Даже не думай!

— Угу… — Лешка, расплываясь в ехидной улыбке, тут же ввалился в ванную. — Не сошлись во взглядах на твое воспитание?

Я хмыкнул, не обращая внимания на насмешливый тон брата, и кинул последний взгляд на свое унылое отражение в одном из зеркальных шкафов.

— Не умничай. Ты в школу не опоздаешь?

Леха задумчиво покачал головой.

— И что это значит?

— Ничего, — брат нахмурился и взглянул на меня с сомнением. А еще через мгновение, потеряв ко мне интерес, потянулся к зубной щетке.

— Ну-ну.

Я распахнул дверь, собираясь выйти.

— А это правда, что Ветрова залетела? И ты — отец? — осторожно донеслось из-за спины, и я, так и не сделав последний шаг, замер в проходе.

Предположение брата, в точности повторяющее вчерашние слова отца, было почти смешным.

— С чего ты взял?

— Родители обсуждали сегодня утром, — Мелкий спокойно выдержал мой недовольный взгляд.

— Они не могли этого обсуждать!

— Ну ладно, ладно, — Леха кивнул. — Но они сказали, что так будет думать половина Энска.

Вот бл***! Все тот же бредовый разговор о том, чем мне аукнется вчерашнее представление в больнице. Причины, по которым отец решил, будто моя помощь Ветровой привлечет внимание журналистов, мне до сих пор казались полнейшим бредом.

— Они преувеличивают проблему. Никто ни о чем не будет думать. Я просто помог знакомой.

— Э… помог? — Мелкий изобразил недоумение и в точности скопировал тон отца.

«То есть ты называешь ПРОСТО помощью тот концерт, что устроил в отделении? Твой скандал с главврачом? Это всего лишь „помощь“?» Задолбали!

Да, бл***, это всего лишь помощь!

Можно подумать, что у меня был выбор. Эта чертова Ветрова отключилась в моей машине, и за десять минут, которые я потратил, чтобы добраться до Областной, она так и не пришла в себя. Ну, откуда я знал, что ей настолько плохо? Откуда я знал, что с ней не так?

* * *

Прошло несколько часов…

Я засыпала на неудобной постели, будто проваливаясь в страшный омут. Мне все время снились кошмары. И в каждом из них была кровь. На руках, на одежде и на полу…

Я просыпалась от дрожи и от крика, застывшего на губах. А потом долго-долго смотрела в одну точку, думая о том, что могло бы быть в моей жизни. И чего точно теперь не будет…

Я плакала беззвучно, до боли в побелевших от напряжения пальцах сжимая край одеяла. Я кусала до крови губы и не позволяла не единому стону вырваться из груди. Болтушки-соседки первое время постоянно задавали вопросы, стараясь втянуть меня в свой бесконечный треп. Но, повернувшись ко всем спиной и уткнувшись лбом в подушку, я не хотела ни с кем говорить.

И даже с Марр…

Она звонила мне пару раз, но я безучастно глядела на экран мобильного и не брала трубку. Казалось, ответь я на вызов подруги, и после первого же ее вопроса я не смогу сдержаться. Черная дыра внутри меня становилась все ощутимей. Плотину отчаяния могло прорвать в любой момент. И потому я не хотела ни жалости, ни утешений.

Я ничего не хотела!

Отправив короткую смс Марине, я попросила ее ни в коем случае не приезжать. Ничего уже невозможно сделать.

* * *

— Кси, привет! — звонкий голос Дины раздался в трубке, и я вдруг пожалела о том, что позвонила старшей сестре Андрея. Пожалела о том, что вообще хоть кому-нибудь позвонила, хотя Дина из всех моих знакомых была единственной, способной оказать услугу, не задавая никаких вопросов.

То, что нужно сейчас, ведь так?

— Ксюша? Ксения? — привлекая внимание, Дина несколько раз взволнованно повторила мое имя. А у меня вдруг мелькнула шальная мысль о том, чтобы немедленно скинуть вызов. И только благоразумный вопрос второго «я» с его рациональным «а что с вещами?» заставил меня перебороть свой страх.

Мне пришлось сглотнуть и сделать несколько быстрых вдохов, чтобы взять эмоции под контроль. И все равно мой ответ получился черствым.

