Вспомним Сольвейг

В этот момент Иван вместе с ребятами тоже сидел за столом, но он в отличие от своих друзей не играл в домино, а размышлял о чем-то своем. Спор друзей привлек его внимание, Иван прислушался к словам Мишки Вергасова. Вскоре до него дошло, что же именно имел в ввиду Мишка, утверждая, что по некоторым показателя группа "Браво", в которой он был старостой, все же не является лучшей из лучших. Иван с большим уважением посмотрел на Мишку Вергасова, а затем поднялся на ноги, отправляясь во вторую комнату кочегарки. Он решил немного поразмяться лопатой, покидать кокс в топку. А за его спиной все еще продолжался спор друзей.

- Сашка, я хорошо понимаю, - почти кричал Вергасов, - что, если судить по этим результатам, то ты вместе с Иваном и Алькой и вместе со всеми своими друзьями и товарищами из группы "Браво", сейчас имеешь право высоко задирать свой курносый нос, свысока посматривать на других воспитанников нашего лагеря! Как же, стать лучшими из лучших по успеваемости и военной подготовке во всем лагере, это вам, братцы, не щи лаптем хлебать! Для этого нужно немало поработать над собой, находить время для того, что постоянно читать учебники, усваивать учебный материал, бегать кроссы по глубокому снегу и работать на тренажерах!

- Да, ладно тебе, Мишка, смеяться надо мной и моими товарищами! Ты же сам прекрасно знаешь, что мы никогда бы не достигли таких высоких результатов, если бы не наш Ванька Краснов! Он же все знает о тактике и стратегии, а главное может любой сложный материал объяснить своим самым отсталым товарищам по группе! Стреляет лучше снайпера, в стометровке является чемпионом лагеря! К слову сказать, из нашей группы "Браво" он сколотил не просто коллектив слушателей, а создал самое настоящее боевое братство! Мы готовы постоять друг за друга, а если надо, то и жизнь положить! Сегодня мы не просто учимся все вместе или вместе бегаем снежные кроссы, но и между собой делимся радостями и успехами, горестями нашей лагерной жизни. Одним словом, друг без друга мы уже не можем жить!

- Вот-вот, Сашка, я об этом и говорю! Прежде всего, поверь в то, что и я верю и твердо убежден в том, что группа "Браво" сегодня является самой лучшей из всех других тринадцати групп воспитанников. Она не раз это доказывала и своими стрельбами на полигоне, неоднократными победами в учениях и в спортивных соревнованиях. Меня же сильно беспокоит несколько иной вопрос, который можно было бы и так сформулировать, а для чего вы, ребята, так стараетесь быть самыми лучшими? Вы, что собираетесь воевать в рядах павлианской армии против своего народа, своим оружием подавлять волнения и восстания земных колонистов, воевать против Земной Конфедерации?

В этот момент зашевелился и Николай Иванов, предостерегающе подняв руку, он прерывал спор друзей, так как, по его мнению, спор затронул опасную тему, которую не стоило бы столь открыто обсуждать, в опасной близости от противника. Перед его глазами все еще стояла лагерная вышка с жабомордами и с прибором, раструб которого был направлен в их сторону.

3

- Человек все же создан для того, чтобы жить на планете, на которой по утрам и до позднего вечера светит и пригревает жаркое солнце. - Думал Иван, глубже закапываясь в глубокий и рассыпчатый снег. - Только очень короткий период времени мы можем переносить зиму, когда каждый день на улице стоит сильный мороз, идет снег, когда так не хочется из домашнего тепла выходить на этот мороз. Нам же в этой жизни сильно не повезло, вот уже четыре года мы живем в одном этом снегу!

- Иван, - в этот момент послышался вызов по микрорации его шлема, вызывал унтер-фельдфебель Генка Петров, его заместитель, - рапортую: все пучком, все члены группы "Браво" удачно и без проблем закопались в снег на ночь на равнине, в безопасном месте. Так что, господин унтер-фельдфебель, все в порядке, люди, хорошо поужинав, отдыхают. Первые два часа дежурят и ведут наблюдение за окружающей местностью унтер-фельдфебели Николай Золотарев и Федор Терехов. По прогнозу погоды, нынешней ночью будет не уж холодно, всего лишь минус пятьдесят. Сильного снегопада и ветра - не ожидается! Только, Вань, не забудь о том, что очередной сеанс связи с комендатурой лагеря должен состояться ровно в полночь. Сегодня дежурит жабомордый капитан Пиленья, а он даже среди своих жабомордых считается настоящим психом, так что имей это ввиду. Итак, спокойной ночи, господин унтер-фельдфебель!

- Хорошо, Гена, и тебе спокойной ночи! Учту и приму во внимание твою информацию. Только и ты не забывай время от времени проверять и контролировать, как дежурят наши ребята, а то некоторые из них в силу своей натуры могут и продремать свое дежурство. Эта планета павлианцами мало изучена, но насколько мы знаем, гуманоидов и животных на ней нет, но, как говорится, береженого бог бережет!

Ровно в полночь Иван вызвал лагерь и кратко переговорил с капитаном Поленья. Тот, получив и записав информацию, переданную Иваном, в ответ сообщил, что никаких дополнительных указаний для группы "Браво" от начальство не поступало, после чего прекратил сеанс связи, отключив свою рацию. Пару раз за ночь Иван просыпался, но на поверхность снега не выбирался. А, прослушив переговоры не спящих дежурных парней, снова засыпал, убаюканный тишиной и теплом, накопившимся под снежным одеялом. Но под самое утро, за двадцать минут до подъема всей группы вдруг снова ожесточенно запиликала внеочередным вызовом микрорация шлема. Спросонья Ивану показалось, что в этом пиликанье скрывается нечто враждебное и злое, но он мгновенно одним только движением века глаза включил рацию. В эфире тут же послышался голос полковника Болеро Лазанья, заместителя коменданта фильтрационного лагеря, полковник жестким голосом потребовал:

- Группа "Браво"! Вызываю группу "Браво"! Группа "Браво" Отзовись?! Вас вызывает комендатура фильтрационного лагеря!

- Группа "Браво" на связи, господин полковник! - Отозвался Иван, всеми своими силами он в этот момент изгонял из себя остатки сна.

- Кто говорит? Насколько я понимаю, это ты, унтер-фельдфебель Краснов?

- Так точно, господин полковник! Унтер-фельдфебель Иван Краснов вас слушает, господин полковник!

- Хорошо, курсант! Насколько я информирован дежурным офицером, ваша группа "Браво", унтер-фельдфебель, свою учебно-тренировочную задачу успешно выполнена. Вы прошли расстояние в сто километров, выполнив норматив времени. Ну, что ж, по возвращению в лагерь вы и члены вашей группы получите соответствующее денежное поощрение. Только об этом мы поговорим потом, когда "Браво" вернется в лагерь! Сейчас же хочу тебя, унтер-фельдфебель, и твоих подчиненных обрадовать новым, но на этот раз, боевым заданием! Комендант лагеря генерал-майор Жирард Менкес только что получил информацию о том, что в предгорьях Маунт-Сьерры потерпел аварию малый космический катер. На борту этого катера находилась небольшая имперская делегация, которая собиралась ознакомиться с работой нашего фильтрационно-тренировочного лагеря. Но черт с ней с этой делегацией, генерал-майор Менкес и пальцем бы не пошевелил, если бы делегация состояла из одних имперских чиновников! Но в самую последнюю минуту в ее состав была включена принцесса Маария, родная племянница самого император Фальконета IV! Вернее, эта девица сама настояла на том, чтобы ее включили в эту комиссию! Так что, унтер-фельдфебель, по тревоге поднимай своих парней, во весь дух смотайся в точку аварии, а сейчас я на твой тактшлем я передам карту с отмеченным местом крушения катера.

Через секунду зеленый индикатор тактшлема подсказал Ивану, что из комендатуры лагеря поступило срочное сообщение. Голосовой командой Он приказал ИРу тактшлема раскрыть это сообщение и на сетчатку его глаз вывести топографическую карту, только что присланную полковником Лазанья. Пары секунд Ивану хватило на то, чтобы познакомиться с реальной ситуацией по этой карте.

- Господин полковник, для выполнения приказа генерал-майора Менкеса моей группе потребуется двадцать пар автолыж. Придерживаясь скорости пятьдесят километров в час, мы сможем вовремя прибыть к месту катастрофы. С имеющимися в нашем распоряжении простыми лыжами мы к этому месту прибудем на несколько часов позже. Павлианцы, если они не разбились при падении катера с высоты, за это время, наверняка, замерзнут. К тому же у группы вчера закончились продукты питания, а нам предстоит в снегах пробыть, как минимум, еще двое суток!

- Слушай, молокосос, ты как со мной так разговаривать?! Со мной, полным полковником павлианских вооруженных сил?! Да мне плевать на тебя и на всех земных выкормышей. Выполняй приказ и точка! Главное, спасти принцессу!

- Но, что случится, господин полковник, если мы из-за лыж опоздаем, или погибнем от голода по дороге на место крушения катера? Не забудьте о том, что вы, господин полковник, были последним павлианским офицером, кто с нами разговаривал, отдавал приказ! Если вы, как офицер, господин полковник, не позаботитесь о техническом оснащении нашего пробега к месту крушения, то в окружении императора всегда найдутся ваши недруги. Они сумеют внимание самого императора обратить на обстоятельство, что в гибели его родной племянницы имеются кое-какие недоразумения, способствовавшие ее смерти! Эти недруги всегда смогут ему подсказать, что именно вы, господин полковник, технически не обеспечили выполнение императорского приказа!

После этих слов унтер-фельдфебеля Ивана Краснова полковник Лазанья некоторое время промолчал. Он раздумывал над сутью слов этого проклятого землянина, в душе убеждаясь в том, что он не в малой степени прав. Окружение императора, да и сам император Фальконет IV непредсказуемы в своем поведении, принятии решений. С ними ему, простому полковнику охранных войск, лучше не стоит связываться. В этот момент физиономия полковника Болеро Лазанья, помимо постоянной от ушей до ушей улыбки, приняла багрово-красную окраску, моментально превратив его в театрального злодея. Правда, для окончательного выражения роли этого театрального характера ему не хватало еще густых и длинных усов! Но Иван Краснов этого превращения не видел, он, по-прежнему, оставался на радиосвязи с этим павлианским полковником.

- Послушай, молокосос, я хорошо и надолго запомню все то, что ты мне только что говорил. Если бы я не служил в имперской армии, а всю свою сознательную жизнь провел бы в имперских охранных войсках, то я бы с тобой сейчас не разговаривал, а приказал бы попросту тебя повесить на первом телеграфной столбе! Сейчас я даже вынужден заметить, что в твоих крамольных рассуждениях была кое-какая правота! Итак, унтер-фельдфебель Иван Краснов, приказываю твоему подразделению земных курсантов приступить к поиска места крушения космического катера вооруженных сил Великой Павлианской империи. Найти и оказать медицинскую помощь всем выжившим членам имперской комиссии, племяннице императора и членам экипажа катера. Через пятьдесят километров вашего пути к возможной точке крушения, геликоптер из лагеря сбросит вам груз. В этом грузе вы получите пятьдесят пар автолыж, двадцать рационов питания на неделю, и на всякий случай кое-какое охотничье снаряжение. Унтер-фельдфебель Краснов немедленно приступайте к выполнению приказа!

- Приказ принят, господин полковник! Приступаем к его исполнению!

