Помоги проекту - поделись книгой:
– Если же вы не пожелаете проходить испытание, – продолжал голос, – возьмите карту слева. Вам не будет задано никаких вопросов.
Я перевела взгляд на карту в левой руке. Там был изображен мальчишка-подросток в шляпе с пером. Чем-то он напоминал изображения средневековых странствующих торговцев. На плече у него висел мешок, а рука сжимала белую розу с шипами.
В первый раз за все это время мне не стало страшно. Наоборот, я даже испытала некоторое воодушевление. Слова человека в маске змея пробудили внутри меня что-то непонятное. Кем бы ни были эти люди, я хотела остаться с ними.
Сцена погрузилась в тишину. Приглашенные делали свой выбор. Даже не видя глаз того, кто носил маску льва, я чувствовала: он следит за мной.
– Не торопитесь, – советовал нам Змей. – Хорошенько все обдумайте.
Мне было нечего обдумывать. Я взяла карту, лежавшую справа.
Лев едва заметно кивнул и быстро опустил левую руку. Карта с мальчишкой исчезла в кармане его балахона. Потом Лев вдруг спустился со сцены и направился прямо ко мне. Подойдя, он правой рукой взял меня за локоть и слегка развернул, чтобы я смотрела не на него, а чуть в сторону. Он коснулся моих губ, я открыла рот и снова ощутила на языке тонкую полоску со вкусом вишни.
– Я знал, что ты придешь, – прошептал Лев.
На этот раз он говорил без программы, искажающей голос, и я сразу узнала, кто передо мной. Это был Лиам.
Я очнулась. Ко мне сразу же вернулись привычные ощущения. Лиам! Это он был Львом. Мне казалось, что я сделала великое открытие. И потом, он не просто так раскрыл мне свой облик. Он хотел, чтобы я знала.
Еще одним открытием было то, что я сидела на кровати, у себя в комнате. Не знаю, привели меня сюда или принесли. На ногах у меня по-прежнему были кроссовки. Балахон с капюшоном исчез, а в правой руке я сжимала карточку из плотного картона. Я быстро взглянула на кровать Херши. Пусто. Может, снова ушла на ночное свидание? Или тоже была там же, где и я?
Есть ли что-то на карточке, я не видела. В комнате было почти темно, если не считать тусклого оранжевого мерцания. Я тихо разулась и легла, натянув поверх мамино одеяло. Если услышу, что открывается дверь, притворюсь спящей.
Я поднесла унисмарт к карточке. Не в пример тем, она не была цветной. И картинок никаких на ней тоже не было. Только черная, сверкающая буква «Z», а под нею – число тридцать. Я провела пальцем по букве. Она была слегка рельефной. Я узнала манеру шрифта. Такая же была на мамином кулоне, хотя там стояла другая буква и другое число.
«Неужели и моя мама состояла в этом обществе?»
Любопытство заставило меня забить в поисковую строчку слова «тайное общество в Тэдеме». Ничего. Даже отдаленно похожих вариантов не было. Тогда я изменила поиск на «древний союз Тэдем». И снова ничего. Стоило мне убрать из поиска слово «Тэдем», и на меня обрушилась лавина ссылок. Здесь были материалы по теориям заговора, связанным с орденами иллюминатов и масонов, а также с обществом «Череп и кости» в Йельском университете. Здесь же были неофициальные списки членов и даже фанатские странички на Форуме. Я снова сузила условия поиска – и снова нулевой результат. Каким бы ни был этот «священный союз», его члены умели прятаться от поисковых систем. Я смотрела на дисплей и улыбалась. Настоящее тайное общество, куда меня позвали в первый же день. Разве это не круто?
Я захотела поделиться с Беком. Набрала пару строчек и тут же стерла. Вряд ли «священный союз» мог читать все мои сообщения, но лучше не рисковать.
– Пожалуйста, примите меня, – шептала я, лежа в темноте и сжимая мамин кулон, словно он был магическим амулетом.