— Здравствуй.

— Что с твоим голосом? Что случилось?!

— Я в больнице, Ди, — осторожно призналась я, испуганно ожидая реакции любимой сестренки Флейма. — Но мне не хотелось бы дергать сейчас ребят. В общем… ты не могла бы кое-что для меня сделать? Это займет не больше часа.

— Когда ты туда попала? — по-деловому уточнила Дина, и у меня отлегло от сердца. Лишних эмоций и причитаний от Ди я не услышу.

— Вчера.

Дина помолчала пару секунд:

— Ты точно уверена, что не стоит звонить Андрею?

— Да. Я уверена.

— Ну, хорошо. Что нужно сделать?

— У Андрея где-то в столе есть запасные ключи от моей квартиры. Я ему оставляла пару недель назад и до сих пор не забрала.

— Да, я, кажется, видела какую-то связку у него в мастерской. Я найду. Что тебе привезти?

— Несколько пар белья, халат, сменную одежду, зубную щетку и пасту, полотенце… — задумавшись на мгновение, я, наконец, закончила перечислять необходимые вещи. — Наверное, все.

— Я поняла. Привезу все, что ты просила. И если чего-нибудь не найду, я позвоню. Ты где лежишь?

— Я в областной. Девятый корпус, четвертый этаж, палата восемь.

— Ясно, Кси. Я скоро буду.

Ди отключилась.

* * *

В дверь тихонько поскреблись, и в палату, стуча каблучками-шпильками, впорхнула высокая брюнетка. Она запнулась на пороге, как только заметила меня. На лице Дины тут же отразились растерянность и тревога.

Я лишь кивнула девушке не в силах притворяться и изображать радость от нашей встречи. Я была бы рада Дине, окажись мы где угодно в другое время. Но сейчас я была способна лишь на то, чтобы вздохнуть и жестом позвать Дину подойти поближе. Даже улыбнуться я не смогла. Впрочем, улыбка смотрелась бы жутко на моем осунувшемся за последние два дня лице.

Сегодня встретившись взглядом со своей зеркальной половинкой, я не вздрогнула лишь потому, что знала, что там увижу. И без того наделенная от природы очень светлой кожей, теперь я могла бы кого угодно напугать своим мертвенно-бледным видом. Образ ожившего мертвеца дополняли огромные, покрасневшие от слез глаза. Потеки размазавшейся туши, которые я так и не смогла до конца смыть без привычных косметических средств, только усиливали впечатление.

— Со мной все в порядке, — я предугадала вопрос девушки и чуть-чуть сдвинулась на постели, освобождая место. — Не стой у порога, Ди.

Девушка справилась с удивлением за пару секунд, и, наконец, подошла ко мне, чтобы тут же осторожно обнять и коротко поцеловать в щеку.

— Ты бледная такая… — задумчиво прошептала Ди, присаживаясь рядом со мной.

— Да, я знаю… — я небрежно пожала плечами. Мой внешний вид сейчас меня не волновал.

— Вот твоя сумка. Я сложила все, что ты просила. И еще купила тебе немного фруктов. Может тебе еще что-то нужно?

— Нет, нет. Спасибо, — я сдержанно поблагодарила девушку. — Больше ничего не надо.

Ди растеряно качнула головой.

— Хорошо. Но если тебе что-то понадобится, я сразу приеду.

— Да, я знаю… — я кивнула. — Если что, я тебе позвоню.

— Ага, — Ди улыбнулась уголками губ, и я решила, что она больше ни о чем меня не спросит. Даже успела обрадоваться тому, что наш разговор почти окончен.

Но я ошиблась.

— Ты мне не расскажешь, что с тобой случилось? — вдруг тихо спросила Дина, и у меня на мгновение перехватило дыхание. Я беспомощно уставилась на сестру Андрея.

Она молчала, сосредоточенно разглядывая мое лицо.

— Мм… Это… это просто выкидыш… Знаешь, я… — я нахмурилась, сама удивившись ответу и выбору своих слов. Все казалось таким нелепым.

— Просто выкидыш? — недовольно повторила Дина, своим раздраженным тоном вызывая у меня волну дрожи. — И на каком же сроке выкидыш считается заурядным делом?

— Ди… Не надо, — в моем голосе была мольба. Я вдруг испугалась реакции девушки и последующих за ней вопросов. — Я выразилась неудачно. Я… Двенадцать недель почти…

— Сколько?! — изумленно переспросила Ди, и ее вопль эхом разнесся по всей палате. — И Андрей с Ником ни о чем не знали?

— Нет, — я прикрыла глаза, избегая смотреть на Дину. — Они не знали.

— Но… почему?.. — Ди коснулась моей руки. Так, словно она уже догадалась о том, какую боль мне причиняет наш разговор. Я чувствовала себя вывернутой наизнанку.

Ради бога, оставьте меня в покое!

— Почему ты молчала? Кси?… Ксюш? Что случилось?

Я слышала волнение в голосе Дины, и всего на долю секунды мне вдруг захотелось ей во всем признаться. Рассказать о короткой истории с Князевым. О малыше. А еще… Еще — о том, что я ни разу в жизни не чувствовала себя такой счастливой. Словно с того дня, когда я узнала, что беременна, весь мой мир перевернулся. Все встало вдруг на свои места. И даже придирки Керимова и шутки его друзей перестали меня бесить.

Мой малыш стал для меня щитом, закрывшим от всех и вся. Я стала сильной. И стала цельной!

Боже…

— Ксюша, что…? — Ди, теряя терпение, сжала мои ледяные пальцы чуть-чуть сильней, и я, наконец, очнулась.

— Я… не хотела им говорить… — полуправда легко сорвалась с языка. — Мне нужно было время, чтобы все обдумать…

— Но вы же друзья, — Ди смотрела на меня так, будто не верила моим словам. Я бы тоже не поверила на ее месте.

— Друзья, — я кивнула, вновь отводя свой взгляд. — Но это отдельная история, Ди. И…

— Отдельная история? — девушка фыркнула. — Может, и нам с Андреем надо было так говорить, когда мама лежала в больнице, а ты все время крутилась рядом?

Воспоминание о матери Флейма и о ее затяжной болезни чуть-чуть меня встряхнуло. Поток мыслей свернул в другое русло.

— Ди, не в этом дело. Ребята расстроились бы, если б узнали.

Особенно Флейм. Особенно мой лучший друг.

— Или у них появился бы повод злиться, если б они были в курсе, — предположила Дина, разглядев в моем признании второе дно.

Конечно, она попала в точку. Думая о неизбежном разговоре с Никитой и Андреем, я боялась именно этого.

Их злости.

И отчуждения.

И разрыва.

А еще… советов. Тех самых советов, которые я не хотела слышать. «Не порть себе жизнь. У тебя еще будут дети… От любимого человека. Чуть позже, когда ты закончишь учиться. Когда ты выйдешь замуж. Кси, подумай об аборте. Тебе не нужен сейчас ребенок».

Но он был мне нужен…

— Я не знаю, — я снова спрятала свой взгляд от Дины. Мне было стыдно за то, что все так вышло. — Все может быть…

— Я так и думала, — Дина вздохнула и, вдруг озаренная очередной догадкой, поинтересовалась тихо. — Но тогда… если ты не хотела впутывать в это дело ребят, где в таком случае твой парень? И почему ты позвонила мне, а не ему? Кси? Что происходит?

Я зажмурилась, чувствуя, что хочу лишь одного — кричать. Кричать так громко, чтобы меня больше никто… никогда… не трогал!

— Его нет, — сдерживаясь, прошептала почти беззвучно. — Его нет и все.

— То есть? «Нет»? — Ди переспросила удивленно. И вдруг нахмурилась, — И где же он? Он привез тебя в больницу и уехал? Сказал, когда вернется? Или вы поссорились? Он расстроился, что ты потеряла… что выкидыш, да?

Предположения Дины, следующее одно за другим, становились все более далекими от реалий. Ди с такой уверенностью спрашивала меня об отце ребенка, так взволнованно интересовалась нашей возможной ссорой с ним, что я вновь едва не разревелась.

Сестра Андрея, как и никто из моих друзей, не представляла, что я могла забеременеть вот так… по-детски глупо.