Первая красавица

– Куда ты собралась? Мы еще не договорили. Сесилии же я сказал, что между нами все кончено.

– Из-за меня?

– В подробности я не вдавался, но, учитывая, в каком виде она нас застала, думаю, она и сама обо всем догадалась.

– Как ты мог? Да как ты вообще мог меня соблазнять, встречаясь с другой женщиной? Мне плохо от одной этой мысли. – А стоило ей только представить, что вчера он точно так же соблазнял Сесилию, ей стало еще хуже. Луис всегда был таким ненасытным… Как же часто он любил Сесилию? Каждый день? А потом не моргнув и глазом выгнал за дверь? Но с чего в ней вдруг проснулась такая ревность? У них же уже не те отношения…

Как же просто оказалось избавиться от Сесилии. После расставания с Холли в его жизни образовалась пустота, и он попытался заполнить ее знойной красоткой, вот только та не справилась с ролью. Даже сексом они так ни разу и не занялись. Но сейчас это не важно.

– Мои отношения с Сесилией больше не имеют никакого значения. Я уже решил, как следует поступить в нашем положении, так что… – Он кивнул в сторону дивана.

– Тебе не следовало расставаться с девушкой, – заметила Холли, неохотно снимая куртку. Лучше прямо сейчас объяснить, что больше между ними ничего не будет. – Я же говорила, что не хочу ничего тебе портить.

– Похоже, в таких вопросах твои взгляды куда свободней моих. – Луис сцепил руки за головой. – Когда от меня беременна одна женщина, я не могу встречаться с другой. Не спорь со мной, у нас нет выбора, мы должны пожениться. Ребенок имеет право на обоих родителей.

– Нельзя жениться только ради ребенка. Луис, ты никогда не хотел строить со мной свое будущее, ты же мне даже не доверяешь! Думаешь, зная все это, я могу выйти за тебя из-за какой-то случайности?

– Случайность – это когда ты спотыкаешься о камень или забываешь дома ключи. Ребенок же не имеет к случайностям никакого отношения. И мы оба должны взять на себя ответственность и изменить наши жизни.

Такое впечатление, что она говорит не с человеком, а со стеной. Неужели до него совсем невозможно достучаться? Сама Холли считала, что они оба смогут любить будущего ребенка, но при этом им не обязательно навсегда связывать себя браком. Ведь если бы в ней не зрела новая жизнь, Луис уже вполне мог сделать предложение идеальной Сесилии… А вместо этого он теперь готов связать ее с ней самой, но потом все равно пожалеет.

– Это еще не значит, что нам обязательно нужно жениться, – упрямо возразила Холли. – Мы можем любить и заботиться о ребенке, не связывая себя узами брака. Лучше уж мы будем счастливыми одиночками, чем ненавидящими друг друга и весь мир супругами.

Ну и как это понимать? Всего лишь пару минут назад она вполне охотно соглашалась перевести их отношения на совершенно другой уровень. Но это ее фирменное упрямство…

Луис наконец-то осознал, к чему привела его благая ложь.

– Ты говоришь так, словно видишь весь наш брак как одну бесконечную пытку, – сквозь сжатые зубы выдавил Луис. – Может, еще скажешь, что не чувствуешь, как между нами искры летят?

– Ну наконец-то! А то я уж думала, что ты об этом и не вспомнишь! – горько усмехнулась Холли. Как она могла забыть? Для него их отношения всегда сводились к одному лишь сексу, и, пока она строила себе воздушные замки, представляя, как они поженятся и заведут детей, сама она оставалась для него лишь игрушкой, с которой можно приятно провести выходные. – Хорошо, по-моему, ты очень привлекателен, но не сомневаюсь, что так же считают едва ли не все видевшие тебя женщины. – Холли опустила глаза, стараясь не обращать внимания на противненький голосок в голове, с наглой ухмылочкой спрашивающий: а чего ей еще, собственно, надо? Разве есть какие-то гарантии, что любой брак окажется удачным?.. Разве не разваливаются самые крепкие союзы, чьи плюсы и минусы заранее старательно просчитали?

– Мы оба имеем право на счастье. Тебе не следовало расставаться с девушкой, а однажды и я найду свою вторую половинку. И самому ребенку будет лучше, если его станут растить счастливые родители, пусть даже они и живут порознь.

Да что с ней такое? На ее месте любая другая женщина с радостью ухватилась бы за такое предложение. Да и их так неудержимо друг к другу тянет… Так чего же она все еще упрямится? Чего ей не хватает? И о какой второй половинке мечтает? Совсем же недавно она явно мечтала только о нем! К чему эта глупая гордость? Разве так сложно понять, что он предложил единственно возможное решение?

