Помоги проекту - поделись книгой:
В этих «Соображениях», как и указали составители сборника «1941 год — уроки и выводы», предусматривалось два варианта нападения Германии — «северный», по которому главный удар будет идти по Прибалтике и Белоруссии, и «южный», в котором стоит ждать главного удара и по Украине. Но при этом в этом «плане Шапошникова» предпочтение отдается именно «северному варианту». Хотя и допускается как предположение, что: «
Однако в этом «Плане Шапошникова»: «
«
Единственно утвержденные и законные «Соображения» Шапошникова предусматривают: если Германия собирается нападать, то она будет наносить свой главный удар по Прибалтике и Белоруссии. А задача СССР, активной обороной сдерживая неприятеля на Украине, организовать главными силами РККА «
«Резуны» могли бы праздновать «победу» — «агрессия» СССР «доказана»… Но только в том случае, если бы речь шла об ударе именно по еще только сосредотачивающимся немецким войскам. А так все ясно — в Прибалтике и Белоруссии надо иметь главные силы и быть готовыми наносить ответный удар по немецким войскам, сосредоточенным (т. е. уже находящимся) в В. Пруссии и северной Польше.
Но даже если хочется кому-то видеть в этих словах «Соображений» Шапошникова именно подготовку агрессии (удар по только еще сосредотачивающимся войскам Германии), то одно дело иметь некие «планы», а другое — какие «планы» возникнут на основе этих планов! Ведь после утверждения «Соображений» от августа-сентября 1940 года Генштаб и получил команду-разрешение разработать ДВА варианта развития событий — по отражению удара в Прибалтике — Белоруссии, с ответным ударом там же, и по подготовке ответного удара из Украины. Так называемые «северный» и «южный» варианты. А на основе принятого «варианта» и должны были разработать в округах свои «планы прикрытия» на случай уже нашей мобилизация и сосредоточения войск. И вот в них уже и показано — никакой подготовки превентивного удара по вермахту с целью «
Как указали в сборнике «1941 год — уроки и выводы» профессиональные военные историки: «Перед Вооруженными Силами СССР была поставлена двуединая задача: готовиться к ответному удару и одновременно к решительному разгрому агрессора с перенесением военных действий на его территорию. Считалось, что части Красной Армии должны быть всегда готовы ответить молниеносным ударом на всякую внезапность со стороны врага. (79) (См.: Оперативный словарь. М., 1940. С. 46.)
Данное доктринальное положение имело принципиальное значение для понимания характера начального периода возможной войны. Во-первых, из него следовало, что для Красной Армии содержанием первых часов и дней войны должны стать сдерживающие боевые действия, и, во-вторых, внезапность нападения противника должна быть нейтрализована высокой боевой готовностью армии»[5].
«Наиболее сильным противником на Западе считалась Германия. Всего же на границах Советского Союза, по оценке Генерального штаба, вероятные противники могли сосредоточить 280–290 дивизии, 11 750 танков, 30 тыс. орудий и 18 тыс. самолетов. При этом фашистская Германия с сателлитами (Финляндия, Румыния, Венгрия) будет способна выставить 233 дивизии, 10 550 танков, 15 100 самолетов, а на Востоке Япония — до 50 дивизий, 1200 танков и 3 тыс. самолетов.
Не исключалось, что в сложившейся обстановке нападение фашистской Германии на СССР возможно еще до окончания войны с Англией» (с. 53).
Самые последние Директивы НКО и ГШ на разработку окружных «Планов прикрытия и обороны госграницы» были датированы 5—14 мая. И в них четко прописывались именно оборонительные мероприятия.
Для ПрибОВО — № 503920/сс/ов от 14 мая:
«
Для ЗапОВО — № 503859/сс/ов от 5 мая:
«
Для КОВО — № 503862/сс/ов от 5 мая:
«
Для ОдВО — № 503874/сс/ов от 6 мая:
«
(
Данные ПП разработали по «южному» варианту отражения агрессии Германии, а в мае же 1941 года (к середине мая, на основании разведданных «на 15 мая») Василевский с Жуковым изготовили черновик еще одних, новых «Соображений», по которым они предлагали нанести именно превентивный удар по немецким войскам первыми, «а-ля Тухачевский». Именно этим (а не «Соображениями» от августа-сентября 1940 г.) никем не утвержденным черновиком и размахивают «резуны», пытаясь доказать, что Сталин собирался напасть первым и военные по его команде изготовили такой «план нападения», да Гитлер успел первым напасть («как жаль» или «к сожалению» — выбирайте по вкусу).
