Терминатор и Дюймовочка

Андрей Бадин

Терминатор и Дюймовочка

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru), 2014

Глава 1

На дворе стоял жаркий августовский день. Он донимал горожан вонью помоек, укусами слепней и мух, липким соленым потом и удушливым надоедливым пухом. Именно в этот день, ровно в полдень, в московский двор, что на Сретенке, въехали старые обшарпанные, можно сказать, «убитые» «Жигули» первой модели. У тех изумленных прохожих, которые видели их, вставал немой вопрос в глазах: «Как они вообще смогли доехать до этого двора?»

Но, несмотря на свою убогость, машина ехала и везла в себе двух мужчин. Первый, сидевший за рулем, был необычайной ширины атлет-качок, угрюмый и злой. Он обладал силой медведя и наводил ужас на людей, с ним незнакомых. Те же, кто хоть немного его знал, были уверены, что этот амбал, несмотря на свою грозную внешность, добродушный увалень.

Его друг, расположившийся на переднем сиденье, был худым, тщедушным и к тому же абсолютно лысым. У него на голове с детства не проросло ни одной волосины, хотя брови кое-как прорезались и украшали его непривлекательное лицо.

Амбала звали Алексей Коновалов, а его безволосого друга Виктор Демин. Одеты они были в джинсы с лэйблами «Рэнглер» турецкого производства, китайские кроссовки и недорогие футболки — все с дешевого вещевого рынка. Причем на Демине одежда висела, как мешок на вешалке, а на Коновалове трещала по швам.

«Жигули», демонстрируя ржавые дыры в бортах, остановились у помойки, при этом издав звук, похожий на предсмертный крик раненой птицы. На самом деле это был банальный скрип неисправных тормозов.

Парни внимательно осмотрели двор и устремили свои взоры на детскую площадку, туда, где играли маленькие мальчики и девочки.

— Вон она, — ехидно сказал Витек и протер загорелую лысину год не стиранным носовым платком. Затем сморкнулся в него, свернул вчетверо и аккуратно засунул в задний карман джинсов.

— Точно она? — Леха подозрительно взглянул на друга.

— Без сомнения. Вон и ее телохранитель сидит в тенечке, на скамеечке. Он хилей тебя, так что ты его в два счета уделаешь.

— Слушай, Дема, может, бросим это дело, уедем отсюда, и баста?

— Нет, раз мы сюда приехали, доведем намеченное до конца. Я, во всяком случае, от своего не отступлюсь, у меня выхода другого нет.

— Ну ладно, — пробубнил чудо-богатырь Леша, — куда ты, туда и я. Ты ведь без меня не справишься.

— Естественно.

Парни вынули из «бардачка» заранее приготовленные черные чулки с прорезями для рта и глаз. Демину чулок моментально налез на его скользкую, лоснящуюся от пота лысину, а вот Коновалову пришлось потрудиться. Башка у него была большая, с топорщащимся ежиком коротко остриженных волос и с ходу чулку не поддалась. Потребовалась минута, чтобы нахлобучить маску и прикрыть от чужих глаз красное толстое лицо.

С тонкими кожаными перчатками было еще сложнее. Если Демин надел их без труда, то ладони Коновалова, размером в суповую тарелку, в них не лезли. И это несмотря на то что купили их самого большого размера.

— Надо было боксерские приобрести, — съязвил Витя, — а то эти хиловатые.

Коновалов коротко огрызнулся.

Наконец черная кожа плотно обтянула пальцы и жалобно захрустела, предвещая скорый разрыв.

— Пора, — сказал Витя и вопросительно взглянул на друга.

Коновалов был бесшабашным веселым парнем, и, когда Витек решил взять в заложницы дочку богатого предпринимателя, амбал с радостью согласился ему помочь. Теперь они вдвоем, в меру замаскированные, сидели в развалюхе и готовились к захвату. Ждали удобного момента для нападения и немного дрейфили. Они не были суперменами, ковбоями, ниндзями и даже обычными братками, а просто решили поиграть в них по большой нужде.

Они, как им казалось, хорошо подготовились к операции. Но основная ее трудность состояла в том, что за Катей, десятилетней дочерью миллионера Альфреда Репутатского, неотступно следовал вооруженный охранник. Он был высоченным качком-зубодробильщиком, владел приемами рукопашного боя, под мышкой у него висела кобура, а в ней покоился вороненый «макаров».

Друзья смотрели на его разбитые в многочасовых тренировках кулаки, на его стрижку под бобрик, на узкий лоб, тяжелые надбровные дуги и массивную, чуть выпяченную вперед нижнюю челюсть. Телохранитель лицом напоминал питекантропа, и даже в его переваливающейся с боку на бок матросской походке было что-то от гориллы. Разве что не угугукал, не колотил кулаками в грудь и не скакал вприсядку вокруг песочницы. Да и шерсти на нем не было. Кстати, одет он был довольно прилично, не то что друзья в «Жигулях». На нем был элегантный, в тысячу долларов, белый костюм с лэйблами от Версаче, хотя на самом деле польский, модные ботинки, белые носки и белая рубаха. Звали телохранителя Григорий Дуболомов, кличка Дуб и его внешность полностью соответствовали друг другу. Дуб он и в Африке дуб, не раз говаривал отец Кати Альфред Репутатский.

Гриша работал в охранном агентстве «Крутые кулаки» и был приставлен к дочери миллионера. Ему платили хорошую, в тысячу американских долларов зарплату, за совсем непыльную, спокойную работу — опеку маленькой Катеньки.

Сама Катя играла тут же, в песочнице, и гоняла радиоуправляемую модель танка по построенным для этой цели барханам. На ней были красивые, но дешевые, небесного цвета джинсы, белая футболка «Адидас», кроссовки и красная бейсболка. В руках был пульт управления танком, и она лихо крутила джойстик, заставляя модель утюжить искусственные препятствия.

Катя в очередной раз повернула руль, и танк на полной скорости врезался в высокую песчаную пирамиду. Гора обрушилась на башню и завалила игрушку полностью. Но через мгновение танк вынырнул с другой стороны, лихо развернулся, вскарабкался на покоренную вершину и остановился.

— А! — закричала от восторга Катя. Ей понравился победный марш машины, и радости ребенка не было предела.

Несколько мальчишек и девчонок с восторгом наблюдали за маневрами игрушки, и им не терпелось попробовать поуправлять ею. Но Катя пока не наигралась и отдавать бразды правления танком в чужие руки не собиралась. А ребятишки безропотно ждали, когда она соблаговолит дать им прикоснуться к заветным рычажкам.

Кате Репутатской лишь недавно исполнилось десять лет, и она была веселой, доброй, сообразительной девочкой. В школе училась только на «отлично», то ли от ее недюжинных умственных способностей, то ли от того, что ее богатый папа щедро платил учителям.

— А как же иначе, — хвастался он перед своими небедными друзьями. — Моя единственная дочь должна учиться только на «отлично». И вообще все у нее должно быть только на «отлично».

Но это были только слова. На все, что касалось его имиджа преуспевающего бизнесмена, Альфред Репутатский денег не жалел, чего нельзя было сказать о Кате. На ее одежде, игрушках, питании он экономил как мог. Единственный раз купил ей на день рождения хорошую игрушку — танк, и то в комиссионке по сниженной цене.

Катя была крупнее своих сверстниц, более развитая и намного более озорная. Она была пацаном в юбке, ее привлекали не куклы, а технические игрушки типа танков, самолетов и машин, и она любила играть в войну.

Она уже два года занималась в балетной студии и во сне видела себя танцующей на сцене Большого театра, в лучах софитов и под бурные аплодисменты почитателей. Ее походка была абсолютно балетная — с прямой спиной, вытянутой тоненькой шеей и разведенными в стороны, в третью позицию, ступнями. Она не шла, а плыла по улице, как лебедушка по водной глади, держала осанку и задирала нос кверху. Но высокомерной или надменной не была, просто пижонила, показывая окружающим свою причастность к великому искусству.

Да и то сказать, у станка она трудилась до седьмого пота, беспрекословно выполняла все указания балетмейстера, безропотно проглатывала окрики, понукания и замечания и была самой прилежной ученицей. Она хорошо танцевала, и из нее могла вырасти первоклассная балерина.

У нее были милые, приятные черты лица: курносый нос, озорные карие глазки, тонкие, похожие на взмах птичьего крыла брови и красивые, кокетливые губки. Да, милый ребенок Катя обещал вырасти в смазливую девицу. Она была худенькая, длинноногая, длиннорукая и длинношеяя, как все дети в этом возрасте, и когда надевала джинсы, футболку, кроссовки, когда закалывала в пучок русые, средней длины волосы, то становилась похожа на пацана. У нее и прозвище было во дворе — Репа. Кстати, у ее крутого папаши тоже было погоняло Репа, но только среди таких же, как он, крутых.

Катя играла в песочнице, а Коновалов с Деминым напряженно следили за каждым ее движением.

— Приготовься, — сказал Леха. — Как только телохранитель хоть на секунду отвернется, мы выскакиваем, подбегаем и вырубаем его на месте. Вернее, я его выключаю, а ты хватай девчонку и волоки в машину.

— Смотри не опоздай, а то он тебя в решето превратит из своего пистолета, — забеспокоился Демин.

— Постараюсь, умирать совсем не хочется.

Томительное ожидание длилось несколько минут, а охранник, сидел на лавке и тупо смотрел на Катю. Коновалову казалось, что он даже не мигает.

— Когда же он отвернется, зевнет или пописать пойдет? — возмущался Витя. — Нельзя же так окаменело сидеть, для здоровья вредно.

Вдруг на нижней ветке дерева, прямо над скамейкой, пронзительно каркнула чем-то рассерженная ворона, и большой шматок зеленого, зловонного помета полетел вниз и плюхнулся на плечо белоснежного пиджака охранника. Видимо, птица склевала что-то недоброкачественное на соседней помойке и от этого ее прохватил понос.

Гриня вздрогнул от неожиданности, перевел взгляд на какашку, затем вверх — на ворону, и его глаза вдруг начали наливаться кровью. Он открыл рот и хотел гаркнуть что-то матерное, но ворона вновь задрала хвост, поднатужилась, и у нее из задней части опять брызнула мерзкая струя. Гриня рот закрыть не успел, и эти вороньи отбросы залетели ему глубоко в горло. Взбешенный телохранитель покраснел как сваренный рак, вскочил со скамейки и разразился нестерпимым кашлем. Видимо, сильно поперхнулся пометом. Удовлетворенная своей меткостью птица довольно каркнула, расправила крылья, подпрыгнула и полетела над двором.

Горилловидный телок и кашлял, как горилла — громко и надсадно, с каким-то звериным рыком и распугал воробьев вокруг песочницы. Он не смог сразу выплюнуть весь помет, и большую его часть пришлось проглотить. Теперь он отплевывался и чертыхался, матерился и рычал как зверь, проклиная всех пернатых, сволочную работу, дурака-хозяина и то, что живет не в Китае.

Наконец он откашлялся, осмотрелся и заметил ворону на козырьке подъезда соседнего дома. Гриня заревел, как тигр, схватил обломок кирпича и ринулся в атаку. На бегу размахнулся и что было силы метнул камень в птицу, но попал не в нее, а в окно квартиры на втором этаже. Стекло со звоном рухнуло, а кирпич упал на кухонный стол, где обедала престарелая парочка. Он разбил дешевый чайный сервиз и опрокинул кружку пива. Старики испугались, от неожиданности повскакивали со своих мест и бросились к окну. Когда же они увидели рослого детину, от злости размахивающего ручищами, то решили стерпеть и в перебранку с ним не вступать.

— Да это охранник миллионера Репы развлекается, — испуганно сказал дед и сел за стол. — Пусть хоть все стекла побьет, я с ним ссориться не собираюсь.

— Трус, — прошамкала старуха и начала собирать со стола осколки тарелок и чашек.

Дуб немного остыл от первого приступа ярости и решил больше кирпичи не швырять. Достал носовой платок и стал аккуратно стирать помет со своего пиджака. Катенька и другие дети всплеска его злости не заметили и продолжали играть на площадке.

— Пора, — прошептал Коновалов и поправил пропитавшуюся потом маску на голове.

— Пора, — вторил ему Демин.

Они молниеносно открыли двери и кинулись вон из машины.

Леха рванулся к застывшему у подъезда телохранителю, а Витек — к дочери миллионера.

Дуб не заметил их атаки и продолжал размазывать какашку по белой ткани костюма. Коновалов приблизился к нему и остановился сзади, не зная, нападать ему или подождать. Гриня стоял спиной к песочнице и не видел, как Демин подбежал к Катеньке, обхватил ее рукой за талию, приподнял и аккуратно понес к машине. При этом пульт управления танком выпал из ее пальцев.

— Ой, вы чего? — сказала девочка, напуганная видом черной зловещей маски. — Я свою игрушку забыла.

Обескураженный Витек остановился, обернулся и осмотрел детскую площадку. Детишки, обрадованные исчезновением хозяйки танка, выстроились в очередь и быстренько рассчитались на первый-второй, чтобы решить, кто и под каким номером будет управлять машиной.

— Бог с ним, — пробубнил Витек, — пусть дети играют, мы тебе новый купим. — Он повернулся и кинулся к развалюхе.

— Ну ладно, тогда несите, — согласилась Катя и для удобства схватилась руками за плечо Витька.

Дуболомов стоял не шелохнувшись и все тер пятно на пиджаке, а Коновалов притаился за его спиной. Он все время оборачивался и поглядывал на действия Демина. Он видел, как тот схватил Катеньку в охапку и понес к авто, видел, как они остановились и о чем-то разговорились. Леха нервничал, мысленно поторапливал друга и надеялся, что захват пройдет без драки и кровопролития. Ему очень не хотелось ввязываться в бой с тренированным охранником, к тому же вооруженным пистолетом. Но события, как всегда, развиваются по закону подлости, и этот раз не был исключением.

Не успел Демин добежать до «Жигулей», как охранник невзначай повернул голову и бросил мимолетный тусклый взгляд на песочницу. Он хотел убедиться, на месте ли Катенька, но, не обнаружив ее, забеспокоился. Резко обернулся и уткнулся носом в черную маску Коновалова.

От неожиданности он вскрикнул, вскинул руки и выронил испачканный пометом носовой платок. Тот упал на асфальт, на лету измазав белые ботинки Гриши.

Коновалов не боялся драться, но он был миролюбивым человеком и не хотел доставлять людям боль.

— Стой и не двигайся, — гаркнул он охраннику, — и останешься цел.

Тот на мгновение опешил, но, увидев бегущего к машине парня в черной маске с Катей под мышкой, понял: это захват. Он представил себе, что с ним сделает его босс Герман Розовощеков, когда узнает, что он струсил и не защитил клиентку их фирмы.

На чашу весов легли две правды. Первая была в виде высокого, широкоплечего, накачанного парня в черной маске, преградившего ему путь. И с ним ему надо было вступить в бой. А вторая правда была в виде мести разъяренного босса.

Подумав долю секунды и не увидев в руках у широкоплечего никакого оружия, Гриша решил драться. Он сделал шаг назад, расстегнул пуговицу обкаканного пиджака, отдернул полу и быстро сунул руку себе под мышку. Как только пальцы дотронулись до рукоятки «макарова», он с облегчением выдохнул и почувствовал себя спокойней. Он видел, что противник не вооружен и у него в руках нет ни ножа, ни пистолета, ни даже палки. Гриня ведь не знал, что Леха Коновалов сам был смертельным оружием.

Алексей десять лет служил в отряде особого назначения «Гром» Главного разведывательного управления при Генеральном штабе и имел опыт разведывательных и диверсионных операций по всему миру. Он мог без оружия, голыми руками разделаться с тремя вооруженными тренированными бойцами. Правда, это было давно, десять лет назад, а за этот срок много воды утекло. Но Леха кое-что еще помнил и не испугался заплывшего жиром и раздутого от анаболиков горилловидного секьюрити.

Гриня выхватил пистолет, передернул затвор. Алексей Коновалов стоял в метре от него и с улыбкой наблюдал за его торопливыми действиями. Но Дуб сам себе казался великолепным. Он расставил ноги, обхватил пистолет обеими руками и, как супермен в крутых американских боевиках, направил ствол в лоб террористу.

— Лежать, руки за голову! — взвизгнул Дуб.

Алексей, недолго думая, резко ударил его по кисти, пистолет вылетел из хрустнувших пальцев, описал в воздухе дугу и шлепнулся в стоящий неподалеку мусорный контейнер.

Дуболомов не сразу понял, что остался без оружия, и обескураженно смотрел на свои пустые ладони. Когда до него дошло, что его пистолет лежит в мусорной куче вместе с арбузными корками, картофельной кожурой и мятыми молочными пакетами, его охватила ярость. Он заревел, как неизвестное науке животное, размахнулся увесистым, размером с помойное ведро кулаком и что было силы саданул, целясь Алексею в челюсть. Кулак понесся к цели, но Леха наклонил голову и увернулся. Телохранитель по инерции завалился вперед, а Коновалов сделал ему подножку. Гриня споткнулся, рыбкой долетел к помойке и врезался в нее головой. Грохот удара, как боксерский гонг, возвестил о безоговорочной досрочной победе Алексея Коновалова.

Дуболомов распластался возле мусорки без признаков жизни. Тогда Леха подошел к нему, одной рукой схватил за шиворот, другой между ног — за маленькие, мягенькие яички и сильно сжал их. От боли Дуб вскрикнул и пришел в себя. Леха, недолго думая, легко приподнял его и воткнул головой в помойный ящик. Теперь телохранитель и его пистолет лежали вместе — среди тухлых помидоров, порченой рыбы и гнилого мяса. Только пистолета видно не было, а ноги Дуба в белых брюках и белых ботинках торчали из бака как флаги о капитуляции.

Коновалов кинулся к машине, открыл дверцу и сел за руль. Витек и Катя уже расположились на заднем сиденье и нервно смотрели по сторонам.

— Ты чего так долго с этим хреном возился? — спросил Демин.

— У него член три сантиметра, — ответил Леха и нажал на газ.

Ржавые «Жигули» дернулись, проехали пять метров и остановились.

— Черт возьми, мотор заглох, — рявкнул Коновалов и начал судорожно поворачивать ключ зажигания.

— Быстрее, а то охранник уже в себя пришел и из помойки вылезает.

— Успеем, — прорычал Леха.

— Он сейчас очухается, найдет свой пистолет и начнет по нас палить, — нервничал Витя.

— Вот здорово, попадем в криминальную хронику сегодняшнего дня! Нас по телеку покажут, — обрадовалась Катя.

— Наши изрешеченные пулями трупы по телеку покажут, — запсиховал Демин. — Мало ты ему, Леха, врезал, он уже очнулся.

— Да я его вообще не бил, только в ящик воткнул, как черенок в землю.

— Слабо воткнул.

Тем временем Дуб пришел в себя и с огромным трудом попытался выкарабкаться из зловонной помойки. Бак, похоже, давно не убирали, видимо, дворник запил, и на дне, в протухшей чавкающей жиже завелись жирные белые опарыши. Пока голова Дуба была в жиже, они заползли в рот, нос и уши. Более гнусного возмездия за нерасторопность охранник получить не мог.

Он кое-как перевернулся и встал на ноги. Его некогда белый костюм намок и превратился в серо-буро-малиновый. Арбузная кожура и семечки прилипли к нему, и теперь бравый секьюрити стал похож на жалкого бомжа.

Гриня высунулся из контейнера и сразу увидел «Жигули» ярко-желтого, как в народе говорят, поносного цвета. Захватчики были уже в салоне, а Катя сидела на заднем сиденье, смотрела на него и безудержно смеялась.

Дуболомов сразу понял, что у развалюхи заглох мотор и террористы не могут уехать с места преступления. У Григория появился шанс расквитаться с ними и вернуть себе репутацию крутого супермена.

Голыми руками он сражаться не хотел, так как помнил точные профессиональные движения широкоплечего, и решил для начала отыскать в дерьме свой пистолет.

Гриня был высокомерным и брезгливым, знал себе цену, но в теперешней ситуации позабыл про свои привычки, быстро присел и запихнул руки по локоть в дерьмовидную кашу из пищевых отходов.

— Он пистолет ищет, — запричитал Демин. — Сейчас найдет и откроет огонь.

— Не откроет, — успокоил его Коновалов. Леха лихорадочно вращал ключ в замке зажигания, давил то на газ, то на сцепление, а мотор урчал, но не заводился.

— Здорово! — выпалила неизвестно чем обрадованная Катенька. — Накал страстей нарастает и скоро достигнет апогея.

— А ты-то чего радуешься? — рявкнул на нее Демин. — Из-за тебя все.

— Как же, из-за меня. Из-за вашей старой автомашины, — парировала девочка, — она же не заводится. Была бы у вас иномарка, давно бы уехали. Тоже мне террористы. У моего папы несколько «Мерседесов», «БМВ», «Вольво» и джипы, и все прекрасно заводятся.

— Где мы тебе иномарку возьмем, — гаркнул на нее взволнованный Витек. — Сиди, молчи!

Катя замолчала и обиженно уставилась в окно.

В который раз Леха поворачивал ключ, но списанный в утиль, а затем отреставрированный мотор работать не хотел.

Дуб рылся в помойке, но найти пистолет не мог. Он даже встал на колени и на четвереньках ползал в тухлых отбросах, но безрезультатно. Вдруг его пальцы наткнулись на долгожданный металл, он радостно вскрикнул и вынул из жижи свой испачканный многострадальный «макаров».