– Я окончательно порвал с Сесилией, но ничуть об этом не жалею, – сухо заметил Луис. – И даже если бы ты не объявилась, я бы все равно скоро с ней расстался.

– Все равно бы расстался? – Ну ей-то какое до этого дело? Зачем она спрашивает? – Но она же отлично тебе подходит. Я думала, именно такую женщину ты и искал. Идеальная внешность, идеальное происхождение…

– Не об этом речь. Куда важнее, что ты не хочешь выходить за меня замуж, а значит, нам придется решать нашу проблему как-то иначе. И, для начала, неужели ты серьезно думаешь, что я стану постоянно ездить в Йоркшир?

– Но раньше ты туда ездил. – И как же больно теперь вспоминать о тех выходных, ставших самими яркими днями в ее жизни.

– Ездил на выходные, но теперь мне этого будет мало, а по будням у меня просто не хватит времени, чтобы два часа добираться в один конец. И потом, как насчет школы? Ты об этом подумала? Когда ребенок подрастет, где он станет учиться? Какое образование ты ему дашь в глуши, где зимой из-за снегопадов вообще приходится большую часть времени безвылазно сидеть дома?

– Пока еще рано об этом думать, – неуверенно возразила Холли.

– Нам нужно прийти к какому-то соглашению, и, раз уж замужество тебя не устраивает, нам обоим придется пойти на жертвы. Я не смогу все время к тебе ездить, так что тебе придется перебраться ко мне поближе.

– Но в городе я жить не смогу.

– А я не смогу постоянно таскаться в Йоркшир. Это непрактично. – Не она одна умеет упрямиться.

– Зачем ты так? – А может, она сама не права? Луис готов взять на себя ответственность, а она только и думает о прошлых обидах и разочарованиях. – Я не смогу переехать в город, что тогда станет с моими животными? – тихо спросила она.

– При желании из любого положения можно найти выход. – Луис постарался не замечать, как расстроилась Холли. – На следующей неделе меня здесь не будет, и ты вполне можешь воспользоваться этим временем и хорошенько все обдумать. Пойми, наконец, что отныне наша жизнь полностью изменится и уже никогда не станет прежней.

Глава 6

Даже вернувшись из шумного Лондона в тишину родного дома, Холли так и не смогла до конца успокоиться. Она старательно пыталась убедить себя, что ненавидит Луиса, но при этом отлично понимала, что сейчас он притягивает ее даже сильнее, чем в самый разгар отношений. Но полюбить его по-настоящему она уже никогда не сумеет… Или все-таки сумеет? Зачем иначе вообще было рассказывать ему про ребенка, а потом отвергать предложение? Ведь если бы они действительно поженились, все стало бы гораздо проще. Что ж, похоже, она все еще что-то чувствует к Луису, раз до сих пор не может думать об их будущем с той же холодной расчетливостью, что и он сам.

Но что же теперь делать? Сам Луис к ней ездить не станет, а она не готова бросить друзей и приют…

– Просто выходи за него, – посоветовал Энди, когда она поделилась своими заботами с другом.

А в снежные зимы сюда вообще не каждую неделю возможно добраться… Так как же Луис станет встречаться с собственным ребенком?

– Давай взвесим все за и против. Он красив и богат. Чего тебе еще надо? Знаешь, я тут подумал: раз ты так упрямо бежишь от своего счастья, пожалуй, я сам с радостью займу твое место, – усмехнулся Энди. – Но если серьезно, наша глушь плохо подходит для детей. Что будет, если малыш заболеет? Где ты возьмешь доктора? А школьные друзья? Ты только представь, что они зайдут поиграть после уроков и начнется снегопад. Куда ты их денешь? В стойло к Бустеру?

– Мог бы меня поддержать, – вздохнула Холли.

– По-моему, упрямство не лучший в жизни помощник.

– А при чем тут упрямство? – Это ей только кажется или Энди под упрямством подразумевает эгоизм? – Разве я не имею права на собственную жизнь? Да и что будет с приютом, если я уеду?

– В последнее время приют процветает, так что ты наверняка сможешь выгодно продать его вместе с коттеджем. А еще я хотел сказать, что… Помнишь Маркуса?

– Конечно, как я могла забыть парня, разбившего тебе сердце?

– Он вернулся из Торонто и теперь снова работает в Лондоне. Мы уже какое-то время переписываемся.

– И?.. – спросила Холли, хотя уже и сама все отлично поняла. Раньше Энди с Маркусом были неразлучны, но потом Маркус улетел, а Энди отказался все бросить и лететь следом. А теперь у них появился второй шанс, и Энди явно собрался перебраться в Лондон.

И все заботы о приюте теперь лягут на ее плечи.

