«В чужих погонах»

— Тот самый.

Человек в очках снова посмотрел на Сашина.

— Правильно, Иван Платонович, действовали! Правильно. А теперь пора в дорогу. Поедете в Тайшет. Там предстоит вам интересная работа.

Сашин помялся.

— Что, не хотите?

— Я поеду, куда прикажет партия. Но я не знаю, с кем говорю.

— Вот оно что! — незнакомец засмеялся. — Профессиональная привычка? Тоже правильно. Что ж, проверьте мандат.

Сашин взял бумагу. Первое, что увидел, — подпись: «В. Ульянов-Ленин». Второе — что предъявителем мандата является уполномоченный Совета труда и обороны Емельян Ярославский. Эту фамилию Иван слышал не раз.

Вопросов больше не было. Сашин готов был в дорогу. В любую минуту.

«Сердце зажми в кулак...»

За окном была ночь. Тайшет спал. А здесь, в просторной прокуренной избе, кипели страсти. Чубатый парень, сидевший в одной майке на чурбаке, цедил сквозь зубы:

— Мне эти хитрости очень даже не нравятся. На кой черт выряжаться? По мне — так пулемет на тачанку, маузер и бомбу в руки, и дело с концом. Чего с ними хитрить?

— Бывает и так, что тачанкой не возьмешь, — возразил товарищ постарше.

Другой засмеялся:

— Неужто, Паша, тебе неохота денек унтером походить?

— Да иди ты! — огрызнулся Паша, но все же своей работы не бросил: он пришивал к гимнастерке погоны.

А когда натянул на себя гимнастерку и фуражку, на которой вместо звезды теперь красовалась царская кокарда, товарищ его так и прыснул:

— Первый раз в жизни вижу беляка в такой близости! Дозволь, Паша, всадить в тебя пару пулек...

На пороге стоял начальник отряда в форме поручика. Никто не заметил, как он вошел. Начальник подошел к «унтеру».

— Чем, Павел, недоволен?

Тот вытянулся перед «поручиком».

— Что ж мне делать — скулить от радости? Может, на фотокарточку сняться да мамаше послать?

Брови командира хмуро сошлись на переносице.

— Ты — мой помощник и должен пример показывать...

— Знаю, Ваня, знаю. Да сердце не терпит.

— Зажми его в кулак. Так надо. Думаешь, мне нравится этот маскарад? — и, обращаясь уже ко всем, Сашин добавил: — Есть сведения, что восстание может начаться в любую минуту. Пора выступать.

Дом, где готовился в дорогу отряд, стоял на окраине Тайшета. Группа верховых «белогвардейцев» выехала на шиткинскую дорогу.

На рассвете приблизились к селу Балтурино. Сашин остановил отряд и сказал помощнику:

— Действуй, Павел.

Павел спешился. Вслед за ним соскочили на землю еще трое чоновцев. Отдав поводья товарищам, они двинулись в обход села. Их задача состояла в том, чтобы «арестовать» большевиков, которых в селе было двое — председатель сельсовета да старший милиционер Фролов. Вот только предупредить их заранее не успели...

Минуты казались часами. Сашин видел с опушки, как Павел со своими парнями пробирался к сельсовету, как вошли в избу...

Отряд мелкой рысью вступил в село. И тут произошло то, чего Иван ждал. Из ворот добротной кулацкой избы выбежал навстречу отряду старик с окладистой бородой. Отвесив земной поклон, он ухватился за стремя коня.

— Слава богу! Слава богу! — бормотал он. — Дождались. Совсем измаялись, ожидаючи.

Сашин спешился у крыльца сельсовета, вошел в избу.

— А ну, где эти господа товарищи?

«Господа» сидели в углу со связанными руками. Увидев Сашина, они опустили глаза, чтобы не выдать себя перед кулаком.

— Навластвовались! — захихикал кулак. — Вишь, носы опустили. Теперя поговорим с вами, голодранцы. Вишь...

— Собирай наших, — перебил его Сашин, — судить будем большевиков. Чтоб все по закону.

Первым ввалился в избу поп. Перекрестившись на угол, уселся на скамейку. Пришли пятеро — молодцы, как на подбор: подтянутые, выбритые. «Офицерье, не иначе», — сразу определил Сашин. Пожаловали кулаки.

Сашин заговорил громко и торжественно:

— Господа, крамола отступает. В наших руках Красноярск. В Иркутске доблестные патриоты отчизны победоносно завершают сражение за справедливость. Хватит отсиживаться, пора выступить на Тайшет. А сейчас я уполномочен воздать должное этим, — он кивнул на председателя и милиционера. — Можно бы расстрелять их сразу, но мы справедливы. Будем судить от имени Временного правительства. Как вы считаете, какой кары они достойны?

— Виселицы, — мрачно сказал офицер, сидевший рядом с попом.

— Правильно, святые слова, — поддержал поп.

Наступила критическая минута. Надо было решаться. Павел, до сих пор нервно ходивший по избе, топнул ногой.

— Хватит с ними цацкаться! — он выхватил наган. Но направил его не на арестованных, а на офицеров. — Руки вверх!

Один из офицеров тоже выхватил наган, но опоздал: Павел раньше нажал курок.

Через день отряд покидал Балтурино. Поскрипывали колесами шесть подвод. На одной сидели пленные офицеры и их пособники. На остальных везли захваченное оружие: два пулемета, винтовки, патроны. Все, что было припасено для мятежа против Советской власти.

Минута жизни

Поздно ночью раздался стук в ставню. Чутко спавший хозяин соскочил с постели, замер. Стук повторился. Условленный, свой.

Глухо звякнула щеколда. Хозяин отступил в сторону. Гость вошел, приказал:

— Огонь зажгите.

— Что вы, что вы! — испуганно зашептал хозяин. — В такую пору огонь — верный признак, что чужой пришел...

Гость рассмеялся:

— Это верно. Темнота чертовски надоела. С вечера шел по тайге. Ну, ничего, обойдемся. Зови наших. Дело есть срочное. До рассвета я должен уйти.

Мужик озадаченно поскреб бороду. Человек, видно, пришел из города. Такого еще не бывало, чтобы связной вызывал офицеров, обосновавшихся в станице. Обычно связных водили к подполковнику Салихову, расспрашивали, давали задание и отправляли в дорогу.

— Как сказать-то про вас? А то не пойдут.

— Скажите: от полковника Крылова с особым поручением.

Оставшись один, гость устало опустился на скамейку. Мозг работал лихорадочно. Еще и еще раз вспоминались подробности поездки сюда, в станицу Янгожинскую, где живут богатые забайкальские казаки. Им, казакам, мало того, что дал Декрет о земле. Недостатка в земле они прежде не ощущали. А вот то, что не стало соли, спичек, ситца и других житейских мелочей, им не нравится. Потому и белых офицеров приютили.

Скрипнули половицы на крыльце. Вошли двое.

— Я подполковник Салихов, — зарокотал густой бас.

Гость вскочил, щелкнул каблуками.

— Подпоручик Смоляков.

— Чем вызван ваш визит? Что поручил Крылов?

— Есть абсолютно точные сведения, что Тридцатая дивизия красных до конца месяца будет переброшена на другой фронт. Какой — пока не уточнено. Полковник Крылов считает, что восстание надо начинать немедленно. Для этого он должен знать всех преданных нам людей в дивизии. Полковник недоволен тем, что в такое время вы скрываете от него имена своих агентов.

— Недоволен, — проворчал Салихов, усаживаясь на табуретку. — Мог ли я раньше доверять человеку, который пошел на службу к большевикам? А почему, подпоручик, я должен доверять вам? Пароль Крылова!

Последние слова он сказал быстро, громко. Из щелей в ставнях пробивалась уже предрассветная синь, и подпоручик заметил, как грузной тушей подался к нему Салихов.

— Пароль! — потребовал тот опять.

— Крест и меч.

Табуретка снова заскрипела под Салиховым. Он устраивался поудобнее.

— Так. Что ж, с богом. Желаю удачи полковнику. Вся наша агентура в руках Касимова. Думаю, одну фамилию вы запомните, остальные узнаете на месте. Итак: Касимов из второго полка. Мой пароль для него: «Полярная звезда». Если вам будет сопутствовать удача, мы ударим отсюда. Казачество — наше...

Стук в дверь прервал Салихова на полуслове. Пока хозяин спрашивал пароль и открывал, подпоручик и Салихов разглядывали друг друга, насколько позволял сумеречный свет в избе. Вошли несколько человек. Один доложил:

— Господин подполковник, вокруг станицы спокойно, никто не замечен.

— Прекрасно! — Салихов поднялся. — Счастливого пути, подпоручик. Извините, что не приглашаем к столу. Время дорого.

Он отечески обнял гостя. Сказал своим:

— Проводите до тайги.

Подпоручик вышел на крыльцо. Здесь он разглядел разномастную одежду офицеров. С интересом разглядывали и они его, одетого в солдатскую шинель, с красной звездочкой на фуражке. Один из офицеров, высокий, с черными усиками, словно вспомнив что-то, подошел к гостю ближе.

— Минутку. Покажите документы.

Подпоручик достал из потайного кармана книжечку. Офицер заглянул в нее, вприщур посмотрел на подпоручика и приставил к его груди револьвер:

— Это — документы моего друга Смолякова, расстрелянного большевиками. Кто ты?

Салихов охнул от неожиданности и тоже выхватил маузер. «Подпоручика» тут же обезоружили.

— Так ты большевик? — зарычал подполковник. — Лазутчик! Откуда тебе известен пароль? Даю минуту на размышление.

Некоторое время они молча смотрели в глаза друг другу.

— Минута идет! — взвизгнул Салихов.

— Это чекист. Его фамилия Сашин, — уверенно произнес офицер с усиками. — Встречались в Тайшете.

Иван понял, что сейчас умрет, но в сердце не было ничего, кроме ненависти и безмерной досады, прежде всего на себя. Задание он не выполнил. Осиное гнездо в станице опустеет. Офицеры уйдут в другое место, это уж точно. А там, в дивизии, будут подбивать бойцов на бунт замаскированные беляки.

— Молчишь! — Салихов побагровел от злости. — Черт с тобой!

Иван не слышал выстрела. Горячая волна обожгла его.

Но, стреляя в чекиста, беляк не подозревал, что подает сигнал его товарищам. В садах, в скирдах схоронились они после того, как Сашин ушел на встречу с Салиховым. Договорились так: если понадобится помощь — Сашин выстрелит. И тогда...

Офицеры не успели опомниться. Со всех сторон навалились на них крепкие парни.

Сашин очнулся в избе, на лавке. Ничего не понимая, блуждающим взглядом обвел потолок. Увидел склоненное над ним лицо. Что-то знакомое было в нем. Никак не уловить — что. Лицо расплывалось, двоилось.

— Гриша!

— Молчи, лежи спокойно. Все в порядке. Ни один не ушел.

— Гриша, — едва слышно повторил Иван. — Касимов из второго полка... Знает всю агентуру...

И он снова потерял сознание.