Народный эпос

Гонец поскакал к ашильтинцу Казн:«Спеши в Казанище. Людей привози».Дружине Казн повелел – поскорееСедлать скакунов, что взросли в Эндирее,Черкесские седла на них закрепив,Кремневые сабли с собой захватив.И вот ашильтинец, прославленный лев,Оружье в серебряных ножнах надев,Вскочил на коня и помчался к победам.Шесть тысяч отборных дружинников – следом.Народ их встречает, покинув жилища…«Ассалам алейкум, народ Казанища!»– «Алейкум салам! – отвечает народ. —Да будет удачным, Казн, твой поход!Домой возвращайся с победою скорой,С богатой военной добычей из Цора!»Влились салатавцы в конный отряд.И жители неба «аминь» говорят,Желают победы Казн с его станомВ бою с кизилбашем, врагом окаянным.«Пускай охранит их аллаха рука!..»Лишь кадий молчит, провожая войска.«Они не придут, говорю вам заране:Я видел над их головами – сиянье.Святыми желает их сделать аллах!» —Сказал он, домой возвратившись в слезах.Далеко остался аул Казанище.Над конскими спинами вьется пылища.Отряд наконец в Худатал прискакал.И слышит Казн, что идет в Худатал,Спешит, громыхая по каменной круче,Тяжелые ядра на мулов навьюча,Собой похваляясь, пыхтя, как медведь,Каджар Купа-хан, чтоб ему умереть!..Но хан, увидав ашильтинское войско,Тотчас же утратил свой облик геройский:«Казн, я тебя задарю серебром,Казн, мы сокровищ тебе навезем.С тобой поделюсь я по-братски страною, —Чтоб ты – о мой брат! – помирился со мною!..»– «Свинцовая пуля да яростный бой —Вот мир, что возможен меж мной и тобой!Разящее лезвие стали певучей —Вот мир между мной и тобой наилучший!»Такие изрек ашильтинец слова,И эти слова отзвучали едва,Как, саблей сверкая, рванулся он в схватку.Когтит, словно горный орел куропатку,Элдара, которому в битвах везло…Отсек ему нога, взвалил на седло…Хвастливого он сокрушил Купа-хана,Гордыню сломил у Баку и Сальяна.Не он ли, воитель, герой удалой,Взял крепость Дербент, что стояла скалой?!Не он ли, Казн, – да гремит его слава! —Расправился с силой Хаджи-Мама лава,Не он ли, врагов истребляя полки,Окрасил потоки Самура-реки?!Соленою, красною стала водица,И негде теперь куропатке напиться!Али достославный – когда-то давно —Закинул в зеленое море, на дно,Свой меч Зульфукар – на погибель живогоИ стала прозрачная влага – багровой.Не так ли, одним мановеньем руки,Окрасил струенье Самура-реки,Надолго оставив там отблеск пожаров,Казн-богатырь, истребитель каджаров?!

