Моя Святая Земля

- Ты лучше, чем мне бы хотелось, - сказал Сэдрик.

- Да ничего подобного! - возразил король. - Меня просто распирает от этого света, который здесь не нужен, даже, кажется, вреден, всем, даже мне самому! Я хочу его отдать. Знаешь, мне очень приятно с тобой общаться: ты - мой подданный из мест, где у людей есть иммунитет... привычка к свету. Тебе не хочется облизывать меня, как мороженое - зависнуть в полном благополучии, ничего не делая...

- Да кто тебе сказал, что мне не хочется?! - начал Сэдрик, но король снова рассмеялся.

- Всё. Хватит валять дурака. Мы с тобой родились не здесь - и нам нечего тут делать, братишка.

- Ка-ак ты меня назвал?!

- Брат. Соотечественник. И родился ты в один день со мной. И наши души связаны магическим узлом. И наших отцов убил один человек. Я всё правильно понял?

- Ох, государь...

- Чудесно. А теперь иди спать. Завтра развлекаемся. А ночью - делаем шаг. Через ад. Домой.

Впервые Сэдрик услышал приказ короля - и не посмел перечить. Он пошёл к дивану, застеленному чистым бельём с запахом цветущих лугов, и улёгся. Не споря.

Через пять минут он тоже уснул, и ему снилось высокое небо в грозовых облаках.

***

Кирилл проснулся - или выпал из тревожного сна - когда за окном было ещё совсем темно. Девятый час.

Он зевнул, поёжился от утреннего озноба и потянулся.

- Доброе утро, король, - сказали из сумерек.

От неожиданности Кирилл чуть не подпрыгнул, но вовремя сообразил, что это Сэдрик.

- Ты чего в темноте сидишь? - спросил он и включил маленькую лампу.

Сэдрик, одетый, сидел на диване, довольно неуклюже застеленном одеялом, и ласкал Клёпу, которая блаженствовала у него на коленях. Похоже, за ночь кошка к Сэдрику попривыкла и сменила гнев на милость.

- Я не понимаю, как зажигаются эти светильники, - отозвался Сэдрик, почёсывая Клёпе шейку. - И не уверен, можно ли мне их трогать. Я чувствую, что в них идёт... - и скользнул взглядом вдоль провода, а потом - вдоль проводки, скрытой в стене. - Оттуда идёт, в лампу... Опасная сила, по-моему.

- Опасная, - кивнул Кирилл, впечатлённый интуицией нового товарища. - Но включать - вот так - может кто угодно.

- И некромант? - спросил Сэдрик с сомнением.

- Ну да, - Кирилл решительно не видел проблемы.

Сэдрик кивнул и протянул руку к выключателю на проводе. Но стоило ему коснуться кнопки, как раздался хлопок и наступила темнота.

- Перегорела, - пробормотал Кирилл озадаченно, но тут же вспомнил о содрогающемся бифштексе. - Тьфу на тебя, Сэдрик! Ты не говорил, что твоё сильное колдунство распространяется на электричество.

Из темноты раздался Сэдриков смешок.

- Я только что сказал, что не уверен. Но точно не знал.

Кирилл включил люстру. Сэдрик наблюдал за ним с саркастической ухмылкой. Клёпа бодала его в локоть. Кирилл оставил их ласкаться и сходил за запасной лампочкой. Вернувшись, застал Клёпу, растянувшуюся на коленях Сэдрика пузом кверху, урчащую, как холодильник советского производства.

- Тебя, оказывается, любят кошки, - заметил Кирилл.

- Вообще-то, не так уж они меня любят, - сказал Сэдрик. - Просто у твоей кошки равновесие нарушено - вот её и тянет на тёмное. Кошки живут между мирами, все это знают, а твоя может жить только здесь. Надеется научиться перебираться через грань с моей помощью, шельма.

Перебраться за грань, подумал Кирилл, ощущая нечто очень похожее на тот пружинный взвод нервов, который находит, когда держишь в руках билеты на сегодняшний самолёт. Но через миг "охота к перемене мест" отпустила и отступила - пока.

Кирилл заменил лампочку, и Сэдрик внимательно наблюдал. Он рассмотрел перегоревшую лампочку у Кирилла в руках, но сам не дотронулся, а у Кирилла хватило сообразительности не продолжать опыты с предметами, имеющими отношение к электричеству. Кирилл думал о кошках, живущих между мирами - и ему в голову неожиданно пришла странная, почти пугающая мысль.

- Слушай, Сэдрик, - сказал он, - а в мире, откуда мы родом, есть такие же кошки? Вот такие же, как Клёпа?

- Чудной ты, государь, - хмыкнул Сэдрик. - Конечно. Такие же кошки. Такие же собаки. Такие же люди. Вот купец с женой тебя воспитывали - и им даже в голову не пришло, что ты нездешний. Так ведь?

- И птицы? - спросил Кирилл. - И деревья?

- И трава, - кивнул Сэдрик. - И кусты. И небо. А в чём беда?

Кирилл потёр лоб.

- Беда в том, что, по-моему, этого не может быть. Где он, наш мир, ну, наш дом? Вот в пространстве - где? На другой планете? Или как?

- Почему - на другой? - удивился Сэдрик. - На этой. Что за вопрос! А где ад и рай?

- Понятия не имею, - признался Кирилл откровенно.

- Поймёшь, когда будем переходить. Нам придётся спуститься на ступеньку вниз. А я поднимался. Понимаешь?

- Нет...

- Лестница, - Сэдрик взмахнул здоровой рукой. - Ад - самый низ. Рай - самый верх. А этот мир или наш - просто ступеньки.

- То есть, ты хочешь сказать, - осенило Кирилла, - что все эти миры, с раем и адом - это ступени одного мира? Отражения? Тени?

- Не отражения, - возразил Сэдрик. - Они же разные. Государь, а можно что-нибудь съесть? Ещё яйцо, а?

Бедный голодный Сэдрик, подумал Кирилл. Он меня не будил... а мне даже в голову не пришло, что ему должно хотеться есть. Зажрался я здесь.

- Пойдём завтракать, - сказал он, но по дороге на кухню и уже там, роясь в холодильнике в поисках чего-нибудь, что не покажется таинственному дару Сэдрика "кусками трупов", продолжал расспросы, не в силах остановиться. - Но в вашем мире ещё короли... всадники на лошадях... Газовая плита, ванная и унитаз тебе внове...

- И в чём беда?

- Ни самолётов, ни автомобилей, ни компьютеров...

- Ну да, - кивнул Сэдрик. - Я даже эти слова не понимаю. Зато наверняка там есть такое, чего в этом мире нет. Логично?

- Демоны? Драконы?

- И демоны, и драконы.

- Как в наших сказках, - невольно улыбнулся Кирилл.

- И что тебя удивляет? Припоминаю сказки про повозки без лошадей и про живые картинки, - Сэдрик поднял с пола любопытствующую Клёпу к себе на колени и принялся её гладить. - Видишь, кошки чуют Дар и легко ходят между мирами, когда хотят. И некоторые люди тоже. У кого договор с Теми, или с Другими... или, может, с какими-нибудь Третьими. А некоторые люди и сами по себе могут переходить. Или случайно проваливаются. Мироздание - штука сложная.

- Легенды кочуют из мира в мир...

- Вот именно.

За завтраком Кирилл уже не чувствовал себя героем дешёвой книжки или дурного спектакля. Он начал привыкать и потихоньку всё осознавать, а ворох неожиданной информации постепенно укладывался в его голове. Во всяком случае, он сварил десяток яиц и сделал горячие бутерброды с сыром - и никаких нежданных неприятностей не произошло, яйца и бутерброды были попросту весело съедены и Сэдриком, и самим Кириллом. И была хрестоматийная болтовня об электричестве, о "субстанции громовых сил", которая оказалась более понятна Сэдрику, чем Кирилл ожидал.

Кирилл пытался расспрашивать Сэдрика, насколько их общая родина напоминает земное Средневековье. Сэдрик кормил Клёпу кусочком сливочного масла, язвил и ехидничал, спрашивал, как житель Средних Веков может определить, Средние ли они, если он ещё не видел других, тех, что будут после - и даже не подумал прояснить что-то в этом вопросе. И Кирилл был вынужден сделать лишь два прямых вывода.

Первый: скорее всего, если сходство и есть, то оно чисто внешнее. Со средневековым людом у Кирилла упорно ассоциировались фанатизм, тупость, невежество и забитость, а Сэдрик был смел, ироничен, умён и мыслил свободно. Не может же быть, чтобы он обогнал собственное время настолько?

И второй: на родине Кирилла присутствовали во плоти все древние фантазмы и ужасы. Бог и дьявол. Ангелы и демоны. Маги. И один из этих магов с выражением полного блаженства грыз сухое засахаренное печенье у Кирилла на кухне.

Маг не походил ни на Саурона, ни на Гэндальфа, ни на других известных Кириллу по книгам и фильмам чародеев. Ему полагалось бы сейчас учиться в академии волшебства, вроде Хогвартса, а не бродить в одиночку по чужим мирам, разыскивая потерянных монархов. К тому же он был тем, что называется тёмным магом, не скрывал этого и вдобавок утверждал, что сам Кирилл - белый маг. Антагонист? Им полагалось бы учиться в той академии на разных факультетах, строя козни друг другу - но у Кирилла ещё ни разу в жизни не было такого сильного чувства локтя, такой полной уверенности в союзнике.

И магом Кирилл себя не ощущал. Он не мог творить чудеса, от него не дёргалась жареная говядина и не перегорали лампочки, а душная благость вокруг происходила помимо его воли и желания. Вдобавок он втайне завидовал отваге Сэдрика.

Страшнее всего, впрочем, было не сделать шаг в чужой мир через ад, а навсегда бросить приёмных родителей. Огорчить их, заставить страдать.

Оставить без... талисмана.

А они уже привыкли жить в круге благости и удачи. И чем серьёзнее Кирилл задумывался об этом, тем очевиднее ему было, как холодно и пусто станет маме и отцу, когда он уйдёт. Ведь рухнет незримая стена - как бы не обрушились дожди, снега и ветра возможных бед...

- Ты обещал всё показать, - напомнил Сэдрик, и Кирилл, кивнув, позвонил дяде Вите, шофёру из папиной фирмы.

Врать Кирилл не любил и не особо умел. Но в данном конкретном случае пришлось, потому что рассказать дяде Вите правду было никак нельзя. И Кирилл сплёл историю о приятеле из Испании, который приехал в Россию на праздники. Дядя Витя хмыкал, гмыкал, но согласился покатать Кирилла с приятелем-испанцем по городу - он, как и все, был в круге благости и не мог отказать.

Испания же была выбрана для камуфляжа по двум причинам: Кирилл был уверен, что дядя Витя не знает испанского языка, а язык родины Кирилла и Сэдрика чуть напоминал испанский или французский, если не вслушиваться.

- Не называй меня государем, ладно? - сказал Кирилл, прикидывая, какая из его курток будет болтаться на Сэдрике меньше прочих. - Пока - и неизвестно, насколько - я король чисто номинально. Не называй, в общем. И Эральдом не называй. Зови Кириллом - мне привычнее, да и внимание будет меньше привлекать.

- Король - всегда король, как его ни назови, - констатировал Сэдрик и вжался лицом в подкладку куртки. - Ты мне правда её даришь? Ох...

- Что-то не так?

- Нет, всё хорошо. Очень хорошо. На ней же - след тебя...

- В смысле - грязная?

- В смысле - след твоего света. Это как доспехи, - усмехнулся Сэдрик. - От зла. Я должен за такое благодарить и руки целовать... не умею, прости.

- И отлично. Ещё не хватало тебе такого умения... Попробуй надеть эти ботинки.

- И на них тоже, - кивнул Сэдрик. - На рубашке и штанах - не так, их, видно, стирают часто, а вот на куртке и ботинках - такой след... Не помешало бы работать... вечером. А то весь ад от меня разбежится.

- Ясно, - решил Кирилл. - Купим тебе новую одежду. И не делай такое лицо: ты вассал, мне полагается о тебе заботиться, чтобы ты не простудился и не умер, не закончив нашего дела. Я прав?

- Прав, прав, - сказал Сэдрик, и Кирилл очередной раз подумал, что для жителя Средневековья у его нового товарища многовато гордости.

И Средневековье, всё-таки, тут ни при чём.

***

Конечно, восторг Сэдрика относился не к марке автомобиля - "Мерседеса" представительского класса: Сэдрика привёл бы в восторг даже горбатый "Запорожец". Сам факт автомобиля его очаровал и пленил - и Сэдрик всё рассматривал, снаружи и внутри, потом гладил единственной ладонью кожу салона и расспрашивал о том, "как, всё-таки, эта повозка может двигаться без лошади". А вот дядя Витя его восторг не разделял совсем.

Кирилл впервые видел, чтобы дяде Вите было неуютно за рулём, спиной к пассажирам. А ему было. У него даже заметно вспотела шея, к ней прилипли короткие волосы с проседью. И он всё время нервно оглядывался - Кирилл еле удержался, чтобы не предложить дяде Вите следить не за Сэдриком, а за дорогой.

Осматривать город, попутно действуя на нервы дяде Вите, было невыносимо. На Невском Кирилл попросил его остановить машину и позвал Сэдрика побродить пешком. Если Сэдрик и был разочарован, то не показал этого. Кирилл уже думал, что метро будет для заезжего некроманта не менее захватывающим аттракционом, чем автомобиль - и тут его окликнул дядя Витя.

- Не ждать вас? - спросил он громко, делая какие-то странные знаки лицом и руками.

- Нет, не надо, спасибо, - сказал Кирилл, подходя. Сэдрик остался стоять поодаль, на тротуаре, разглядывая рекламный щит с холёной красоткой в чёрном белье. Прохожие, обходя его, делали неестественно большой крюк.

- Кирилл, - нервно прошептал дядя Витя, - осторожнее с этим парнем. Ты, конечно... но у меня интуиция. Этот твой дружок испанский - если только вор, то хорошо. Что-то поганое в нём есть.

Он некромант, подумал Кирилл. И наши люди чувствуют не только круг моей благости, но и то невидимое тёмное сияние, ту радиацию смерти, которая от него исходит. Фантастика...

- Не беспокойтесь, дядя Витя, - сказал Кирилл вслух. - Он, конечно, калека - в автокатастрофу попал - но парень хороший.

- Позвони мне, когда нагуляетесь, - сказал дядя Витя. - Беспокойно как-то.

Ему правда было беспокойно. И хотелось дотронуться до Кирилла, убедиться, что Кирилл - не бесплотный дух и не собирается развеиваться в воздухе. Он даже тронул Кирилла за руку прежде, чем закрыть окно.

"Неужели и дядя Витя чувствует, что Сэдрик пришёл за мной? - поражённо подумал Кирилл. - И не хочет, чтобы я исчез? Однако, приходится признать: я живу в компании наркоманов. И я же - их наркотик".

Ощущения, сопровождающие эту мысль, были здорово похожи на страх. И чтобы успокоиться, Кирилл принялся весело обсуждать с Сэдриком девицу на рекламном щите.

Девица, в общем, нравилась Сэдрику, но казалась слишком худой для "шикарной крали". А потом он вдруг сказал:

- Прости, госу... Кирилл. Твоему... э... вознице - худо от меня стало, да? Как-то я не подумал... Люди просто не терпят меня за спиной. Я уж старался-старался ему в затылок не смотреть, но - всё равно...

- Не извиняйся, - сказал Кирилл, у которого загорелись щёки. - По-моему, ты не виноват.

- Проклятый виноват всегда и во всём, - мрачно усмехнулся Сэдрик. - Удивительно, что тебе не худо.

Кирилл сам удивлялся, что ему не худо. В массе книжек разной степени занятности говорилось, что им с Сэдриком полагалось бы быть по разные стороны баррикад. Вот интересно, думал Кирилл, каково будет общаться с тем, третьим? Существо без души? Ещё темнее, чем Сэдрик? Всеобщее пугало?

А ведь мне, чего доброго, придётся сражаться с ним за трон, пришло вдруг Кириллу в голову. Пытаться убить каким-нибудь грязным древним способом. Бедолагу, который виноват во всей этой запутанной ситуации не больше, чем Сэдрик или я, зато пострадал больше нас... каково ему жить без души?