- Да, унтер-фельдфебель, чуть ли не забыл передать тебе слова генерал-майора Менкеса, если ты и твои люди спасут имперскую принцессу, то ты получишь звание "второго лейтенанта", а твои люди - очередное повышение в званиях. Конец связи.

Подъем учебного полувзвода земных курсантов произошел точно в назначенное время. Во время завтрака Иван Краснов своих товарищей ознакомил с только что полученным из лагеря приказом. На пятнадцатой минуте после общего сигнала "подъем" двадцать молодых людей встали на лыжи и по снегу легко заскользили в требуемом направлении. Три дня ими проведенных в снегах Колибри во время выполнения учебно-тренировочного задания давали себя знать. С первой же минуты пробега они развили скорость в тридцать пять километров в час, постепенно ее увеличивая. Но унтер-фельдфебель Краснов не спешил, не требовал от своих товарищей по учебной группе "Браво" выкладываться по полной, перейти на максимальной скорости движения на лыжах в семьдесят километров в час. Хотя он прекрасно понимал, что сегодняшняя погода на планете Колибри им во многом этому благоприятствует. Солнца не было видно в облаках, но сильного ветра тоже пока еще не было, так легкая поземка крутила и перекатывала снежинки по снежному насту.

Через полтора часа курсанты услышали густой рев павлианского геликоптера, раздавшегося где-то впереди. Иван удовлетворенно подумал о том, что заместитель коменданта лагеря, полковник Болеро Лазанья, все же павлианец своего слова, он все-таки прислушался к его совету. Он сумел поднять в воздух лагерный геликоптер, едва ли не силой заставив его пилота доставить вспомогательный груз группе "Браво" в условленную точку маршрута. Павлианская военная техника плохо держала морозы, ураганные ветры этой планеты, любое изменение в погоде практически всегда приводило к авариям и крушениям лагерного геликоптера. Поэтому пилоты самолетов и геликоптеров никогда не летали на дальние расстояния от лагеря в плохую погоду. В такие время подняться в воздух, их можно было бы заставить только под дулом пистолета. Обычно тогда, когда светило солнце, не было ветра! Именно по этой причине генерал-майор Менкес к месту аварии катера, на борту которого находилась имперская контрольная комиссия, решил направить группу своих курсантов, а не самолеты и не геликоптеры, пилотируемые павлианскими пилотами! По крайней мере, в такой ситуации генерал майору было бы на кого свалить свою вину из-за возможного не выполнения этого задания.

Три контейнера, сброшенные с геликоптеров лежали немного в стороне от пробитой воспитанниками лыжни. Ребята быстренько перетащили контейнеры к лыжне, начали их распаковывать. В первом контейнере находились продуктовые рационы, одни курсанты, примерно треть, по приказу Ивана, занялись этими рационами. Они должны были их уложить в заплечные ранцы своих товарищей, а затем соединить воедино систему трубок подачу пищи, воды и соков. Таким образом, каждый курсант мог бы, когда сам того захочет или по приказу командира, прямо на ходу попить воды, соки или принять разогретую пищу.

Во втором контейнере находились двадцать автолыж. Иван приказал унтер-фельдфебелю Петрову подобрать себе курсантов и вместе с ними заняться тестированием и юстировкой двигателей этих автолыж. Ему хотелось избежать неприятных неожиданностей во время передвижения группы автолыжников по маршруту, тем более что погода на глазах портилась.

Вскоре все курсанты занимались порученной им работой, а Иван Краснов вместе с несколькими своими товарищами решил заняться третьим контейнером, который оставался terra incognito. Полковник Лазанья проявил инициативу, о которой даже не проинформировал командира полувзвода земных воспитанников группы Ивана Краснова.

Унтер-фельдфебель Федор Терехов ловким движением руки сорвал металлическую пломбу, открыл верхнюю крышку деревянного ящика. Перед восхищенными взглядами курсантов появилась укладка десяти автоматических штурмовых винтовок, которыми обычно вооружались специальные части павлианской армии. Громко присвистнув, Федор достал из ящика одну из винтовок и, совершая ловкие движения рук, ее внимательно осмотрел, затем вытянулся во фрунт и доложил своему командиру, Ивану Краснову:

- Господин унтер-фельдфебель, в грузе, сброшенного с геликоптера, в наше распоряжение поступило десять штурмовых винтовок с оптическими прицелами. Оружейная смазка на винтовках отсутствует, каждая винтовка имеет по две обойме по двадцать патронов. Винтовки полностью готовы к употреблению по своему предназначению.

- Унтер-фельдфебель Терехов, займитесь раздачей штурмовых винтовок тем курсантам, которые по меткости стрельбы имеют оценку "отлично". Составьте соответствующий список, ознакомьте меня с этим списком, а затем передайте его на хранение и для отчета моему заместителю, унтер-фельдфебелю Петрову!

- Так точно! Будет немедленно исполнено, господин унтер-фельдфебель!

Привал оказал коротким, уже через час небольшая колонна автолыжников тронулась в дальнейший путь. Скорость движения колонны заметно выросла, на тот момент она достигала ста километров в час. Командир колонны автолыжников, унтер-фельдфебель Иван Краснов, решил до последнего использовать благосклонность погоды сегодняшнего дня, как можно больше сократить дистанцию в пятьсот километров, остававшуюся до места крушения космического катера с имперской контрольной комиссией на своем борту.

Глава 2

1

К закату солнца колонна автолыжников прошла триста пятьдесят километров, она ни разу не останавливалась, поддерживая высокую скорость движения. Курсанты уже дважды перекусывали на ходу, им ужасно понравилось, заглатывать горячие сэндвичи и запивать их кофе из термосов по мере движения колонны, парни много смеялись и шутили над самими же собой по этому поводу.

К тому же воспитанники впервые оказались вне присмотра своих павлианских наставников и преподавателей, Иван Краснов, как староста, самостоятельно принимал решения по техническим вопросам движения группы по маршруту. Он даже не советовался по этим вопросам с лагерным начальством во время сеансов радиосвязи. Те же в свою очередь почему-то старались особо часто не беспокоить курсантов своими вызовами по радиоканалам.

Иван Краснов обратил на это внимание сразу же после того, как он переговорил с полковником Лазанья, он ему пожаловался на советы и рекомендации дежурных по лагерю офицеров павлианцев, которые не имели ни малейшего понятия в отношении того, что же происходит с курсантами во время переходов. Дежурные офицеры лагеря после этого разговора стали выходить на связь только в точно определенные часы радиосеансов. Удовлетворившись информацией о пройденном курсантами километраже, они уже больше не беспокоили курсантов группы "Браво" какими-либо другими вопросами. Теперь уже павлианские офицеры не ругались почем зря по любому поводу и без какого-либо повода, они не кричали и не требовали от курсантов любыми способами ускорить движение своей колонны.

Ближе к вечеру погода совсем ухудшилась, усилился ветер, который постепенно, но верно превращался в ураган. Но, пока еще ветер не мешал продвижению колонны автолыжников, так как в основном он задувал им в спины. Унтер-фельдфебель Александр Кузьмин вышел на волну командира группы Ивана Краснова и тихо прошептал:

- Вань, прикажи прибавить скорость всей нашей колонны! Через двадцать километров начнется длинный подъем в гору, почти семьдесят километров! На этом склоне ветра дуют навстречу людям, поднимающимся в гору, поэтому ветра этими людьми воспринимаются довольно-таки болезненно. Иногда случается такой шквал, что он может любого человека сбросить с этого подъема. В любом случае, при встречном ветре раза в два снижается скорость вашего подъема в гору. Однажды мне пришлось мне побывать в этих местах, мы тогда едва не погибли из-за этого встречного ветерка, он здорово потрепал нам нервы! Вань, я советую, попытаться немного повысить скорость подъема в гору нашей колонны, возможно, это поможет нам с ходу попытаться преодолеть этот подъем. Или, по крайней мере, по инерции и на скорости проскочить большую часть этого опасного склона. Да и ребят нужно заранее предупредить о том, чтобы они загерметизировали свои тактшлемы, рабочие комбинезоны, подготовились бы ко всяким неприятным неожиданностям!

- Спасибо, Саша, за предупреждение! - Откликнулся Иван. - Думаю, что нам стоит попробовать твой метод скоростного преодоления этой возвышенности! А ты не мог бы заодно подсказать, что нам встретится после того, как мы преодолеем эту твою возвышенность? Не будет ли там других неожиданностей, которые могут заставить нас скатиться вниз?!

- Там будем намного проще, по крайней мере, там верховые ураганы намного слабей, по крайней мере, они уже нам больше не смогут особо помешать двигаться вперед. Там мы уже будем двигаться вдоль берега одной горной и незамерзающей речки, но это не будет так страшно, как ветры, дующие нам в лицо. Главное, эти встречные ветры уже позади за нашими спинами! А от речки остается километров двадцать, чтобы добраться до места предполагаемого крушения космического катера.

- Еще раз спасибо, Саша! - Иван искренне поблагодарил своего друга Александра Кузьмина. - Когда-нибудь после выполнения этого задания найдешь время, чтобы в подробностях рассказать о своих собственных приключениях в этих горных местах.

Затем он переключился на общегрупповой канал связи и скомандовал:

- Внимание, парни! Приказываю, всем надеть на головы свои шлемы, их загерметизировать. Всем в обязательном порядке перейти на это радиоканал, постоянно держать его открытым для срочных сообщений. По этому каналу мы будем друг друга информировать о том, кто и где находиться, что с ним происходит, не нужна ли какая помощь?! Через десять минут начнется длинный подъем в горы. Это подъем опасен не только своими крутыми склонами, зыбким снегом, но и мощными шквалами ураганных ветров! В этой связи каждый курсант автолыжник должен двигаться таким образом, чтобы держать в поле зрения своего соседа, всегда быть готовым прийти к нему на помощь. Ребята, мы должны сделать все возможное для того, чтобы никто из нас не мог бы бесследно пропасть или попросту исчезнуть во время этого подъема. Никто из вас не должен сгинуть в этом начинающемся снежном урагане! А теперь, парни, пошли на этот подъем, мы его должны обязательно преодолеть!

Никто из курсантов так и не заметил в этой ночной темени, разрываемой световыми лучами фар автолыж, как начался семидесяти километровый подъем в гору. Колонна некоторое время все еще продолжала движение, особо не снижая скорости, только автолыжникам вдруг показалось, что несколько усилился встречный ветер, пошел сильный снег. Причем снегопад прямо на глазах все более и более усиливался, несколько минут назад помимо того, что ветер резко поменял направление, он начал задувать прямо в лица автолыжникам. Но пока ветер и снегопад еще не заставляли автолыжников сильно нагибаться к рулю лыж, только несколько ограничилась дальность света их фар.

Но даже, не смотря на эти негативные природные обстоятельства, скорость движения колонны автолыжников даже слегка повысилась. Шедший во главе ее унтер-фельдфебель Геннадий Петров, выжимал до максима педаль акселератора автолыж. Казалось, что двигатели автолыж работали на максимальном пределе. Стрелка спидометра на панели управления автолыжами указывала сто километров в час.

В этот момент по общегрупповому каналу радиосвязи прошла очередная команда Ивана Краснова:

- Внимание, парни! Мы начали подъем в гору. Впереди нас ожидает путь в семьдесят километров. Приказываю, всем курсантам группы "Браво" привести в действие систему ремней безопасности.