Но еще раз повторю — на случай отражения агрессии, отражения первого удара напавшего врага также в приграничных округах «испокон веков» существуют «Планы обороны и прикрытия госграницы», которые разрабатываются на основе утвержденных документов типа «Соображений о стратегическом развертывании» армии на такой-то период и которые также входят в комплекс документов «плана обороны» страны. Эти «Планы прикрытия» в обиходе военные иногда называют и «планами обороны». Однако заметьте — Резун ни разу не употребит этот термин — «Планы прикрытия» и тем более «обороны»! Ведь ему нужны «планы нападения»… Так вот эти планы (ПП) также существовали в западных округах и тем более с тех пор, как к СССР были присоединены Западная Белоруссия и Западная Украина с Бессарабией (Молдавией). Эти ПП также постоянно дорабатывались и корректировались, и это, в принципе, норма военного планировании и службы.
В. Резун много чего вываливает на Г.К. Жукова, но, как указали авторы сборника «1941 — уроки и выводы», более существенным является вот что:
«Как отмечал Г.К. Жуков, «Нарком обороны и Генштаб считали, что война… должна начаться по ранее существовавшей схеме: главные силы вступают в сражение через несколько дней после приграничных сражений». (81) (Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. 3-е изд. М., 1978. Т. 1. С. 217)». То есть практически немедленно. И как считают составители сборника «1941 год — уроки и выводы»: «Таким образом, в оперативном плане была заложена стратегическая ошибка в оценке сил и способов ведения боевых действий противником в начальном периоде войны. И это случилось, несмотря на выводы советских военных теоретиков, что главной отличительной особенностью военных действий на Западе явилось их внезапное начало полностью развернутыми еще до начала вторжения силами». То есть Шапошниковы расписали в «планах войны», что надо ждать от Германии и к чему готовиться, но Жуковы вроде как не ждали такого массированного удара вермахта, что произошел в реальности в июне 41-го. Шапошников не предполагал немедленного ответного удара по напавшему врагу, а уже Тимошенко — Мерецков и затем и Жуков стали готовить войска западных округов именно к немедленному ответному удару. А ведь в этих «воспоминаниях» Жуков соврал — главные силы РККА должны были вступить в бой не ранее «10–15» суток после начала войны, — и он сам это подтверждал (об этом чуть позже подробнее).
Последняя корректировка существующих «Планов обороны и прикрытия госграницы» западных округов произошла в начале мая 1941 года, когда в западные округа пришли Директивы НКО и ГШ на разработку новых ПП. И к концу мая все «Планы обороны и прикрытия» западных округов командующие этими округами должны были представить в ГШ на утверждение.
Однако, как утверждают авторы сборника «1941 год — уроки и выводы»: «Проведенный анализ также показывает, что разработанные на основе директив наркома обороны планы прикрытия в приграничных военных округах не соответствовали рассмотренным ранее рабочим документам по стратегическому развертыванию Вооруженных Сил!»[6].
То есть Генштаб, в мае 41-го отправляя в западные приграничные округа директивы на разработку новых «Планов прикрытия», исказил суть имеющихся и утвержденных «Соображений»! И искажение это было, прежде всего, в сроках начала ответного удара. Произошла та самая «подмена» Жуковым и его подчиненными в ГШ имеющихся единственно утвержденных «планов войны»! В. Резун пытается обвинять Жукова в разных придуманных им же самим дуростях, а надо смотреть, что на самом деле натворил будущий маршал Победы и где «лукавил»…
Были еще «планы мобилизации», что вместе с «планом развертывания» входят в понятие «План войны», но их рассматривать здесь не будем. План мобилизации — это план, как войска «собрать» для войны (призвать из РВК приписных и т. п.). План прикрытия и обороны — как войска уже собранные развернуть и выдвинуть на границу для отражения нападения. Хотя даже военные их часто «смешивают».
Но вот что интересно. Уже в октябре 1940 года начальник ГШ Мерецков должен был разработать эти два варианта «Соображений» — по «северному» и по «южному» вариантам отражения агрессии. И об этом пишут авторы сборника «1941 год — уроки и выводы»:
«5 октября 1940 г. доклад «Об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на Западе и Востоке в 1940–1941 гг.» обсуждался руководителями партии и правительства. В ходе обсуждения Генеральному штабу было поручено доработать план с учетом развертывания еще более сильной главной группировки в составе Юго-Западного фронта.