Улыбаясь и кивая, она молча слушала, как Энди описывает присмотренный дом и предполагаемую работу. Но что же ей самой теперь делать? Без Энди все здесь изменится, но это еще не повод соглашаться на предложение Луиса…

Если забыть, что от одного вида этого мужчины у нее кружится голова и подкашиваются коленки, что останется? Человек, готовый взять ее в жены из одного лишь чувства долга. Но он ее не любит! Так надолго ли хватит этого долга? А что потом? Бесконечные разборки и измены? Или он думает, что Холли станет закрывать глаза на его встречи с другими женщинами вроде Сесилии?

Всю ночь размышляя, что же ей делать дальше, Холли уснула лишь под утро, а пару часов спустя ее разбудили захлебывающиеся лаем собаки.

Быстро одевшись, она спустилась вниз и сразу же увидела три незнакомые машины. Энди еще не появился, и с незнакомцами разговаривали Клэр и Сара, иногда помогавшие в приюте.

Ничего не понимая, Холли замерла на пороге, разглядывая еще две приближающиеся машины.

– Ну ты даешь! – подбегая к ней, рассмеялась Сара. – Могла бы и сказать, что собралась замуж за миллиардера.

Только когда на нее обрушился бесконечный град вопросов, Холли наконец-то все поняла и быстро заперлась в доме. Журналисты! Этого еще не хватало.

Позвонив Энди, она велела ему оставаться дома, а потом объяснила девушкам, что здесь вообще происходит, и те сразу приуныли.

Отлично, вот только что ей теперь делать? Холли еще ни разу не оказывалась в подобном положении и только теперь поняла, что чувствуют знаменитости, когда назойливые папарацци мешают им нормально работать, так и норовя сфотографировать в самой неловкой позе.

Не в силах слушать, как девушки сплетничают, Холли ушла на кухню, задернула шторы и взялась за телефон.

Быстро объяснив Луису, что происходит, она добавила:

– Я даже из дома теперь выйти не могу! И все из-за тебя! Ты просто обязан выгнать их отсюда.

Луис по голосу понял, что еще немного, и Холли окончательно запаникует. Вот и замечательно. Он уже давно ждал этого звонка.

– Ну а чего ты хотела? Вокруг меня всегда вьется толпа фотографов. – Луис неторопливо прошелся по номеру, разглядывая из окна Центральный парк Нью-Йорка. Как же приятно, когда вокруг тебя днем и ночью кипит настоящая жизнь, вот только и по Лондону он уже успел соскучиться. Да и с Холли надо что-то решать.

– Рада за тебя! Но а мне-то что теперь делать? Не могу же я весь день сидеть взаперти! Как они вообще здесь оказались? Это ты им все рассказал? С чего бы еще они начали спрашивать о будущем ребенке?

– Ты сейчас сидишь?

– Как ты можешь так спокойно говорить? – Холли решила не обращать внимания на глупый вопрос. Но как он может так спокойно с ней говорить? Хотя с чего ему переживать? Это же не его осаждает толпа папарацци. А Клэр с Сарой рано или поздно все равно придется уйти, и наверняка они не упустят свои пятнадцать минут славы, а потом все знакомые начнут перемывать ей косточки… И все из-за Луиса!

– Я уже давно привык к журналистам. Нужно просто уметь с ними обращаться.

– И как же? – Холли уже почти кричала.

– Не обращай на них внимания, а на все вопросы отвечай: «Без комментариев». Если ты ничего им не скажешь, рано или поздно они устанут тебя преследовать и уйдут.

– Легко сказать, – угрюмо вздохнула Холли, но хотя бы трястись перестала. – И ты так и не ответил, как они меня нашли…

– Думаю, это прощальный подарок Сесилии. – Только Луис успел покинуть Лондон, как ему сразу же позвонила Сесилия и заявила, что порадовала друзей, в том числе и нескольких журналистов, подробностями их расставания. А про беременность она просто угадала, хотя сам Луис не видел в ее рассуждениях никакой логики.

– Ты бы никогда не стал встречаться с такой жирной коровой, – злобно прошипела бывшая. – Значит, она беременна. Поздравляю! Вместо меня ты выбрал безродную дуру, которой от тебя нужны одни лишь деньги. Ты только представь, как обрадуются твои родственники!

Родня еще ничего не знала, но, похоже, их неведение продлится недолго. А жаль. Теперь придется выслушивать дурацкие шутки от сестер и утешать мать, давно мечтавшую о его свадьбе.

– Но что мне теперь делать? – снова начала Холли. – Я не могу выйти на улицу, да и Клэр с Сарой рано или поздно придется уйти. А Энди я вообще сказала сегодня не приезжать.

– Зря, он бы наверняка не отказался попозировать на камеру, – думая о своем, возразил Луис, невольно дивясь, что так хорошо знает ее друга. – Отправь девушек заниматься животными, только пусть они работают молча. Против излишнего внимания они и сами возражать не станут, а через пару часов они смогут уйти.