Геннадий Петров ткнул пальцем в одну из кнопок на панели управления автолыжами, чтобы через секунду почувствовать, как он и автолыжи стали единым целым. ИР его тактшлема тут же подтвердил, что только что сработала система ремней безопасности. В этот же момент резко изменился угол подъема, он стал примерно в двадцать - двадцать градусов, в результате чего сразу замедлилась скорость подъема автолыжников. Но этот подъем сыграл и положительную роль, он автолыжников как бы прикрыл от все усиливающегося встречного ветра.

На общегрупповом радиоканале внезапно появился взволнованный голос Александра Кузьмина, который почти кричал курсанту Алексею Тихонову. Предупреждая его об опасности:

- Алексей, будь осторожен! Столь крутой подъем будет продолжаться всего пять километров, после него снова пойдет ровный подъем! Если автолыжами, поднимаясь по прямой линии, мы не сможем его взять. Нам нужного перейти на подъем зигзагом, как бы елочкой! Двигаясь этим зигзагом, мы без проблем взберемся и преодолеем верхнюю кромку этого подъема. Но за этой кромкой, Алексей, нас ожидает основная опасность всего этого подъема! Там нас может встретить сильнейший шквал ураганного ветра! В самую последнюю секунду, чтобы избежать, а затем, чтобы преодолеть этот шквальный порыв ветра, мы должны снова изменить направление нашего движения Должны строго лицом к лицу столкнуться с этим ураганом, не позволить ему завалить нас на бок или отшвырнуть назад!

- Спасибо, Саша, за предупреждение! - Вмешался в разговор друзей Иван Краснов. - Надеюсь, парни, вы все хорошо слышали советы Александра Кузьмина, а также поняли, что именно нас ожидает за кромкой этого подъема! Унтер-фельдфебель Петров, с тремя сопровождающими автолыжниками с ходу пойдешь на преодоление этого подъема. Мы же постараемся на ходу перестроиться таким образом, чтобы в одном ряду были бы по четыре автолыжника. Такими рядами по четыре автолыжника мы постараемся преодолеть эту кромку, что за ней лицом к лицу встретиться с ураганным ветром.

Геннадий Петров внимательно всматривался в белую пелену снега, высвечиваемую светом двух фар его автолыж, но ничего кроме падающего снега разглядеть в этой белоснежной круговерти он так и не сумел. Кстати, о том, что его автолыжи идет на крутой подъем, можно было догадаться по несколько усилившемуся вою двигателя, да и по постоянно снижающейся скорости подъема. Подумав, Геннадий Петров приказал ИРу на крошечный обзорный экран тактшлема вывести картину, на которой тот должен был показать месторасположение на данный момент членов его четверки автолыжников, но из этого ничего не получилось. Камеры в этом сплошной снегопаде ИР так и не смог их разыскать и отметить на электронной карте. Тогда ИР просчитал и создал вероятную анимационную схему с точками расположения четверки автолыжников Геннадия Петрова. Эту схему он вывел на экран тактшлема, а затем на сетчатку глаз курсанта.

Пока Геннадий изучал эту схему, его автолыжи почти замедлили подъем. Но вот они внезапно победно взревели своим двигателем, а автолыжи Геннадия вдруг клюнули носом, а затем совершили какой-то непонятный прыжок вверх.

- Я все-таки перепрыгнул эту кромку подъема! - Успел подумать унтер-фельдфебель Петров.

Видимо, Петров и его автолыжи все еще находились в высшей точке этого непроизвольного прыжка, когда в них обоих прямо-таки воткнулся ледяной шквал ураганного ветра. Сила этого контакта оказалась настолько сильной и мощной, что автолыжи вместе с ездоком, Геннадием Петровым, были отброшены назад за кромку, только что преодоленного подъема. Совершив в воздухе двойное сальто, автолыжи вместе с пристегнутым к ним седоком рухнули в глубокий снег и, проскользив по его поверхности под уклон несколько десятков метров, остановились. Вслед за Петровым подобное сальто, разве, может быть, в несколько облегченной форме, совершили и три других автолыжника его ряда, все они оказались в глубоком снегу за кромкой подъема. Эти курсанты, будучи крепко-накрепко повязаны ремнями безопасности, все еще барахтались в снегу, пытаясь подняться на ноги, а свои автолыжи поставить на снег. В этот момент мимо снежной кучи малы ряд за рядом, по четыре автолыжника в каждом ряду, проходили другие курсанты группы "Браво" во главе с командиром Иваном Красновым.

В этот момент вторая четверка автолыжников достигла вершины подъема. Но в отличие от ураганно-скоростной четверки автолыжников Геннадия Петрова, вторая четверка как-то тяжело, натужно перевалила через вершину этого подъема, исчезла за его кромкой. Никто из второй четверки верховым и ураганным ветром не был возвращен обратно, чтобы бесславно искупаться в грубом снегу подъема. К этому моменту все автолыжи четверки Геннадия Петрова были поставлены на лыжи, ездоки были в седлах автолыж, а их двигатели бесшумно работали на холостом ходу. Но эта четверка пока не шла на второй штурм вершины подъема, по приказу Краснова, они ожидали результатов подъема остальных четверок, чтобы собрать вместе всех неудачников, повести их на новый штурм подъема.

В свете фар появилась и тут же исчезла в падающем снегу третья, четвертая, а затем и последняя, пятая, четверка автолыжников, которые одна за другой удачно выходили на штурм крутой вершины, насквозь продуваемой ураганным ветром. Из двенадцати автолыжников, ушедших на штурм, верхнюю кромку преодолеть не сумели только трое автолыжников. Они тут же свои машины поставили на лыжи, а затем присоединились к группе Петрова, чтобы всем вместе пойти на новый штурм этого горного перевала. Пересчитав в темноте ночи общее количество световых лучей от фар автолыжников, Геннадий Петров доложил Ивану Краснову о том, что горный перевал взят, что они могут дальше двигаться!

Иван Краснов в свою очередь приказал унтер-фельдфебелю Борису Хромову стать во главе колонны автолыжников. Сам же остался в середине колонны, углубившись в изучение топографической карты, которую полковник Лазанья передал ему для работы. Колонна, в принципе, выдерживала временной график выдвижения к конечной цели маршрута, правда, с очень незначительным резервом по времени. Последнее обстоятельство волновало Ивана, ведь, всякое могло случиться во время движения по столь сложному маршруту, да еще ночью и в сильный снегопад.

Ивана также очень сильно беспокоил вопрос, в каком состоянии сейчас находится катер, насколько серьезные он получил повреждения во время своего крушения? Выдержат ли это время ожидания его пассажиры, ведь очень низкие температуры сейчас стояли за его бортом? Из расчетов по карте получалось, что до катера они доберутся через три - четыре часа. Эти же расчеты показывали, что поисками катера им придется заниматься в ночную темноту, так как рассвет на Колибри должен был наступить только через пять часов. Иван выпрямился на сиденье и через светофильтры очков пытался рассмотреть дорогу, по которой двигалась колонна, но дороги, как таковой, не было. Генка Хромов шел по снежной целине, ориентируясь по компасу!

В этот момент в наушниках микрорации тактшлема Ивана Краснова послышались крики боли, вопли и стоны парней, по которым можно было бы предположить, что в голове колонны произошло чрезвычайное происшествие. Краснов всматривался в темноту ночи, пытаясь рассмотреть, что же произошло в голове колонны, но вокруг него, по-прежнему, была одна только ночная темнота, продолжающий падать с небес снег. Двойная цепочка фар автолыж на несколько десятков метров протянулась в этой слепой темноте. Сила ветра снова усилилась, автолыжникам пришлось прилагать еще большие усилия, чтобы удерживаться в седле своих автолыж. Слава богу, что на свете существовали ремни безопасности, которые во многом помогали решать эту проблему.

Иван вышел на общегрупповой канал связи, поинтересовался:

- Унтер-фельдфебель Хромов, что у вас там произошло?

- Господин обер-фельдфебель, - на его обращение ответил другой курсант, Эдуард Хмелев! - Три передовых автолыжника провалились под снег, попав в глубокую расщелину. Эта расщелина под снегом была совершенно незаметна. Вес тяжелых автолыж проломил тонкий слой льда и снега, три машины вместе с седоками сверзились в саму эту расщелину. На ее дне упавшие курсанты были придавлены своими автолыжами, они получили тяжелые травмы, повреждения, а с унтер-фельдфебелем Борисом Хромовым случилась настоящая беда. Его автолыжи перевернулись, а он головой упал на валуны расщелины, при этом он, кажется, сломал свой позвоночник. Борис не движется, не отвечает на вопросы и он, видимо, мертв!

- Почему "кажется", "видимо"? Срочно проверьте состояние Бориса Хромова! Где вы находитесь? Подсветите это место фарами своих автолыж! Сейчас я к вам подъеду! Унтер-фельдфебель Петров, своей четверкой возглавьте колонну, с остальными автолыжниками продолжайте движение к конечной цели. Я вскоре присоединюсь к вам.

С большим трудом на очень сильном ветру, все время пытающемуся сбить его с курса, отшвырнуть в сторону или воспрепятствовать его продвижению вперед, Иван Краснов добрался-таки до места, где произошел несчастный случай. Там стояли трое автолыж, которые, образовав правильный треугольника, светом своих фар осветили площадку, находившуюся в центре этого треугольника. Свет фар освещал человека в комбинезоне и с тактшлемом на голове, безвольно лежащего на снегу, а также три других фигуры, возившихся у черной дыры в снегу. Когда автолыжи Ивана остановились рядом с этими людьми, то он резким ударом кулака по замку освободился от ремней безопасности, поднялся с мягкого сиденья автолыж и направился к этим парням.

Между тем, Эдуард Хмелев продолжил свой рапорт:

- Господин унтер-фельдфебель, мы уже из расщелины достали Костю Шарапова. У него обе ноги сломаны и обожжены в коленях. Пока мы не можем снять его комбинезон, невозможно перевязать его ноги на таком сильном морозе и ветре. Сам он двигаться не может, поэтому нам придется его перевезти в тихое место, где можно было бы обработать его раны. Сейчас из расщелины мы пытаемся достать Юру Шепелева, мне, кажется, что у него повреждена грудная клетка и переломаны несколько ребер. Ему тяжело дышать, из-за наших попыток его вытащить, он потерял сознание! Господин унтер-фельдфебель помогите нам его достать, а то даже втроем мы с этим делом не можем справиться!

- А что произошло с Борисом Хромовым?

- С ним дело совсем плохо, господин унтер-фельдфебель! Он шел во главе колоны, его автолыжи пробили эту дыру в снегу. В падении они перевернулись и собой накрыли Бориса, он, кажется, головой ударился о какие-то валуны на дне этой расщелины, а его сверху еще накрыли и эти тяжеленные автолыжи. Поэтому сейчас Борис все еще находится под автолыжами, хранит молчание, не отвечает на вопросы, даже не шевелится. Датчики его жизнедеятельности горят красными огоньками. Как только достанем Шепелева из этой проклятой расщелины, мы тотчас же займемся Борисом Хромовым. Но я опасаюсь, что нам вряд ли удастся этого сделать, слишком уж глубоко его тело находится в этой расщелине, а мы еще вначале должны вытащить на поверхность его автолыжи.!

2

Группа "Браво", как и планировал унтер-фельдфебель Иван Краснов, прибыла в предполагаемую точку крушения космического катера, немного ранее запланированного времени, за час до наступления рассвета. Находясь на вершине снежного кургана, Иван в полевой бинокль осматривал окружающие окрестности. Но, куда бы он ни направлял свой бинокль, то повсюду видел один только белый снег, горы и леса, засыпанные снежными сугробами. Еще до прибытия на место он сформировал четыре разведочно-поисковые группы по два автолыжника в каждой. Сбросил на тактшлемы каждому руководителю поисковой пары карту с выделенным сектором, который его группа должна была обследовать в первую очередь и в самое кратчайшее время, а затем все группы отправил в поиск.

Сейчас же Иван Краснов, стоя на снежном кургане, ожидал поступления первых результатов этих поисков. Через полчаса на радиосвязь должен был выйти очередной дежурный офицер лагеря, поэтому Иван надеялся на то, что к этому времени он получит первые результаты поисков.

Помимо этих мыслей, душу Ивана скребли дикие кошки!

Какой-то час назад Иван Краснов принял решение, которое даже ему самому не очень-то понравилось, которого он не хотел принимать, но его вынудила сделать это судьба и сложившаяся ситуация. На месте трагедии, где только что погиб Борис Хромов он вынужден был оставить группу унтер-фельдфебеля Эдуарда Хмелева. В состав группы вошли курсанты группы "Браво", унтер-фельдфебели, Андрей Мартынов и Виктор Журов. Эти курсанты должны были эвакуировать в безопасное место своих раненых и травмированных товарищей, курсантов Константина Шарапова и Юрия Шепелева. Они там уже в спокойной обстановке займутся обработкой их ран и травм.

По последнему рапорту Эдуарда Хмелева, его группе так и не удалось, из-за отсутствия в их распоряжении подъемных приспособлений, поднять на поверхность труп унтер-фельдфебеля Бориса Хромова. Слишком уж глубоко в расщелине под снегом и землей оказался их погибший товарищ! Чтобы не потерять раненых товарищей, группа Хмелева была вынуждена прекратить свои попытки достать из глубокой расщелины тело Бориса Хромова. Оставив на этом месте маячок, она занялась перевозкой раненых в безопасное и тихое от ветра и снега место. В своем последнем донесении Эдуард Хмелев подтвердил, что они нашли такое место, что сейчас занимаются обработкой ран товарищей. Но эти ранения и травмы оказались такими серьезные, что раненые курсанты нуждаются в срочной медицинской помощи. Одним словом, этих курсантов было нельзя надолго оставлять в том месте, так как их нужно было срочно эвакуировать в госпиталь фильтрационного лагеря.

До радиосвязи с лагерем оставалось десять минут времени, когда Иван в своих наушниках услышал голос курсанта Андрея Мартынова. Негромким шепотом тот сообщил:

- Командир, мы только что нашли этот имперский катер! Только мне хотелось бы сказать, что он не так уж сильно разбит при своем падении! Можно было бы даже сказать, что при неудачной посадке, этот катер попросту завалился на правый пилон, сильно его помяв. Пассажирский салон не поврежден, только двигательный отсек сильно парит. Видимо, повреждена и вышла из строя система охлаждения реактора. Словом, командир, этот катер находится на снежном пологом склоне, который начинается сразу же за невысокой горой, более похожей на высокий курган. Пять минут движения на автолыжах, и вы окажитесь на месте крушения катера.

Внимательно слушая Мартынова, Иван сел за рулевое управление своих автолыж, включил зажигание и запустил двигатель, который тотчас удовлетворенно заурчал. Вслед за Красновым эти же действия синхронно повторяли и остальные курсанты группы "Браво", которые не были заняты в поисковых мероприятиях. Унтер-фельдфебель Геннадий Петров, который догадался, что к Ивану Краснову поступает информацию о местонахождении разбитого имперского катера, вышел на общегрупповой канал связи со следующим сообщением:

- Внимание поисковым группам! Имперский катер найден! Командир приказывает, прекратить поиск и возвращаться!

Двенадцать автолыжников, выстроившись двумя шеренгами, медленно спускались по пологому снежному склону, держа направление к двум световым лучам, которые виднелись внизу примерно в полутора километрах от них. Вскоре автолыжники соединись с парой своих разведчиков, объединив свет фар своих автолыж, направив его на перекосившуюся черную громадину, которая высились всего в каких-то ста метрах от них.

Малый космический катер вспомогательного крейсера "Ноэра" имперского павлианского космофлота в основном обслуживал высший офицерский состав этого крейсера и павлианского имперского флота. По своим внешним обводам он собой скорее напоминал формы всем известного земного утюга для глажки одежды, широко принятого в обращении гуманоидами Млечного пути. Так вот некое подобие утюга в сорок земных тонн сейчас высилось перед курсантами группы "Браво", катер сильно покосился в одну сторону. Космические катера этого типа обычно опирались на три пилона, которые на деле были его двигательными отсеками и дюзами. Причем, каждый этот двигатель мог синхронно работать с двумя другими двигателями или же каждый работал по отдельности. Мощности одного двигателя, примерно, в двадцать тысяч лошадиных сил, хватало на то, чтобы катер мог бы безопасно приземляться, взлетать он мог и при двух работающих двигателях. Сейчас большой наклон этого катера в одну сторону говорил о том, что один из пилонов-двигателей сильно поврежден или уничтожен при касании со снежной поверхностью Колибри.

Иван Краснов внимательно всматривался в один из секторов внешней обшивки катера, который под лучами света фар многих автолыж лучился и играл ледяными наростами и своим белоснежным покрытием из налипшего на обшивку снега, когда другие сектора обшивки катера оставались угольно-черными. Он видел, как из черной трещины, наискосок пересекавшей этот белоснежный сектор, вырывались сильные струи белого пара. За обшивкой этого сектора скрывалось энергетическое отделение, небольшой термоядерный реактор, который вырабатывал и обслуживал энергией все рабочие узлы и агрегаты этого катера. Белый пар, сейчас под напором вырывавшийся из трещины, свидетельствовал о том, что при посадке катера повреждение получил не только один из двигателей, но и сам реактор или его система охлаждения. В обоих случаях это было опасно, так как возникала реальная угроза непроизвольного взрыва термоядерного реактора, всего катера.

- Ребята, хватит терять время и попусту глазеть на этот поврежденный павлианский катер! Разбивайтесь на двойки и тройки, как это нас учили делать на занятиях "по организации и проведению авральных работа на космических кораблях в случае их повреждения или возникновения взрывоопасных ситуаций"! Унтер-фельдфебель Петров, подберите себе людей и непосредственно займитесь поиском входа в катер и срочной эвакуацией из него выживших павлианцев! -

Иван Краснов начал отдавать команды своим курсантам. В этот момент яростно запиликала микрорация его тактшлема. Веком глаза Иван подключился к каналу связи с фильтрационным лагерем, на обзорном экране появилось разгневанное лицо полковника Лазанья, который вместо приветствия начал разговор с крика.

- Я тебя, унтер-фельдфебель Краснов, за нарушение графика связи задержкой на полторы минуты, разжалую в рядовые курсанты. Ты у меня до конца учебы теперь вместо того, чтобы протирать штаны на лекциях и семинарах, каждый день будешь зубочисткой санузлы драить.

- Извините, господин полковник! Но в данную минуту мы занимаемся осмотром повреждений катера, поиском входа в него! Поэтому задержался с выходом на связь!

- На все у тебя, Краснов, имеются отговорки... Вы, что, унтер-фельдфебель, действительно нашли этот паршивый катер?

- Так точно, господин полковник! Космический катер был обнаружен нашей поисковой группой пять минут назад! Он имеет повреждение одного двигателя, а также трещину на внешней обшивке энергетического отсека!

- Но это же означает, что катер может взорваться в любую минуту?!

- Так точно, господин полковника! Поэтому все свои силы я бросил на поиски входа в катер, чтобы срочно эвакуировать в безопасное место выживших членов экипажа и пассажиров этого катера!

- Хорошо, унтер-фельдфебель! Не буду больше вас отвлекать от дела, занимайтесь спасением членов имперской комиссии, а главное - принцессы. Спасение экипажа катера - это дело второстепенное! В случае возникновения чрезвычайной ситуации - немедленно меня информируйте! Следующий сеанс связи через двадцать минут!

С этими словами полковник Лазанья отключился.

Свободно передохнув, Иван Краснов покинул седло своих автолыж и подошел к группе курсантов, которые с одной стороны катера маленькими саперными лопатками отбрасывали снег от его обшивки. Получилось так, что вход в катер оказался именно в той стороне, которая наиболее глубоко ушла под снег. Курсанты работали энергично, отбрасывая саперными лопатами снег от катера, даже простому глазу было заметно, как быстро углублялась вырываемая ими снежная яма. Вскоре показался верхний обрез входного люка, через пару минут весь люк в полном объеме красовался перед глазами курсантов. Рытье ямы прекратилось. Один из курсантов, который остался на дне снежной ямы, из наплечного ранца достал энергогрелку, широким лучом оплавил ее стены и дно. Вскоре на стенах, а главное на дне ямы образовалась толстая ледяная корка, способная выдержать вес нескольких человек.

Иван Краснов своими приказами и наставлениями больше не вмешивался в работу группы этих курсантов, так как те прекрасно знали о том, как следует открывать люки космических аппаратов при авральной ситуации. Уже через пару минут громко щелкнули автоматические запоры люка катера. Проход в катер был свободен, но никто из курсантов не спешил распахиваться настежь этот люк. Все они повернулись лицом к Ивану в ожидании его на то приказа. Дело заключалось в том, при аварийной посадке у этого катера могла быть повреждена герметичность дверей прохода, тогда открытие внешней двери катера могло вызвать сильный перепад давления, который к тому же мог осложниться резким температурным перепадом. В любом случае такие перепады в определенной степени могли угрожать жизни и здоровью членов экипажа, а также пассажирам этого поврежденного имперского катера!

- Гена, займись своим делом, открывай входной люк! - Особо не повышая голоса, произнес Краснов.

Его заместитель Геннадий Петров специализировался именно на таких случаях. На занятиях, во время которых курсанты тренировались работать и действовать в чрезвычайных ситуациях по спасению членов экипажа и пассажиров космических кораблей, он не раз демонстрировал высочайшее внутреннее чутье, ювелирность действий своих рук. Вон и сейчас этот невысокий крепыш подошел к входной двери катера, откинул на спину свой тактшлем. Затем снял перчатки с рук и, подышав на пальцы рук, он их приложил к металлу люка. Ребята, находившиеся в яме и стоявшие на ее краях, перестали переговариваться и, с замиранием сердца, наблюдали за действиями своего товарища. Сейчас стоял небольшой морозец для планеты Колибри, всего лишь минус тридцать пять градусов, но все курсанты хорошо знали о том, что прикладывать обнаженные пальцы к металлу было рискованным делом. Теплая и нежная кожа пальцев могла примерзнуть и тогда, отрывая пальцы от металла, их можно было бы сильно повредить, обжечь.

Но курсант землянин Генка Петров работал ни на что, не обращая внимания, ему потребовалось всего пару минут для того, чтобы открыть входной люк космического катера. Иван Краснов с края ямы хорошо видел, что на внешней поверхности входного люка остались пять красных пятен, то были кровавые отпечатки пальцев его друга. Генке Петрову все-таки пришлось заплатить цену за быстрое открытие входного люка этого космического катера, он сильно обжег пальцы правой руки.

Первым в люк катера прошел другой курсант, унтер-фельдфебель Алексей Тихонов, который среди товарищей был хорошо известен своей склонностью к медицине, он также отличался хорошим знанием павлианского языка. Его не было видно в течение нескольких минут, но все курсанты по общегрупповому каналу слышали его голос.