Помоги проекту - поделись книгой:
16. Дом отдыха «Сенеж», Московская область, г. Солнечногорск.
17. Дачи «Горки-Х», Московская область, Одинцовский район, Горки-Х.
18. Дом отдыха «Успенское», Московская область, Одинцовский район, п. о. Усово.
19. Оздоровительно-производственный комплекс «Бор», Московская область, Домодедовский район, п. о. Одинцово-Вахромеево.
20. Оздоровительный комплекс «Сосны», Московская область, Одинцовский район, п. о. Успенское, пос. Сосны.
21. Оздоровительный комплекс «Жуковка», Московская область, Одинцовский район, п. о. Усово.
22. Пансионат «Поляны», Московская область, Одинцовский район, п. о. Поречье.
23. Дачное хозяйство «Кратово», Московская область, Раменский район, пос. Кратово.
24. Дачное хозяйство «Подмосковное», Москва, Никитников переулок, д. 2.
25. Дачное хозяйство «Серебряный бор», Москва, улица Таманская, д. 38.
26. Агропромышленное объединение «Назарьево», Московская область, Одинцовский район, п. о. Назарьево.
27. Гостиница «Золотое кольцо», Москва, улица Смоленская, д. 5.
28. Гостиничный комплекс «Президент-отель», Москва, улица Димитрова, д. 24.
29. Поликлиника, Москва, улица Плющиха, д. 14.
30. Аптека, Москва, улица Плющиха, д. 14.
31. Механическая прачечная, Москва, улица Серафимовича, д.2.
32. Проектно-промышленное строительное объединение, Московская область, Красногорский район, пос. Архангельское.
33. Складское хозяйство «Внуково», Московская область, Одинцовский район (27 км Минского шоссе).
Все перечисленные выше объекты ранее принадлежали Управлению делами ЦК КПСС. Но это лишь малая толика недвижимости, беззастенчиво присвоенная новой номенклатурой, отобранная у 18 миллионов собственников, на чьи средства строились в свое время эти объекты. Рвавшиеся к власти демократы обещали народу вернуть ему партийную собственность — санатории, дома отдыха, больницы, детские сады, распустить гэбэшную охрану зданий ЦК, допустить в них всех, кто приезжает в Москву со своими жалобами и просьбами.
Прошло всего семь месяцев. Что произошло с детскими садами, санаториями и данными поселками, известно из распоряжения борца номер один с привилегиями аппарата. В Москве передан городу лишь один-единственный объект— детский сад, ранее принадлежавший партаппарату. Во всех остальных поселились новые номенклатурщики. Получается, они старались не для народа, а исключительно для себя.
Комплекс зданий на Старой площади снова охраняет Главное управление охраны — те же краснощекие молодые прапорщики. Рядовому гражданину попасть на прием в правительственные учреждения невозможно. Сохранились все прежние привилегии для чиновников: абонементы в театры и кино, круглосуточное обслуживание легковыми автомобилями, включая доставку членов семей на загородные дачи и обратно в Москву, списки дефицитных книг, продуктовые заказы. Новые власти даже городскими прачечными брезгуют пользоваться — имеют свою, отдельную от народа, именем которого они так виру-тозно манипулировали.
Все осталось по-прежнему. Только вот рыла, едущие в черных лимузинах в спецаптеки и в спецмагазины, становятся все более кувшинными, а бывшие мелкие клерки разжирели да приосанились. Народ, ждавший своего куска от партийного пирога, в итоге получил шиш. Без масла, конечно.
В отделе организации специальных полетов департамента воздушного транспорта Министерства транспорта России мне дали такую справку: в распоряжении президента Ельцина — несколько авиалайнеров. Среди них два ИЛ-62, два ТУ-154, по одному ТУ-134 и ЯК-40. Кроме того, к вылету всегда готовы два вертолета МИ-8.
Целый авиаотряд! Но и этого мало — в 1992 году в Казани изготовили новый вертолет для российского президента. Создан он на базе модели МИ-8 специальным коллективом московских конструкторов. Новый вертолет выполнен в салонном варианте с улучшенной внутренней отделкой. Ранее такую машину делали для
Горбачева. Но разве Ельцин согласится на подержанную модель?
Буквально с первых дней прихода Ельцина к власти Россия стала настоящим раем для мошенников.
«Я знаю примерно 100 человек, у которых есть не менее 10 миллионов долларов. Это их собственные деньги, — сказал в начале весны 1992 года корреспонденту газеты «Вашингтон пост» Михаил Ходарковский, председатель правления банка «Менатеп», самого преуспевавшего банка в Москве. — В Москве примерно 1000 долларовых миллионеров и еще 1000 во всей остальной стране».
Из этой же газеты: «На одной из улиц в фешенебельном лондонском районе Мейфер, где припаркованы «ягуары» и «бентли», первый и самый известный миллионер бывшей коммунистической России Артем Тарасов занят воплощением в жизнь своей последней идеи: речь идет о компании по предоставлению услуг богатым людям из России...
...Тарасов, обслуживающий клиентов, в числе которых, по его словам, члены кабинета министров России (выделено мною.— Я.3.), богатая нефтью область в Сибири, правительственные чиновники и независимые бизнесмены, открывает обширные компании, управляет счетами в западных банках, покупает собственность и направляет средства в свой собственный педавно приобретенный банк в Монако...
По оценкам Международного института финансов, известной нью-йоркской банковской аналитической фирмы, в 1991 и в 1992 годах утечка капитала из России составила 17 миллиардов долларов, которые не вернулись в Россию».
Из выступления Генерального прокурора России (1992 год): «Прокуратурой опротестованы сотни сделок в государственных и коммерческих структурах, связанных с приватизацией. В руки чиновников попали нити распределения, открывающие простор для махинаций с землей, приватизируемыми объектами и пр.».
А как стали жить рядовые москвичи? Весной 1992 года на месяц им полагалось... 92 грамма полукопченой колбасы, б тысяч 200 рублей составила в январе 1992 года, по данным Мосгоркомстата, минимально допустимая продуктовая корзина на одного человека.
Состоял этот набор из 19 основных продуктов питания. Взрослому москвичу на месяц было положено: вареной колбасы — 183 грамма, сыра — 167 граммов, полукопченой колбасы — 92 грамма, сигарет — 8 пачек.
В российской столице уже весной 1992 года было 43 категории населения, пользующихся бесплатным проездом в подземном транспорте. В число льготников были зачислены члены Конституционного суда и иные судьи, работники прокуратуры и милиции, государственные служащие и помощники депутатов. То есть самые «бедные» люди Отечества.
Только в метро ежедневно проезжают 7-8 миллионов льготных пассажиров. Надо ли разъяснять, что их проезд оплачивается из кошельков рядовых налогоплательщиков?
Привилегии для новой номенклатуры включают бесплатное медицинское обслуживание в лучших больницах, отдых в заповедниках и санаториях, которыми в свое время пользовалась советская элита, доступ в закрытые магазины, специальные номерные знаки автомобилей и даже особое обслуживание в столовых, в которых столы, обслуживание, продукты и даже сервировка разные, в зависимости от ранга.
Такого номенклатурного пиршества не было даже во времена Брежнева. Система закрытых распределителей, кремлевских пайков и халявных санаториев, которую грозил закрыть Ельцин, и тем был люб народу, сегодня ничто по сравнению с привилегиями, которые получили власть предержащие при Ельцине. Даже заповедные лесные массивы вокруг Москвы втихую растаскиваются под дачи для высших чиновников, в том числе администрации президента. Кремль ломает отчаянное сопротивление лесников и ученых-экологов, голос которых звучит все слабее и слабее.
Государственные заповедники— огромные закрытые территории с лесами и озерами, где Брежнев и другие советские руководители принимали своих друзей и приезжавших в страну высокопоставленных иностранцев, которые могли там рыбачить и охотиться на медведей— были закрыты в период первой волны демократизации. Сейчас их без лишнего шума открыли, но только для правительственной элиты. Бюджет заповедников и прочих увеселительных мест держится в секрете.
Глава 3. СТАРАЯ ПЛОЩАДЬ. 26 АВГУСТА 1991 ГОДА
В понедельник, двадцать шестого августа, я проснулся в своей квартире на Малой Филевской, как всегда, в семь утра. Вскочил с постели — и вспомнил, что спешить некуда. На работу идти не надо. Это не укладывалось в голове. Здания ЦК опечатаны. В них никого не пропускают. Правда, вроде разрешат в один из дней забрать личные вещи, оставшиеся в кабинетах.
И точно— разрешили. Нашему отделу выпало прийти за вещами через неделю, в субботу. Время — с двенадцати до двух.
С вещами я подвергся тщательному контролю. Двойному. Сначала на выходе из шестого подъезда. Потом — на выходе со двора. Проверяли каждый листок бумаги, особенно если он отпечатан на машинке. А у меня рукописи книг, дневниковые записи, заготовки на отдельных листках. Молодые курсанты школы милиции с короткоствольными автоматами ничего в этом не смыслят. При слове «архив» настораживаются, изымают все, что им представляется подозрительным. Архив ЦК, в их понимании, это три странички текста, отпечатанные на машинке, притом большими буквами, где сказана вся правда, которую прятали от народа.
Кстати, забегая вперед, скажу, что это распространенное заблуждение. У большинства людей примитивное, упрощенное представление об архивах ЦК. В начале октября в подземном переходе на Пушкинской площади меня остановил плутоватого вида гражданин и полушепотом спросил:
— Архив Кручины не желаете приобрести? Очень •дешево стоит — всего пятьдесят рублей. Ксерокс. Но с оригинала. Уверяю вас...
Любопытство взяло верх, и я попросил показать товар. Я ведь лично знал Николая Ефимовича, был с ним в добрых отношениях, при встречах на заседаниях Секретариата всегда здоровались за руку, обменивались новостями. Летом вел его пресс-конференцию, которую показывали в программе «Время».
Почувствовав заинтересованность клиента, продавец уникального документа добавил:
— Плюс пятерка за риск. В качестве президентского налога.
«Архив» Кручины представлял три странички машинописного текста, отпечатанный заглавными буквами. Содержание: Компартии США — 30 миллионов долларов... Вклад КПСС в швейцарских банках — 207 миллиардов долларов... Стоимость золота партии — 800 миллиардов долларов... Доход от коммерческой деятельности КПСС за рубежом— 300 миллионов долларов в год... Расходы на гардероб Раисы Максимовны — нет, рука не поднимается воспроизвести астрономическую сумму, от которой соотечественницы сразу грохнутся в обморок.
Именно таким должен выглядеть архив Кручины в представлении лопухов: не более трех страниц и непременно отпечатанный на машинке в обобщенном виде да еще заглавным шрифтом. Чтобы легче читать было.
В том, что передо мною подделка, не было сомнений. Я молча возвратил продавцу товар. Это ни в коей мере не смутило его.
— А дневничок Пуго не желаете приобрести? Вся правда о путче — как готовился, кто участвовал. Тоже недорого. Достоверность гарантирую. Из надежных источников — при обыске в квартире Бориса Карловича изъяли.
И тут произошло нечто непредвиденное. В переходе показался еще один продавец, который в отличие от моего вел себя шумно и напористо:
— Архив Кручины! Покупайте архив Кручины! Совершенно секретные сведения о финансовых махинациях КПСС!
В руках у давно не бритой личности — листки бумаги. Его мгновенно окружили прохожие. Оставив своего незадачливого продавца, подошел к его кон-куреяту и я. Архив Кручины здесь стоил всего червонец. И вмещался на одной страничке писчей бумаги. Самое невероятное— покупатели находились. Да еще сколько!
На обратном пути, примерно часа через два, в этом же переходе меня снова остановил вкрадчивый голос интеллигентного на вид гражданина:
— Архивом Кручины не интересуетесь? Совершенно секретные материалы. Могу предложить...
Поборов брезгливость, я взглянул на протянутый мне текст. Этот вариант состоял уже из пяти страничек. И опять тот же перечень статей расходов — наряды Раисы Максимовны, стоимость партийного золота, хранящегося в зарубежных банках, и прочие тайны. Пока я шел до станции метро «Пушкинская», мне еще три раза предлагали архивы бывшего управляющего делами ЦК КПСС.
Я подсчитал: только в тот день в разных точках Москвы мне предлагали шесть разных архивов Кручины, три варианта дневника Пуго, два варианта телефонного разговора маршала Ахромеева с Горбачевым, после которого маршал покончил жизнь самоубийством. Но верхом виртуозности и изобретательности стали списки лиц, которых ГКЧП намеревался арестовать с последующим физическим устранением. Некие предприимчивые молодые люди звонили известным в сфере бизнеса деятелям и вежливо интересовались, не хотели ли бы они видеть свою фамилию в подготовленных путчистами списках лиц, подлежавших расстрелу. Бизнесменов сразу осеняло, какую выгоду это им сулит. Включение в список стоило сущий пустяк — пятнадцать тысяч рублей.
Изготовители фальшивок переусердствовали: скрепили списки поддельными печатями КГБ и МВД. По йекоторым подсчетам, подобных списков ходило по Москве несколько десятков, а фамилий в них было около трех тысяч. И каждый из бизнесменов рассчитывал на режим особого благоприятствования от новых властей. Вот только закавыка с печатями вышла. Что поделать, сработала многолетняя установка: бумажке, не заверенной печатью, веры нет.
У меня не было претензий к ребятам из российской милиции. Откуда им знать, что архив— это не три странички, отпечатанные прописными буквами, в которых вся правда, а многие тысячи, десятки и сотни тысяч страниц самых разнообразных документов, стенограмм, справок, перелопатив которые иной раз выудишь лишь три строки, подтверждающие или опровергающие ту или иную версию. Эти симпатичные белобрысые курсанты тоже подверглись массовому ослеплению, как и все общество. Впрочем, в некорректности их не упрекнешь. Действовали они вполне грамотно, хотя, конечно, не всегда квалифицированно. Но ведь они и не специалисты по архивам!
Другое дело, насколько правомерен был личный досмотр работников ЦК. Правда, до выворачивания карманов дело не доходило, но все покидавшие здания обязаны были показывать содержимое портфелей, «дипломатов», папок. Исключений не было ни для кого. Я видел томившихся в очереди к досмотровым стойкам заведующих отделами ЦК.
По прежним меркам — невиданная картина! Хотя что там заведующие отделами. На моих глазах в хвост очереди на досмотр пристроился человек с рубиновым значком народного депутата СССР. В его руках была одна-единственная папка, и он покорно ждал более получаса, чтобы открыть ее перед милицейским сержантом. Этот человек, похоже, забыл о своем депутатском иммунитете. А ведь речь идет о члене Политбюро ЦК КПСС и недавнем первом секретаре ЦК компартии одной из среднеазиатских республик. Подав в отставку с поста руководителя республиканской парторганизации, он, будучи членом Политбюро, возвратился в Москву и был утвержден... консультантом одного из отделов ЦК. Такого не помнили даже старожилы ЦК — члены Политбюро консультантами в отделах никогда до этого не работали. При Горбачеве все смешалось в цековском доме.
Люди проявляются чаще всего в экстремальных ситуациях. Глядя на растерянного, потухшего члена Политбюро, на поспешность, с которой он расстегивал молнии своей коричневой папки перед розовощеким мальчишкой-милиционером, невольно подумалось: кто бы осмелился досматривать его, народного депутата СССР, тем более что вещей у него, кроме этой одной-единственной папки, не было. Мало ли куда следует по своим делам представитель высшего законодательного органа страны!
А вот, смотрите, сработал-таки генный инстинкт слепого послушания, привитый многолетней службой в партийном аппарате. В 1985 году он уехал отсюда, из шестого подъезда, в Среднюю Азию, будучи малозаметным функционером отдела организационно-партийной работы. Видно, в душе им и остался, несмотря на причастность к высшим органам партийной и государственной власти. Неужели крах партийного аппарата был предопределен и закономерен?
На такую мысль наводили и другие увиденные в тот день картинки. Честное слово, иные технические работники вели себя более достойно и независимо, нежели некоторые именитые цековские сановники. Иногда я не верил своим глазам. Неужели все это происходит со вчерашними хозяевами недоступных кабинетов? Там они держались совсем по-иному. Уверенно, с чувством собственного превосходства. Ах, начальнички вы наши родимые, если бы вы взглянули на себя в тот момент со стороны...
Несколько дней, сидя дома, разбирал вынесенные из рабочего кабинета бумаги. Долго примеривался, куда бы их пристроить. Это оказалось делом непростым. Все полки и шкафы и без того до отказа заполнены старыми газетами и журналами.
Изредка перезванивался с коллегами. Все сидят по домам. Что будут делать дальше— никакого представления.
Время от времени раздавались звонки от журналистов, чаще всего от зарубежных. С ними у меня хорошие отношения, часто встречались в нашем офисе пресс-центра в гостинице «Октябрьская», что на улице Димитрова, а также в моем цековском кабинете. Нередко они приглашали меня в свои корпункты, в посольства, а то и к себе домой. Многие были и у меня в гостях, знали мою семью.
Кто сейчас руководит Центральным Комитетом, Спрашивали они. Собирается ли Политбюро, Секретариат ЦК? С кем я поддерживаю связь? -Что могу сказать о самоубийстве маршала Ахромеева, управляющего делами ЦК Кручины?
Часто задавали вопрос: опечатан ли кабинет Горбачева?
Я ссылался на информацию коменданта зданий на Старой площади Александра Колесникова: да, кабинет бывшего Генерального секретаря ЦК КПСС М. С. Горбачева, расположенный в подъезде номер один, на пятом этаже, действительно опечатан. К це-ковским зданиям проявлялся большой интерес. Иногда комендатура, уступая настойчивым просьбам иностранных и советских журналистов, проводила для них экскурсии.
Как вели себя коллеги в святая святых высшей партийной власти? По-разному. Наибольшей корректностью отличались зарубежные корреспонденты. Немало наслышавшись о бесцеремонности и развязности забугорной пишущей и снимающей братии, сотрудники комендатуры имели возможность сравнить их поведение с поведением своих соотечественников.
Рекорд невоспитанности, граничащий с цинизмом, ставят, как ни странно, женщины. Особенно неприятный осадок остался от посещения представительницы еженедельника «Союз». Видавшие виды работники комендатуры были шокированы: грузная дама, войдя в кабинет покончившего самоубийством управляющего делами ЦК КПСС Кручины, как ни в чем не бывало взгромоздилась в его кресло и потребовала, чтобы сопровождавший фотокорреспондент запечатлел ее на память. Затем перебрала все трубки телефонов, и, найдя включенный городской, позвонила к себе домой и прерывающимся от восторга голосом сообщила, откуда она звонит.
На этом дама не остановилась. Большое удовольствие доставило ей открыть ящики письменного стола трагично ушедшего из жизни человека, тщательно перелистать календарь с пометками и записями, телефонные справочники с фамилиями знакомых Кручины. Столь же кощунственно вела она себя и в комнате отдыха, в которую проследовала после освоения кабинета. Обнаружив отечественный одеколон «Эллада», отечественную зубную пасту и отечественные зубные щетки, разочарованно состроила брезгливую гримаску: при его-то возможностях — и такая дешевка?
Тут уж и работникам комендатуры стало не по себе...
Что еще узнавали работники прессы из экскурсий?
Что кабинет Горбачева на Старой площади скорее всего займет Силаев (Горбачеву хватит и кремлевского!), что в цековских кабинетах, в которых уже прошла инвентаризация, сняты портреты Ленина. Они сданы на склад, и поскольку материальной ценности не представляют, акты на списание не составляются. Другое дело— рамы от портретов. Вот они в имуществе числятся, их сдают под расписку.
Из здания журналистов провожал начальник службы муниципальной безопасности Алексей Веденкин. Пройдет несколько лет, и его именем демократические средства массовой информации начнут пугать россиян, называть фашистом, требовать над ним суда.
Тогда же его кабинет размещался в пятом подъезде, в комнате номер четыреста десять. Начальнику новой службы— двадцать шесть лет. Он был очень уверен в себе:
— Думаю, за год мы одолеем преступность в городе. Наша служба новая, и действовать мы будем по-новому.
Из разговора выяснилось, что в муниципальной службе безопасности установлена норма: преступление должно быть раскрыто за двадцать четыре часа. Многоопытные журналисты изумленно качали головами — такие темпы не снились даже чекистам Дзержинского на заре их революционной деятельности!
Перед глазами по-прежнему стоит опечатанный кабинет Горбачева. Белая полоска бумаги поперек дверных затворов, словно флаг капитуляции. Выиграл он или проиграл во время своего затворничества в Форо-се? Наверное, все-таки проиграл, потому что вернулся совсем в другую страну— страну Ельцина. Ельцин потребовал опечатать здания КПСС, и Горбачев безропотно выполнил это требование. Не стал исключением и кабинет генсека.
ЦК— это двадцать четыре здания общей площадью 170 000 квадратных метров, где размещалось более трех тысяч человек.
Интересно, кто все-таки сядет в кресло Горбачева? Рассказывали, что в это коричневое, хорошей кожи кресло Генерального секретаря первым уселся клерк из хозчасти ЦК. Он добросовестно отработал здесь несколько смен. Работал как... испытатель: а годится ли это место для первого лица в государстве? Нет ли сквозняков от мощной вентиляции?
Помню, как удивился я, когда впервые подошел к дверям этого кабинета. Вопреки ожиданию, вместо цифры «1» красовалась цифра «6». Внутри «святая святых»— просторный холл с телефонным пультом. За рабочим кабинетом— комната для отдыха. Отдельный лифт. Глухие ковры. Посередине— прямоугольная полянка чистого паркета, на которую старались не наступить, чтобы не оставить ненароком след от подошвы.
С дверей у входа в спецбуфет кто-то отвинтил тяжелую, наверное, литую ручку. Остались две дырочки от шурупов, словно следы от пуль августовской заварухи.
Общее впечатление такое, будто здесь только что была объявлена внезапная эвакуация. В кабинетах беспорядок. столы завалены бумагами, документами, которые не успели пропустить через измельчающую машину. На некоторых кабинетах пломбы сорваны. Наверное, искали золотые канделябры, о которых ходило столько слухов. Представляю разочарование, которое охватывало мародеров при виде скромной обстановки цековских кабинетов.
...Шумит многоцветный Арбат. Куда-то исчезли многочисленные матрешки-Горбачевы. Всюду мат-рсшки-Ельцины. Арбатские предприниматели первыми уловили изменившуюся политическую конъюнктуру. Матрешек-Горбачевых больше не производят.
Это интервью по горячим следам событий опубликовала белорусская газета «Республика». Воспроизвожу его полностью, без каких бы то ни было поправок на время.
Документу предпослан редакционный врез. Вот он: «Наш корреспондент встретился с заместителем руководителя пресс-центра ЦК КПСС Н. А. Зеньковичем. Поскольку здания на Старой площади опечатаны, беседа проходила в квартире представителя некогда могущественной организации».
— Николай Александрович, кто сейчас руководит Центральным Комитетом партии? Собираются ли Политбюро, Секретариат ЦК? С кем вы поддерживаете связь?
— Фактически все нити управления партийными делами находятся в руках члена Политбюро, секретаря ЦК Петра Кирилловича Лучинского. Заместитель Генерального секретаря ЦК КПСС Владимир Антонович Ивашко болен. Лучинский по сути является вторым лицом в КПСС. Ему отведен небольшой кабинет в одном из зданий на Старой площади. Нет, не в престижном первом подъезде, где прежде сидели секретари ЦК. Если быть точным— во второсортном пятом подъезде, где находились хозяйственные службы, обслуживавшие ответственных работников.
О заседаниях Политбюро и Секретариата мне ничего не известно. Во всяком случае, приглашений я не получал. Хотя последний год, после XXVIII съезда партии, присутствовал на всех заседаниях Политбюро и Секретариата. Меня только проинформировали, что тридцатого августа Секретариатом ЦК создана ликвидационная комиссия, которую возглавляет Петр Лучинский. У меня есть его рабочий и домашний телефоны. Связь поддерживаю непосредственно с ним, а также с его помощниками. Ну и с заведующими основными отделами ЦК — идеологическим, гуманитарным, национальной политики.
— Чем занимается ликвидационная комиссия?
— В основном присутствует при инвентаризации партийного имущества, которую проводят представители российских властей. Завершить инвентаризацию предполагается к двадцатому сентября. В соответствии с распоряжением управляющего делами российского Совмина работают три комиссии по инвентаризации и приемке: всего имущества ЦК КПСС, лечебнооздоровительных учреждений ЦК КПСС и специальных объектов, принадлежащих партии. Все комиссии расположились в зданиях на Старой площади. Там же находится и специальная следственная группа, ведущая дело по поводу событий 19—21 августа.
— Кому будет передан комплекс зданий, в которых прежде размещался аппарат ЦК КПСС?
— Сегодня я был там и уже увидел вывеску «Министерство иностранных дел РСФСР» у входа в третий подъезд, где раньше размещался международный отдел ЦК. В других зданиях разместятся отделы и референтура Совета Министров России.
— Николай Александрович, пе могли ли бы вы коротко сказать о будущем КПСС?
— У меня буквально раскалился телефон, звонят десятки иностранных журналистов, которые меня χό-рошо знают и обращаются с подобными вопросами. Вчера я имел беседу на эту тему с Петром Лучинским. Он сказал, что хорошо бы провести пленум ЦК, но неизвестно, дадут ли собраться его членам. Секретариат ЦК обратился по этому поводу к президентам СССР и РСФСР, но ответа пока нет. Лучинский обратил внимание, что в КПСС немало реформистских сил и течений и что им надо дать возможность организоваться. Петр Кириллович не исключает возможности роспуска прежней КПСС и образования оргкомитета для создания новой партии. В будущем она, возможно, вольется в Движение демократических реформ.
Поделиться книгой: