами. Даже если никогда не будешь играть в карты, они сделают твои пальцы подвижными, а глаза — быстрыми.

Он вышел из номера, и Вэл остался один.

Мальчик подошел к окну и прислушался к скрипу шагов на улице. Он вспомнил, что Тенслип предупредил Рейли о Горманах. Найдут ли они его друга? Неужели они смогут его убить, и Рейли больше не вернется к нему?

Он смотрел на разноцветные искорки на снегу и думал обо всем, что случилось — о Майре и Вэне, о Тенслипе, Генри Зонненберге и Томе… была ли у Тома фамилия?

Затем Вэл принялся тасовать карты. Он тасовал, сдавал, собирал их и снова тасовал. Сто раз и еще несколько в придачу.

И так проходил вечер за вечером. Он научился свободно и мягко обращаться с картами, сдавать их сверху и снизу. Он научился снимать и подрезать колоду, подтасовывать ее сверху и снизу так, чтобы вытащить нужную карту.

— Джентльмен никогда не мошенничает, Вэл, — сказал ему следующим вечером Уилл Рейли, причесывая волосы, — но ты не всегда играешь с джентльменами, поэтому тебе полезно знать, когда тебя обманывают. А для того, чтобы это знать, нужно уметь обманывать самому.

Если у тебя возникли подозрения, что партнер передергивает карты, выходи из игры. Воспользуйся любым предлогом, но выходи. Никогда не обвиняй партнера в мошенничестве, потому что если ты это сделаешь, тебе придется убить его, а этого не стоит делать без крайней нужды. Тренируй память и наблюдательность. Учись помнить все карты в игре, и кто какой картой сыграл, с какой зашел, но прежде всего учись оценивать людей и вещи.

Уилл Рейли отвернулся от зеркала. — Подойди к окну, Вэл, и выгляни на улицу.

Когда мальчик с минуту постоял у окна, Уилл подозвал его к себе и спросил: — Ну и сколько домов на противоположной стороне улицы, которые видны из окна?

— Не знаю. Я думал…

— На той стороне семь домов. Три двухэтажных, два с балконами.

Уилл Рейли надел пиджак и поправил галстук.

— Не просто смотри в окно, Вэл. Ты должен научиться видеть и запоминать. А теперь идем ужинать.

Глава третья

К восьми годам Вэлентайн Даррант знал о картах все, что можно было знать о них. Он знал, что в покере с прикупом, имея на руках пару и прикупив три карты, вероятность того, что к паре придет третья, составляет восемь к одному, а вероятность четверки — триста пятьдесят девять к одному. Он научился распознавать все уловки мошенников и мог услышать шорох вынутой снизу карты так же отчетливо, как сам Уилл Рейли.

Он проехал верхом более тысячи миль по самой суровой местности и в три раза больше — в дилижансе. Он ходил на пароходах от Нового Орлеана на Миссисипи до Форт-Бентона на Миссури.

Он был свидетелем дюжины золотых лихорадок, видел, как зарождаются и умирают города. Он познакомился с сотнями людей на границе освоенных территорий — профессиональными игроками, барменами, девушками сомнительной репутации и служителями закона, переезжавшими из города в город.

Уилл Рейли любил петь, и Вэл выучил много песен, которые они распевали, путешествуя верхом, он выучил не меньше стихотворений некоторые из них были довольно длинными — которые Уилл декламировал, чтобы скрасить долгие часы путешествий. Уилл читал все, что попадалось под руку, и не только читал, но и легко запоминал. Все началось с увлечения, а закончилось как еще один источник доходов, потому что Вэл давно понял, что люди с готовностью выкладывают деньги, чтобы доказать свою правоту, а память человеческая очень слаба в том, что касается исторических фактов. Он стал также прекрасным спортсменом и великолепным бегуном.

Бег был любимым спортом на границе освоения новых территорий, состязания бегунов устраивались по первому зову, без них не проходил ни один праздник, ни одна ярмарка на границе. У Уилла Рейли имелась записная книжка, в которую он заносил все основные сведения о сотнях бегунов и кулачных бойцах.

— Самое важно — это проценты, — говорил он Вэлу, — всегда рассчитывай вероятность выигрыша. Ни в коем случае не бейся об заклад, если ты раздражен. Не рискуй деньгами, основываясь только на симпатиях или эмоциях.

Вот посмотри на Рея, — он указал на плотного мужчину, сидевшего в противоположном конце комнаты с потухшей сигарой в зубах. — Рей один из лучших бегунов к западу от Миссури. Он не курит и никогда не курил, не пил всю свою жизнь. Внешний вид лишь для тех, кто его не знает. Он выглядит толстым, но в нем нет жира. Он бежит быстро, как пуля, но только на сотню или две сотни ярдов. Чуть больше, и он ни на что не годится. Однако на короткие дистанции ему нет равных.

В записной книжке Уилла были также собраны данные о скоростных качествах известных ему лошадей, многих из которых возили по границе из города в город привязанными к захудалой повозке или фермерскому фургону, чтобы сбить с толку тех, кого будут вызывать на пари.

— Никогда не играй ни с кем на пару, Вэл, — сказал Рейли. — Всегда рассчитывай вероятность. Игрока в покер делают не один-два сорванных банка, а постоянство выигрышей. Победа в игре с большими ставками может быть захватывающим зрелищем, но она может привлечь ненужное внимание. На тебя могут напасть воры или бандиты, а кое-кто способен подумать, что ты играешь нечестно.

К этому времени Вэл заметил, что Рейли обычно выигрывает несколько небольших банков, а крупные часто пропускает.

— Секрет профессионального игрока в том, чтобы рисковать как можно реже, Вэл. Чтобы выигрывать, не обязательно мошенничать. Все дело в хорошей памяти, знании людей и в том, как ты чувствуешь карты. Ну, и нужно немного удачи, конечно.

Рейли строго следил за тем, чтобы Вэл всегда был аккуратен, число и опрятно одет и вел себя по-джентельменски. Эти качества он требовал соблюдать безукоризненно. Все познания Вэл получал от Уилла, поскольку они не задерживались в одном месте достаточно долго, чтобы мальчик мог учиться в школе.

Уилл учил мальчика чтению, письму, арифметике, а также быстрому и тщательному расчету вероятностей. И постоянно проводил уроки наблюдательности. Редкий день Рейли не просил Вэла описать местность, по которой они проезжали, одежду встречного мужчины или выставленные в витрине товары.

— Я не хочу, чтобы ты стал картежником, — повторял Уилл, — но карты развивают пальцы, тренируют память и учат быстро и правильно оценивать ситуацию.

Рейли никогда не вспоминал Майру, а Вэл о ней не спрашивал. Вообще-то он чаще думал о Вэне, чем о матери, потому что Вэн был единственным, кто был добр к нему.

У Рейли была склонность к красноречию, свойственная всем ирландцам, и врожденная любовь к политике. Он наизусть помнил отрывки из многих речей известных политиков, и во время долгих поездок они часто попеременно цитировали их, либо читали стихи — один начитал стихотворение, а другой продолжал.

Однажды они сидели в ресторане и рассуждали о поэзии, когда бородатый мужчина за соседним столиком обернулся.

— Что ты делаешь из парня бабу? Брось сюсюкать и городить всякую душещипательную ерунду.

Уилл Рейли несколько секунд пристально смотрел на него. Затем вынул изо рта сигару и положил ее на блюдце.