14 сентября 1940 г. доработанный вариант плана («южный») был представлен правительству на утверждение. В нем главной группировке в составе Юго-Западного фронта ставилась задача по нанесению более мощного удара в направлении Люблин, Краков и далее на Бреслау. (83) (Там же. ЦАМО, ф. 16А, оп. 2951, д. 242, л. 87) <…>
Одновременно было решено разработать и другой вариант («северный»). По нему основная группировка войск развертывалась в полосе Западного и Северо-Западного фронтов.
Разработку «южного» и «северного» вариантов плана на местах планировалось закончить к 1 мая 1941 г. (84) (ЦГАСА, ф. 37977, оп. 2, д. 328, л. 231)»[7].
Обратите внимание на архивные реквизиты «южного» варианта от 14 сентября от Мерецкова общих «Соображений» — «ЦАМО, ф. 16А, оп. 2951, д. 242». Чуть позже разберем эти «Соображения» подробнее и сравним реквизиты хранения нескольких вариантов этого «варианта»…
4 октября 1940 г. начальник Оперуправления ГШ генерал Ватутин составил «План разработки оперативных планов на 1940–1941 годы». После этого ГШ должен был отработать в ноябре для округов новые Планы прикрытия, а в декабре ГШ должен был утвердить эти уже исполненные округами ПП. А к 15 февраля ГШ должен был разработать новый оперативный план «по основному варианту действий» (утвержденному) и план прикрытия мобилизации и развертывания. Однако Мерецков эту работу не выполнил, и с приходом в январе-феврале 41-го в ГШ Жукова уже он начал заниматься разработкой «вариантов» отражения агрессии.
Это показал в своих «исследованиях» тот же М. Солонин в своей статье — «Первый удар»[8]. Однако Солонин пытается этими документами предвоенными опять доказать «агрессию» СССР:
«1 февраля 1941 г. Ватутин составляет новый (и еще более детализированный) «План разработки оперативных планов», в котором все даты смещены на 3–4 месяца; в частности, решения командующих округами планируется теперь утвердить к 25 марта 1941 г. Пунктом 18-м стоит требование «
Как видите, Жуков также в первую очередь начал заниматься разработкой «южного» варианта, а не «северного», хотя по «Соображениям» Шапошникова — Мерецкова Главным считалось это направление удара немцев — севернее Припятских болот. Также Солонин сообщает в этой статье, что к концу 1940 года в ГШ имелись:
— «Соображения» Шапошникова «б/н, не позднее 15 августа 1940 г.»;
— «Соображения» Мерецкова «с номером (№ 103202) и точной датой подписания (18 сентября 1940 г.)» и «Докладная записка наркома обороны СССР и начальника Генштаба Красной Армии в ЦК ВКП(б) И. В. Сталину и В. М. Молотову № 103313 от октября 1940 г. (этот документ обычно именуют «уточненный октябрьский план стратегического развертывания»)».
Солонин нашел, что в ноябре 1940 года ГШ отправил в ЛBO директиву на разработку Плана прикрытия («плана развертывания», что, по убеждению Солонина, говорит именно об агрессивных намерениях Москвы…) — «б/н, от 25 ноября 1940 г.». КОВО получил такую же «от 28 ноября 1940 г.». В декабре из КОВО в ГШ поступила «Докладная записка начальника штаба Киевского ОВО по решению Военного совета Юго-Западного фронта по плану оперативного развертывания, б/н, не позднее декабря 1940 г.». Также в ПрибОВО пришла «Директива наркома обороны СССР на разработку плана оперативного развертывания армий Прибалтийского ОВО, б/н, не позднее января 1941 г.» и «Записка по плану действий Западного фронта, б/н, не позднее февраля 1941 г.». — указание на разработку Плана прикрытия ЗапОВО. Затем из ГШ ушла еще «Директива наркома обороны СССР на разработку плана оперативного развертывания армий Прибалтийского ОВО, б/н, от 3 марта 1941 г.».