Надо хотя бы немного поспать. Я крепко закрыла глаза и мысленно приказала себе уснуть. Не получалось. Я была слишком возбуждена, и сон не шел. Тогда я принялась за ряд чисел Фибоначчи – мой любимый прием для засыпания. Это гораздо лучше, чем считать овец. Много лет числа Фибоначчи помогали мне заснуть, гася мозговое возбуждение. 0, 1, 1, 2, 3, 5, 8, 13, 21, 34, 55, 89, 144, 233, 377, 610, 987, 1597… В какой-то момент мозг отключился, и я уснула.
Глава 9
Я не слышала, как вернулась Херши. Проснувшись утром, я обнаружила ее спящей. Я пошла в душ. Херши продолжала спать. Решив не будить ее, на завтрак я отправилась одна. В столовой я увидела Лиама. Он стоял возле прилавка с горячими вафлями. Лиам сделал вид, что меня не видит. Так я ему и поверила!
Я подошла, зачерпнула жидкое тесто и вылила в керамическую форму для вафель.
– Доброе утро, – как ни в чем не бывало поздоровался Лиам.
– У меня к тебе куча вопросов.
– И на все ты получишь ответ, – вполголоса произнес он, намазывая маслом горячую вафлю. – Если тебя примут.
– А мне показалось, что ты в этом не сомневаешься. Или только показалось?
– Решение принимает совет. Ты, как и все остальные, должна пройти проверку. И пока совет тебя не проверит…
– Совет?
Лиам поморщился:
– Забудь, что слышала от меня. Рори, я понимаю твое состояние. Ты волнуешься. Сомневаешься в себе. Год назад я сам был в твоей шкуре. Я знаю, каково тебе сейчас. Но ты должна уважать процедуру. А я не могу нарушить данные клятвы.
– Ты можешь хотя бы сказать, почему меня выбрали? Потому что я – Гепта?
– Это не единственная причина, – ответил Лиам. – Но как раз по этой причине ты получила Дзету.
– Знак на карточке – Дзета?
Лиам кивнул.
– Каждый кандидат проходит под определенной греческой буквой. – Он оглянулся по сторонам, не подслушивает ли кто. – Числовое значение Дзеты – семерка. Неудивительно, что эта буква закрепляется за каждой Гептой. Если тебя примут, Дзета станет твоим именем в нашем обществе. – Лиам потянулся к бутылочке с кленовым сиропом. – Буква и год. Это позволяет сохранять полную анонимность списка членов.
Я не настолько знала греческий алфавит, чтобы сказать, какая буква была выгравирована на мамином кулоне. Впрочем, это легко узнать.
– А у тебя какая буква? – спросила я.
– Рори, я не имею права говорить с тобой о таких делах. – Лиам помрачнел. – Я уже сказал тебе больше, чем положено.
– Неужели у вас такая дикая секретность? – захныкала я, изображая девочку-дурочку. – А что будет с теми, кто ночью выбрал левую карту? Они ведь уже знают о существовании тайного общества. Вы что, силой заставите их молчать?
– Во-первых, левую карту выбрал всего один человек.
Легким кивком Лиам указал на парня, сидевшего через пару столиков от нас. Я его знала. У нас с ним был общий курс информатики.
– Пастилку, которую тебе вчера пришлось дважды проглотить, иногда называют ЗИП, – почти шепотом продолжал Лиам. – Она замедляет деятельность мозговых ферментов. Ты на время вырубаешься, но помнишь о том, что было с тобой. Если бы во второй раз мы дали тебе дозу посильнее, твой мозг не удержал бы ночных воспоминаний.
– Значит, ему вы дали дозу посильнее? – спросила я, продолжая наблюдать за парнем.
Тот рассеянно ковырял в миске с овсянкой. Взгляд у парня был совсем пустой. Казалось, он спит наяву.
– Не только, – улыбнулся с легкой ехидцей Лиам. – Мы добавили малюсенькую дозу рогипнола[13].
– Так вы его одурманили?
Лиам выпучил глаза:
– Зачем же? Дали строго предписанное количество. Но этого достаточно, чтобы в его мозгу сохранились лишь обрывки воспоминаний. Сам он будет думать, что ему это приснилось.
Лиам достал свой «Джемини». Дисплей был заполнен текстом эсэмэсок.
– Мне надо идти. Потом поговорим. Но только не об этом, – предупредил он. – Рори, я не шучу. Больше – никаких вопросов.
– Ладно, – согласилась я. – Но ты хотя бы можешь сказать, была ли там Херши? Обещаю, это последний вопрос.
– Херши? – переспросил Лиам и язвительно засмеялся. – Нет. Вот кого там не было, так это Херши.
– Ты говоришь таким тоном, словно с моей стороны глупо было даже спрашивать об этом, – укоризненно бросила я.
Лиам встал.
– Это действительно было глупо, – ответил он и быстро ушел.
Я выработала себе распорядок и пообещала, что буду придерживаться его до самых экзаменов. Каждый день, когда оканчивались занятия, я шла к кофейному киоску в столовой, брала большую чашку ванильного капучино, выпивала, после чего прямиком шла в библиотеку и делала домашнее задание. Это удерживало меня от всяких соблазнов, и прежде всего – от походов в «Парадизо», чтобы увидеться с Нортом. Каждый день, часа так в четыре, мне отчаянно хотелось чашку маття с молоком, и я начинала играть в самообман. Ну почему бы мне не прогуляться в город? Я туда пойду вовсе не из-за Норта. Возможно, он сегодня вообще не работает.
Однако я вовремя спохватывалась и говорила себе, что никуда не пойду. Если я хочу преуспевать в Тэдеме, учеба должна стоять на первом месте. Нечего отвлекаться, особенно на парня, который даже не понимает, почему для меня так важно получить хорошее образование.
Часть моего мозга с этим соглашалась. Но до другой, боюсь, большей части мои благие намерения доходили туго. А ведь не далее как сегодня утром, на практикуме, мы говорили об опасностях рассеянного сознания. Я слушала вполуха и одновременно думала, есть ли у Норта татуировки еще где-нибудь, помимо рук и груди.
Самые подходящие мысли для учащейся Тэдема!
Радовало, что Сомнение полностью заткнулось. После той ночи с понедельника на вторник я больше не слышала никаких голосов. Тайное общество тоже не подавало признаков жизни. Мне начинало казаться, что их «оценка» еще и не начиналась. Я только радовалась, поскольку мне едва хватало времени на сон. Помимо достаточно интенсивных инфоблоков и практикумов, нам много задавали на дом. Но и этого мало! В первую же неделю мы узнали, что в кампусе полным-полно всяких традиционных встреч и собраний. Нам «настоятельно рекомендовали» в них участвовать. В среду для новичков устроили костер, на котором поджаривали кусочки маршмэллоу. В четверг нас ждал митинг для укрепления чувства тэдемского единства, а чуть позже – запись в разные спортивные секции. Я побывала на костре, покричала на митинге, но записываться в секции не пошла. Нет, я вовсе не против спорта, но постоянно играть в софтбол, а тем более во фризби…[14] увольте. Не за этим я стремилась в Тэдем.
– А полакомимся-ка мы сегодня тайской пищей, – в конце ланча объявила Херши.
Вместе с нами сидели Изабель и Рейчел. Мы как-то незаметно сдружились. Вместе ходили в столовую, вместе проводили часть свободного времени. Иззи оказалась умненькой девочкой. Она постоянно сражалась со своим весом. Собственная фигура была для нее источником самоуничижительных комментариев. Рейчел была бесстрашной и веселой и признавала только свое мнение. Они обе мне очень нравились. Но, увы, я не могла тягаться с ними по части финансов. Как и Херши, они были из состоятельных семей и не привыкли ограничивать себя в тратах. После «митинга единства» мы ходили полакомиться пиццей, а во вторник отправились в индийский ресторанчик и взяли еду навынос. Оба раза заказ делала Херши, обожавшая пиццу с белыми трюфелями и громадные индийские лепешки «доса». Естественно, мы трое заплатили свои доли, но я и без Люкса знала, что дальше такие траты быстро вытряхнут из меня все деньги.
– Тайская еда. Вкуснятина, – закатила глаза Изабель. – Я обязательно пойду.
– Я тоже, – согласилась компанейская Рейчел.
Херши вопросительно посмотрела на меня.
– Конечно, – мысленно вздохнув, ответила я.
Я могла бы попросить Херши заплатить мою долю. Она это предлагала, когда мы брали еду навынос, но я тогда отказалась. Я придумала себе красивое объяснение: это, видите ли, несправедливо по отношению к Херши. На самом деле я просто не хотела лишний раз показывать девчонкам, как сильно отличаюсь от них в плане обеспеченности.
Как все это странно: учиться в школе, которая всем ученикам предоставляла бесплатные авиабилеты первого класса, и в то же время сознавать свою принадлежность к социально-экономическому меньшинству. Очень многие ученики Тэдема выросли в обеспеченных семьях. И не просто в обеспеченных, когда твои родители – врачи, адвокаты и так далее. Это были ребята из семей, где богатство накапливалось поколениями. Их ожидали кругленькие суммы, размещенные по разным фондам, и как еще это у них называется. Конечно, соблазнительно было думать, что их право учиться в Тэдеме куплено за родительские денежки, – Херши именно так о себе и думала. Но надо было послушать разговоры этих парней и девчонок. Помимо богатства, они все имели превосходные мозги. И этому я завидовала больше, чем их деньгам.
Когда я вернулась в нашу комнату, Херши там не было. Бросив сумку, я пошла во двор. На лужайке успели расставить столы. Из динамиков неслась оглушительная музыка. Шла запись в спортивные секции. За столами сидели ученики в футболках с эмблемой Тэдема, а на столах, рядом со списками, стояли тарелки с конфетами. Маленькая премия для записавшихся.
Я постаралась незаметно миновать эти ловушки здорового образа жизни и, достав унисмарт, двинулась в сторону спортивных площадок. Ленту новостей я не проверяла с самого завтрака, и там было полным-полно сообщений. Около двух часов дня, считая по часовому поясу Сиэтла, Бек разместил фото собственной персоны на фоне другой фотографии – лодки, проходящей под мостом Баллард. Снимок сопровождала подпись: «Я думал, что нахожусь на выставке картин, но это не так». Я нажала кнопку комментариев и отписала: «Прелестный снимочек для дверцы моего шкафа».
Бек не отвечал. Я брела, уткнувшись в дисплей унисмарта, просматривала другие сообщения и профили их авторов. Только когда похолодало и солнечный свет вдруг исчез, я остановилась и подняла голову. Незаметно для себя я забрела в лесок. Над головой шумела успевшая пожелтеть листва. Если вслушаться, можно было услышать шелест отдельных листьев. Издали доносился шум реки и крики со спортплощадок. Я переключилась на плейлист, но понизила громкость музыки, чтобы одновременно слушать шум деревьев.
Мой дальнейший путь пролегал вдоль кладбищенской ограды – я радовалась, что не надо перелезать через ржавую сетку, – к площадкам для игры в поло и конюшням, где содержались лошади Тэдема. На соседней площадке девчонки играли в травяной хоккей, азартно сражаясь за мяч. Я присела на холм и решила понаблюдать за их игрой. Если не сводить глаз с мяча, летавшего от клюшки к клюшке, это почти целиком избавит меня от мыслей о Норте.
Вместе со свистком, означавшим конец игры, заверещал мой «Джемини». Солнце клонилось к горизонту, забирая с собой и дневное тепло. Вскоре начнет темнеть.
@HersheyClements: что делаешь?
«Смотрю ТХ», – ответила я, мысленно добавив: «Стараюсь держаться подальше от тебя и не думать о Норте».
@HersheyClements: поднимай задницу и возвращайся. мы идем есть.:))
– Через минуту выходим, – объявила она, едва я открыла дверь нашей комнаты. – Сегодня будем кормиться раньше. Иззи хочет, чтобы еда переварилась до сна.
Завтра нас ожидала примерка платьев для бала-маскарада. Иззи целую неделю торчала на диете, чтобы влезть в платье меньшего размера. Согласно Люксу, она все равно на семь фунтов превышала рекомендованный вес. Мне это казалось чистым сумасшествием. Иззи была не толстой, а, как говорят, фигуристой. И талия у нее тонкая. Уж кому беспокоиться о завтрашней примерке, так это мне. Сиськи «нулевка», короткие ноги и тело, похожее на линейку. Год назад на школьном балу я бы вполне сошла за четвероклассницу, решившую надеть платье старшей сестры. Думаю, не стоит объяснять, почему я ни с кем не встречалась.
– Девчонки, вы идите, а я вас догоню, – сказала я, входя в комнату. – Хочу в душе пополоскаться.
Херши вздохнула так, словно я уже испортила им вечер.
– Иззи дергается из-за завтрашней примерки, – сказала она. – Нам нужно закончить есть не позже чем без четверти девять, чтобы за двенадцать часов еда успела перевариться и выйти в известном месте.
– А разве я мешаю планам Иззи? – удивилась я. – Как-то не хочется вылезать в город с потными подмышками. Одно из двух: либо ты ждешь, пока я вымоюсь, либо идешь с девчонками, а я к вам присоединюсь.
Я знала: Херши ни за что не станет меня дожидаться.
– Нет уж, я пойду, – сказала она, хватая мой «Джемини». – Ресторан называется «Тайфун». Это на Дрейк-стрит. – С умопомрачительной скоростью Херши добавила ресторан в мой планировщик и пометила на карте его местонахождение. – Держи.
Вернув мне унисмарт, Херши выскочила из комнаты. Я быстро приняла душ и переоделась в джинсы подороже – прощальный подарок мачехи – и шелковую кофточку с коротким рукавом, купленную в моем любимом магазине «для бережливых». Кофточка имела довольно глубокий вырез, и потому я перевесила мамин кулон на цепь подлиннее. Если я наклонюсь, он окажется как раз на уровне ключиц и закроет мой унылый бюстгальтер, лишенный всякой эротичности. Поверх кофточки я надела толстовку с капюшоном. Я видела, что Херши носит толстовку на манер блейзера, и последовала ее примеру. Я слегка подвернула рукава и запихнула капюшон за воротник. Все это заняло у меня минут двадцать. Херши успела прислать две нетерпеливые эсэмэски.
Когда я вышла, солнце уже скрылось за горами, и потому я не стала укорачивать себе путь, а пошла через ворота Академии, по проезду, соединявшему ее с западной частью городского центра.
Ресторан находился чуть севернее кафе «Парадизо», стало быть, если я не воспользуюсь какой-нибудь боковой улочкой, придется идти мимо дверей заведения. Как назло, никаких боковых улочек здесь не было, зато дверь кафе была приоткрыта и приперта камнем. У меня защекотало в груди, словно там летали крошечные бабочки.
– Ты выставляешь себя на посмешище, – пробормотала я.
Я решила пройти мимо кафе, не поднимая головы и делая вид, что поглощена текстом на унисмарте. На самом деле я снова и снова набирала в блокноте слово «посмешище».
– Привет.
Я закусила губу и едва не споткнулась на ровном месте. Норт поймал меня за локоть, но «Джемини» выскользнул из рук и запрыгал по тротуару. Эластичный и прочный футляр погасил удар. Мои десны превратились в цемент.
– Осторожнее, – сказал Норт, нагибаясь за унисмартом.
Я мгновенно покраснела. Он увидел, какое слово я набирала!
– Пожалуй, тебе больше подходит другое слово. Например, «очаровашка», – сказал он, подавая мне унисмарт.
От Норта пахло мылом и чаем «Эрл Грей».
– Клевая у тебя толстовка, – усмехнулся он.
– Вообще-то, я шла на обед, – выпалила я.
Мои ресницы хлопали, как затвор у старинного фотоаппарата: хлоп-хлоп-хлоп-хлоп. Меня будоражил запах Норта и то, что он стоял совсем рядом. Все это произошло как-то уж очень неожиданно. Я засунула руки в карманы и постаралась изобразить равнодушие.
Поделиться книгой: