Начало пути

Волосы Ледяной принцессы уже все покрылись инеем и побелели, иногда рядом с ней падала одна или две снежинки. На миг директор потерял над собой контроль, и на его лице явственно отразилось все, что он думает об этой девчонке, но тут же это выражение сменилось бессильной яростью и пропало — директор взял чувства под контроль. Быстро глянул на Ленайру: что успела понять? Ага, прочитаешь что-либо на этой ледяной маске, которую ошибочно называют лицом.

— Он не должен был принимать вызов дворянина, — выдохнул директор.

— Правда? — в руках девушки, словно из воздуха, материализовалась небольшая книга в черном кожаном переплете. — Будьте добры, скажите, в каком пункте устава это сказано?

— В каком пункте…

— Пункт четвертый.

Девушка зашелестела станицами. Вчиталась.

— Ага. Простолюдин не может вызывать на дуэль… но может принять вызов дворянина… Насколько я помню, вызов исходил от Миррора… господина Дарейна. Нарушений нет.

— Наверное, я уже подзабыл правила, — сдался директор.

Волосы девушки мигом вернули свой естественный черный цвет, в комнате потеплело.

— Конечно. У вас же столько дел, неудивительно, что вы забыли мелкое правило.

— Патрис, — прошипел директор. — Считайте, что вам повезло. Можете идти. И зайдите в больницу.

Патрис с явным облегчением развернулся и наткнулся на ничего не выражающий взгляд Принцессы.

— Господин Тернов, теперь, когда это мелкое недоразумение уладилось, я имею честь сообщить вам, что вызываю вас на дуэль завтра в шесть вечера в спортивном зале.

Патрис разом покраснел, потом посерел, наконец, побледнел.

— Примет ли госпожа мои искренние извинения за неподобающее поведение?

— Не примет. — Во взгляде ни презрения, ни гнева, ни сочувствия — абсолютное равнодушие. — Вы имели храбрость… или глупость бросить вызов моим людям. Пусть некоторые из свиты показали себя недостойными моего внимания, но в тот момент они принадлежали мне. Таким образом, их поражение — это мое поражение. — Ее голос вдруг упал до шепота: — И если мой вызов не будет принят, я позабочусь, чтобы стены этой академии оказались закрыты для того, кто слишком вольно обращается со своей честью.

Патрис Тернов чуть покачнулся, но усилием воли взял себя в руки.

— Хорошо, госпожа… Я буду там, — после чего на негнущихся ногах покинул кабинет.

Ленайра посмотрела на задумчивого директора.

— Если бы его выгнали, я не смогла бы вызвать на дуэль горожанина, — ответила она на невысказанный вопрос.

Директор вздохнул и предпочел дальше эту тему не развивать. Вместо этого ему хотелось только как можно скорее отделаться от Ледяной Принцессы. Он почтительно придвинул стул к своему столу.

— Садитесь, госпожа. Я хотел поговорить с вами о вашем заявлении по поводу дальнейшей учебы.

— Я где-то ошиблась?

Ленайра неторопливо опустилась на стул, привычным жестом расправив складки на платье. Директор торопливо обошел стол и сел за свое место, взял листок, лежащий перед ним.

— Нет-нет, заявление написано совершенно правильно, просто… Госпожа, почему вы хотите поступать на боевое направление? Оно… не очень популярно у высоких родов.

— Я знаю об этом, господин директор.

— Эм-м… да… — директор с трудом подбирал слова. — Понимаете, это очень опасное направление, на котором готовят боевых магов для службы…

— Господин директор, не надо говорить мне прописных истин. Я прекрасно знаю, для чего и кого готовят на этом направлении. Я ознакомилась обзором академии.

— А господин Геррая одобряет ваш выбор?

— Дедушка сказал, что примет любой мой выбор. На моем заявлении должна быть отметка о его согласии.

Директор откинулся на спинку стула и нервно забарабанил пальцами по столу. Ну да, отметка есть. Только вот если с его внучкой что-то случится, то кожу спускать будут именно с него — директора. И вполне может быть вовсе не фигурально. Вот как понять, какие тараканы бегают в голове этой… этой… представительницы Древнего Рода. Боевой факультет готовит магов для войны, и там очень жесткий отбор. Дворяне туда если и идут, то обедневшие, у которых за душой ничего. А так этот факультет сборище романтиков, начитавшихся героических эпосов, бедных дворян, решивших сделать себе имя и богатство через служение, отчаявшихся, которым нечего терять. Платят, конечно, боевым магам немало, но и шансов дожить до старости у них не так что бы очень много. Конечно, члена Древнего Рода никто на войну и в опасные места не пошлет, но… Но кому нужен такой геморрой? Декан факультета, когда узнал, кто подал заявление к нему, чуть ли не на коленях стоял перед директором, умоляя его избавить от такого студента. Но что он может сделать?

— Кхм… госпожа Геррая… тут вот еще какой момент. Распределение направлений осуществляется через шесть курсов академии. Студентам тогда исполняется пятнадцать лет, и они становятся официально совершеннолетними. Вы же два курса закончили раньше времени, а потому вам сейчас…

— Требования совершеннолетия в правилах выбора специальности нет. Единственное требование: окончания шести курсов академии.

Директор мысленно вздохнул — он и не надеялся, что получится.

— Госпожа Геррая, вам будет тяжело. Это же факультет… грязеедов. Люди там не ровня вам.

— У меня нет предубеждений, господин директор. Сложностей я не боюсь. Я уже давно решила поступать именно на этот факультет и готовилась к нему.

Последние доводы. Отказать он просто не имеет права, но о чем думал господин Геррая, когда согласился с выбором внучки? Баловать ее это одно, но тут… Может он специально ее отсылает, чтобы она там погибла?

От этой мысли директора прошиб холодный пот. Если это так, то… Интересно, примут его заявление об отставке? Или уже поздно? Трясущейся рукой он наложил визу на заявление, и откинулся на спинку кресла, поймав внимательный взгляд глаз, в которых, казалось, завывала арктическая вьюга.

— Я подписал ваше заявление, госпожа Ленайра Геррая. — Директор порылся в ящике стола и достал небольшую книжицу, рядом положил свернутый в трубочку пергамент, переместил чернильницу с воткнутым в нее пером поближе к краю стола. — В книжице список вещей, необходимые для занятий и которые нужно приобрести. В пергаменте распишитесь, пожалуйста… там о том, что вас поставили в известность о принятии на факультет и о получении правил и списка.

Девушка даже с места не сдвинулась, только глянула на пергамент, как тот сам поднялся в воздух, подлетел к ней и развернулся перед лицом. Ленайра бегло пробежала текст, глянула на перо в чернильнице, и то, так же послушное ее воле, подлетев к висящему в воздухе листу, коснулось его и молниеносно поставило росчерк, выведя красивую завитушку.

Директор, глядя на это, завистливо вздохнул. Даже его неприязнь к этой ледяной ведьме, как он мысленно называл ее, отошла на второй план. Как бы он к ней ни относился как к человеку, но нельзя не признать ее таланта как мага. Воистину гений. И дело не в том, что она подняла два предмета одновременно, это как раз не фокус. Можно и три, и четыре, и пять. На это даже начинающие ученики способны. А вот так ловко управлять предметами… на это нужен филигранный контроль силы. Вот кто из магов способен с такой небрежностью поставить свою подпись, управляя пером с помощью силы? Среди преподавателей в академии может трое или четверо таких найдется. Сам директор сильным магом не был, да это и не обязательно для школы магии, как ни странно. На этой должности нужен хороший организатор, но никак не сильный маг, а себя директор считал организатором очень хорошим. Но это не мешало ему завидовать такому вот умелому управлению силой у совсем еще сопливой девчонки. А она тем временем уже вернула пергамент на стол, а перо в чернильницу, подняла руку, в которую стремительно влетела книжица с правилами факультета и списком необходимый вещей.

Ленайра бегло пролистала ее, видно было, что написанное там для нее не новость. С хлопком закрыла книжицу, тряхнула рукой, и та словно испарилась.

— Благодарю вас, господин директор. — Девушка снова кивнула, развернулась и неторопливо покинула кабинет.

Из кабинета директора Ленайра сразу отправилась в жилой корпус, где размещались учащиеся. Прямая спина, взгляд вперед… с ее дороги торопливо уходили не только учащиеся, но и преподаватели. К шепоту за спиной девушка предпочитала не прислушиваться. Широкий застекленный переход между учебным корпусом и жилым располагался на уровне второго этажа и с него открывался чудесный вид на академический парк, где студенты изучали биологию и агромагию. Ленайра даже мельком подумала, что этот переход специально провели над парком, чтобы студенты могли любоваться красотой необычайных растений, которые выводят агромаги. Так-то они в свое хозяйство никого не пускали, только издали позволяли любоваться.

Сама Ленайра хоть любила цветы, но к этому буйству красоты в парке оставалась совершенно равнодушной, не считая искусственно выведенное достойным восхищения. Невзрачный лютик вызывал у нее больше эмоций, чем самый великолепный королевский арн — плод больной фантазии старшекурсников биологов, скрестивших несколько видов цветов и добавивших свое воображение. Красиво получилось, но не цепляет. И она единственная, кто не выразил восхищение, когда это творение было представлено на выставке достижений академии. Ленайра даже назвала растение уродливым, подтвердив тем самым всеобщее мнение, что она хоть и гений, но совершенно отмороженная и лишенная даже простейших чувств.

Девушка отвернулась от буйства жизни за окном и немного ускорила шаг. Проигнорировав подъемник, которым управлял полувеликан, поднялась на пятый этаж по лестнице. На этом этаже располагались номера люкс для высшей знати. Стоил один такой номер почти как все остальные вместе взятые. На всем этаже их было всего три…

Дверь перед девушкой послушно распахнулась, открыв просторную прихожую, с выложенным паркетом из мореного дуба, шелк в качестве драпировки, и немедленно вспыхнувшие магические светильники.

Навстречу поспешно выбежала молоденькая девушка лет восемнадцати. Всплеснула руками.

— Ой, госпожа. А я вас не ждала так рано.

У Ленайры чуть дернулся уголок рта. Как же ей не хватало Доротеи, которая понимала ее с полуслова. К несчастью, неделю назад у нее заболел племянник, которого она воспитывала после смерти его родителей, и она отпросилась в поместье позаботиться о нем. Вместо нее прислали эту вот… служанку. Не будь она временной заменой, Ленайра уже давно отправила бы ее обратно с очень нелестными отзывами. Она молча расстегнула застежку плаща, одним движением перекинула его через плечо и протянула служанке.

— Приготовь домашнее платье и помоги переодеться после ванны.

— Конечно, госпожа! — подхватив плащ, служанка тут же метнулась с ним в гардеробную, укрытую за зеркальными дверями. Ленайра вошла в гостиную, положила сумку на кресло, заглянула в спальню за оставленной на прикроватной тумбочке книгой и перенесла ее в гостиную к креслу у окна, где уже лежали несколько тетрадей, а так же перо с чернильницей.

Снова появилась служанка, неся два платья на вешалках.

— Госпожа, какое предпочитаете?

«Доротея, где ты?» — мысленно вопросила Ленайра, но внешне ничем неудовольствия не выразила.

— Синее.

— Госпожа, зачем такое мрачное? Посмотрите, светло-лиловое вам идеально подой… — под пристальным немигающим взглядом служанка осеклась и, пробормотав, что хотела как лучше, поспешно скрылась.

По большей части Ленайре было абсолютно все равно, какое платье принесет служанка. Но если уж предоставила выбор, зачем потом лезть с непрошенными советами? Сразу бы и вынесла светло-лиловое.

Приняв душ и облачившись в платье, девушка устроилась за столом, раскрыла книгу и погрузилась в чтение, иногда делая какие-то выписки в тетрадь. Порой, задумавшись, грызла кончик пера. Вот снова нашла что-то интересное в книге, попыталась записать, но тут обнаружила, что перо совсем растрепалось.

— Надо все-таки ручку захватить в следующий раз… достали эти перья… ужас просто, — проворчала она, впрочем, без всяких явных эмоций. Таким тоном говорят о вещах, которые людей совершенно не интересуют, но не сказать не могут в силу каких-либо причин. — Кэтрин! Принеси новое перо… два пера.

Служанка появилась минуты через две, когда Ленайра уже подумывала, чтобы самой пойти посмотреть, где там служанка потерялась… с предсказуемыми последствиями для последней.

— Ох, госпожа, — жалостливо проговорила девушка, выкладывая перья на стол. — Глянули бы вы на себя в зеркало, совсем ведь бледная. Прогулялись бы что ли. Столько здесь парней красивых, а вы в книгу уткнулись. А по мне, так чисто зло одно от них.

Кончики волос Ленайры чуть побелели, взгляд, направленный на служанку, заледенел, но Кэтрин ничего не заметила, продолжая делиться своей «мудростью»:

— Вот давеча барон Парвэ приходил. Какой красавец! Истинный дворянин, какие красивые слова говорил, а вы что? Как уткнулись в книгу, так и головы не подняли. Ух, я бы на вашем месте, госпожа… — Успевая все это говорить Кэтрин, провела ладонью над столом, заставив пыль собраться в одном месте, а потом отправиться в окно.

— Кэтрин, почему вы не убирались здесь, пока меня не было?

Ох, не знала свою госпожу эта новенькая служанка, непонятно откуда раздобытая управляющим поместьем, иначе от этого спокойного голоса уже давно в обморок упала бы. Впрочем, те, кто знал Ленайру давно, могли различать эти малейшие нюансы в ее поведении, а ее всегдашнее спокойствие вместе с ровным безэмоциональным голосом обманывало даже взрослых магов-менталистов — щит на разуме стоял у нее отменный. Знающие же люди всегда могли сказать, когда молодая госпожа радуется, когда гневается. Доротея понимала свою госпожу лучше всех. Кэтрин же ошибочно полагала, что раз на нее не кричат, то, значит, слушают и внимают. Вот и делилась житейской мудростью, искренне считая, что делает доброе дело, просвещая молодую госпожу, совсем еще девочку, в жизни.

— Дык занята была, госпожа. У вас тут комнат-то много. И на кухне надо порядок навести…

— Кэтрин, — на резко упавшую температуру в комнате не обратить внимания было нельзя и служанка, поежившись от холода, впервые посмотрела на госпожу, и вдруг весь ее задор разом куда-то пропал. Девушка побледнела, спина покрылась холодным потом, а ноги сами собой вдруг подломились и опустились на колени. — На этой неделе вы лишаетесь пятнадцати сантов из вашего жалованья за то, что вмешиваетесь с советом, которого у вас не спрашивают, и лезете с поучениями, которые никому не интересны. — Кэтрин, не в силах отвести взгляда от бездонных глаз госпожи, в которых словно закружилась вьюга, задрожала сильнее и быстро-быстро закивала, не в силах вымолвить ни слова. — А если вы еще раз вызовете мое неудовольствие, то отправитесь обратно в поместье с моим очень большим недовольством… вы же понимаете, чем это для вас может обернуться?

Кэтрин всхлипнула и снова закивала.

— В таком случае вон отсюда и не мешайте мне учиться. Появитесь здесь только когда я позову. Да, еще минус два санта за недолжное выполнение своих обязанностей: вы должны сначала убирать мои комнаты, к моему возвращению они должны быть уже чистыми. А кухню и прочее вы можете убирать и после моего возвращения, не мешая мне заниматься.

Кэтрин вскочила и, не смея повернуться к госпоже спиной, пятилась до самой двери, уперлась в стену, вздрогнула, чуть скосила взгляд и бочком нырнула за дверь, аккуратно закрыв ее за собой.

Ленайра еще несколько секунд оставалась напряженной, потом медленно вздохнула, цвет волос вернулся в норму, а температура в комнате поднялась до прежней.

— Надо будет поговорить с Дарком. Где он таких находит? — проговорила она, словно пытаясь отложить эту заметку в памяти, после чего вернулась к работе.

Глава 2

Ровно в шесть вечера двери в спортивный зал, где была назначена дуэль, распахнулись, и в помещение неторопливо вошла Ленайра в светло-голубом платье до пола. Никаких украшений, кроме тоненькой золотой цепочки на ней не было, но все давно уже знали, что с этой цепочкой девушка не расставалась никогда. И никто не видел, что именно висит на ней, поскольку это таинственное что-то никогда не оказывалось на одежде. Многие предполагали, что это медальон с портретами ее родителей. Впрочем, сейчас всех собравшихся интересовала не цепочка, а наряд. Заявиться на дуэль в платье из таларского шелка… это ж как надо противника не уважать?

В общем-то, дуэльный кодекс никак не регламентировал одежду: защиту можно надевать по согласованию сторон, амулеты и артефакты тоже, все остальное не важно. Но за тысячи лет уже устоялись определенные традиции, и даже выработался стиль в одежде, который касался как мужчин, так и девушек. Понятно, что раз дуэль, то и одежда должны быть соответствующая — позволяющая быстро перемещаться, уклоняясь от ударов и, прежде всего, она не должна мешать. Потому все и предпочитали полуспортивный стиль и легкую обувь — дуэли, как правило, проходили в специально подготовленных и защищенных помещениях, а в них пол ровный. Противник девушки именно так и был одет — легкие штаны со стянутыми внизу штанинами, спортивная обувь, легкая хлопковая сорочка и камзол из тонкой кожи, хорошая защита от случайных осколков.

Патрис заметно нервничал, и чтобы скрыть это делал разминку, потому он не сразу обратил внимание на то, во что одета противница, а вот его друзья, собравшиеся в зале, едва не завопили от гнева, обсуждая такое оскорбление. Но придраться не могли, формально она в своем праве, и как одеваться на дуэль решать ей.

Ленайра в их сторону даже головы не повернула. Прошла к центру зала и встала в круг. И тут же в зал ввалилось несколько человек из ее свиты. Громко, явно нарываясь на скандал, обсуждая грязеедов, посмевших бросить вызов самой принцессе.

Ленайра медленно повернулась в их сторону и под ее взглядом все как-то разом побледнели и замолчали.

— Мне нужен секундант, — спокойно сообщила она.

Со стороны свиты Патриса опять донесся недовольный гул — секунданта выбирают заранее, еще до дуэли, а не так, как что-то необязательное.

— Почту за честь, госпожа, — выскочил вперед юноша лет шестнадцати с роскошными белокурыми локонами.

Девушка посмотрела на него и кивнула.

— Благодарю, барон Тарк. Профессор?

Преподаватель, который должен судить дуэль, вышел вперед. Высокий и хмурый, так можно было охарактеризовать его, а красный шеврон на крутке свидетельствовал о его принадлежности к боевому факультету. Такой же шеврон украшал и плечо её соперника… Занятно.

— Профессор Арсен Лирен, — хмуро представился он, наградив девчонку мрачным взглядом.

— Очень приятно. — Этот взгляд не произвел на девушку никакого видимого впечатления. — Давайте начнем, мне хочется поскорее вернуться к учебникам, мне попался очень интересный момент…

— Сейчас это не важно, — оборвал ее профессор.

Теперь возмущенно зашумела свита Ленайры.

— Господин профессор! — возмущенно выскочил вперед барон Тарк. — Как вы смеете так разговаривать с госпожой?! Вы хоть знаете кто она?

В глазах Арсена Лирена полыхнуло пламя. Тарк сглотнул и попятился, сообразил, что выбрал совсем не ту мишень для атаки, но глаз отвести не смел. Ленайра же равнодушно наблюдала за представлением, словно ее это не касается.

— Молодой человек, — от голоса профессора бросало в дрожь, столько в нем было силы, хотя вроде бы и говорил не очень громко, — здесь я решаю с кем, как и когда мне говорить. Но если вы считаете себя оскорбленным, я с удовольствием выйду с вами в круг после того, как закончат эти молодые люди.

— Я… — барон сглотнул, покосился на Ленайру, словно ожидая ее поддержки, но она только смотрела на него и молчала. А взгляд как обычно спокойно-ледяной.

— А наша принцесса ничего не скажет? — ядовито поинтересовался профессор, заметив, куда смотрит барон.

Ленайра повернулась к Лирену.

— Начинаем. Я хочу вернуться к учебнику.

Профессор нахмурился. Не так эта сопливая девчонка должна была ответить, совсем не так. Каким бы гением она ни была, но опыта у нее нет, а тут явная провокация с его стороны, не каждый взрослый не поддастся. А она просто проигнорировала все происходящее, словно судьба приятеля её совершенно не интересует. Хотя… Лирен нахмурился… возможно так и есть.

— Ладно, — вздохнул он, еще будет время изучить её, раз она пошла на их факультет, то встреча неизбежна. — Никто не желает примириться?

— Я не…

— Нет, — отрезала Ленайра, не дав Патрису даже заговорить. Тот исподлобья глянул на нее.