Коллин Хоук
Путешествие тигра
Моим родителям, Биллу и Кэтти, которым пришлось забыть о приключениях, чтобы вырастить семерых детей
Сolleen Houck
TIGER'S VOYAGE
Печатается с разрешения автора и литературных агентств Trident Media Group, LLC и The Van Lear Agency
© 2011 by Colleen Houck
© В. Максимова, перевод на русский язык
© ООО «Издательство АСТ»
Забыть тебя?
Пролог
Кровь в воде
Локеш снова стоял за толстым оконным стеклом своего мумбайского пентхауса и тщетно боролся с диким бешенством, медленно разливавшимся по венам. В лагере байга все прошло не так, как он задумал. Даже дикари в решающий момент оказались слабыми и вероломными. Да, он пленил Дирена, белого принца-тигра, и отнял у девчонки бесценный фрагмент амулета Дамона, однако не смог завершить то, что начал.
Он сделал глубокий вдох, чтобы утихомирить свою ярость, сложил пальцы щепотью и задумчиво забарабанил по нижней губе, погрузившись в воспоминания о недавней битве. «Они обладают особым оружием. Мои люди уже выяснили, что это оружие имеет какое-то отношение к Дурге. Да-да, там использована могучая древняя магия, не имеющая ничего общего с жалким колдовством дикарей».
Магия была орудием, особым даром, пользоваться которым могли лишь те, у кого хватит на это ума и смекалки. Ирония мироздания заключалась в том, что стремились к тому немногие, а добиться успеха удалось считанным единицам. Локеш относился к их числу и был готов использовать магию для обретения еще большей власти. Многие считали его злодеем. Сам он не верил ни в добро, ни в зло – он верил в силу и бессилие. И был полон решимости навсегда остаться среди сильных.
«Но почему Дурга? Что, если богиня образом направляет их?»
Он не верил в богов точно так же, как не верил в добро и зло. Вера была орудием, удобным способом держать в подчинении безмозглых рабов, отказавшихся использовать даже те крохи разума, которыми их наделили при рождении. Верующие сидели по домам, рыдали и молились, уповая на божественную помощь, которая, как известно, никогда и ни к кому не придет.
«Умный человек берет ситуацию в свои руки». Локеш нахмурился, вспомнив, что девчонка все-таки от него ускользнула. Наверняка вообразила, будто он сбежал! Локеш послал в джунгли подкрепление, но эти идиоты вернулись с пустыми руками. Командный центр оказался разрушен. Данные с фото– и видеокамер отсутствуют. Байга, тигр и девчонка бесследно исчезли. Все это в высшей степени… неприятно.
Звякнул колокольчик, в комнату вошел помощник. Локеш молча выслушал сбивчивые объяснения. Оказывается, нашлось следящее устройство, которое он вживил под шкуру тигру. Помощник раскрыл трясущуюся ладонь и выронил на стол расплющенные осколки. Не говоря ни слова, Локеш взял остатки устройства и, воззвав к силе амулета, вышвырнул извивавшегося от ужаса помощника из окна шестидесятого этажа. Несколько мгновений он слушал вопли несчастного, пролетавшего этаж за этажом. Когда помощник подлетел к земле, Локеш шепнул несколько слов, после чего твердь расступилась и похоронила бедолагу живьем.
Устранив досадную помеху, он вытащил из кармана с таким трудом завоеванный трофей. Ветер дул в разбитое окно лучи солнца, высоко стоявшего над суматошным перенаселенным городом, вспыхнули на четвертом фрагменте амулета. Скоро, очень скоро он соберет вместе все элементы и тогда наконец сможет завершить то, о чем мечтал с тех пор, как узнал о существовании сокровища. Единый амулет превратит его в нечто новое… в нечто
Пора.
Электрический разряд наслаждения пробежал по его жилам, когда он коснулся четвертого фрагмента своей бесценной коллекции.
Но… это оказался не тот фрагмент.
Локеш вертел и крутил его, но он никак не соединялся с остальными. «В чем дело? Почему? Я сам сорвал его с шеи девчонки в лагере байга. Этот амулет был на ней в обоих моих видениях!»
Перед глазами заколыхалась тяжелая пелена ненависти. Скрипнув зубами, он раскрошил в кулаке жалкую подделку, а когда крошки просыпались между пальцев, каждая клеточка тела взорвалась ослепительной вспышкой гнева и с пальцев чародея сорвались голубые молнии.
Волны ярости захлестывали разум, бились под кожей. Не имея возможности дать ей выход, Локеш стиснул кулаки и подавил бушующую в нем силу. «Девчонка перехитрила меня!»
Подумав о Келси Хайес, он вспомнил ту, из глубокого прошлого, – прекрасную Дэчень, мать тигров. О, то была женщина, полная огня! В отличие от собственной жены, которую он убил, когда она родила ему никчемную дочь, Джесубай. Он хотел сына. Наследника. Они управляли бы с ним всем миром.
Пережив горькое разочарование, которое принесло рождение дочери, Локеш придумал новый план – убить Раджарама и взять в жены царицу Дэчень. Он с удовольствием думал о том, как приятно сломить ее дух. Это был бы захватывающий поединок.
С тех пор много воды утекло. Дэчень давно умерла, но зато ее тигры привели к нему Келси. Это больше того, чего он ожидал. Гораздо больше. Что-то бурлило и кипело у него в мозгу, а мысли набухали и лопались, как ядовитые пузыри над болотной ряской, но наконец неистовая решимость сгустилась до мрачного, сводящего с ума желания.
Келси наделена той же пламенной храбростью, какой обладала Дэчень, а отнять ее у потомков Раджарама – ни с чем не сравнимое, изысканное удовольствие! Локеш испытал острое желание вновь коснуться пальцами ее нежной кожи. Как приятно будет приставить нож к ее телу… Задержавшись на этой мысли, Локеш провел пальцем по острому краю разбитого оконного стекла. Пожалуй, он даже сохранит тиграм жизнь, чтобы сполна насладиться их страданиями. «Да… Посадить в клетку принцессу и заставить тигров смотреть, как я покоряю ее своей воле, – о, как это приятно! Особенно после всего… Слишком долго. Я ждал слишком долго».
Лишь одна мысль успокаивала его: поединок не закончен. Он найдет Келси. Его люди уже прочесывали всю Индию, следили за храмами Дурги и транспортными узлами – наземными, морскими и воздушными. Он был скрупулезен и не любил рисковать, не в его правилах ставить дело под удар из-за малейшей небрежности. Он перевернет небо и землю. Рано или поздно нанесет ответный удар. В конце концов, это всего лишь девчонка.
«Скоро», – подумал Локеш и задрожал, представив, как касается ее. Ощущение было почти реальным. Интересно, какой у нее голос, когда она кричит? Он слегка удивился, осознав, что мечтает не столько об амулете, сколько о похищении девчонки. Жажда заполучить ее была неистовой. Она разрывала его изнутри. Скоро, очень скоро он завладеет девчонкой и соберет амулет… «Но когда она станет моей, мне придется набраться терпения. Я всегда был излишне горяч, привычка торопить события уже сыграла со мной злую шутку».
Он улыбнулся. Акулы. Восхитительные создания, абсолютные хищники, хозяева океана. В мире животных хищниками рождаются. Но человек сам решает стать хищником, чтобы рвать в клочья всех, кто окажется у него на пути, ломать хребты тем, кто противится, и заглатывать врагов, одного за другим. Выбор простой: либо ты хищник, либо жертва.
Прошло очень много времени с тех пор, как Локеш занял место на вершине пищевой цепочки. Теперь ему противостояла лишь одна семья и одна девушка. «Ни одна девчонка не сможет спастись от меня, после того как я почуял вкус ее крови в воде».
Локеш задумчиво погладил бороду и улыбнулся мыслям о предстоящей охоте. Вода давно прикормлена. Они даже не заметят его приближения.
1
Жизнь без любви
«Он все-таки сделает это или нет?»
Я смотрела на Рена, ища в его лице намек на эмоции.
Прошла минута. Мне кажется, я поймала момент, когда он принял решение.
Рен протянул руку и сделал ход.
– Я выиграл! – Он с улыбкой сбросил фишку Кишана с доски и провел свою в дом. Потом откинулся на спинку стула, скрестил на груди руки. – Я же говорил, что никогда не проигрываю в пачиси!
Прошло больше месяца с тех пор, как мы освободили Рена из лагеря байга, где его держал в заточении и пытал Локеш, и ровно три недели после моего ужасного дня рождения, а жизнь продолжала оставаться сплошной м
Но я все продолжала надеяться, что он каким-то чудом вспомнит наше прошлое, и была полна решимости вернуть ему память. Даже если Рен никогда уже не станет моим, я дала слово отыскать два оставшихся дара Дурги, чтобы исполнить пророчество, разрушить проклятие тигров и позволить обоим принцам снова стать обычными людьми. Самое меньшее, что я могла сделать для любимого мужчины, – не предать его.
Но проводить день за днем рядом с Реном, оставаясь для него чужой, было все труднее. Мистер Кадам всеми силами пытался меня отвлечь, Кишан, брат Рена, уважал мои чувства и вел себя как преданный друг, хотя каждый его взгляд и каждое прикосновение говорили о том, что он по-прежнему хочет большего.
Мы с Реном не знали, как вести себя друг с другом. В итоге все четверо боялись вздохнуть и жили в постоянном ожидании чего-то – все равно чего. Порой казалось, что лишь присутствие Нилимы, пра-пра-праправнучки мистера Кадама, заставляет нас есть, двигаться и не сходить с ума.
Как-то раз, после одной особенно щедрой на слезы ночи, я зашла в павлинью комнату и обнаружила там мистера Кадама. Он читал книгу в мягком свете настольной лампы. Я села на пол рядом с ним, положила голову ему на колено и заплакала. Он, как всегда, стал гладить меня по спине, тихонько напевая индийскую колыбельную. Наконец я успокоилась настолько, что смогла поделиться с ним своими страхами. Я сказала ему, что Рен, должно быть, навсегда для меня потерян, и спросила, может ли разбитое сердце исцелиться.
– Вы уже знаете ответ на этот вопрос, мисс Келси, – ответил мистер Кадам. – Скажите, когда Рен был с вами, ваше сердце было целым и счастливым?
– Конечно.
– Значит, смерть ваших родителей не искалечила его настолько, чтобы оно не смогло любить Рена?
– Нет… Но ведь это совсем другая любовь!
– В чем-то другая, а в чем-то та же самая. Ваша способность любить осталась прежней. Вы ведь и сейчас любите своих родителей, правда?
– Конечно.
– В таком случае я осмелюсь предположить, что страдаете вы не от сердечных ран и не от омертвения сердца, а лишь от разлуки с любимым.
Я посмотрела на мудрого индийского бизнесмена и тяжело вздохнула.
– Знаете, как больно страдать от разлуки с любимым, когда он стоит рядом, в той же комнате!
– Понимаю, – не стал спорить мистер Кадам. – Возможно, будет лучше оставить все как есть.
– То есть отпустить его?
Он похлопал меня по руке, надолго задумался, потом неторопливо заговорил:
– Один из моих сыновей как-то поймал птичку со сломанным крылом. Он очень хотел ухаживать за ней, заботиться и навсегда оставить у себя. Настал день, когда он принес птичку мне. Она была мертва. Сын объяснил, что птица поправилась и захлопала крыльями. Но он испугался и поймал ее, чтобы она не улетела. И нечаянно стиснул так крепко, что она задохнулась.
У птицы был выбор: остаться с моим сыном или улететь на свободу. Любая из этих дорог могла иметь счастливый конец. Да, птичка могла улететь, и мой сын грустил бы, но он вспоминал бы о ней с улыбкой. Вместо этого он пережил страшное горе, был потрясен смертью своей любимицы и долго не мог прийти в себя.
– Значит, вы все-таки советуете отпустить Рена?
– Я говорю лишь… что вы почувствуете себя лучше, если он будет счастлив.
– Да уж, я вовсе не хочу задушить Рена в объятиях! – Я вздохнула и поджала под себя ноги. – Но избегать его мне тоже не хочется. Мне нравится быть рядом, к тому же, если я отдалюсь от него, как мы сможем выполнить задания Дурги?
– Если позволите, я посоветовал бы попытаться стать друзьями.
– Но он всегда был моим другом! Вы хотите сказать, что если мне удастся вернуть хотя бы эту часть Рена, я не буду чувствовать, будто потеряла все на свете?
– Именно так, мисс Келси.
«Стать друзьями? С Реном? – размышляла я, поднимаясь по ступенькам в свою комнату и на ходу выплетая ленту из косы. – Пожалуй, кое-что все-таки лучше, чем совсем ничего, тем более что этим ничего я сыта по горло».
На следующий день мистер Кадам и Нилима накрыли поздний завтрак. К тому времени, когда я появилась на кухне, они уже поели и ушли к себе, зато возле буфета стоял Рен, бодро накладывавший себе полную тарелку фруктов и сдобных булочек. С каждым днем он выглядел все лучше. Его высокая фигура перестала напоминать скелет, а темные волосы вновь обрели живой блеск. Прекрасные синие глаза с опаской уставились на меня, когда я взяла тарелку.
Потянувшись за клубникой, я толкнула его бедром и почувствовала, как Рен замер.
– Ты не мог бы немного подвинуться? – спросила я. – Я хочу взять вон тех датских сырных пирожных, пока Кишана нет.
Рен отпрянул от выпечки.
– Конечно. Извини.
Он поставил свою тарелку на стол, я уселась напротив. Несколько мгновений он молча разглядывал меня, снимая бумажку с маффина. Я почувствовала, что краснею.
– Ты в порядке? – с запинкой спросил Рен. – Я слышал, как ты плакала ночью.
– Я в полном порядке.
Он кивнул и начал есть, по-прежнему не сводя с меня глаз. Когда маффин был почти съеден, Рен вдруг потупился.
– Ты… уверена? Прости, если я снова… чем-то огорчил тебя… Я ведь не помню…
Я подняла руку, прерывая его:
– Человек не властен над своими чувствами, Рен.
– Но все равно, прости, что причиняю тебе боль, – тихо сказал он.
Я наколола на вилку кусочек дыни. Вопреки данному себе торжественному обещанию собрать волю в кулак и держаться следовать совету мистера Кадама оказалось очень трудно. Глаза снова защипало.
– Что ты имеешь в виду, Рен? За что просишь прощения? За мой день рождения, когда ты сказал, что я некрасивая и что тебе неприятно находиться со мной в одной комнате, или за то, что ты назвал Нилиму красавицей, или…
– Ладно, я все понял.
– Вот и замечательно, потому что я как раз хотела прекратить этот разговор.
Он помолчал, потом выдавил:
– Кстати, я не называл тебя некрасивой. Я сказал, что ты слишком юная.
– Ага, значит, Нилима тебе больше подходит! Посмотри на себя, тебе же больше трехсот лет!
– Так и есть. – Он скривил губы в неловкой попытке выдавить улыбку.
– Строго говоря, тебе следует встречаться с какой-нибудь старушкой! – Я чуть заметно улыбнулась.
Он поморщился.
– Тем не менее я хочу сказать, что ты весьма привлекательная и у тебя прекрасный характер. Кроме того, до сих пор ни один человек не вызывал у меня такого… отторжения. Я легко схожусь с любыми людьми. Иными словами, нет никакого разумного объяснения тому, почему я испытываю потребность выбежать из комнаты, как только ты в нее входишь.
– Хочешь сказать, все дело в том, что я заставляю тебя вспоминать?
– Нет, дело не в этом… Это нечто… совсем другое. Но я принял решение не обращать на это внимания.
– А такое возможно?
– Конечно. Чем дольше я нахожусь рядом с тобой, тем сильнее бывает ответная реакция. Видишь ли, главная трудность не в том, чтобы говорить с тобой, а в том, чтобы находиться рядом. Кстати, нужно попробовать поговорить по телефону и посмотреть, будет ли разница. Короче, я работаю над созданием иммунитета.
– Понятно… Твоя главная цель – научиться меня выносить. – Я тяжело вздохнула. – Ладно.
– Я пытаюсь, Келси.
– Можешь особо не надрываться, потому что это уже неважно. Я решила, что мы с тобой должны стать просто друзьями.
Он перегнулся через стол и заговорщически спросил:
– Но разве ты, как бы это сказать, – не влюблена в меня?
Я тоже наклонилась вперед.
– Я больше не желаю об этом говорить.
Рен скрестил руки на груди.
– Почему?
– Потому что Лоис Лейн никогда не задушит Супермена!
– Что ты несешь?!