Как видите, работа по уточнениям Планов прикрытия (планов развертывания войск западных округов на случай агрессии Германии — планов обороны) шла бурная. К марту ГШ и начал разрабатывать, наконец, эти два разных и окончательных («крайних») варианта отражения агрессии — «южный» и «северный». То есть в ГШ и округах должны были быть «под рукой» два разных варианта оборонительных действий РККА, и округа должны были иметь на два варианта развития события ДВА Плана прикрытия, и оперативные планы и карты к ним. И СССР начал бы войну в зависимости от ситуации, складывающейся на немецкой стороне. В зависимости от того, где нашей разведкой будет выявлен возможный главный удар Германии, там и будут сконцентрированы основные силы западных округов из войск двух оперативных эшелонов этих округов. А также туда сразу будут отправляться и дополнительные армии внутренних округов.
Под «южный» вариант в ГШ в начале мая «Планы прикрытия» для запокругов сочинили, обязав округа отработать новые ПП к концу мая (как утверждают авторы сборника «1941 год — уроки и выводы», эти ПП не соответствовали «последним» «Соображениям» даже «южного» варианта»). А вот «северный» вариант в ГШ, похоже, так и «не успели» отработать, хотя бы в виде директив для запокругов на отработку еще одних, «запасных», Планов прикрытия. То есть, получив от Сталина указание на отработку двух вариантов отражения агрессии Гитлера, Жуков и Тимошенко в первую очередь отработали свой, «южный» вариант. Отработали по нему необходимые директивы, карты и т. п., после чего западные округа худо-бедно отработали и новые Планы прикрытия. А вот на второй вариант отражения агрессии, с упором на Прибалтику и Белоруссию, с размещением там основных сил и средств, нарком и начальник ГШ, похоже, «забили» («не успели» отработать).
Солонин «констатирует»: «Таким образом, в нашем распоряжении имеется пять вариантов общего оперативного плана Красной Армии и по два документа на каждый из четырех развертываемых на Западе фронтов. И это еще далеко не все».
Четыре «варианта» по Солонину — это «Соображения» Шапошникова, затем Мерецкова, затем «уточненный октябрьский план стратегического развертывания» и «Соображения от 11 марта». «Пятым» вариантом Солонин считает «план от 15 мая».
Но это, конечно, глупость безграмотного в военном отношении человека — «Соображения о стратегическом развертывании» РККА на 1940–1941 годы были только одни — это «Соображения» Шапошникова — Мерецкова от августа-сентября 1940 года. «Соображения от 11 марта 1941 года» (тот самый не подписанный никем и неутвержденный вариант, опубликованный в сборнике «Россия. XX век. Документы» в 1998 году и с которым работают все исследователи в ЦАМО) не более чем «южный» вариант из все тех же общих «Соображений» Шапошникова — Мерецкова. Все остальное — не более чем работа ГШ «на все случаи жизни» в виде черновиков. Но Солонин, никак не указав, есть ли подписи на этих «пяти вариантах», с умным видом все же изрек:
«Окинув мысленным взором эту огромную гору пожелтевших страниц, снабженных в свое время грифами «Особой важности», «Совершенно секретно», «Экземпляр единственный», нельзя не удивиться тому решительному бесстыдству, с каким сторонники советской исторической мифологии продолжают бубнить про «отсутствие подлинных документов», «беспочвенные фантазии», «вырванные из контекста фрагменты мемуаров…» Нашли ли они сами хотя бы один листочек, в котором Сталин приказывает крепить мир во всем мире?»
Вывод и заявления на уровне неуча. Солонин опять именно неутвержденными доками пытается доказать вранье или глупость Резуна. Пожалуй, сам В. Резун ему за такую «услугу» точно полония пришлет в конверте… А вот Сталин только и делал, что предлагал с высоких трибун именно «крепить мир во всем мире», но и быть готовыми к войне с агрессором.
Далее Солонин признал, что эти все приводимые им «варианты» были в принципе одинаковыми: «Все рассекреченные на сей момент варианты общего плана стратегического развертывания Красной Армии — равно как и детализирующие его планы оперативного развертывания войск округов/фронтов — представляют собой фактически один и тот же документ. Имеет место не только смысловое, но и явное текстуальное сходство всех этих «соображений» и «записок». Хотя до этого Солонин называл их именно «пятью вариантами», что вообще-то подразумевает вроде как отличия. И «сходство», по Солонину, в этих «планах» самое «важное»: они все «агрессивные», все — о желании напасть первыми на Германию:
«Все документы представляют собой описание плана подготовки и проведения крупномасштабной наступательной операции, проводимой за пределами государственных границ СССР. Стратегическая оборона на собственной территории не рассматривается даже как один из возможных вариантов действий».
А затем Солонин сослался на старого генерала Гареева:
«Стоит отметить, что в новейшей истории России был краткий миг, когда с этим очевидным выводом соглашались даже признанные корифеи официальной исторической науки. Так, не кто иной, как М.А. Гареев, в июле 1991 года писал: «Направление сосредоточения основных усилий советским командованием выбиралось не в интересах стратегической оборонительной операции (такая операция просто не предусматривалась и не планировалась), а применительно совсем к другим способам действий».
Ну что можно сказать по этому поводу — данное высказывание Гареева уже пытался притянуть за уши к бредням «резунов» тот же М. Мельтюхов. И в книге «Адвокаты Гитлера» (М., 2011, гл. «Новые резуны») уже показывалось, о чем говорил старый генерал. Это не более чем констатация факта, что Жуковы и прочие к обороне в случае нападения Гитлера не готовились. Они готовились к ответному победному наступлению. Что назвать подготовкой «агрессии» могут только одни «резуны», но насколько они разбираются в военных терминах или кухне (и желают ли), мы еще не раз увидим.
Солонин, «изучив» неутвержденные и неподписанные черновики различных «Соображений», заявляет, что в НКО и ГШ готовились нападать первыми. И также он пытается и первооснову, «Соображения» Шапошникова, с которых все и началось, назвать «агрессивными», но при этом сам ерничает над ними — мол, какие-то они не очень наступательные («выжирнил» и подчеркнул я. —
«Строго говоря, и записка «Об основах стратегического развертывания…» (собственноручно написана Шапошниковым; с учетом того, что в августе 1940 г. на посту начальника ГШ его сменил Мерецков, данный документ обычно датируется как «не позднее 15 августа») предлагала план наступления. Но как-то неуверенно предлагала. Шапошников снова (как и в докладе марта 1938 г.) ставит выбор направления главного удара Красной Армии в зависимость от вероятных планов противника:
«
Ведь сам же Солонин показывает, что действия РККА по Шапошникову планируются как ответные и именно на нападение Германии, но при этом все равно пытается «впихнуть невпихуемое»: «При наличии большого желания это можно назвать «планированием упреждающего удара». Хотя сам опять «замечает»: «Да и удар какой-то слабый — глубиной от 50 до 150 км».
Это что за «агрессия» такая у Шапошникова — всего-то на полторы сотни км в глубь немецкой (точнее польской) территории максимум? Или это все же не более чем ответная операция?
Дальше Солонин попытался поумничать о том, что планы ГШ постоянно «меняются»: «Оценка вероятных планов германского командования (развертывание немцами наиболее мощной группировки к северу или к югу от болот Полесья) при этом несколько раз меняется». И привел «Соображения» от марта 1941 года, что хранятся в ЦАМО — те, что без подписей и неутвержденные и что являются фальшивкой (состряпанные на основе оригинальных «Соображений» «южного варианта» — об этом чуть позже). После чего М. Солонин радостно заявил, что это именно те самые «агрессивные» «Соображения». Ведь в них указана «цель» — «На Берлин!». На которых, правда, на задней стороне страницы написано карандашом: «на оборотной стороне 27-й страницы документа тонким карандашом, аккуратным «бисерным» почерком (предположительно рукой первого заместителя начальника Генштаба Ватутина) вписана фраза: «Наступление начать 12.6».
При этом сам Солонин показывает — данная фраза написана на обратной стороне страницы, на которой идет «описание задачи, поставленной перед «левым крылом главной группировки Юго-Западного фронта». После чего уже сам и заявляет, что никакого наступления 12 июня СССР начать не мог по «техническим причинам» — для этого просто не было нужного количества танков. Но сказав такое, правоверный «резун» все равно делает заявление:
«Как бы то ни было, сам факт установления (или даже одного только обсуждения) календарной даты начала операции однозначно свидетельствует о том, что ни о каких «контрударах в ответ на гитлеровскую агрессию» и речи не шло — войну планировали начать сами, в заранее установленный день и час».
Как говорится — хоть стой хоть падай… «Карфаген все равно должен быть разрушен»! Но Солонин, увы, примитивно не понимает, что эта «дата» вписана (непонятно кем и непонятно когда) не на общих «Соображениях» ГШ, а всего лишь на одном из вариантов развития событий — на «южном». И тем более (по сути своей) на фальшивке, а не на утвержденном «плане войны». Ну и соответственно, Солонин, в принципе не понимая, что мартовские «Соображения» не более чем «южный» вариант развития событий, выдал свои ну очень грандиозные выводы:
«В течение последних лет удалось выявить большую группу взаимосвязанных документов, поэтапно отражающих разработку оперативных планов Красной Армии на рубеже 30-40-х годов. Все эти планы являются планами наступления (вторжения на территорию сопредельных государств). Начиная с лета 1940 г. все варианты Большого Плана представляют собой единый документ, лишь в мало-значимых деталях меняющийся от месяца к месяцу.
Никаких других планов никто так и не нашел. Учитывая, что желающих найти «план стратегической обороны» или хотя бы пресловутого «контрудара в ответ на гитлеровскую агрессию» было немало, и в их распоряжении были и остаются все архивы страны можно с вероятностью в 99,99 % утверждать, что другого плана просто НЕ БЫЛО».
То есть подготовка наступления в ответ на агрессию Гитлера — это подготовка агрессии СССР. А ведь именно об ответном «контрударе в ответ на гитлеровскую агрессию» и говорят все эти «планы», которые не более чем вариации все тех же «Соображений» Шапошникова, по сути. Кроме, конечно, «плана от 15 мая», который «резуны» упорно считают и утвержденным и претворяемым в жизнь, как и прочих «левых» черновиков.
Далее Солонин напоследок решил поострить на тему такого простого вопроса «резунам» от других историков, как: «А где же подпись Сталина на упомянутых вами документах военного руководства?» И выдал замечательную глупость:
«Вопрос интересный, и мы рассмотрим его в двух возможных плоскостях. С точки зрения бюрократического идиотизма ответом может быть только встречный вопрос: «А в каком месте директивы наркома обороны должен (имел право) расписаться депутат Верховного Совета СССР товарищ Джугашвили (Сталин)? Кто вообще посмел показать ему особой важности совершенно секретный документ?»
Вплоть до 5 мая 1941 г. Сталин не занимал никаких государственных должностей. На воинской службе не состоял, командирских званий не имел. Даже в качестве «членов Высшего военного совета» числились два других секретаря ЦК (Жданов и Маленков). В соответствии со сталинской Конституцией право решения вопросов войны и мира принадлежало Верховному Совету СССР, а в перерывах между сессиями — Президиуму Верховного Совета во главе со «всенародным старостой» Калининым. Странно, но подпись Калинина никто из традиционалистов не требует…»
Ну, так и где подпись Калинина тогда? Или хотя бы главы правительства СССР Молотова на «плане нападения первыми на Германию»? Из всех перечисленных «Соображений» только на тексте Шапошникова подписи Молотова и Сталина есть. И подавались, кстати, эти «Соображения» всегда именно Молотову и Сталину на утверждение — главе правительства и главе партии, но не Калинину, которые всегда подписывали такие документы. «Вторая плоскость» объяснения у Солонина, почему нет подписи «тирана» на тех «планах», что нашел Солонин, это то, что «бандиты подписи на планах ограбления банка не ставят». Но вообще-то на фальшивках (а также на рабочих разработках, черновиках) и не может быть подписей — ни наркома с начГШ, ни Сталина — «по определению». А все, что нашел в ЦАМО Солонин, все его «Соображения» без подписей — не более чем по сути фальшивки (об этом чуть позже…).
В начале статьи Солонин обещал, что о «конкретном содержании терминов «южный вариант», «северный вариант» будет сказано позднее». Однако, похоже, в самом главном он так и не разобрался — в военных планах и просто документах…
Впрочем, Солонин, «разбирая» «Соображения», в очередной раз показал себя безграмотным в военных вопросах человеком. Он также привел и некие «карты» к ним, и, судя по его словам, они еще и подписаны апрелем 1941 года тем же заместителем начальника Оперуправления ГШ генералом Анисовым. На что исследователь и профессиональный военный Ю.Г. Веремеев сделал замечание — карты, приводимые Солониным, фальшивки:
«Солонин пишет: «Армия живет по приказу. Генеральные штабы действительно разрабатывают «всякие разные планы на все случаи жизни», но ни один план не разрабатывается там без прямой и точной директивы со стороны военно-политического руководства страны».
Поделиться книгой: