Неотразимая, или Основы женского шарма

— А выписку из домовой книги, дедуля? Где его брать?

— В паспортном столе. Это окно за углом. Пойдешь по коридору, завернешь и увидишь еще одну толпу. Там спроси, кто в первое окно последний. — Я ошалела. Простая задача получить три справки вылилась в многочасовую выматывающую работу. В паспортном столе тоже было окно-амбразура, изрыгающая крик и плюющаяся отказами.

— У вас нет квитанции за свет. Без нее не принимаем.

— Но нигде не написано!

— Что! Да вы читать не умеете. Сверху доски объявлений!

— Может поможете? — жалобно заскулил отстоявший очередь боец.

— Не имею права. Следующий! По доверенности принимаем только с копией.

— А где ее сделать?

— Это не мое дело. Ищите ксерокс. Следующий.

— У меня все в порядке?

— Да. Странно, но да.

— Дадите справку?

— Щас, разбежались! — (шутка). Просто мне показалось, что справки они дают только когда нет ни единой, даже самой малюсенькой причины отказать. Наслушавшись этих словесных дуэлей, сбегала на почту, сделала несколько копий. Затем сделала копию паспорта и документов на квартиру, которые мне тоже всучил предусмотрительный Лукин. Одному богу известно, как делать такие чудеса, но к обеду я прошла, получила все справки и выкатилась на весеннюю улицу, радуясь свободному воздуху.

— Все-таки не так страшен черт, это точно. — Мне осталось еще проделать какие-то акробатические номера в организации с кодовым названием БТИ. Я поплелась к метро и через час плутаний и шатаний, еле держась на ногах, входила в негостеприимные двери на Первой улице Энтузиастов. Энтузиастом я себя совсем не чувствовала. Тупо подчиняясь окрикам охранников, людей из очереди и тетенек в амбразурах, я что-то писала, совала в окна документы, доверенность, паспорт.

— Вам нужна экспликация?

— Что?

— Экспликация! Вы что, без нее заказ делаете? — господи, за что мне это?

— Эскли…Что это? — она посмотрела на меня через проем окна, словно на буйнопомешанную.

— Женщина, вы написали, что вам одиннадцатую форму. А к ней обычно всегда берут экспликацию.

— Тогда давайте, — обессилев, кивнула я. Лишь бы это не оказалось слоном, весящим тридцать кило.

— Оплачивайте квитанции, отметите их у меня и ждите десять дней. На квитанции указано число получения.

— Спасибо. — Опля. Триста рублей. А где же я их возьму? Что-то Лукин про триста рублей и словом не обмолвился. Придется ехать в офис. Какой кошмар. А сюда надо вернуться до пяти часов. Надо спешить. Побежали! Набираем разгон! Не врезаться в прохожих! Задержать вагон!

— А почему ты не заплатила там, на месте? — удивленно оторвался от мобильного Лукин, узрев взмыленную меня пред своими очами.

— А у меня нет денег. Вы мне не давали. Очень плохо, кстати. Мало того, что я целый день занимаюсь тем, смысла чего не понимаю, мало того, что меня заставляют брать эслипа… не помню.

— Экспликацию. Это справка с перечислением точных метражей квартиры. — Удивленная рожа упорно не сползала с Лукина.

— Да. Так еще у меня нет денег на оплату.

— Ты могла бы из своих заплатить, я бы вернул! — вот умник. И как мне теперь быть. Он даже мысли не допускает, что кто-то будет ходить по улицам, не имея в кармане жалкой суммы в триста рублей.

— Я забыла дома кошелек. А вы бы должны были об этом подумать! — Лукин усмехнулся и достал пухлый кожаный кошель. Дорогой, красивый, набитый бабками. Мечта!

— Я буду думать о вашем кошельке. Но только после того, как состоится договор. Вам с него причитается около ста долларов. И возьмите проездной у секретаря. Ездить за свой счет вы не должны. — А он не так уж и плох, этот маменькин сынок в дорогом костюме. Я направилась к выходу. Он вышел вместе со мной и окончательно надорвал мою психику, когда небрежным жестом пикнул брелком, а ему ответил миганием фар большой жирный и лоснящийся Мерседес. Черный, излучающий успех и удачливость. Ах, вот как можно жить, если научиться работать. Я просто обязана, я хочу, я научусь и тоже буду под завистливыми взглядами брякать сигнализацией и скрываться за тонированными стеклами какого-то иномарочного красавца. Я буду подъезжать к школе и, лихо развернувшись, забирать оттуда Шурятину. Пусть обзавидуются ее подружки, а мальчишки в очередь выстроятся за ее портфелем.

В плену амбициозного бреда я доплыла до Энтузиастов и сунула в окно оплаченную квитанцию. Меня послали ждать десять дней и я счастливо отчалила до дому. Этот мой второй рабочий день сожрал все мои силы и я просто никакая упала в кровать, даже не поужинав. Интересно, если так будет продолжаться, я смогу похудеть?

— Детка, мне нужно попрозванивать объекты.

— Хорошо.

— Все по Беляево.

— ??

— Чего молчишь?

— Вы хотите, чтобы я попрозванивала объекты? — изумилась я. — Но я не знаю ни одного объекта! Как быть с этим?

— Детка, ну ты даешь. Совсем ничего не понимаешь. Я ищу для клиентов квартиру. И из свежих квартир, которые выставлены в продажу надо выбрать ту, что им понравится.

— А кто их выставил на продажу? Мы?

— Тфу. Да нет, их выставил кто угодно, — он отошел к столу и принес мне газету.

— Вот видишь, газета с объявлениями. Называется — Из рук в руки. Так. Открывай. — Я открыла. На меня обрушились груды мелкого типографского шрифта. Настолько мелкого, что я ничего не поняла.

— И что дальше?

— Дальше ищи раздел Беляево. Это Западный АО

— АО?

— Административный округ! За что мне такое наказание? — я принялась истерично листать страницы. Станции метро сменяли друг друга в необъяснимой для меня последовательности. Что за идиотизм. Не могли, что ли, по алфавиту расположить? Где это чертово Беляево?

— Детка, ты пропустила Западный округ!

— Неужели? — и почему он все время величает меня деткой? Я в любом случае выгляжу намного убедительней какой-то детки. Детка — это хрупкая молоденькая девочка с длинными ножками. Глупенькая и обаятельная. Если Александр Лукин меня видит такой — что ж. Тогда в нем определенно есть масса хорошего.

— Что застыла. Видишь — жирным выделено — Беляево.

— Ой, и правда! — порадовалась я.

— Прозвони все. Я хочу знать, какие еще не проданы. Их реальные цены и как их смотреть.

— Ладно, я постараюсь.

— Впрочем, если ты пользуешься компьютером, то можешь посмотреть в базе. Там проще.

— Нет-нет. Я лучше так, — перспектива уже на третий день сразиться с электронным мозгом меня нисколько не вдохновляла. Я принялась звонить по объявлениям. Было двенадцать часов. Чтобы оценить всю степень моих мучений, скажу, что закончила список квартир в метро Беляево к восьми часам. И то не все объявления оказались в моем списке удачных звонков. Первый раз я набрала номер под тарабарщиной однокомнатной квартиры на улице героического Миклухо-Маклая.

— Агентство Недвижимости, что вас интересует.

— Квартира в Беляево.

— Сколько комнат?

— Одна.

— Агент Круглова Анна. Запишите телефон.

— Спасибо, — пробормотала я и принялась набирать телефон Анны. Телефон молчал. Помолчал-помолчал, да и загавкал:

— Анны нет. Звоните ей на работу. Достали. — И замолчал снова.

— По-моему там кто-то спал. Но ведь день, так что я не нарушила приличий, — нажаловалась я Свете, девушке, которая оказалась секретарем нашего отдела. Работала за компьютером на окладе и, по идее, должна была всем во всем помогать. Но она изобрела себе такое количество нужных и важных дел, что до дел отдела ей дела не было, извините за каламбур. Но меня она приняла, так ей понравилась моя манера сначала говорить, а потом думать.

— Ты позвони еще раз в агентство и спроси мобильник. У многих наших домашние давно озверели.

— Это значит, и мои тоже со временем озвереют?

— Всенепременно! — обрадовала меня Светка и отвернулась. Я набрала номер и снова здорово — объяснила, чего и от кого хочу. Мне снова попытались всучить домашний номер, но я уперлась и заставила девушку соединиться с отделом этой недостижимой Анны и узнать ее мобильник. Через полчаса моего телепутешествия я таки поимела счастье услышать Анну Круглову, которая угукнула и обрадовала меня новостью:

— Квартира под авансом.

— Это что значит? — опешила я.

— Это значит, что она уже под авансом. Но если вам очень надо, то вы можете предложить нам тысячи две сверху. Тогда мы можем и подумать.

— Понятно, — сказала я и растерянно опустила трубку на базу. Подобная скоростная бизнес-конструкция была еще слишком сложна для меня. Я понятия не имела, насколько нужна эта квартира клиентам Саши Лукина и готовы ли они переплатить пару тысяч. Господи, на этом рынке тысяча-другая в ту или иную сторону — пара пустяков. С ума сойти.

— Не бери в голову, — посоветовала Света, — звони дальше. Просто пометь, что она под авансом.

Еще у меня нарисовалась другая проблема, я не могла разобраться в тарабарщине объявлений. Когда я видела перед собой нечто вроде «Беляево 2 к. кв. 10 п., ул. Ак. Арцимовича, 12 11\12п 53\30\8 л, т, сур, мусоропр., лин, 85 000 $, инфр, парк, первич., альт.», я прямо сказать, терялась. Что такое л, т, сур? А первич? А альт? Ну причем тут альт? К слову сказать, я опытным путем установила, что чтобы научиться быстро и без закипания мозга читать эти шифровки, нужно практиковаться около месяца. В ночь после первого моего «крутого обзвона» я не могла уснуть. Чуть только я прикрывала глаза и погружалась в дрему, передо мной мелькали шрифты, буквы, номера телефонов. Всю ночь я в голове продолжала разговоры, набирала номера, спрашивала, уточняла, записывала. И все мои жертвы были принесены впустую, так как оказалось, что Лукину были нужны только свободные однушки. А их в моем списке было всего три или четыре.

— А зачем ты прозванивала все квартиры подряд, детка?

— Вы сами так велели! — возмутилась я, но он не проникся раскаянием.

— Ладно, я дам тебе телефон клиентки. Надо ей показать вот эти две однушечки. И прозвони сегодняшние новые, распечатай из базы. И еще, не хочу ругаться, так как ты еще новичек. Но документы в ЖЭКах надо проверять. Тебе выдали выписку с опечаткой. А у меня послезавтра сделка, так что придется тебе сегодня ее поменять. И все сверь с доверенностью, а то еще сорвешь мне сделку.

— Хорошо, я постараюсь. — Вот так. Придется ехать в этот жуткий ЖЭК еще раз. Хоть плачь. Стоп, а что он имел в виду, говоря — распечатай из базы?

— Из какой базы?

— Из винна.

— Исчерпывающе. — Воскликнула я, но Лукин уже ушел. Я же не умею включать компьютер. Светы на месте нет, а мои коллеги по отделу исчезают также быстро, как и Лукин. В отделе всего семь маклеров, и я не уверена, что все они каждый день появляются в офисе. Я имею все шансы остаться один на один с мерцающим ящиком. Ладно, сначала в ЖЭК, потом база, потом просмотр. Надо его, кстати, назначить. А то потом может не оказаться маклера.

— Алло, вы занимаетесь квартирой на Миклухо-Маклая?

— Да.

— Сможете показать сегодня?

— В восемь вас устроит?

— Да! — ляпнула я. Конечно, еще неизвестно, в какое время может клиентка. Я позвонила ей и выяснила, что со временем я угадала. Изольда Освальдовна жила рядышком и как раз могла именно вечером. Так я первый раз показывала квартиру. Ни черта не понимая, я дула щеки, спрашивала с важным видом:

— А окна у вас выходят на юг?

— А плита электрическая?

— А зимой в квартире тепло? Наш клиент не любит сквозняков (чистый домысел, но Изольде, пожилой, явно хорошо обеспеченной богемной матроне, понравилось).

— А подъезд чистый, а соседи хорошие? А протечек не было? — В общем, Изольда на следующий день сказала Лукину, что хотела бы и дальше все смотреть только вместе со мной. Это было несомненным достижением, но домой я в тот день попала только к одиннадцати, утром на работе я была в десять.

Таким мой рабочий день был практически все время. В те редкие дни, когда я добиралась до дома к семи-восьми, весь вечер я висла на телефоне, дозваниваясь до тех, до кого невозможно дозвониться днем. Еще Лукин научил меня давать рекламу, отвечать по рекламе, сверять документы между собой в поисках опечаток, различать виды договоров, принимать его клиентов и поить их кофе. Так что, перечень моих обязанностей ширился и я пухла от знаний, как губка, залитая пенистым Фейри. Через месяц я могла уже перемыть вдвое больше посуды. Но апофеозом всего стало мое знакомство с компьютером. Лукина страшно бесило, что загружать и распечатывать базу приходится ему, когда у него есть такой исполнительный и покорный стажер, делающий за него уже почти все. Но оказалось, что получить из принтера бумажку со списком квартир легко и просто для тех, кто сразу понимает смысл слов Ворд, горячая перезагрузка и ярлык на рабочем столе. Я же не знала даже, как компьютер включать, поэтому операции с базой шли у меня своим, особым путем. И порой приводили к результатам, не имеющим ничего общего с тем, на который я рассчитывала. Объяснить, что же это я такое сделала, что компьютер умер и не реанимируется даже путем этой самой спасительной сухой перезагрузки — я не могла. Вроде, я старалась давить на мышь ровно там, где надо. Но экран гас, издавая жалобные звуки. Программы отказывались загружаться. Лукин зверел, а я по вечерам упорно продолжала гробить корпоративное имущество, в надежде освоить азы компьютерной грамотности. Я даже купила книжку, обещавшую все рассказать языком, понятным для Чайников, однако прежде чем я начала понимать, о чем там пишут, прошло немало времени. Постижение компьютерной премудрости оказалось, пожалуй, самой сложной и трудоемкой составляющей. Даже хитросплетения существующего порядка заключения договоров на квартиры, иерархия документов, подтверждающих людские права, далась мне легче. Но, безусловно, моя борьба за высокие технологии стала для меня чудесной школой выживания. Через пять месяцев рабства у Лукина который вообще перестал делать что-либо, окромя первых переговоров с клиентами, я была переведена в маклеры. То есть мне позволили отвечать по рекламным телефонам, консультировать людей и пытаться заполучить их в собственные клиенты. Наконец то! И базой я уже вполне уверенно пользуюсь, и много знаю про квартиры, а голос у меня бархатный и нежный. Вызывает доверие и желание узнать меня поближе. Так что передо мной лежит весь мир. Теперь осталось только протянуть руку. Это самый прекрасный сентябрь в моей жизни!

Глава 7

Нарушающая все нормы трудового законодательства

Чтобы работать в Инкорсе, еще весной мне пришлось продать кольцо, подаренное папочкой на свадьбу. Кольцо было большим, увесистым, с красивым переливчатым бриллиантом. Конечно, было бы правильнее, если бы подобный знак внимания, больше похожий на помолвку, мне оказал мой украинский любимый. Но у него к моменту свадьбы не было ничего, кроме маниакальной эротической привязанности к моей косе и больших амбиций. Тогда папа решил порадовать дочку. Отдавая кольцо оценщику, я плакала, размазывая тушь по щекам. Но выбора не было, только оно — кольцо — могло помочь мне продержаться. И только оно одно-единственное из нашего скарба стоило по-настоящему дорого. Так что я решила — если для меня утратила всякий смысл та свадьба, то и подарок на нее мне больше не нужен. Деньги пригодятся больше. И вот, к октябрю я наконец получила возможность выплачивать кредит и жить в относительной сытости на собственные заработки. Лукин, которого тоже не обошли вниманием в эту осень, стал начальником нашего дикого и недружелюбного отдела вместо вялой и вечно болеющей Станиславы Прохоровой, с которой я пересеклась за все лето и весну всего раз пять. Итак, Саша Лукин занял руководящий пост, но так и не утратил привычки все мало-мальски трудоемкое переваливать на мои плечи. Обзвоны, отчеты, докладные записки, сводки по отделу. Поругаться с секретарем, принять клиентов. Собрать справки, съездить в БТИ. От этого всего мне перепадало долларов двести-триста в месяц. Но к ним прибавились надежда на мои собственные договора. С начала осени, практически с первого сентября, я имела честь два раза в неделю в обществе угрюмых коллег по отделу, не очень жалующих меня за дружбу с начальством, сидеть напротив рекламного телефона и тупо ждать, когда раздастся звонок. Тогда я, вкладывая в интонации всю нежность и открытость, на которую только была способна, мурлыкала:

— Агентство Инкорс, менеджер Ольга Петрова. Чем могу помочь?

— Ольга, могу я узнать, как продать квартиру? — Да, это был самый редкий и самый приятный для меня вопрос. За все мои дежурства в сентябре, я этот вопрос услышала два раза. Оба раза я заключила договор на продажу. Клиенты действительно велись на мои по-матерински заботливые нотки.

— Олечка, спасибо за подробную консультацию.

— Ну что вы, это же моя работа. Я очень надеюсь увидеть Вас в числе наших клиентов.

— Мы подумаем и перезвоним, — э, нет. Шалишь. Когда клиент говорит, что перезвонит, можешь не сомневаться. Никогда.

— Давайте договоримся так. Помнить о нашем разговоре и держать вас в курсе происходящего — это моя работа. Вы подумайте и все. А я сама вам перезвоню в то время, которое вы мне укажете. — Вот такая я заботливая, думали они. Вот теперь вы от меня не уйдете, думала я. И они не уходили. Они привыкали ко мне, к моим звонкам, так резко отличавшимся от стандартного ленивого лая большинства других маклеров.

— Продажа стоит две тысячи долларов. Подъезжайте с паспортом и документами.

— А можно с копиями?

— НЕТ! И со всеми собственниками. А то потом выяснится, что они не согласны, я за вами замучаюсь бегать. — Когда я услышала подобную консультацию из уст моего сокамерника, вернее, коллеги Костика Афанасьева, мне чуть плохо не стало. Но Костик стабильно выполнял план и плевал на то, что клиентам нравится, а что нет. Мне же до плана было далеко и я клиентов любила почти искренне, почти как родственников. Когда за месяц я подписала два договора на продажу и три на обмен, секретарь света сказала мне:

— Если у тебя так пойдет, ты будешь скоро по дому в платиновых тапках ходить.

— Что-то даже Лукин в платине не купается.