– Почему именно через пару?

– Потому что я не способен творить мгновенные чудеса с такого расстояния!

– А я и не прошу тебя ни о каких чудесах!

– Да, только, отлично зная, что я улетел в Америку, звонишь и жалуешься, что к тебе пристают злобные журналисты. Так что либо ты считаешь, что я снова во всем виноват, либо веришь, что я смогу тебя спасти.

Верит, что он может ее спасти? Это при том, что она отказалась от его предложения и ей бы сейчас следовало планировать одинокую независимую жизнь?

– Вера тут ни при чем. Когда мы встречались, я не знала, кто ты такой, а теперь толпа журналистов осаждает мой дом. И все из-за тебя.

– И что ты хочешь этим сказать?

– Я хочу сказать, что мне не нравится, когда нарушают мое уединение, и я жалею, что вообще тебя встретила.

Чувствуя, как в нем вскипает ледяная ярость, Луис вдруг понял, что, если бы не он, Холли уже наверняка давно вышла бы замуж за какого-нибудь фермера. И жила бы тихо и счастливо. А вместо этого она встретила его, и пусть у них были потрясающие ночи и бесконечные разговоры обо всем на свете, но он сам все перечеркнул своей ложью. Не чувствуя на плечах извечного груза богатства и власти, он открылся ей больше, чем вообще когда-либо кому-нибудь открывался, но все началось со лжи. И теперь она может спокойно посмотреть ему в глаза и с чистой совестью сказать, что жалеет, что вообще его встретила.

Луису безумно хотелось сказать, что на ее месте любая женщина с радостью согласилась бы стать его женой, а брачный контракт – всего лишь несущественная деталь, которая никоим образом не отразится на ее финансовом положении, но он отлично понимал, что Холли и здесь найдет способ все вывернуть наизнанку и бросит ему в лицо эти же слова, как оскорбление.

– Если ты вдруг забыла, то для меня теперь тоже все изменилось. Так к чему теперь попусту обвинять друг друга во всех грехах?

Здорово. Похоже, в чем бы она там ни пыталась себя уверить, а Луис уж точно жалеет, что они вообще встретились. Ведь если бы не этот глупый, никому не нужный роман, он бы не оказался в кошмаре, где его привычной жизни пришел безвременный конец. И он не стесняется в открытую выражать свои чувства… Что ж, хорошо хоть сейчас он честен, но как же больно это слышать…

Мечтая провалиться сквозь землю, Холли крепко сжала в руке трубку и еле слышно выдохнула:

– Ни к чему.

– Тогда пакуй чемоданы и попроси Энди присмотреть за зверями. Через пару часов за тобой приедут мои люди. Жди их со стороны дороги у пустующего стойла. Когда они станут подъезжать, тебе позвонит Николас, тогда сможешь отпустить Клэр и Сару, они отвлекут репортеров, и ты спокойно уедешь.

– Ненавижу все эти многоходовые планы…

– Тогда наслаждайся обществом репортеров, а завтра сможешь полюбоваться на себя в бульварных газетенках.

– А почему раньше ко мне никто не приставал?

– Потому что известный миллиардер, брошенная подружка из высшего общества и беременная любовница, что возится с животными в безлюдной глуши, стоят гораздо больше, чем просто миллиардер, регулярно куда-то ездящий. Репортеры идут по следу, лишь надеясь на поживу. Раньше мы им были не интересны.

– Ладно, а дальше что? Когда я смогу вернуться к привычной жизни?

Неужели ей теперь настолько противно его общество? Почему она так упорно сопротивляется? Но хочет она того или нет, теперь они навсегда связаны и уже ничто этого не изменит.

– Очень и очень не скоро.

– То есть?

– Из нашей истории получится неплохая мыльная опера, а журналистам только этого и нужно, да и Сесилия с радостью подольет масла в огонь.

Раз уж так получилось, почему бы не воспользоваться обстоятельствами?

– Оставленная красотка мечтает отомстить удачливой сопернице, а та ждет ребенка, продолжая работать не покладая рук… Эта история может тянуться годами… Рано или поздно ты даже к журналистам привыкнешь.

– Но как только я уйду, им нечего будет здесь ловить.

– Да, но они быстро поймут, что ты в Лондоне, и станут терпеливо дожидаться твоего возвращения на север. Ты просто не представляешь, на что способны репортеры в погоне за громкой историей…

С каждой секундой Холли волновалась все больше и больше. Похоже, Луис прав, так неужели ее жизнь теперь уже никогда не станет прежней?

– Поживи пока у меня, я вернусь, как только смогу, и мы решим, что нам делать дальше.

– Но как же приют?