Сражение с Надир-шахом

Братья, к песне правды слух обратите.То, что было правдой, стало преданьем.Ныне начнем повесть, одну былину,Песней она стала, поется всюду.Надир-шах собрался в поход на горыС войском хорасанским числом в сто тысяч.Пеших людей кликнул он из Шираза,Конных людей кликнул из Кандараха,Кликнул хамаданцев неисчислимых,Снарядил сокровищ он караваны,Мир дельцов, тавризцев, двинулся в горы, —На торговле руку они набили!Да умрет хан ханов, Надир свирепый,Завладеть вселенной смельчак задумал!Войско Надир-шаха серебром блещет,В золотых одеждах его каджары,Жаром полыхают щиты и латы.Крепости взрывают его орудья,Стены пробивают его пищали,Пушки стоят в каждом шатре походном,Любы людям ратным его щедроты!Ринулись войной на мир каджары,На восток и запад гроза подвигалась!Азнаур грузинский, грозу почуяв,На земле Тифлиса пал перед нею.Золото без счета взяли каджары,Одолели силу земли грузинской,С речью материнской сын разлучился —Увели с собой пленных каджары.В Голода, к аварцам, пришли каджары,Говоря такие слова коварства:«Если голодинцев мы всех погубим, —Отомстим убийцам Ибрагим-хана,Воздадим за брата шаха Надира!»Мы же голодинцев добром помянем!Надир-шах предал их огню и праху,Глиняные стены саклей развеял.Скрылись в лесах горцы, очаги бросив.В Цараки ворвались враги внезапно,Девочек схватили – вот вся добыча!Одарив каджаров наградой щедрой,Надир-шах на отдых стал в Закаталах,Муки голодинцев здесь повторились…Хлынули каджары по Дагестану,Покорили землю горских аулов,Пленников с собою взяли пришельцы.Стран-земель владыка, Сурхай безрукийСдался чужеземцам еще до полдня.Храбрый сын Сурхая, надежда горцев,Муртазали спасся, к дяде НуцалуНочью прискакал он в Хунзах вершинный.Знала вся округа жену Сурхая,Мудрою супругой Айшат прозвали, —Надир-шах с ней рядом ложе поставил.Девочки в аулах цвели и зрели,Груди их до окон еще не достали, —Девочек лишили каджары чести,Повели невинных детей на площадь,Всадники, красуясь, их затоптали.Покорили эти края каджары,Уводили пленных в злую неволю,В долы Андалала двинулись дальше,Чтоб дотла разрушить и эту землю.Тесно меж Чалдой и Мухобом стало:В правильном порядке шатры разбиты,Кони на приколе в полях мухобских.Выросла, чернея над Андалалом,Туча вражьей рати – и разразиласьНа хицибских пашнях страшною бойней.Начал согратлинекий народ сраженье.Славен исполинский клич согратлинцев:«Пусть лишится силы, чья рука дрогнет,Проклят будь вовеки, чья душа струсит!Молодцы, стреляйте, храбрецы, бейте,Пришлых настигайте быстрою пулей!Кто сегодня струсит – с тем я не знаюсь,Кто сегодня дрогнет – навек мой недруг!Саблями стальными, друзья, разите,Чтоб кровь сгустилась на ножнах острых,Из кремневок метких стреляйте, братья,Чтоб забились дула клубами дыма!»Стали защищаться молодцы наши,Пулевые раны кровью сочились.Стали защищаться храбрецы наши,В пулевые раны чарто втыкая.Сердце разрывалось от горьких мыслей,Битва разгоралась еще сильнее,И тогда раздался голос Надира:«Погляди, безрукий Сурхай, взгляни-каНа твою ораву, на мое войско.Пристальнее, гордый Сурхай, взгляни-каНа мышей ваших, на котов наших!»– «Не гордись, не хвастай, Надир-пришелец,Этот свет, мы знаем, ходит по кругу.Ты забудь, собака, гордые речи,Силу Дагестана – испытай раньше,Горцы Дагестана – сильные волки,Завтра ты узнаешь, каковы горцы!»Люди Андалала так обратилисьК племенам соседним, братьям их верным:«Эй вы, гидатлинцы и какрихинцы,Эй вы, телетлинцы, и вы, келинцы!Поспешите, братья, прийти на помощь!»
Эти не успели обнажить сабли,А уже другие рубят наотмашь.Эти не успели подвязать седла,А уже другие на конях скачут!Андалалцы хану в Хунзах черкнули:Так и так, нагорья постигло горе,Подлые каджары нас окружили,Пастбища и пашни залиты кровью.И когда в Хунзахе прочли посланье,Стали снаряжаться даитиляльцы,Вынули винтовки из мехов волчьих,Вскинули кремневки, бьющие метко:Им служил мишенью глаз воробьиный.Выбрали пищали, гордясь оружием,Сабли подвязали, что рассекаютСупостата вместе с конем могучим.Панцири надели, шлемы стальные,Длинные черкески – до ступней самых!Вышли со щитами на руках твердых,С выпуклым железом на локтях сильных,За плеча закинув пороховницы.На конях, бегущих быстрее дичи,На конях, грызущих зубами камни,На черкесских седлах скакать решили.Прицепили к седлам андийские бурки,Прицепили к седлам древки прямые,Чтобы развевались вольные стяги.Так пошла на битву одна дружина,Объявив Надиру войну святую.Был главой дружины нуцал хунзахский —Он железной рати предводитель.А за ним такие молодцы мчались:Встретят они пламя – бросятся в пламя!Мчались по нагорьям, полям и рекам,И когда к долине Анада вышли,Приказал нуцал им остановиться,Он остановил их для наставленья:«Если Анд ала лом враг завладеет,Никогда не смоем пятно позора.Если он прорвется к Чоху, Согратлю, —Он, проклятый, завтра в Хунзах ворвется.Постоим же, братья, за наши горы!Кто живым вернется – славу добудет,Кто же не вернется – будет бессмертным!»Только разгорелась правая битва, —Войском зашумели даитиляльцы,Будто в синем небе гром прокатился.Облака, в которых спрятались горы,Не идут в сравненье с клубами дыма!Дождевая влага облаков темныхНе идет в сравненье с реками крови!Лишь дымок взовьется – двоих уложат,Уберут убитых – пяток уложат.От винтовок метких, кремневок горскихПобледнел до дрожи Надир-пришелец.Обратились в бегство его каджары,Львиную почуяв хватку Хунзаха.И тогда того же шаха НадираСлово раздается в огне и гуле:«Бог тебя помилуй, Сурхай безрукий,Из какого края эта дружина?Будь здоров и счастлив, Сурхай безрукий,Что это за всадник на коне черном?»Отвечает шаху Сурхай с усмешкой:«Вовремя примчалась эта дружина,Во главе дружины – нуцал хунзахский,Муртазали, сын мой, на коне черном,Чтобы отвалились у него руки,Чтобы ему ворон выклевал очи!»– «Ох, чтоб отвалилась рука другаяУ тебя сначала, Сурхай безрукий, —Что желать посмел ты родному сыну!Лучше сам ослепни, Сурхай безрукий, —Как сказать посмел ты слова такие!Я бы тебе отдал свои владенья,Если 6 получил я Хунзах в замену!Я бы тебе отдал свои богатства,Чтобы Муртазали мне сделался сыном!»Полчища каджаров быстро бежали,Их быстрей косили горские сабли.Гнали горцы долго шаха Надира,Долго чужеземца гнали, покудаГрудью не припал он к земле равнинной,В сапогах, налитых собственной кровью!На конях сражались даитиляльцы,И огузиляльцы бились, не видя,Что уже их ружья огонь расплавил!По лугам Хициба, чистым от века,Даже птичьей кровью не обагренным,Потекли потоки вражеской крови,На полях Мухоба, не знавших тука,Появились горы каджарских трупов.Помните, пришельцы! Из этой битвыКое-кто из ваших в живых остался.Снова к нам придете – всех уничтожим!

Песня о герое Муртазали

О давних годах я сказанье спою,О храбрых, прославивших землю свою.Я нартов напомню вам имена,Что гибель каджарам на шашках несли,О кровавом Надир-шахе споюИ об отважном Муртазали.Из Стамбула длинные ружья взяв,А в Дамаске сабли ковать приказав,Из Арабистана коней пригнав,Из людей Афгана войско набрав,Богом, шахом вселенной желая стать,Говоря: «Будет мир у меня в ногах!» —В путь повел полки каджар Надир-шах.Он от наших гор не отводит глаз.Как сучок в глазу у него Кавказ.Всюду шли бои. Но вражьи войскаНалетали бесчисленнее песка.Шли на приступ каджары, как муравьи.Истомились крепкие руки бойцов,Ноги их скользили в горячей крови.И слетали тысячи храбрых головПод мечами с насечкою золотой.Покорились шаху Нуха и Дербент.На Саму ре такая битва была,Что заплакало небо и черная мглаСаваном горы заволокла.По следам своим путь кровавый стеля,Истоптав, костьми засеяв поля,Истребляя посевы, как саранча,К землям лакским грозный Надир подступил.Под Кукма-горой он шатры разбил,По долинам коней он пастись пустил,Под Хосрех он пушки свои подкатил.Вот гонцы по аулам с криком спешат:«Эй! Кто истинный воин – на бой выходи!Кто бесстрашен – в наши ряды иди!»На великий совет собрался народ,Призывая в свидетели горную высь,И поля, и незыблемый небосвод.Все собравшиеся, как один, поклялись:«Умирает женщина в трудных родах,Пусть мужчина в бою умрет!Мы за родину жизни не пощадим,Грудью, сталью острой врага отразим,Беспощадно каджаров будем рубить,Пока без остатка не истребим!Если дрогнем, изменим, от клятвы уйдемИ живые в руки врага попадем,Пусть живыми зароют нас в землю тогда,Пусть позор на нас падет навсегда!»Вот кольчуги на плечи надели ониИ оружье поверх железной брони,Железные палицы взяли бойцы,Копья дедовские достали бойцы,Взяли заветные пищали бойцы,Вздели на плечи луки кривые свои,Ружья достали боевые свои.Чуть рассветным лучом блеснул небосвод,Загудели ущелья тесные гор.Взбудораженным ульем со всех сторон,Как за роем рой, за отрядом отряд —Отовсюду навстречу друг другу спешат.И на каждой горе, за каждой скалойСтарцы, дети, старухи той поройГруды наваливали из камней,Чтоб камнями пришельцам давать отпор.Ну, а жены по скатам и выступам горГлыбы каменные поставили в ряд.Будто воины это, мужчины стоят!
Охватил каджаров немалый страх.Стал по тем камням бить из пушек враг,Камни с громом катились на головы им,Сея смерть и урон во вражьих рядах.Надир-шах разъярился, словно гроза,Налились от гнева кровью глаза.Зарычал он, словно бешеный пес:«Захлебнутся, собаки, в потоке слез!На колени встанут передо мнойИ ярем покорно наденут мой!Дважды я из Ирана ходил сюда,Дважды сгибли плоды моего труда.Но теперь с великою силой моейЯ приду, все я здесь сравняю с землей,Все я в землю втопчу, что есть на ней!»Все аулы велел он сжечь до утра.Все забрать, не оставить и нитки добра,И устроил он «шахскую молотьбу»:Матерей он велел и грудных детейНа току под копыта бросить коней.Глубже в горы войска каджарские шли,Плотным строем к мосту Шовкра подошли.Вышли белобородые старикиИ бесстрашно в бою с врагом полегли.В красный цвет окрасились волны Койсу.Взяли с боя Кумух каджары с утра,Прокатили пушки через ХурукраИ как станом стали в селенье Хури,Сдался в плен Сурхай, чтобы кончить войну,На разграбленье им отдал казну.Только шах Надир в наш предел вступил,Он старейшинам головы отрубил,В каждом доме отец или сын был казнен,Каждый был в округе аул разорен.В одеянье кровавом каджарский шакалДостоянье наше уничтожал.
Воду в речках выпили кони врагов;В Дагестане – в стране родников и рекНе нашел бы глотка воды человек!А на Турчидаге вместо цветовЗабелели полы каджарских шатров.На горе Турчидаг Надир-шах сидел,Ликовал он, смеялся, в трубу глядел,Говорил, что весь Дагестан захватил, —Так в гордыне своей Надир говорил.А в долине Согратля герои сошлись,Удальцы наши лакские собрались.Акушинцы пришли, и даргинцы пришли,И аварцы пришли, и кюринцы пришли.Как потоки бурных весенних дождей,Как в ущельях малые родникиНаполняют сухое русло реки,Так и ненависть клокотала в бойцах,Словно бурный поток, бушевал Хунзах.Да прославится твоя мать, Муртазали!Ты, как пламя, горящую речь сказал.И внимала словам удальца семьяБелоглавых гор, и лесов, и скал.Став под стяг с наконечником золотым,Так сказал соратникам ты своим:«Мы сошлись, чтобы родину защитить,Чтоб врагу вековечному отомстить.Нам в бою пора показать пришла,Что отцов отвага не умерла,Что в сердцах у нас та отвага живет!Имя того, кто падет в бою,Будет вечно жить, никогда не умрет.Тем, кто ранен, будет высокий почет.Мы должны сегодня врага истребить,Мы должны нашу родину освободить!Если в реках вода, бегущая вниз,Неким чудом в горы вспять потечет,И тогда нам одна дорога вперед!Если встанут покойники из могил,Не подставим спины пулям врага!Если завтра с запада солнце взойдет,Не уронит оружья наша рука!Мы на кровных врагов за край родной,Братья, выйдем все священной войной.Победить или умереть в бою —Нам один теперь из беды исход!»В бой вступили с первым рассветным лучом.Горы, тихие долы наполнил гром,Будто наземь падал, гремя, небосвод.Это был не свирепый зимний буран,Что лавины сбрасывает с высот,Это пули героев летели, как град,Покрывая инеем вражеский строй,Прибивая к земле за рядом ряд.Крымские ружья, что больше папах,С драгоценным ложем у них в руках.Словно полные луны клейма на них.Жазаилами эти пищали зовут,Длинноствольные, в цель далеко они бьют.Горстью порох бойцы засыпают в стволы,Пули шомполом забивают в стволы.Друг надежный – пищаль с цудахарским кремнем,Далеко они бьют смертоносным огнем.Разгорался, шумел и дымился бой,Будто спорило в гневе небо с землей.Уши глохли от грома немолчной пальбы,Будто шла, грохоча, не смолкая, гроза.Будто волны огня ослепляли глаза.Как долина Мяшар, была АнадаВ день последний безжалостного суда.Та долина от крови была красна,Кизилбашей телами была полна.
Копья по ветру крыльями расстелив,Бурки по ветру крыльями расстелив,С пудовыми палицами в руках,|Сверкая кольчугами на плечах,В блеске сабель, что шлем рассекают стальной,Поднимая зеленый стяг боевой,Двинулся малый отряд на конях,Догоняющих быстрого тура в горах.Кони у всадников масти одной,У главаря– скакун вороной.Да прославится твоя мать, Муртазали!Ты как ястреб среди куропаток был.До полудня вы бой жестокий вели,И один богатырь с мольбой возопил:«Истомились львиные руки мои!»И ответил воину Муртазали:«Если силы в руках твоих львиных нет,Львы другие идут за тобою вслед!»А как вихрем ворвались во вражий стан,Возопил один богатырь-великан: «Изнемог я!Кровью, текущей из ран,Моя шелковая рубаха полна!»И ответил воину Муртазали:«Если, витязь, кровью, текущей из ран,Твоя шелковая рубаха полна,Ты взгляни, как редеют вражьи ряды!»Нет, не ждал Надир-шах подобной бедыСодрогнулось сердце в груди его,Видит – многих Муртазали покосил.Войско свежее в бой Надир-шах пустил,И с утроенной силой бой закипел.С сабель сыплются искры, кони храпят.Но не дрогнул горский малый отряд.Грозной саблею Муртазали сверкал;Там, где сеют меру, он десять клал,Там, где сеют десять, сто убивал.Словно быстрая молния с синих небес —Кизилбашей саблей он поражал.Сеча шла, клокотала крови река,Словно чаши весов, качались войска.Храбро малая горстка горцев дралась.Вот над чохской дорогой пыль поднялась.То, на плечи черкески мужские надев,То, папахи на косы густые надев,Взяв кинжалы, на помощь МуртазалиЖены горские в бой на каджаров пошли.Время шло. Разгорался жестокий бой.Вот с глазами орлиными воин вскричал:«Иступился клинок моей сабли кривой!»И воину Муртазали отвечал:«Если сабли твоей иступился клинок,То взгляни, к нам бойцы на смену идут.Их мечи пополам железо секут!»Выслал новые силы каджарский стан,И в бою возопил богатырь Курбан:«Горе! Палицы я сломал рукоять!»И ответил Курбану Муртазали:«Если, друг, сломал свою палицу ты,То ломаются у каджаров хребты!»Длится сеча. Кровью дол обагрен.Шумом битвы потоков шум заглушён.Кони ржут. Бойцы, наступая, кричат.Стонут раненые, доспехи звенят.Грохот пушек и ружей со всех сторон.Как при утренних золотых лучахТают звезды ночные на небесах,Так бесчисленные, как звезды в ночи,Стали таять войска, что привел Надир-шах.Вспять шумящая лава их потекла,Словно вспугнутые журавли от орла,Словно стадо овец бежит от волков,Побежали, смешались полки врагов.Опрокинул каджаров отряд храбрецов.
«Эй, сын мой Муртазали, поспешай,Живыми каджаров не отпускай!»– «Не кричи со скалы, мой отец Сурхай!Резвы ноги, сердце полно огняМоего вороного, лихого коня.Удирают от нас каджаров войска,Словно стая шакалов от своры борзых!На горе Турчидаг, где дров не найдешь,Как поленницы, сложены трупы их.По долинам безводным чохской землиРеки крови каджаров, шумя, потекли!»Лютым гневом каджар Надир-шах воспылал,Кизилбашам бегущим он закричал:«Вы ведь взяли со мною Машрик и Магриб.Всю подлунную завоевать вы могли б!Так неужто, о доблестные войска,Устрашились вы этого сопляка?»Возопили каджары к шаху с мольбой:«Жизней наших владыка! Наш царь земной!Упроси – пусть он нас отпустит домой!Нет, не можем мы продолжать с ним бой,Его руки, словно столбы, тяжелы,Словно миски, глаза у него круглы,Словно лев, широк в груди удалец.Его голос – словно разящий свинец.Конь его вороной, как ветер, летит,Словно молния, сабля его разит.И пока он сам одного убьет —Конь копытами десятерых убьет,Сабля-молния двадцать голов снесет!.Умоли отважного Муртазали:Просьбу выслушай, мол, благородный герой,Отпусти ты нас в наш предел родной!Пусть отпустит он нас в Хорасан – домой!»И напрасно взывал к ним собака-шах,Побросали каджары оружье в полях,Как шакалы от льва, как со скал река,Как бураном гонимые облака,Удирали они, охватил их страх.Пал каджарский шах на лицо земли:«Дад бидад, – говорит, – мой Муртазали!Пощади, чтоб мы с миром от вас ушли!Отпусти нас, Муртазали, в Хорасан,Дад бидад, – говорит. – Аман, аман.Если хочешь, золота много дадим,Разойдемся мы по домам своим,Не вернемся вовек мы сюда назад!Отпусти, – говорит, – аман, дад бидад!Мы тебя серебром своим наградим,Мы тебе аманатов своих дадим,Только дай нам уйти домой в Хорасан!».– «Шах, собака, что в золоте мне твоем?Сам добуду золото я мечом!Серебро твое не сочту серебром!Если выстрелю я, серебро самоПотечет ручьем пред моим ружьем!Что мне пленные? Волю я дам коню,Все войска твои я в плен угоню.Так и быть, отпущу я вас в Хорасан,Знак поставлю на синей сабле моей.Так и быть, вам открою дорогу я,Знак поставлю на длинном дуле ружья.Я за вами пойду, подобно огню,В Хорасан далекий вас погоню,По-черкесски тебя и твоих людейУдаряя по спинам саблей своей!»

Песня о Шабане из Джара

Я скажу вам правду о тех, кто смел,Кто царя, кто солдат его одолел.Не хвалите меня, пока я не спелПеснь о тех, кто срубил семь ханских голов,Триста жен превратил в триста горьких вдов.Был готов к курбану аул ГолодаВ день, когда там внезапно письмо прочли,Что врагу-де мало своей земли,Алазани достиг он-де без труда,Захватить Дагестан он-де захотел,Жерла пушек навел прямо на Эл…«В Закатале крепость враг возведет,Над рекою лагерь он разобьет,Сам же в Кара-Хаджи, во дворец, войдет,В стороне грузин разожжет костры,Средь Чалахских низин развернет шатры.Пусть в Джагане свинцовые пули льют,В Белокане – стальные клинки куют!»Поскакали гонцы во весь опор,Весть летит в Ункратль, в Тленсерух, в Карах,Чтоб на Чиру-Майдан все пришли на сбор,Прокатился призыв, точно гром в горах:«Враг идет на Эл, идет, ополчась.Нет числа и счета его войскам.Нет числа и счета его войскам.Если вы нас бросите в трудный час,Если вы не придете на помощь нам,Вражьих полчищ тогда нам не удержать,Не удастся нам обратить их вспять.Если клятве не будете вы верны,Если древний союз наш не устоит —Наших девушек, что искони славны,Чьей красою звездною Джар знаменит,Обесчестят врага, уведут в свой стан,Плетью сгонят они детей на майдан,Не уйти им живым из-под конских копыт!»И едва слова эти раздались,Сотни сот удальцов за оружье взялись,Сотни сот на святом Коране клялись,Не щадя головы, принять газават,Сотни сотен с женами разошлись,Говоря, что в Джар не вернутся назад.Будут биться, вражьи кроша полки,Будут драться, пока не погнут клинки!Накаляя в сердце великий гнев,Распалясь, разъярясь, как в пустыне лев,Фиктары-доспехи свои надев,Сабли франко-египетские нацепив,Черный ус лоснящийся закрутив,Шлем с хвостом полощущим водрузив,Светом панцирей весь мир осияв,Закатав на могучих руках рукав,Удалые воины на коняхПокидают Ункратль, Тленсерух, КарахС налокотниками, что как жар блестят,С кинжалами, что доходят до пят,Со знаменами, что к звездам норовят,Покидает Эл храбрецов отряд.Всех ведет на брань, как на торжество,И восторгом, и яростью обуян,Удалец из Джара – джигит Шабан,Двадцать братьев двоюродных – вкруг него.
А когда сверкнула река АлазаньИ предстал их взору неверных стан —Своему отряду сказал Шабан:«Наставленье слушай! На место – стань!Да свершится грозный аллахов суд!Если нынче враги возьмут рубежи —В Закатале крепость они возведут,Осквернят пятою Кара-Хаджи!И тоща Корана прервется власть,И тоща исламу придется пасть!Наши сабли нынче решат судьбу.Дайте клятву, братья, примите тавбу!Слава тем, кто с честью закончит бой.Кто умрет – тот смертью умрет святой».Объявив двум женам своим развод,Не вернуться – клятву Шабан дает.Все клянутся за ним – не прийти назад.И тоща, с поясов оружье сорвав,Поломав чекан дорогих оправ,Сбив ударом с верных кремневок приклад,Дула кремневок рукой обхватив,Ножны – наземь! – сабель сталь обнажив,С грозным кличем: «Враг да не будет жив!» —В гущу врезался удальцов отряд.Прокатился джарцев клич боевой,Точно гром с небес, ще нет облаков,Что там черная туча над головой?!Над Шираком дым – погляди! – каков?!Пропиталась кровью черкесок ткань.Джарцы колют врага, разъярясь, как львы.Что пожар?! Красна река Алазань.Струи крови – гляди! – вот они каковы!Сабли джарцев рубят наверняка.Голодинец сидит на лихом коне,Не сползет с седла, не падет, покаНе расплавят панцирь его в огне!..Вот как он воевал – удалец Шабан!И Шеки разрушил он, и Ширван,Он «хазахов» страну опалил огнем,Вкруг Тифлиса стало светло, как днем!Сотня сот удальцов полегла в боях,Хоронить их порознь – не хватит сил.Возгласили тогда над всеми «салах»,И над всеми вместе аул голосил.Что там – стоны маток и плач ягнят?!Слышишь ты – каково голодинцы вопят?!

Мусеке-батыр

Я скитаюсь в горах, как олень.Чутко сплю в предрассветной тиши.В глазах моих, как у птицы тарлан,Гнев и горе моей души.Я хожу, не касаясь земли,Мой топор золотой – со мной.Я оленей диких ловлю,Ем их мясо, как волк лесной.Я скачу, куда захочу,От горы ухожу к горе.А хозяин мой Бора-ханУ шатра лежит на ковре.Мусеке-батыр пришел во владения Акша-ханаКогда его спросили: «Откуда ты?», —Он запел:Так широки увалы гор,Что сыч их не перелетит.Тот, кто слаб крылами ума, —Сам себе словами вредит.Моего коня, что грызет удила,Не пожалею другу отдать.Будет проклят тот, кто вздумает вдругДостаток друга забрать.Моя душа для врага черна.Найти бы ровесника мне,За которого можно и душу отдать,И не жалко пасть на войне.Что качаешься и шумишь,Явор, свежей листвой своей?Дикой лошади, дикой козеЖизнь и воля – простор степей.Много думают важные ханы у нас,Хороши джигиты у них.Шиты золотом шубы на богачах,В воротниках дорогих.Хвастаются богатством своим…Трус роняет саблю из рук,А в руке джигита и плеть,Словно сабля, – надежный друг.Туча кровлей моей была,Помогала ночная мглаК стану вражьему подползать.Темно-золотистый мой конь —Это все богатство мое.Враг коня моего украл.Был бы он со мною, мой конь,Я напрасно б не тосковал.Кто я родом – спросил ты меня?Я Нукая сын Из рода Уйсин.Перед боем не содрогался я,Видя девушек, не спотыкался я.Неутомим, как Тулпар,Нартов я на битву водил.Ради жизни братьев моихЯ неверных войско разбил.Борагана увалы я отстоял,Бора-хана я защитил.Если степь заметал буран,Братьев я укрывал крылом.Я друзей от смерти спасал,Когда шли враги напролом.Если другу грозит беда,Я не отступлю никогда,Перед войском не задрожу.На врага врага уложу.Коль в руке сломается меч,Словно волк, рабов буду рвать.А умру, как Темир-Казык,Я на небе буду блистать.Я, как трус, за жизнь не держусь,Ничего нигде не страшусь.Когда стрелы густо, как снег,Над землею летят в бою,За народ болея душой,Положу я душу свою.Что ж лежу я – батыр-джигит, —Одинок и всеми забыт?Но когда враги нападут,Как колючку, их растопчу,Съем их, как одногорбый верблюд,Коль в степи настигнут меня,Я не дрогну, не отойду.Дам отпор врагам, как смогу,В честной битве с честью паду.Словно волк, врага разорву,Если нечем будет стрелять.Так над колыбелью моейПела в младенчестве мать:«Вырастай джигитом, сынок,Чтоб родной народ отстоять!»

Три сердца

Наши горы говорят:Травы зеленеют ныне,—Видно, белых ждут ягнят,Что родились на равнине.Наши горы говорят:В день весны цветок томится.Ранний, ждет: певуч, крылат,Жаворонок возвратится.Наши горы говорят:Ныне девушки в обновах,—Возвращаются назадСмельчаки из битв суровых!Перекресток трех дорог.Девушка стоит в печали:«Может, милый жизнь сберег?Может, пули миновали?Не была бы по веснеЯ свежей, чем эти травы,То достался бы и мнеИз ягнят – один кудрявый.Не затмила 6 я подругКрасотой своею жгучей,То и мне достался б вдругИз парней – хотя бы худший!Но, к несчастью, как трава,Расцветаю спозаранок,И кругом идет молва,Что я краше всех горянок.Потому-то я и ждуДорогого мне джигита,С ним развею я беду,Он избрал меня открыто.Для ягненка мягок луг,В небе жаворонок вьется.Я не знаю, где мой друг,И тревожно сердце бьется.Хоть я краше всех подруг,—К ним вернулись их джигиты,Только мой не едет друг.Он живой или убитый?От зари и до зариЖду, что весть о нем услышу!»По ступенькам ЧегериПоднимается на крышу.Оглядела все, что естьИ вблизи, и в отдаленье.Слышит: быстро мчится весть.Слышит: весть летит в селенье.Скачут всадники чуть свет:Всюду весть узнают вскоре.Впереди – ее сосед,А в глазах соседа – горе.«Если мрачен мой удел,—Никогда тоски не ведай.Если день мой потускнел,—Ты всегда дружи с победой.Весть какую ты принес,Мой сосед, на крыльях черных?Чьих ты хочешь горьких слез?Чьих стенаний в скалах горных?»– «Приготовь глаза для слез,Сердце – для глухих стенаний.О возлюбленном принесЭту весть я с поля брани».– «Лучше б я была немой.—Говорить бы не хотела.Лучше б стала я слепой,—На тебя б не поглядела!»Так сказала и бегомПо тропе заторопилась.Конь ретивый ей знаком.Что же с всадником случилось?Вороной глаза скосил.Он копытом бил сердито.Иль прощения просил,Что не уберег джигита?«Без хозяина домойТы с оружием примчался.Конь мой, конь мой вороной,Где ты с всадником расстался?»Смотрит: в скорбь погружены,Горцы встали на развилке.С буркой черною видныПогребальные носилки.Стала умолять друзей,Чтоб носилки опустили.Люди сжалились над ней,Жаркой просьбе уступилиИ в сторонку отошли,Верность сердца почитая.Наклонилась до землиЛюбящая, молодая,С трепетом приподнялаБурку, молвила:«Средь схватокТы – мой сокол, чьи крылаУжасают куропаток.Ты, как молния – туман,Вражьи рассекал отряды.Много ль получил ты ран?Что ж лежишь ты без отрады?»Приоткрыл глаза джигит,—Милая пред ним предстала.«Грудь моя в огне горит,Получил я ран немало.Смерть склонилась надо мной.Напои, прошу, подруга,Родниковою водойУмирающего друга».Набрала из родникаЛедяной воды в ладони,Напоила смельчака,Уронив слезу в ладони.Пламя в сердце погасил,Жажду утолил любимый.Из последних молвил силОн с тоской невыразимой:«Ты, чье имя – стяг в бою!Как заря, ты загорелась,И в тебе я узнаюУдаль, мощь мою и смелость.Если пить захочешь в зной,Если жажда грудь изранит,—Для тебя живой водойПусть моя могила станет.Если встретишься с бедой,Горе ль тяжкое нагрянет,—Пусть надгробье надо мнойДля тебя опорой станет.Как я плод хотел сорватьСамый сладкий с древа рая,Солнца луч хотел пойматьДля тебя, моя родная!Но, увы, на этот разМне удача изменила.Наступил мой смертный час,Ждет меня моя могила».– «Не поверю никогда,Что умрешь ты, мой любимый!Что в цветущие годаО тебе рыдать должны мы!За тебя я жизнь отдам,—На земле живи просторной.Светлым снилось ли мечтам,Что конец наступит черный?»– «Чегери, к чему рыдать?Горькие нужны ли речи?»Сотоварища опятьПодняли друзья на плечи.К сакле Чегери идетС верными друзьями вместе.Задержались у ворот.На почетном, ровном местеРаненого храбрецаНа носилках опустили,И суровые сердцаЗадрожали, загрустили.«Над аулом солнце дняСветит ярко и красиво,Только в сакле у меняТак печально, так тоскливо!»Силы все свои джигит,Чтоб подняться, напрягает,Рядом девушка стоит,Приподняться помогает.Горцы на своих плечахПонесли его к постели,Но огонь погас в очах,И уста окаменели.Умер он среди своих,На глазах подруги милой.
Навсевда ушел жених,Стала жизнь ее постылой.С беспокойством воронойРжет, – и мысль его тревожит:Трусу с низкою душойОн достанется, быть может!Где же трус? Он крутит ус:Значит, так судьба решила,—Скоро завладеет трусТой, что храброго любила!Охватила всех тоскаО соратнике и брате.Хоронили смельчакаНа кладбище на закате.Вороной умчался прочь:В сердце смута и унылость.Чегери, темна, как ночь,Над могилою склонилась.Но и сердце ЧегериСкорбью ранено жестокойИ разорвалось внутриМолодой груди высокой.Прах дрожит, скакун летит.Он скалы достиг отвесной.Вниз глядит: замолк джигит,Удалью своей известный.Озирается кругом:Травы плачут, речка стонет.Вместе с горцем-смельчакомДевушку его хоронят.«Для чего мне жизнь без вас?С белым светом я расстанусь!Лучше я умру сейчас,Только трусу не достанусь!»Он скосил свой карий глаз,Презирая страх и робость,Со скалы сорвался в пропасть.Он заржал в последний раз.Так слились в одной судьбе,Так три сердца замолчали,Только песню о себеДобрым людям завещали.

Прекрасная Бика

На востоке облакаЗаалели поутру,И прекрасная БикаПоявилась у дверей.Прислонившись к скакуну,Говорит любимый ей:«Я в далекую странуУезжаю воевать».И в ответ к нему с мольбойОбращается Бика:«Ты возьми меня с собой,Свет единственный очей».– «Как возьму тебя в поход,Ненаглядная моя?Засмеет меня народ,Опозорюсь я окрест».– «Стану ждать тебя с войны,Белым дням ведя я счет.Свадьбу мы сыграть должны,Как вернешься ты домой».– «Если, возвратясь домой,На тебе я не женюсь,Пусть удел счастливый мойМолния испепелит».Скрылся всадник за горой,Вслед три месяца прошло.А в любви три дня поройЦелой вечности сродни.По тропинке за водойИз дому пришла БикаИ черпалкой золотойСтала наполнять кувшин.В стороне от родникаВ безмятежный этот часУслыхала вдруг ВикаШепот четырех старух.«Ах, почтенные, вы мнеНе расскажете ль, о чемРечь ведете в сторонеШепотом между собой?»– «Если б знала ты, Вика,То, о чем мы речь ведем,У тебя 6 навернякаСлезы брызнули из глаз.Если бы твой слух проникВ наш укромный разговор,Ты упала б, как тростник,Что подрублен был ножом».
От нахлынувшей тоскиБросила кувшин Бика,И разбила на кускиЗолотой она черпак.К горлу подступил комок,Слезы брызнули из глаз.И, чувяки сбросив с ног,Кинулась в аул она.Видит: головы склоня,Аульчане в поводуЧерного ведут коня,Бурка черная на нем.«Стойте! – крикнула Вика.Ради неба самого,Чтоб взглянуть на седока,Сбросьте бурку поскорей!Очи черные егоЧто ж не смотрят на меня?И в объятьях у негоПочему не нахожусь?»– «Иль сама не видишь ты,Очи зоркие егоКровь до черной слепотыПод бровями залила?Как тебя – любовь свою —Он в объятья заключит,Если две руки в боюПерерублены клинком?»Кинулась домой Бика,Саблю со стены снялаИ, сурова и легка,Села на коня верхом.И, решимости полна,Бросила коня в намет,Ибо поклялась онаСмертью отомстить врагу.

Песня о Хаджи-Мурате

О воине слушайте повесть мою,Чтоб доблестью сердце народа согрелось.На радость вам подвиг сейчас воспоюХунзахца, чья славится гордая смелость.Смял юношей с рыжею хной на усах,Взял девушек с хной на густых волосах,Соратникам роздал большую добычу, —О лев, как я песней тебя возвеличу?Всему Дагестану ты – острый кинжал,Ты пушкою был, что Шамиль заряжал,Ты скрылся в Гехах, где надежная крепость,В Бархане врагов обманул ты свирепость.Зачем же ты, славы вкусив золотой,К неверным ушел и покинул нагорье?Зачем, шариат отвергая святой,Пришел в Шахкиру, нашим горцам на горе?«Подумал я, славы вкусив золотой:Умру, как вступлю я во вражеский город.Решил, шариат отвергая святой:Неверными будет живот мой распорот!»Но слушайте, храброму почесть воздам, —Тому, на кого рассердился имам,Кто стал для Хунзаха причиной страданий,По ком и вершины скорбят в Дагестане.Остался теперь без добычи Хунзах, —Так как же ему не томиться в слезах?На Сунжу орел улетел из гнезда, —Ужель не страшна Дагестану беда?Не он ли, пройдя обиталище змея,С отрядом своим разорил Адичах?Не он ли в Хунзах возвращался, умеяДобыть полонянок с блистаньем в очах?Не он ли бумажные деньги в попонеИ золото вез, не пугаясь погони,Чтоб выдать соратникам пятую часть, —Скакал, Араканам явив свою власть?Не он ли над скалами Кара-КайтагаКак сокол парил, чья безумна отвага, —Короткое ухо – прославленный волк?Бику Шахвали, что нежна, словно шелк,Не он ли в шатре захватил, полон жара?Не он ли, – то гордость была Дешлагара, —В таркинские рощи погнал табуны?Не он ли с прибрежной угнал стороныКоней, на дорогах устроив завал,И князю Аргуту послал свое слово:«Я часто вас бил, я на вас нападал,Я снова приду – разобью тебя снова!»Тогда черный бык, сластолюбец-шамхал,В Тарках в злобной ярости так закричал:«Ухли, Кулецмин, Дженгутай, Казанище!Где камень тащите, где – сгнившее пнище,Устройте завалы, чтоб Хаджи-МуратНа гибель повел свой разбойный отряд:Чтоб этот в Хунзахе рожденный оселБесславную гибель в предгорьях обрел!И если его мы не схватим в капкане, —Всех ханов злодей истребит в Дагестане,Сардара потом устрашит и Тифлис,Чтоб в плен ему все генералы сдались.Он юных девиц у отцов отберет,А жен – у мужей, как наступит черед!»Закрыли дороги, и вырыли рвы,И двинули пушки к переднему краюСолдаты Аргута – свирепые львы,Клянется шамхал: «Я врага покараю!»О землю ударил шамхал сапогом,Под звуки трубы и под бой барабана«Ура!» закричал и с вершины курганаПогнал казаков, чтоб схватились с врагом.«Хоть сердце иное, мы – веры одной.Не бейся, отряд милицейский, со мной.Аргутовы пусть нападут казаки, —Увидите чудо в ущелье Тарки!»Мечи обнажив и сказав «Бисмиллах!»,И рвы перепрыгнув с творцом на устах,Отважные врезались в гущу врагов.А их богатырь – да пребудет здоров! —Солдат истребил, подступивших к завал)',Как стадо, откормленное на убой.Он голову чью-то послал генералу, —Лишь другу вручают гостинец такой!Взобрался на гору воитель отважный.И, посохом сделав свой острый клинок,Он крикнул: «Шамхал двоедушный, продажный,Что взвесил, то продал, в весах ты знаток, —Вези на продажу убитых солдат!Пускай в Казанище арбы заскрипят,Чтоб трупы убитых в Шуру переправить!Чтоб опись погибших в сраженье составить,Пусть сразу же кафиркумухцы придут!..Но как приготовить арбы в Казан ище,Когда, ощетинясь, находится тутПрославленный волк в ожидании пищи?Но кто же сражаться придет, не сробев,Когда, как баранов, пугает их лев?»Домой не успел прискакать из похода —Доходит нежданная весть до народа.Ужель Шамилю в этой вести – отрада?«Убит, говорят, сокол Хаджи-Мурат,Ослам от кожевников – смерть, говорят!»Шамиль, о Шамиль, заноситься не надо!Немало ночей озарил он доселе,Немало он тесных расширил ущелий!Когда ты на землю ступил Буртуная,Шамиль, о Шамиль, как ты бился бы, зная,Что рядом сражается Хаджи-Мурат!Шамиль, о Шамиль, дагестанская слава!Когда гибнут всадники в битве кровавой,Когда тебя недруги ныне теснят,На выжженных землях возводят твердыни,О, если бы сокол помог тебе ныне!Когда на тебе и чалма полиняла,О, если 6 он саблей взмахнул, как бывало!Не знали б мы стен крепостных в Буртунае,Не знали б казачьих застав в нашем крае!
Легко ли судить и рядить вкривь и вкось?Письмо генералу отправить пришлось:Не знает, не скажет ли нам генерал,Где бык круторогий – имама опора?Тайлан, что в полон юных девушек брал, —В каких он краях и вернется ли скоро?«Опора имама, – охотится быкНа девушек возле грузинской реки.Тайлан, что пленять чернооких привык,В твердыне засел, где живут казаки.Не зная ни битв, ни ночевок тревожных,Он саблю сломал, что опасна и в ножнах!Без счета нам дни посылает аллах.В Аксае – день пятницы, радость в сердцах.Отправился он для намаза в мечеть,Но двери велел Аслан-хан запереть:«Мечеть перед кровным врагом мы закроем!»Тогда усмехнулся рожденный героем,На франкский курок пистолета нажал,И выстрел раздался, и дверь – наповал!В мечеть он вошел и молитву прочел.«Джигиты, теперь мы пойдем на Аслана:Оставив ислам, он к царю перешел, —В покои дворца мы ворвемся нежданно!»Ворвался он с горсткой друзей во дворец:«А ну-ка, Аслан, покажись-ка ты мне!Не ты ли скакал на гнедом скакуне?Теперь на нем скачет хунзахский храбрец!»
Но хан, за семью притаившись дверями,Велел, чтобы женщины вышли, сказав:«Нет хана, о Хаджи-Мурат, между нами,Уехал он, вызванный в крепость Хасав».– «Эй, пчелы! Намаза познав благодать,Могу ли на вас, на жужжащих, кричать?»И волк куцоухий пошел к кунаку,Пошел, перешел через Карби-реку,То львом он казался, то страшным драконом,В Нуху он ворвался с лицом разъяренным,В Нухе дворянина спросил одного:Найдется ль пристанище здесь для него?В ответ промолчал иноверец проклятый.А воин: «Пойдем, нужен мне провожатый».Вот полдень встает над прозрачным ключом.Неверному долг пред творцом – нипочем:Сказали ему, чтоб исполнил намаз, —Увы, от него услыхали отказ.«Тот будет убит, кто не славит аллаха.Тебя не убив, оскверню этот мир!»Мечом со всего он ударил размаха,И был на лугу обезглавлен кяфир.Затем в убежавших ружье он направил,А близко стоявших клинком обезглавил.Как будто покой воцарился вокруг,Но видит: враги появляются вдруг.Четыре их тысячи было – и конных,И пеших, со злобою в бой устремленных.«Без крыльев взлетишь ли ты до облаков?Теперь не спасешься от наших клинков!Как волк убежишь ли, задравши овец?Посмотрим, какой ты на деле храбрец!»– «Клинки из Египта, – запомните впредь, —Не крылья ли наши, чтобы в небо взлететь?Уйдем ли, как мыши, под землю незримо,Когда наша сила – кремневки из Крыма?»Сказал и – ни с кем не сравнимый в сноровкеС утра до полудня стрелял из кремневки,И, тряпкою рану заткнувши свою,С полудня он в сабельном бился бою.Каджаров убил он числом шестьдесятИ всех на завале сложил, говорят.Душа храбреца устремилась в Синах.Джигиты в смятенье, джигиты в слезах.У Карби-реки, что его подняла,Ликуют враги, – да умрут их дела!Легко Алазани и счастлив Тифлис,А сами давно ль в лихорадке тряслись!Теперь Голода, Карабах и ГанджаНе будут бояться, от страха дрожа.И там, в Дешлагаре, и рядом, в Шуре,Спокойно в ночи и на ранней заре.Во прахе – героя хунзахского тело,На небо душа храбреца улетела.

Султан-Ахмед младший

Трое братьев удалыхПоохотиться пошлиНа высокую скалу,Соколят в гнезде искать.На высокой той скалеСпор затеяли они.Трое спорят удалых,Мол, кому из них идти—Соколят в гнезде достать.Жребий начали бросать.«Братья старшие мои,Жребий незачем бросать!»Он конец каната взял,Стан свой крепко повязал.Со скалы спустился внизМладший брат Султан-Ахмед.«Братья старшие мои!Здесь у сокола в гнездеЯ нашел не соколят,А горластых воронят.Подымайте вверх меня,Потяните вверх канат!»– «Мы канат потянем вверх,Младший брат Султан-Ахмед,Если ты оставишь намБелых на горе овец».– «Белых вам дарю овец,Братья старшие мои,Потяните мой канат!»– «Мы потянем твой канат,Младший брат Султан-Ахмед,Если долю нам своюВ доме матери отдашь».– «Все богатства вам отдам,Братья старшие мои,Потяните вверх канат!»– «Мы канат потянем вверх,Младший брат Султан-Ахмед,Если ты уступишь намИ красавицу твою.Выращенную в дому,Словно ястреб на руке,Словно гордый молодойЖеребенок на лужке!»– «Бог свидетель, ни за что,Чем вы ни грозите мне,Не отдам я вам ee!Хоть убейте вы меня,Разрубите на кускиИ раздайте по домам.Словно долю от тельца,Что зарезали, когдаНаступил курбан-байрам,Не отдам ее я вам—Злым бесчестным подлецам!Будь бы я не человек,А родился бы легко,Как зимой летящий снег,Смерти б не боялся я.Если б рос я, как цветокНа подоблачной скале,В вешних солнечных лучахЖизни б я не пожалел!..»И, оставив удальцаПод высокою скалой,Братья старшие егоС песнею пошли домой.За аулом на тропеПовстречала этих двухИх названная сестра.И Султан-Ахмеда с нейНареченная ждала.«Вы скажите, братья, мне,Младший где Султан-Ахмед?»– «Где ж еще он может быть?Он остался на скалеУ сокольего гнезда.Верно, он резвится там,Как ягненок молодой,—Не хотел пойти домой!»Вот сестра в аул пошла,С сахаром хурджин взяла,А невеста мех водойКлючевою налила.И пошли они вдвоемНа высокую скалу.«Милый брат Султан-Ахмед,Молви, где ты, что с тобой?Почему остался тыПод высокою скалой,Не пришел к себе домой?»– «Как я мог прийти домой,Если бросили меняБратья старшие мои?»– «Мы сейчас в аул пойдем,Всех на помощь позовем,Ты немного потерпи,Голоден, так подкрепись!»С белым сахаром сумуБросила ему сестра,Он хотел поймать – не смог.Тут красавица егоС чистою водою мехСверху бросила ему.Он хотел поймать – не смог…«Бесполезно помощь звать,Не дождусь я, изнемог!Пусть не плачет наша мать,Пусть забудет обо мне!Ты, сестра, вернись домой,Говори, что брата нет.Милая, и ты уйди.Навсегда простись со мной.Нового себе найди.Если с камня соскользну,—Бездна страшная внизу,Камни острые внизу,Пропасть темная внизу!»Соскользнул Султан-АхмедИ в ущелье полетел.Кости на скале одной,Кровь струится на другой. Нареченная егоИ несчастная сестраПодошли к пяте скалы,Где упал Султан-Ахмед.Мех, что бросили с водой,Кровью налили его.Положили в ту сумуКости белые его.И пошли они домой,Громко воя, как зимойВолки серые в лесу.Полночь на дворе была,Как домой они пришли.Братья сели меж собойМладшего добро делить.«Если мало вам добра —Хватит вам его костей!Если нет еды, питья —Нате, пейте кровь его!»

Всадник на трехлетнем коне

Был парень молод и удал,Он на рассвете дняСедлом черкесским оседлалЧеченского коня.К седлу приладил он хурджин,А к поясу – клинок,И на виду седых вершинПустился в путь седок.Над ним летели облакаИ тень орлиных крыл.И в полдень возле родникаОн спешиться решил.И, словно месяц молодой,Он заглянул в родник,В нем напоил коня водойИ свой омыл в нем лик.И вдруг увидел: к роднику,Так плавно, как плывет,Каких не видел на веку,Красавица идет.Идет с черпалкой золотойИ с отсветом вершинНесет, весь солнцем залитой,Серебряный кувшин.«Коня трехлетнего седок,Дай мне к воде пройти.Поставил лошадь поперекТы моего пути».А у самой румянец щек,Как будто маков цвет.«Коня трехлетнего седок,Скажи, коль не секрет,В селенье нашем у когоОстановился ты?»– «Я здесь не знаю никого,Царица красоты.И, хоть ни с кем я не знаком,Но, расседлав коня,Тому я буду кунаком,Кто приютит меня».– «Ах, что ты, сокол, говоришь…И просит молодца:«Знай, ты заехать должен лишьВ дом моего отца.Тебя он встретить будет рад,На радость аульчан.Его жемчужных окон рядГлядит на годекан».
Она от парня без ума,Наверное, былаИ стремя звонкое самаДжигиту подала.И омывал, журча, истокСкалы холодной грудь.Коня трехлетнего седокВ аул направил путь.Коня поставил в стойле он,И, как стрела в колчан,Вошел в тот дом, что обращенЛицом на годекан.В кунацкой саблю там на гвоздьПовесил и потомУселся, словно званый гость,На стуле золотом.А девушка спешила такДомой от родника,Что потеряла свой черпакИ оба башмака.Она оттуда, свет очей,Примчалась босиком.«Ах, мама, мама, в стойле чейСкакун под чепраком?»– «Поставь, безумная, кувшинИ ячменя не тронь!В наш дом вошел шайтана сын,Его вот это конь.Шайтана сын тебя украстьГотов средь бела дня».Кормить зерном ячменным всластьДочь принялась коня.Над сердцем, лишь вступила в дом,Вновь потеряла власть.И с юным всадником вдвоемОна шепталась всласть.Отец вернулся и повел,Почтенный житель гор,С приезжим парнем, сев за стол,Степенный разговор.Не ведал в доме ни один,И тайну ночь хранит,Что гостя милого хурджинБыл девушкой открыт.Она в него, у чувств в плену,Ссыпала до утраИ мерку золота одну,И мерку серебра.И вот сложилось всё к добру,Заря раздула жар.Гость и хозяин поутруСобрались на базар.Когда явились на базар,Красавицы отецСпросил: «Купить какой товарЖелаешь, удалец?»– «Я торговаться не привык,Поладить мы должны.Продай мне дочь свою, старик,Которой нет цены».– «Ты за товар мой поскорей,Пока душа щедра,Дай мерку золота и к нейДай мерку серебра».Коня трехлетнего седокПри кадии открылС казной походной свой мешокИ цену уплатил.Обычай дедовский храня,Как требовал зарок,Он отдал кадию коня,Свидетелю – клинок.И в дом, в котором жил и рос,—Как ясную луну,Невестку матери привез,Себе привез – жену!